ИСТОРИИ

Петрогосударства ведут
петроагрессивные войны, чтобы
сохранить петросовременность. Что
все это значит? Объясняет историк
культуры Александр Эткинд, написавший
об этом книгу «Россия против
современности»
08:11, 21 июля 2024 · Источник: Meduza
Фото: Сергей Бобылев / ТАСС / Profimedia. Магнитогорский металлургический комбинат
Ссылка на материал
···
Берегите себя и отправляйте этот материал
только тем, кому вы доверяете
В рижском издательстве Überbau вышел
русскоязычный перевод книги Александра Эткинда
«Россия против современности». Профессор Эткинд,
глава Центра изучения политики антропоцена(1)
в Центрально-Европейском университете в Вене,
считает, что основная причина войны России
и Украины — неспособность российской элиты
вписаться в современность и желание остановить
перемены, а важнейшую роль в этом сыграл
климатический кризис. «Медуза» поговорила
с Эткиндом о том, как связаны война и глобальное
потепление.

— Ваша книга называется «Россия против

современности». Во-первых, что такое современность?
— О современности писали все, но каждый — о своей.
И она меняется с каждым годом. Наша современность
во всех смыслах противоположна той, которая
существовала в XX веке. То была современность
небоскребов, огромных кораблей, гигантских самолетов.
Чем больше все это сжирало энергии, стали, бетона, тем
было современнее. Города росли бесконечно.

А сейчас мы уперлись в потолок — дальше уже расти

просто некуда, всем начинает не хватать воздуха. С этим
связаны многие проблемы сегодняшнего дня. И вот это —
новая современность.

Поэтому я противопоставил в своей книге то, что можно

назвать палеосовременностью — по аналогии
с палеонтологией, — и «зеленую современность», или
современность сегодняшнего дня.

Пара поясняющих цитат из книги

«В основе палеомодерна с его потребностью в природных
ресурсах, будь то ископаемое топливо, металлические
руды или натуральные волокна, лежал сырьевой
колониализм, переселенческий империализм и военно-
промышленный капитализм».

«Кремль стремился восстановить палеомодерн советского

типа — царство нефти, стали и дыма, военного величия
и принудительного единства».

Палеосовременности свойственна гигантомания.

А сегодня, наоборот, чем миниатюрнее гаджеты, средства
передвижения и даже оружие — тем они более
современны.

— Когда вы говорите, что начинает не хватать

воздуха — это не метафора?

— Нет, это буквально так — тут уж не до метафор. Речь

идет о глобальном загрязнении, климатическом кризисе —
раньше его называли изменением климата, а сейчас уже
говорят о катастрофе. Мы все это чувствуем, где бы
мы ни были. Раньше об этом предупреждали эксперты,
экспертам можно было не верить, а теперь мы сами все
видим. Зимой нет снега там, где он всегда был. Летом
в городах стоит невиданная жара, в которой трудно
дышать.

ВСЕ САМОЕ ГЛАВНОЕ О КЛИМАТИЧЕСКОМ КРИЗИСЕ

Глобальное потепление — это миф или правда?

В России тоже теплеет? Это хорошо или плохо?
Стыдные вопросы об изменении климата

— Почему именно это определяющий фактор

современности? Почему не перемены в политическом
ландшафте, манерах поведения государств,
социальных групп, отдельных людей? Почему именно
климат — ваша точка сборки?

— Разные ученые говорят о кризисе современности.

Почти все согласны, что он есть — это эмпирическое
наблюдение, не какая-то теория. Но что в нем главное?
Что является исходной причиной, а что следствиями,
которые логически можно вывести из этой причины? Это
уже вопрос теории. Одно дело — то, что мы наблюдаем,
а другое дело — как мы это понимаем.

Вот вдруг начались везде войны — в чем причина? Если

это, скажем, падение нравов, тогда и меры надо
принимать, направленные на улучшение нравов. А если
причина — изменение климата и хаотическое поведение
разных государств, которые пытаются избежать
последствий? Например, островные государства уходят
под воду — они взывают о помощи.

Петрогосударства, то есть те, что зависят от экспорта

своего ископаемого топлива, тоже уходят под воду —
но уже в метафорическом смысле. Они видят конец своих
доходов, обнищание населения. Но прежде всего они,
естественно, думают о том, что у правительств не будет
средств для продолжения своей привычной деятельности.
Думаю, примерно поэтому они и начинают войны.
— У того, что вы называете палеосовременностью,
были всем понятные символы. В Советском Союзе
эпохи индустриализации человек мог приехать
из деревни на ДнепроГЭС или Сталинградский
тракторный завод — и уверенно сказать: я приехал
в современность. А у этой новой современности есть
такие же общепонятные символы?

— Ну, ты едешь по Австрии — непременно увидишь

множество ветряных мельниц. Или целые поля солнечных
панелей. Или дроны, девайсы. Или вот этот компьютер,
по которому я с вами говорю, — он ведь очень маленький.
Лет 15 назад, чтобы нам поговорить с глазу на глаз, вам
пришлось бы лететь ко мне в гости — а это и трата денег,
и эмиссии СО2. Потом вы бы взяли такси до меня,
оплатили бы гостиницу. А теперь мы созваниваемся
по видеосвязи — это тоже требует энергии…

— Но поменьше, чем самолет, пожалуй.

— Может быть, в тысячу раз меньше? Эти градиенты —

они совершенно невероятны.

Так появляется чувство, что это красиво, круто

и потрясающе — так и надо жить. То, что создает
подобные ощущения, называют культурой. Это и школа,
и университет, и, может быть, церковь, и медиа.
Ветрогенераторы у побережья Тайваня
Lam Yik Fei /B loomberg / Getty Images

— Я не могу вспомнить ни одной войны, в которой

заявленной причиной был бы климатический кризис.
Как он может влиять на политические выборы или
вызывать революции? Или речь о другого рода
сдвигах в образе жизни людей?

— Я не говорю, что войны и прочие катастрофы

происходят просто из-за потепления.

Наука достигла некоторого консенсуса: да, изменение

климата является результатом человеческой деятельности.
Какой именно деятельности? Сжигания углеводородов.
Что такое углеводороды? Это ископаемое топливо. Откуда
берется ископаемое топливо? Из недр земли. Где эти
недра? Они есть только в некоторых точках земной
поверхности, ими владеют определенные страны.
А другие страны, наоборот, не владеют и покупают это
топливо.

Этих стран немного — можно насчитать 23, это члены так

называемого ОПЕК+(2). Считанное количество государств
живет за счет экспорта ископаемого топлива — тех самых
углеводородов, сжигание которых другими государствами
вызывает климатическую катастрофу. Эти другие
государства полностью зависят от бензина, дизеля, угля
и авиационного топлива — и от электричества, которое
от всего этого получается. Никуда не денешься.

Государства-потребители в 2020–2021 годах приняли

разные далеко идущие программы, проекты и планы.
Например, в Европе к 2030 году эмиссии углекислого газа
должны сократиться наполовину, а к 2050 году
их планируют свести к нулю. Это значит, что к 2030 году,
например, импорт нефти и газа из России, Норвегии,
Ирана и других стран должен уменьшиться наполовину,
а к 2050 году вообще прекратиться.
 ПОСМОТРИТЕ, КАК ВЫГЛЯДЯТ ПОСЛЕДСТВИЯ ГЛОБАЛЬНОГО ПОТЕПЛЕНИЯ

Мир на пороге катастрофы. Фотографии 2023 года,

которые напоминают нам о хрупкости нашей
планеты И о том, что климатический кризис нельзя
поставить на паузу

— Освещая российско-украинскую войну, мировые

медиа фокусируются в основном на ударах
по гражданским объектам, военных преступлениях
в Буче и других городах — это остается в памяти
и не уходит из повестки. А о том, что в зоне боевых
действий находится, например, Запорожская АЭС,
мы вспоминаем гораздо реже — и, кажется, легко
забываем. У войны есть «зеленое» измерение — но оно
не удерживается в фокусе.

— Это первая в мировой истории война, которая

разворачивается вокруг действующих атомных объектов.
К тому же в стране, пережившей Чернобыль. Естественно,
в любой момент может произойти взрыв, снаряд может
упасть не туда. Возможна и ошибка оператора, как это
было в Чернобыле. Там [на атомных станциях] работают
украинские операторы — а если у кого-то из них ребенок
погиб, например, в Киеве?

Но ничего такого пока не произошло. А медиа

не способны держать в поле внимания то, что еще
не произошло. До того как была разрушена плотина
Каховской ГЭС, очень мало кто в мире вообще знал
о ее существовании. А когда случилась катастрофа,
в широком обиходе появилось научное слово «экоцид».

Бывшее Каховское водохранилище

Narciso Contreras / Anadolu Agency / Getty Images

— Что вы называете Россией, которая против

современности? Это лично Путин, некий
коллективный Путин или все до одного
из 140 миллионов человек, которые живут в стране?

— Скорее коллективный Путин. Представьте себе

пирамиду, причем очень заостренную. Наверху Путин,
вокруг него четыре или пять человек, которые участвуют
в принятии решений или в обмене информацией с этим
индивидуальным Путиным. Вокруг еще какая-то элита —
условно, тысяча семей, которые являются
выгодополучателями системы, созданной Путиным.

Эта пирамида по всей своей высоте нигде не охватывает

140 миллионов человек. Она вообще не охватывает
миллионы — только тысячи.

— Почему тогда «Россия против», а не «Путин

против»?

— Мы знаем, что говорит и делает Путин. И не знаем, что

думают и чувствуют 140 миллионов россиян. Они
соглашаются или молча протестуют? Или, может быть,
саботируют происходящее? Если бы они искренне
соглашались [с действиями властей], то, возможно,
и экономический рост, и военные победы, и культурные
свершения были бы на порядок выше. Только ничего этого
мы не видим.

Кроме того, есть отчасти литературная условность:

мы ведь говорим, что воевали Германия и Советский
Союз, хотя не все граждане с обеих сторон в этом
напрямую участвовали. Войну ведет Россия. Хотят они
этого искренне или нет, но в этих военных усилиях
участвуют очень многие люди помимо тех, кто
непосредственно получает выгоду от этих усилий.
 Издательство «Медузы» выпускает книги, которые из-за
цензуры невозможно напечатать в России. Теперь
в нашем «Магазе» можно купить не только бумажные,
но и электронные версии книг. Это один из самых
простых способов поддержать редакцию и наш
издательский проект.

— Вы считаете Россию образцовым

петрогосударством?

— У петрогосударства есть формальное определение:

больше 10% своего национального дохода или валового
продукта оно получает от экспорта углеводородов или
ископаемого горючего. Здесь важно не то, сколько нефти,
газа и угля страна извлекает из своих недр и сама же
сжигает. Например, Китай извлекает и сжигает гораздо
больше, чем Россия. США тоже извлекают и сжигают,
но очень мало экспортируют.

А для петрогосударства определяющим является экспорт.

Россия живет этим уже довольно давно — с конца 1970-х.
Процент дохода от экспорта углеводородов с тех пор
всегда был больше десяти — иногда 30%, иногда 20%.

Чем больше горючего идет на внутреннее потребление,

тем меньше его остается для экспорта. Страна, которая
зарабатывает на жизнь экспортом, ограничивает рост
благосостояния, то есть потребляемой энергии,
собственному населению. Если бы в России был рост
по американскому образцу — дома больше, две-три
машины в семье, дороги лучше, — то оставалось бы все
меньше горючего на экспорт.

У петрогосударства возникает целая система ограничения

роста благосостояния собственного населения — для того,
чтобы экспортировать больше. Потому что этот экспорт
поддерживает уровень жизни элиты — то, что называется
коррупцией. Сегодня это обеспечивает вооружение и все,
что необходимо для обороны и нападения. Да и вообще
само существование государства, всех его ветвей
и областей, бюрократии.

О ЧЕМ ГОВОРИТ АНАЛИЗ АВТОКРАТИЙ РАЗНЫХ СТРАН

Многие верят: когда Путин умрет, война закончится,

его режим рухнет — а следом наступит Прекрасная
Россия Будущего. Так и будет? Ищем ответ
с политологом Эрикой Франтц, которая изучила
сотни автократий

— Если считать Россию чистым петрогосударством,

она оказывается на одной доске, например, с Катаром.
В Катаре вся экономика построена на газе. В России
в 2021 году около 15% доходов консолидированного
бюджета приходилось на нефть и газ, но есть и другие
отрасли, не привязанные к углеводородам. Можно ли
анализировать российские реалии так же, как
катарские?

— Да, они похожи. Российская верхушка примерно

такой же величины, как количество граждан Катара(3).
У них приблизительно одинаковый средний уровень
жизни. Большинство населения Катара — не граждане,
они вообще бесправны. В России все несколько иначе,
но как распределены гражданские права, мы, в общем-то,
догадываемся.

Это сходство довольно важно и в другом отношении. Есть

эмпирические данные: петрогосударства чаще начинают
войны. Эти войны продолжаются дольше, они более
кровавые, чем войны, которые ведут другие государства.
Этот феномен называется петроагрессией.

И в этом смысле Катар и Россия тоже сходны. Главный

спонсор ХАМАС — Катар. То есть две главные войны
нашей с вами современности — в Украине и секторе
Газа — ведут или финансируют петрогосударства.
Газовая инфраструктура в Катаре
Robin Constable / Eye Ubiquitous / Universal Images Group / Getty
Images

— Петрогосударства никогда не признают, что

их политика продиктована «петроинтересами». Они
настаивают, что ими движут высокие идеалы — это
и в России так, и в Катаре. Как одно превращается
в другое?

— Войны и все, что с ними связано, требуют многих лет

подготовки, сбережения ресурсов или их использования
определенным образом, ограничения уровня жизни
населения.

И что, получается, что Путин, который пришел к власти

два с лишним десятилетия назад, планировал это все [с
самого начала своего президентства]? Это трудно себе
представить. Для социальной науки вообще непостижимо.
У Советского Союза был госплан, множество специально
подготовленных людей сидели, обсуждали, вычисляли.
И эти планы никогда не сбывались. А тут и госплана-то
нету. Даже само понятие плана исчезло из политического
оборота.

Как это понять? Вкус для таких автократий заменяет

долгосрочные планы. Вкус — это предпочтения
в принятии определенных решений. Человек делает выбор
между А и Б. Они, допустим, во многих отношениях
равноценны, но ему почему-то больше нравится А, чем Б.
Ему даже не надо это объяснять: нравится — и все.
А в следующий раз он делает выбор уже между А1 и А2.
Его вкус довольно последовательный, устойчивый. Более
того, он с каждым сделанным выбором укрепляется.
И возникает цепь выборов, которая работает лучше
всякого плана.

КАК РОССИЙСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ И ВЗГЛЯДЫ ПУТИНА ПРИВЕЛИ К ВОЙНЕ

«Устаревшие представления становятся

обоснованием массового убийства людей» Почему
война с Украиной — логичное продолжение
российской идеологии. Объясняет историк Андрей
Зорин
Персональные вкусы еще имеют свойство
распространяться вокруг — люди, которые зависят
от носителя власти, подражают ему. Это можно
представить как заразу: она распространяется от одного
человека к другому. Они хотят ему понравиться. Для этого
они должны принимать похожие решения. И вот эта
последовательность распространяется по социальной
пирамиде, во времени и движется сверху вниз.

[В России при Путине] каждый раз делался выбор между

разными формами современности —
палеосовременностью и зеленой современностью.
И каждый раз выбор был в пользу палеосовременности:
все должно быть огромным, бесконечно растущим. Это
касается городов, оружия, танков, энергии — много чего.

В конечном итоге эти все вкусы и идеологии, системы

культурных символов сталкиваются с реальностью. Это
может происходить на войне, в экономике, в соревновании
с другими идеологиями, вкусами и практиками. Или
в столкновении с природой, как это происходит сейчас.

— Может ли палеосовременность растоптать новую

современность? Может ли Путин победить?

— Конечно. Может на время, а может и навсегда.

Человечество не вечно.
Беседовал Артем Ефимов
(1) Антропоцен

По мнению некоторых современных ученых, текущая

геологическая эпоха, которая началась в середине ХХ века.
В антропоцене определяющий фактор состояния Земли —
человеческая деятельность. Международный союз геологических
наук и Международная комиссия по стратиграфии в марте
2024 года отвергли концепцию антропоцена и продолжают считать,
что мы живем в эпоху голоцена. Она началась около 12 тысяч лет
назад, после последнего ледникового периода.
Вернуться к тексту

(2) ОПЕК+

13 стран ОПЕК (Алжир, Ангола, Венесуэла, Габон, Ирак, Иран,

Конго, Кувейт, Ливия, Объединенные Арабские Эмираты, Нигерия,
Саудовская Аравия, Экваториальная Гвинея) и 10 стран,
не входящих в организацию (Азербайджан, Бахрейн, Бруней,
Казахстан, Малайзия, Мексика, Оман, Россия, Судан, Южный
Судан). Суммарно контролируют около половины мировой добычи
нефти.
Вернуться к тексту

(3) Население Катара

В Катаре живет около 2,5 миллиона человек. Из них гражданами
страны и получателями социальных благ, обеспечиваемых
газовыми доходами, являются лишь около 12% — приблизительно
300 тысяч человек. Остальные — трудовые мигранты, в основном
из Индии, Бангладеш и Пакистана.
Вернуться к тексту