#ч

,'M
/З аёа»
éZ 0 >
ч0$що I/JJffià ТГ

Ж ІЯ
IIMiw't^' / 1 *?ш

ШІі Р ш Ш Щ \ \ т \

Хшш ш г
Ж\\ ...ъ Л ш ^ Ш ы

2^2^ЖШ2^ЕЖЖ:
 EPICTETI
DIATRJBAE
 БЕСЕДЫ
ЭПИКТЕТА
и' ф і>
с оребнегреткого п
ГЛ. ТАРОНЯНА

Г.А. КОШЕЛЕНКО
и Л.П. МАРИНОВИЧ

Ш
НАУЧНО-ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ЦЕНТР
«ЛАДОМИР*
МОСКВА
 РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ

Оформление
В. Белоногова

© Г. А. Таронян. Перевод, комментарии,

1997.
© Л. П. Маринович, Г. А. Кошеленко.
Статья, 1997. -
© В. Н. Белоногов. Оформлениег 1997.
© Научно-издательский центр «Ладомир»,
ISBN 5-86218-132-6 1997.

Репродуцирование (воспроизведение) данного издания

любым способом без д о го во р а с издательством запрещается.
 ЭПИКТЕТ

РО Ж ДЕН И Е С Т О И Ч ЕС К О Й Ф ИЛОСОФ ИИ

Историю того или иного периода духовного развития челове­

чества, видимо, лучше всего можно понять, внимательно читая
труды тех философов, которые были наиболее популярны у со­
временников. В них в концентрированном виде выражались забо­
ты и печали времени. Эпоха, которая отразилась в трудах филосо-
фа-стоика Эпиктета (вторая половина I — начало II века), сейчас,
как и много лет тому назад, привлекает особое внимание многих
мыслящих людей, став переломной для духовного сознания чело­
вечества. Ведь именно тогда трудились евангелисты, превращая
личную память о земном существовании Спасителя в факт истории
всего человечества, ибо, сколь ни велик был его подвиг, не зафик­
сированный пером, он не смог бы стать уроком и примером для
человечества. В это же (примерно) время отмечается наивысший
подъем римского стоицизма, своеобразной и яркой философской
школы, наверное самой римской из всех, какие когда-либо произ­
растали на скудной для философии римской почве. Сенека, Эпик­
тет, Марк Аврелий — три мыслителя, столь близкие друг к другу
по исходным философским положениям, и столь различные по ко­
нечным выводам, ^к которым они приходили после долгих и тяж­
ких раздумий. Творчество каждого из н и х— это сложный сплав
традиций той философской школы, к которой они принадлежали,
среды, в которой каждый из них рос и воспитывался и которая да­
ла ему его личный жизненный опыт, и, наконец, собственного не­
повторимого «я».
Стоическая школа возникла в начале эллинистической эпохи и
получила свое название от «стой пойкиле» («расписного портика»)
в Афинах, где происходили беседы и занятия основателя этой
школы Зенона (уроженца города Кития на острове Кипр). Зенон
стоял во главе школы 58 лет и умер в 264 году до P. X. Преемни­
ком Зенона по руководству школой был Клеант. Как бы вторым
основателем школы являлся Хрисипп (280 — 207 годы до P. X .), о
котором так часто в своих «Беседах» вспоминал Эпиктет. В древ­
ности говорили: «Если бы не было Хрисиппа, не было бы и Стой»
5
( D i o g. L a e r t . , VII, 7, 183). Именно Хрисиппу принадлежит за­
слуга придания учению стоиков законченной и целостной формы.
Хрисипп был необыкновенно плодовит (по преданию, его перу
принадлежат 705 трудов). К сожалению, из трудов ранних стоиков
до нас дошли только очень небольшие по объему фрагменты, и их
учение может быть восстановлено только в самых общих чертах.
История стоицизма была достаточно долгой и сложной. Поко­
ления Зенона, Клеанта и Хрисиппа представляют так называемую
Раннюю (или Древнюю) Стою. Средняя Стоя представлена, глав­
ным образом, трудами Панэтия и Посидония и охватывает II и
I века до P. X. Наконец, в первые века после P. X. приходит время
Поздней, или римской, Стой. .
Учение стоиков было ответом философии на новые потреб­
ности жизни, возникшие в эллинистическую эпоху. Совершенно
неслучайным является то обстоятельство, что в период походов
Александра Македонского и войн его преемников-диадохов рож­
даются три великие школы эллинистической мысли: стоическая,
эпикурейская и киническая (последняя, правда, чуть-чуть раньше).
Старые же школы, столь активные в более раннее время, — акаде­
мики (школа Платона) и перипатетики (школа Аристотеля) — пе­
реживают упадок.
При всем разнообразии разрабатываемых философских про­
блем, истинная суть этих старых школ заключалась в учении о
«благой жизни». Исследования природы, теория познания — все
это были ступени к «Политике», то есть к проблеме человеческого
общества. И для Платона и для Аристотеля, да, в сущности, для
всех греческих философов, их предшественников и современни­
ков, единственной полноценной и высокоразвитой формой органи­
зации общества является полис. По их представлению, греческий
мир именно тем отличается от варварского, что он достиг высшего
развития цивилизации, где господствует полис. Задача философии
состоит в том, чтобы создать идеальную модель полиса, наиболее
полно отвечающую его внутренней сущности. Это необходимо для
того, чтобы сделать полис неподвластным переменам, которые, в
противном случае, приведут его к гибели. Вторая задача филосо­
фии — научить граждан жить в этом полисе.
Здесь мы не можем давать развернутую характеристику поли­
су. Отметим только, что он представлял собой один из типов об­
щины и, как таковой, был построен на коллективистских началах.
Не все полисы были демократическими, но, если пользоваться ка­
тегориями М. Вебера, «идеальным типом» полиса был именно де­
мократический, и общее направление развития Греции, пока оно
шло по восходящей линии, было направлением в сторону демокра­
тии. Суверенитет народного собрания, то есть коллектива граждан,
существовал даже в олигархических полисах. Рядовые граждане
могли быть ограничены в правах, например, они не могли быть
6
избраны на руководящие посты, но все основные решения всегда
принимались только народным собранием. Полис создавал свою
систему моральных ориентиров для граждан, главной из которых
была идея о том, что он — высшая ценность для всех граждан и
его благополучие — гарантия благополучия всех граждан. Полис
требовал от своих граждан полной отдачи всех их сил — духовных
и физических, — а если необходимо, то и жизни. Не вызывает
сомнения, что эта система моральных ценностей отражала ту ре­
альность, в которой существовал гражданин.
' Эллинистическая эпоха, началом которой стали походы Алек­
сандра Македонского, коренным образом изменила ситуацию. Де­
ло заключалось не в том, что расширился кругозор греков и они
узнали о существовании иных государств, народов, иных форм
политической организации общества, как это иногда утверждается.
Об этом греки и раньше знали достаточно много. Основное заклю­
чается в ином — теперь существование грека уже не ограничи­
валось рамками полиса. Завоевание Востока Александром стало
началом эпохи колонизации, ибо новые, возникшие на руинах им­
перии великого завоевателя государства, такие как царство Птоле­
меев, Селевкидов, Атталидов, были государствами колониалист­
скими и строились на системе эксплуатации местного населения, а
правовой основой их было право завоевания1.
Все это открыло огромные перспективы для греков. Возник­
шие на Востоке империи требовали большого числа людей, как
для основания городов, так и для армий, необходимых новым вла­
дыкам, для создания все растущего бюрократического аппарата и
т. д. Каждый грек, уйдя на Восток, мог приобрести богатство, ко­
торое до того представлялось ему баснословным, мог занять высо­
кий пост в системе управления или в армии. На худой конец, он
мог стать гражданином нового полиса, основанного каким-либо из
Селевкидских царей в глубинах Азии. Но и в этом случае его бла­
госостояние резко увеличивалось, ибо участок земли, который он
приобретал, был много больше того, что он имел в Греции, и обра­
батывался он не личным трудом, а местными, азиатскими крестья­
нами, «приписанными» к нему.
Чем же должен был заплатить грек за свой новый статус и свое
новое богатство? Только одним, но очень существенным — свобо­

1 Эта правовая норма издавна сущ ествовала в античном мире. Ксенофонт в

своем романе о персидском царе Кире вкладывает в его уста следующие слова:
«У всех людей сущ ествует извечный закон: когда захватывают город, то все, что
там н аходится,— люди и имущ ество— принадлежит победителю» ( X e n o p h .
С у г ор. , VII, 5, 73). Такой принцип неуклонно проводился в жизнь на эллини­
стическом Востоке. Посол селевкидского царя Антиоха III в 193 году до Р.Х.
объяснял римскому Сенату: «Когда дают законы народам, подчиненным силой
оружия, победитель — абсолютный властелин тех, кто сдался ему; он по своему
усмотрению распоряжается гем, что захочет взять у них или оставить» (L і ѵ.,
X X X I V, 57, 7).

7
дой. Эти государства были по своей природе государствами с ни­
чем не ограниченной властью монарха. Суть новой государствен­
ности с предельной краткостью выразил основатель державы Се-
левкидов— Селевк I Никатор (Победитель): «То, что постановле­
но царем, всегда справедливо» (А р p. Syr. , 61)'. В новых условиях
грек, вчерашний свободный гражданин, превращался, в сущности,
в бесправного подданного, всецело зависящего от воли своего вла­
дыки.
Немногим отличалось и положение тех греков, которые оста­
вались на родине и формально сохраняли свободу своих древних
полисов. Рядом с ними возникли огромные, по античным масшта­
бам, государства: Македонское царство, главной политической
целью которого было подчинение Эллады, Селевкидское, под
властью которого находились процветающие греческие города
Малой Азии, государство Птолемеев, самовластно распоряжаю­
щееся многими островными греческими полисами, наконец, на
западе росло могущество Рима, который скоро стал хозяином гре­
ческих городов Сицилии и южной Италии и все более властно
вмешивался в дела Эллады, пока в 146 году до P. X. не покорил ее
полностью. Таким образом, мир свободы, как шагреневая кожа,
уменьшался почти с каждым годом, и греки прекрасно видели не­
избежность этого процесса. Угнетала их политическая и социаль­
ная нестабильность. Греция стала излюбленным полем борьбы со­
перничающих мировых сил, разменной монетой в их игре. Грек не
мог понять новой политики. Раньше все было ясно и народное со­
брание могло принять решение по политическому вопросу, доста­
точно адекватное существующей ситуации. Теперь же решения,
сказывавшиеся на судьбах многих и многих тысяч людей, прини­
мались за сотни, а то и тысячи километров, их причины могли
быть совершенно неясны людям, ибо они диктовались соображе­
ниями той политики, которая часто совершенно была им непонят­
на. Могущество тех сил, которые появились рядом с миром поли­
сов и возвысились над ним, было совершенно несоизмеримо с си­
лой человека и полиса и заставляло думать о том, что эти силы,
воплощенные в личностях своих владык, причастны миру богов.
В этом новом мире человек потерял привычные нравственные
ориентиры. Создать их и пытались новые философские школы.
Извечный вопрос — что нужно сделать, чтобы жизнь человека
стала счастливой, — имеет, в сущности, всего два ответа: один —
нужно изменить условия жизни человека, второй — нужно изме­
нить самого человека. Если посмотреть на историю греческой
мысли в целом, отвлекаясь o j всех частностей, то мы вынуждены
будем признать, что несколько веков она искала решение в рамках
1 См. также другое свидетельство об этом же самом событии, вызвавшем
следующую сентенцию Селевка: «Решения царя следует считать прекрасными,
справедливыми и полезными» ( P l u t . D е m е t г., 38).
первого ответа. Все замечательные конструкции «идеального по­
лиса» исходили именно из него. Но в начале эллинистической эпо­
хи стало ясно, что на этом пути счастье для человека найти невоз­
можно, и философия устремилась в новом направлении — поиске
счастья путем совершенствования самого человека. Естественно,
что при этом изменился и взгляд на него. Крайне показательно, что
все три школы (при всех тех различиях, которые разделяли их) бы­
ли едины в самом основном — отныне они были обращены к ин­
дивидууму, отдельной личности, а не к члену коллектива. Чрезвы­
чайно важно, что новые школы имели целый ряд общих черт в по­
нимании природы (все они в той или иной степени были материа­
листическими), в теории познания (все они исходили из принципа
познаваемости мира и вели полемику со скептиками) и, наконец, в
этике. Все они исходили из того, что целью философии, и, в част­
ности, этики, является счастье. Но, что крайне показательно, во
всех этих учениях счастье определяется через понятия негативного
характера: аіуріа (отсутствие страдания или печали) — у киников,
ataraxia (невозмутимость) — у эпикурейцев, apathia (бесстрастие,
невозмутимость) — у стоиков.
Обычно считается (и это справедливо), что наиболее типичны­
ми для эллинистической эпохи и наиболее распространенными
были стоические доктрины. Вместе с тем необходимо решительно
отвергнуть популярные в старой литературе утверждения о связи
стоиков с каким-либо определенным социальным слоем. В част­
ности, утверждалось, что философия стоиков была философией
метеков. Столь же ненаучными сейчас выглядят попытки некото­
рых старых специалистов связать ряд положений стоических док­
трин с их семитским происхождением1. Среди важнейших пред­
ставителей школы бесспорно семитским было происхождение
только Зенона, который был финикийцем. Однако необходимо по­
мнить, что Зенон начинал свои философские штудии в кинической
школе, которая имеет чисто греческое происхождение, являясь
прямым продолжением учения Сократа.
Учение стоиков традиционно состояло из трех частей: физики,
которая обнимала все проблемы натурфилософии и, в сущности,
была космологией; этики, то есть учения об обществе и месте че­
ловека в нем, и объединявшей их логики, то есть теории познания2.
При всех внутренних противоречиях, ранний стоицизм представ­
лял до определенной степени единое учение, в котором его со­

' См., напр.: Р о h I е n z М . Die Stoa, Band I — II. Gottingen, 1948.

2 По словам Аэция ( D o x ., 273), стоики «говорили, что мудрость (софия) —
познание божественного и человеческого, а философия представляет собой
упражнение в пригодном для этого искусстве. Ценна единственно и превыше
всего добродетель. Наиболее общих добродетелей три: физическая, этическая и
логическая. Соответственно этому они делят философию на физику, этику и ло­
гику».

9
ставные части достаточно органически соединялись в общее целое.
Крайне показательно, что в физике и логике не было ничего
принципиально нового. Они представляли, в лучшем случае, ре­
комбинацию из тех элементов, которые уже были в греческой фи­
лософии до них1, что, по-видимому, естественно, поскольку ничего
принципиально нового в этих областях знания не появилось.
Принципиально новое присутствует только в этике стоиков, ибо
этика представляла собой отражение новых условий существова­
ния человека в мире и именно здесь, как это ясно из предше­
ствующего изложения, произошли кардинальные изменения.
Поскольку человек является частью мира, физика (космология)
должна была бы, с точки зрения научной логики, предшествовать
этике. Но принципиальный подход стоицизма (что, впрочем, не
было чертой, свойственной только этому философскому учению)
был обратным. Ядром всей философской системы была этика, по­
этому космологические концепции не были результатом свободно­
го исследования, а были искусственно сконструированы, чтобы
придать законченность системе, дать объяснение месту человека в
системе мира и оправдать те правила, которые существовали в
этике. Крайне важно, что этика стоиков была антропоцентрична, в
силу этого и космология приобрела антропоцентрические черты.
Эта антропоцентрическая перспектива подтверждается, прежде
всего, самой природой стоической космологии, где макрокосм по­
нимается как отображение человеческого микрокосма2. Мир стои­
ков не является ни вечным, ни неизменным, но представляет собой
живой организм.
Физика стоиков была построена на материалистической осно­
ве1, но они мало занимались естественными науками, заимствовав
фактические данные, необходимые для создания стройной карти­
ны мира, у перипатетиков, а основную концепцию — у Гераклита.
Именно в начале эллинистической эпохи происходит отделение
науки от философии, ранее неразделенных, и наукой стали зани­
маться профессионально. Философия отныне не интересуется кон­
кретными областями естественнонаучных дисциплин, а только бе-
1 Несомненно, стоики создавали свое учение из элементов философии Пла­
тона, Аристотеля, киников, даже Гераклита и ионийских натурфилософов. По­
добный характер учения позволял его проповедникам вносить сущ ественные
изменения в провозглашенные их предшественниками и единомышленниками
принципы. Отсюда противоречия, в которых упрекали стоиков уже в древности.
В частности, Плутарх написал специальное сочинение «О противоречиях стои­
ков». Подробнее см.: Р а н о в и ч А. Б. Эллинизм и его историческая роль.
М. — Л., 1950, с. 308 сл.
2 Le monde grec et l’orient. Tome II. Le IV-e siècle et l’époque hellénistique. Par
E. Will, Cl. Mossé, P. Goukowsky. Paris, 1975, p. 634.
’ Как, впрочем, физика всех остальных больших философских школ эллини­
стической эпохи, которые преодолели «великий идеализм» IV в е к а ,— для всех
этих школ материальность мира была принципом, не подлежащим дискуссиям.
См.: Le monde grec et l’orient. Tome II, p. 634.

10
рет у них потребные ей сведения. Любопытно, что произошло и
«географическое» разделение философии и науки: Афины оста­
лись центром философской мысли, а общепризнанным центром
собственно научных исследований стала Александрия. Единствен­
ной реальной сущностью стоики признают материальное, так как
только оно обладает способностью действовать и испытывать дей­
ствие, материальна и душа человека. Вся жизнь основывается на
взаимодействии двух принципов: бескачественной, инертной ма­
терии и пронизывающей ее творческой силы. Этот второй, актив­
ный, принцип одарен разумом. В своей основе он представляет
«первичный огонь», который, трансформируясь, рождает другие
элементы, начиная тем самым процесс формирования мира
(diakosmesis). Существование мира понимается как развитие слож­
ной системы причинности, имеющей своим результатом абсолют­
ную детерминированность. Огненный принцип, первичный
«творческий огонь», принимающий форму жизненного «дыхания»
(pneuma) и являющийся одновременно космическим разумом
(logos), тотально пронизывает всю материю во всех ее аспектах,
примерно так же, как вино смешивается с водой. Этот творческий
принцип у стоиков имеет различные названия (логос, семенной
логос, разум, бог, Зевс, рок) в зависимости от того, в какой форме
он проявляется, какой из элементов материи одушевляет, какую
функцию выполняет. Но это творческое начало не может суще­
ствовать отдельно от материи, а только в ней самой, пронизывая ее
целиком; бескачественная инертная материя, благодаря ее слит­
ности с творческим началом, динамична и изменчива. Тем самым,
Бог у стоиков отождествляется с природой и определяется как
«искусный огонь, шествующий по пути для творения мира, вклю­
чающий в себя все семенные логосы, по которым все возникает в
соответствии с роком» (А е t i u s , Dox., 305).
Космос представляет собой неразрывное единство и имеет
форму шара, поскольку именно шар является самой совершенной
формой. Он прекрасен, одушевлен, одарен разумом, не имеет ни
начала, ни конца, но циклическую последовательность. Цепь при­
чинностей, в конечном счете, приводит ко всеобщему пожару ми­
ра, дающему одновременно начало новому циклу. Гибель и воз­
рождение мира стоики представляют себе как вечный круговорот,
где каждый цикл абсолютно идентичен всем прочим.
Необходимо подчеркнуть, что стоический детерминизм и мате­
риализм имеют мало общего с современным научным детерминиз­
мом и материализмом. С точки зрения стоиков, единство мира и со­
хранение цепи причинностей, несмотря на все те огненные ката­
строфы, которые он регулярно переживает, достигаются благодаря
тому, что pneuma-logos являются «виталистским» элементом и сое­
диняют отдельные части мира в пространстве и времени силой
«симпатии», подобной той, которая соединяет воедино части живого
и
организма. Точно так же материализм стоиков не был научным, а
строился на тех основаниях, что и предшествующий ему греческий
материализм, оставаясь великой метафизической конструкцией.
В теории познания, как и в физике, стоики исходили из мате­
риалистических положений. Они признавали истинность чув­
ственных впечатлений, принимая в качестве критерия истины впе­
чатления, настолько захватывающие человека, что он не в состоя­
нии им не верить. Их интерес к теории познания в значительной
мере подогревался необходимостью полемики со скептиками
(Пиррон и Тимон) и Академией, которая, провозглашая верность
идеям Платона, в действительности полностью перешла на пози­
ции агностицизма (концепции Карнеада). Материалистическая
теория познания имела и более глубокие корни, нежели необходи­
мость полемики: создавая положительную систему этики, которая
должна была стать руководством к действию для человека, необ­
ходимо было опираться на уверенность в существующем мире и
осознании того, что он правильно воспринимается человеком.
Стоическая этика включала в себя учение об обществе и о мес­
те человека в нем. Уже Зенон выдвинул идею, практически пол­
ностью порывающую со старыми традиционными концепциями, в
основе которых лежало представление о полисе как высшей форме
объединения людей, единственно возможной для свободных. В
своей «Политии» он разрабатывал концепцию о мире как едином
полисе, который управляется единой божественной силой, той же
самой, которая управляет и миром природы. Этот мир включает в
себя как людей, так и богов, поскольку и те и другие обладают ра­
зумом1. Этот суперполис, охватывающий весь мир, получил назва­
ние космополис (отсюда и название граждан его — космополиты).
Термин, правда, был заимствован у киников. В этом едином кос­
мополисе исчезают все границы, граждане каждого отдельного
полиса одновременно являются гражданами и всех^остальных, все
люди равны, все люди являются братьями, исчезает, в частности,
противопоставление греков и варваров. Сила, которая их объеди­
няет, — это не законы, а их собственное добровольное соглашение
или, в его терминологии, — взаимная любовь, то есть та сила, ко­
торая соединяет вместе и различные части мира природы.
Эта концепция отражала, хотя и весьма своеобразно, новую ис­
торическую реальность, созданную походами Александра Маке­
донского. Поскольку его завоевания создали, пусть на короткий
срок, единое государство, охватившее почти весь известный гре­
кам цивилизованный мир, идея такого государства, обнимающего
все человечество, уже не могла выглядеть столь утопичной, как
это было еще за одно поколение до этого. Конечно, историческая
реальность была иной, нежели идеальная схема стоиков. Сама

1 А г n i m H. von. Stoicorum veterum fragmenta. В. II. Leipzig, 1922, № 258.

12
держава Александра просуществовала очень короткое время, да и
не похожа она была на то царство взаимной любви, о котором меч­
тал Зенон. Правда, некоторые исследователи, такие как В. Тарн,
видели в Александре первого провозвестника «братства народов»
и первого интернационалиста1, но более поздние исследования по­
казали полную беспочвенность этих построений2. Проблема
единства человечества также приобрела несколько иной характер.
В эллинистическую эпоху противостояние между эллинами и вар­
варами в теоретическом плане в значительной мере исчезло, по­
скольку эллином, в принципе, мог считаться (и признаваться) че­
ловек любого этнического происхождения, приобщившийся к гре­
ческой культуре'. Однако в практическом плане это противостоя­
ние еще усилилось, ибо приобщение к греческой культуре и обра­
зу жизни было возможно только для людей знатных и обеспечен­
ных. В низах же на Востоке мы видим жгучую ненависть к элли­
нам (в число которых включаются и представители собственных
привилегированных слоев, принявшие эллинизм), находившую
свое выражение в огромном количестве эсхатологических произ­
ведений, предсказывавших гибель нового порядка. В «Пророче­
стве горшечника», например, утверждалось, что всеобщее счастье
на земле наступит тогда, когда «проклятый город греков у моря»
(имеется в виду Александрия Египетская) скроется под водой4.
Очень важной была проблема соотношения между идеальным
космополисом и уже существовавшими государствами. Для стои­
ков реальное государство представляло собой некоторый слепок с
идеального прототипа-космополиса, и поэтому они не отвергали
государство целиком, как это делали киники и, пожалуй, эпику­
рейцы, а исследовали — в какой степени оно отражает идеальный
прототип и, следовательно, как оно соотносится с мировым ра­
зумом, управляющим космополисом. Отсюда проистекает стрем­
ление ранних стоиков выступать в роли советников правителей,
иногда даже у правителей-реформаторов.
Еще более важным новшеством было учение стоиков о месте
человека в обществе5. Этика стоиков в этом отношении отличается
от всех предшествующих философских школ по двум положени­

е м . , напр.: T a r n W. Alexander the Great and Unity o f Mankind // The

Proceedings o f British Academy, 19, 1933, pp. 123 — 166; T a r n W. Alexander the
Great, Vol. I. Cambridge, 1948.
2 В ad i a n E. Alexander the Great and the Unity o f Mankind // Historia, Bd.
VII, 1958, pp. 424 — 444; В a 1 d ry H. C. The Unity o f Mankind in Greek Thought.
Cambridge, 1965, pp. 113 — 122.
3 Впрочем, эти представления начали появляться уже в IV веке до P. X., и
подобное понимание «эллинства» заметно уже у Исократа.
4 См.: E d d y S. The King is dead. Studies in the Near Eastern Resistance to
Hellinism. 334-31 В. C. Lincoln, 1961.
? См.: В r e h i e r E. Chrysippe et l’ancien stoicisme. Paris, 1951 ; R i s t J. M.
Stoic Philosophy. Cambridge, 1969.

13
ям. Предшествующие философские школы обращали свое учение
ко всем гражданам полиса. Стоики же вводили различие (имеющее*
принципиальное значение) между людьми, деля их на простых
людей и мудрецов, то есть тех, кто усвоил стоическое учение и
живет согласно его принципам. П. Пти считает, например, что са­
мое основное в стоицизме — это то, что идеалом стоиков был не
гражданин, как во всех предшествующих философских системах, а
мудрец1.
Стоики стремились согласовать свою этику со своей натурфи­
лософией, и человек в их учении — это не просто личность, а один
из важнейших элементов в общей системе мира.
Каково было его место в этой системе? Человек, подобно
всей природе, состоит из пассивной материи и активного логоса.
Он также включен в общую систему цепей причинности, и его
место строго определено в ней. Таким образом, для человека нет,
в сущности, никакого выбора и не существует свободы воли. Од­
нако этот строжайший детерминизм несколько смягчается для
мудреца тем, что настоящий мудрец понимает эту цепь причин,
поскольку в нем самом есть частица мирового разума-логоса и он
должен руководствоваться, естественно, его указаниями, а ни в
коем случае не страстью (pathos). Страсть же, по характеристике
Зенона, «есть душевное волнение, противоположное здравому
смыслу и противное природе». Поскольку же цепь причин отра­
жает самое природу, мудрец живет и действует «согласно приро­
де»2. Таким образом, согласуя свои поступки с этой цепью при­
чин (судьбой, роком, мировым разумом) и принимая ее, мудрец
достигает счастья и полноты жизни. Обуздание же страсти с по­
мощью разума и достижение апатии являются совершенно необ­
ходимым элементом добродетельной жизни. Напротив, непони­
мание ведет к неправильным действиям и тем самым приводит к
страстям и страданиям. В своем высшем проявлении разум сов­
падает с добродетелью. Каждый поступок мудреца должен быть
направлен в сторону добродетели. Конечная цель стоической
добродетели и отвечает понятию долга (to kathekon). По словам
Диогена Лаэртского, «Зенон первый употребил слово „долг”, ибо
он вывел его из слов „то, что подобает”: долг есть действие, при­
сущее природным созданиям. Из действий, совершенных по вле­
чению, одни сообразны с долгом, другие противны долгу, тре­
тьи — ни то, ни другое. Сообразно долгу — это то, что внушает­
ся разумом, например, почитать родителей, братьев, отечество,

1 P e t i t P. La civilisation hellénistique. Paris, 1965, p. 68.

2 Еще Хрисипп утверждал: «Поэтому (высшая) ц ель— жить в согласии с
природой — согласно своей природе и общей природе, не делая ничего такого,
что запрещается общим законом, а именно правильным разумом, проникающим
все; он же присущ и Зевсу, устроителю и управителю всего сущ его». См.:
А г n im H. von. Stoicorum veterum fragmenta. В. II, № 273.

14
уступать друзьям. Противно долгу то, что разум не внушает...»
( D i o g . L a e r t . , VII, 108)'.
Таким образом, этические идеалы стоиков достаточно далеко
ушли от всего того, что считалось нормой в мире классической
Греции. Мы уже говорили о выделении из общей массы людей
мудрецов, что глубоко противно общей полисной традиции. Ино­
гда утверждается, что в этом проявляются платоновские традиции
в стоической философии. Однако вряд ли это справедливо. Плато­
новский мудрец обязательно член корпорации, стоящей на страже
и на службе полису. Стоический мудрец — существо сугубо инди­
видуалистическое, обращенное к своему внутреннему миру, ищу­
щее именно в нем ответы на все вопросы. Хотя стоики и не отри­
цали, в принципе, семьи, дружбы, полиса, все эти институты были
для них значимы только в той степени, в какой они не мешали по­
стижению добродетели. Вместе с тем стоическая этика глубоко
пессимистична, ибо вся человеческая деятельность имеет смысл
лишь в каких-то строго определенных границах, какие ей предпи­
сал неумолимый рок. Наконец, эта пессимистическая этика не ли­
шена и своеобразного гордого мужества, которое, видимо, можно
назвать мужеством отчаяния: зная, что все предопределено, зная,
что твои действия ничего не могут изменить в судьбах мира, чело­
век тем не менее должен выполнять то, что он считает своим дол­
гом, при этом долг не является чем-то навязанным, он — результат
собственного свободного выбора, поскольку основан на понима­
нии мудрецом принципов функционирования мира. Глубоко инди­
видуалистическая и пессимистическая этика стоиков была своеоб­
разной реакцией недавнего полноправного гражданина, хозяина
своей судьбы, на кардинальные изменения в мире, превратившие
его в жертву обстоятельств, смысл которых он не понимает.
Философские учения имеют собственную судьбу, которую не­
возможно предугадать в момент их рождения. Стоя, родившаяся в
Элладе и отражавшая тот идеологический кризис, который потряс
греческое общество в момент гибели классического полиса, нашла
вторую родину в Риме. В Рим стоические учения пришли, однако,
тогда, когда Римская республика, которая по своему характеру и
структуре была подобна греческому полису2, переживала отнюдь
не кризис, а последний период своего расцвета.
Концепции Средней Стой представлены, главным образом,
трудами Панэтия и Посидония3. К сожалению, труды и того и дру­

1 См. также: Н е р с е с я н ц B . C . Политические учения древней Г реции. М.,

1979^ с. 231 — 237. .
" У т ч е н к о С. J1. Идейно-политическая борьба в Риме накануне падения
Республики. (Из истории политических идей I в. до н. э.). М., 1952, с. 7 — 26;
М а я к И. Л. Рим первых царей. Генезис римского полиса. М., 1983.
3 Laffranque М. Poseidonius d’Apamee (Essai de mise au point). Paris,
1964.

15
гого дошли до нас в весьма фрагментарном состоянии. Правда, о
важнейшем трактате Панэтия «Об обязанностях» мы можем полу­
чить представление по одноименному сочинению Цицерона, кото­
рый сам писал, что его первые две книги целиком основаны на
идеях Панэтия ( C i с., Ad Att., XVI, И, 4). Тем не менее говорить о
них можно только в виде более или менее обоснованных предпо­
ложений.
Для того чтобы стоические доктрины смогли найти дорогу в
Рим, необходимо было, чтобы они имели какие-то точки сопри­
косновения с теми идеями, которые имели распространение в рим­
ском обществе. Римская система ценностей была полисной по сво­
им основным параметрам. Высшая ценность, которую знает ри­
млянин, — это его родной город, его отечество (patria). Рим —
вечная и бессмертная величина, которая переживет каждую от­
дельную личность. Интересы этой личности всегда отступают на
второй план перед интересами города в целом. Римский гражданин
должен служить своему родному городу всеми своими силами. Но
для того, чтобы эта служба была успешной, он должен обладать
полным набором добродетелей, характерных для гражданина. Со­
вокупность этих добродетелей является полной добродетелью
(virtus) — всеобъемлющее выражение должного и достойного по­
ведения каждого гражданина в рамках римской гражданской об­
щины1. Эта добродетель не может быть пассивной, она должна
обязательно находить свое выражение в практической деятель­
ности. Таким образом, для того, чтобы найти дорогу в Рим, Стоя
должна была принять во внимание эти особенности римского мен­
талитета, учесть, что для римлян моральный императив— образ
vir bonus, то есть образцовый гражданин, обладающий граждан­
ской добродетелью и действующий согласно ее принципам.
Больше всего для приспособления этики стоиков к римским
нравам сделал Панэтий, вошедший в кружок высшей римской ари­
стократии, группировавшейся вокруг Сципиона Африканского
Младшего2.
В самой общей форме можно сказать, что эволюция взглядов
Средней Стой, по сравнению со Старой, больше всего проявилась
в том, что был смягчен строгий ригористический идеал мудреца.
Он был приспособлен и приближен к нормам житейской приклад­
ной морали, более понятной для римлян. Сближая стоические кон­
цепции с устоявшейся в Риме системой ценностей, Панэтий
признал наряду с самодовлеющей добродетелью мудреца ценность
практических добродетелей. Как указывает Диоген Лаэртский,
Панэтий говорил, что существуют две добродетели: теоретическая
и практическая ( D i o g . L a e r t . , VII, 92). Он подчеркивал свое
1 H е i n z е R. Vom Geist Rômertums. Leipzig, 1938, S. 7 ff.
2 Об этом кружке см.: Т р у х и н а H. Н. Политика и политики «золотого ве­
ка» Римской республики. М., 1986, с. 115 — 167.

16
предпочтение «практической жизни» по сравнению с «теоретиче­
ской»1. Для римлян же, и в частности для Цицерона, само собой
разумелось, что исследование истины («теория») никак не должно
отвлекать от практических дел и обязанностей (С і с., De offic., I, 6,
19) и правильнее всего занятиям теорией посвящать время, сво­
бодное от общественных обязанностей (otium) (С і с., De rep., I, 9,
14). Панэтий, таким образом, сблизил стоическую добродетель и
традиционную римскую добродетель гражданина (virtus)2.
Смягчение ригористического идеала мудреца сказывалось так­
же и в том, что теперь между совершенным человеком (мудрецом)
и глупцом ставится фигура человека «стремящегося», а между
добродетельными и порочными действиями— надлежащий по­
ступок (to Kathekon — иногда переводимое как «долг»). Он отно­
сится к категории «средних действий», которые в нравственном
отношении совершенно индифферентны, но как действия «по при­
роде» имеют определенную ценность. Эти «подобающие деяния»,
по Панэтию, являются обязанностью всех людей, в том числе и
мудреца. Таким образом, понятие «подобающего» стало отождест­
вляться с римским понятием «долга» (officium), а мудрец прибли­
зился к римскому «доблестному мужу».
Это учение уже давало возможность отойти от философски
сублимированного образа мудреца и выработать гораздо более ре­
альный в римских условиях образ идеального гражданина (ѵіг
bonus), что и было сделано Цицероном в трактате «De officiis» на
основе трансформированной Панэтием старостоической этики3.
Естественным будет вопрос, каким общественным и идеологи­
ческим потребностям отвечала эта новая идеология, представ­
лявшая соединение стоических концепций и староримских тради­
ций. Думается, что эта новая идеология была своего рода само­
оправданием римской аристократии периода поздней республики.
Римская аристократия в это время нуждалась в иных основаниях
своей этики, нежели простое следование древним традициям.
Средняя Стоя давала им концепцию рационалистически обосно­
ванную и соотнесенную с их чувствами и их пониманием места
аристократии в обществе.
Римская аристократия прошла долгий и сложный путь разви­
тия. В форме сословия патрициев она господствовала в ранней
республике, ожесточенно сопротивляясь попыткам плебеев полу­
чить равноправие. Примерно в начале III века происходит реши­
тельный перелом: плебеи получают полное равноправие, и на про­
тяжении более полутора веков в Риме (несмотря на ряд сравни­

1 Р о h 1 е n z М. Cicero. De officiis. Leipzig — Berlin, 1934, S. 35.

2 См.: О ш е р о в С. A. Сенека. От Рима к миру // Луций Анней Сенека.
Нравственные письма к Луцилию. Издание подготовил С. А. Ошеров. М., 1977,
с. 331.
3 См.: У т ч е н к о С. Л. Древний Рим. События. Люди. Идеи. М., 1969, с. 237.

17
тельно маловажных внутренних конфликтов) существует социаль­
ный мир. Аристократия, пополненная выходцами из выдающихся
плебейских фамилий, сохраняет руководящее положение в госу­
дарстве, поскольку Сенат играет важнейшую роль в определении
общей политики Рима. Народные массы охотно признают преоб­
ладание сенатского сословия, поскольку политика, которая им
проводится, отвечает и их интересам.
Однако с конца II века до P. X. начинается новый этап в ис­
тории Рима, который находит свое выражение, в частности, и в
том, что авторитет Сената начинает все более и более оспаривать­
ся различными социальными силами.
Именно в это время стоическая философия и получает столь
значительное распространение среди римской аристократии, кото­
рую привлекают следующие ее особенности. Прежде всего, свое­
образный аристократизм мысли: деление мира людей на совер­
шенных мудрецов и необразованную массу. Аристократия была
убеждена в том, что ее деятельность определяется не классовыми
интересами, а выражает интересы Рима в целом. Тот факт, что
против ее политики борются все более широкие круги граж­
данства, являлся для представителей этого слоя свидетельством
отсутствия у людей знания, которое оказалось доступным только
им, ибо знания и добродетель неразделимы. По их представлени­
ям, нравственная порча римского общества имеет своим результа­
том и отсутствие знания.
Вторая особенность Стой — концепция деятельности в соот­
ветствии со знанием: именно в этом пункте старые стоические
концепции подверглись, как мы видели выше, наибольшей реви­
зии, поскольку для римлянина деятельное участие в жизни, осо­
бенно в такие переломные эпохи, было единственно возможной
формой жизни. Для аристократа деятельность — это, прежде все­
го, политическая деятельность, и поэтому реформированный стои­
цизм давал им философское обоснование для их традиционного
образа жизни.
Наконец, даже стоический детерминизм согласовывался с тра­
диционными римскими концепциями об исторической судьбе Ри­
ма. Чем более расширялась трещина между аристократией и
остальным римским гражданством, тем более привлекательным
становился стоицизм. Характерное для него интеллектуальное му­
жество и верность долгу, который мудрец сам определяет на осно­
ве знания, становились той моральной силой, которая помогала
римским аристократам бесстрашно бороться за те цели, которые
они считали не узко партийными, а целями всего римского народа.
Это давало моральную силу переживать политические неудачи и
непризнание со стороны граждан. Эти идеи вдохновляли аристо­
кратию и в ее безнадежной борьбе за сохранение республики про­
тив растущей угрозы автократии (стоиком был Катон Утический,
18
погибший за республику, стоиком же был и Марк Брут — один из
убийц Цезаря), в готовности уйти из жизни, но не поступиться
своими принципами. На этом этапе аристократический стоицизм
приобрел жертвенную окраску и стал заветом для будущей оппо­
зиции власти императоров.

РО Ж ДЕН И Е И М П ЕРИ И

Мы уже говорили, что поздний этап в истории стоицизма пред­

ставлен, главным образом, тремя именами: Сенекой, Эпиктетом и
Марком Аврелием. Этот этап совпадает с новой эпохой в жизни
общества, и, соответственно, перед стоицизмом встали новые за­
дачи. Конечно, было бы большой наивностью утверждать, что
каждое философское учение обязательно должно меняться вслед
за политическими и социальными изменениями. Однако для стои­
цизма, как философии, прежде всего, моральной, главной задачей
которой было научить человека жить в обществе, подобный под­
х о д — единственно правильный. Если общество изменилось, то,
естественно, должен измениться и подход философа к проблеме.
Римское же общество того времени, когда жили и творили эти фи­
лософы, подверглось кардинальной трансформации по сравнению
с периодом деятельности философов Средней Стой.
Самое важное из того, что случилось в это время, — это гибель
республики и установление режима единоличной власти импера­
торов. Думается, что среди всех последствий создания империи
для интеллектуальной атмосферы в обществе необходимо выде­
лить два: во-первых, официальную концепцию, которую можно
назвать концепцией «конца истории», и, во-вторых, возникновение
«второго полюса» бесправия.
Прежде всего попытаемся раскрыть первый тезис. Уже созда­
тель империи Август прекрасно понял значение идеологического
воздействия на массы и проводил целенаправленную политику на
закрепление в умах людей необходимых стереотипов. Одним из
самых важных в его пропаганде был тезис о наступлении
«золотого века», пришедшего с его властью. Необходимо указать,
что утверждение этого тезиса в обществе было достаточно хорошо
подготовлено — прекращение бесконечных братоубийственных
войн создавало тот фон, на котором эта позиция официальной
пропаганды выглядела более чем убедительной1. Но для того что­

1 Даже не очень лояльные по отношению к власти интеллигенты не хотели,

чтобы повторялось то, что было типичным для эпохи гражданских войн. Так,
родившийся тогда Овидий с ужасом вспоминает время, когда странник опасался
другого странника, а тесть боялся своего зятя, время, когда редкой была любовь
между братьями, мужья дожидались смерти жен, а те — гибели мужей, когда сын
раньше времени заботился о возрасте своего отца. — См.: О v i d., Metam., I, 144.

19
бы общество не было разделено на победителей и побежденных,
чтобы не рождались идеи реванша, необходимо было убедить
всех, участвовавших в конфликтах и гражданских войнах, что все
чаяния всех граждан, независимо от того, на какой стороне они
участвовали в борьбе, полностью удовлетворены. Согласно офи­
циальной концепции, Август восстановил республиканский строй
после гражданских войн и обеспечил всеобщее согласие1. Офици­
ально провозглашалось, что войны кончились2, наступила эпоха
спокойствия и процветания. Рим, наконец, выполнил предначер­
танную ему от века миссию, покорил все народы3 и справедливо
правит ими к их же благу4, весь обитаемый «круг земель» признал
его величие5, Рим и римские граждане стоят выше всех городов и

1 Так, сам А вгуст в замечательном документе, являющемся его политиче­

ским зазещанием, названным, кстати, «Res gestae divi Augusti quibus orbem
terrarum imperio populi Romani subiecit et impensae quas in rem publicam
populumque Romanum fecit» («П еречень деяний бож ественного А вгуста, при
помощи которых он подчинил весь мир власти римского народа, и тех затрат,
какие произвел он в пользу государства и народа римского»), говорит: «...после
того, как я потушил гражданские войны, пользуясь по всеобщ ему согласию
высшей властью , я передал государство из своей власти в распоряжение
Сената и римского народа».
2 В официальной программе внешней политики, о которой говорилось в том
же самом документе, возвещалось о прочном мире, обеспеченном' победами. А в­
густ здесь указывает, что он три раза закрывал храм Януса Квирина (римляне
закрывали двери храма Януса только в том случае, если они нигде не вели
военных дествий), тогда как до его рождения этот храм закрывался всего лишь
дважды.
3 Эта идея присутствовала в римском менталитете и ранее, однако своего
наивысшего расцвета она достигла именно при А вгусте. Певцами ее стали мно­
гие из поэтов этой эпохи. Одним из них был Вергилий. В его поэме «Энеида»
много вставных эпизодов. Один из них — рассказ в шестой песне о том, как Эней
сошел в подземный мир для свидания со своим отцом Анхизом, пребывающим в
мире блаженных. Анхиз пророчествует о будущем Рима. Анхиз говорит, что мно­
гие народы прославятся благодаря созданным ими произведениям искусства. У
Рима же будет другая судьба: «Вот твое, римлянин, будет искусство. Помни, что
ты должен народами править, им устанавливать мир, слабых щадить и укрощать
непокорных» (V е г g., Aen., VI, 851).
4 В тех же самых «Деяниях», которые мы уже цитировали, А вгуст писал,
«что чужеземные племена, которые безопасно было сохранить, он предпочитал
сохранять, а не истреблять».
5 Пропагандисты величия империи настолько увлекались прославлением до­
стижений А вгуста, что забывали о всяком чувстве реальности. Так, Гораций пи­
сал о покорении британцев и персов (Н о г., Carm., III, 5), о триумфе над парфя­
нами, индийцами и даже серами — китайцами (I b i d., I, 12, 51). Однако разрыв с
реальностью демонстрирует и официальная пропаганда. В этом отношении очень
любопытный эпизод — возвращение римских знамен, которые несколько десяти­
летий хранились в парфянских храмах после поражений армий Красса и Антония.
Велись долгие переговоры, был достигнут компромисс, одним из условий кото­
рого было возвращение этих римских знамен. Однако в Риме это трактовалось
как блестящая победа: А вгусту был пожалован триумф и построена триумфаль­
ная арка, как будто он одержал замечательную военную победу. Кроме того, вы­
пущены были монеты с весьма двусмысленной надписью — «Signis Parthicis

20
народов. Отсюда стимуляция римского патриотизма1, окончатель­
ное оформление «римского мифа» у Вергилия и Тита Ливия, ре­
ставрация древних культов и традиций, прославление будто бы
вновь оживших римских добродетелей2, осуждение «восточных
суеверий». Все эти мотивы непосредственно связывались с лич­
ностью, заслугами, добродетелями самого Августа, который осу­
ществил «римский миф»3.
Однако последствия этой идеологической политики (может
быть, правильнее — социальной демагогии), несмотря на времен­
ный успех, в долгосрочной перспективе оказались фатальными.
Прежде всего, тезис о возвращении «золотого века» и завершении
исторической миссии Рима означал, что общество в целом оказа­
лось лишенным перспективы и какой-либо ясно осознанной цели.
На это обстоятельство в свое время обратила внимание Е. М. Шта-
ерман, отмечавшая особенности духовной ситуации в период ран­
ней Империи. Она указывала, что начался сначала незаметный, но
постоянно усиливающийся кризис «коллективных целей», а с ним
и кризис больших идей и действий, к целям ведущих4.
Во-вторых, после первого «угара» стало ясно, что «золотой
век» столь же далек, как и раньше. Противоречия в обществе не
уменьшились, наоборот, появились новые, мир не наступил, враги
продолжали существовать, и римское оружие их не покорило. Та­
ким образом, возник новый идеологический кризис, но этот кризис
приобрел особую окраску, поскольку впервые столь явственно ра­
зошлись реальность и официальная точка зрения на нее. У общест­
ва появились как бы два сознания, что ясно свидетельствовало о
начале самого глубокого идейного кризиса античного общества.
Вторая особенность, как мы отмечали, заключалась в возник­
новении того, что мы назвали «вторым полюсом бесправия». Си­
стема власти, возникшая в Риме в это время, несла в себе то же
самое раздвоение сути и внешней формы, которое мы видим в
идеологии. Официально считалось, что строй, установленный в
результате победы Августа в гражданской войне, — это старый
республиканский строй, а власть императора основывается только
на том, что он имеет больший авторитет (auctoritas), чем остальные

receptis», которую можно было понимать и так, что у парфян были взяты их зна­
мена.
1 Принимавшего иногда несколько парадоксальные формы: например, требо­
вание, чтобы все римские граждане ходили в тоге.
2 Отсюда идут все законы А вгуста о семье, подчеркнутое уважение со сторо­
ны императора перед обычаями предков, восхищение старинным Римом и героя­
ми первых веков республики, поражавших своим мужеством, честностью и про­
стотой жизни.
3 Подробнее см.: Ш т а е р м а н Е. М. От гражданина к подданному // Куль­
тура древнего Рима. T. I, М., 1985, с. 53.
4 Ш т а е р м а н Е. М. Эпиктет и его место в римском стоицизме // Вестник
древней истории, 1975, № 2, с. 203; е е ж е. От гражданина... с. 56.

21
граждане. В действительности же власть императора практически
была абсолютно неограниченной.
Сохранение старой формы требовало, однако, чтобы особое
место в обществе и государстве занимало то сословие, которое бы­
ло первенствующим и в республиканскую эпоху — то есть сена­
торское. Рим никогда не был до конца демократическим государ­
ством. Объем прав и обязанностей гражданина зависел от того, к
какому сословию он принадлежал. И самое почетное место при­
надлежало сенаторскому сословию, что находило свое выражение
даже в том, как звучали государственные решения Рима. Они на­
чинались следующим образом: «Сенат и римский народ решили...»
Конечно, это сословие не было абсолютно закрытым для предста­
вителей других групп гражданства. Право на включение в состав
Сената давало исполнение нескольких высших магистратур (так
называемых курульных магистратур), а на эти должности выбира­
ло Народное собрание, и, таким образом, в состав сенатского со­
словия могли попасть не только потомки знатных фамилий, но и
выходцы из более скромных кругов, сумевшие доказать свою спо­
собность быть высоко полезными Риму. Целый ряд наиболее из­
вестных политических и военных деятелей Рима, вошедших позд­
нее в Сенат, были теми, кого в римской политической терминоло­
гии определяли как «homines поѵі» («новые люди»). К их числу
принадлежал, например, Цицерон. За Сенатом стояла многовеко­
вая традиция. Даже самые радикальные реформаторы могли осме­
литься только на некоторое ограничение его функций, вопрос же о
уничтожении его власти римляне восприняли бы как святотатство.
За Сенатом стоял также многовековой политический и админи­
стративный опыт, ибо основные рычаги управления огромной
державой всегда были в руках именно у его членов. Наконец, за
Сенатом стояла экономическая мощь, ибо это сословие было бога­
тейшим в Риме, именно сенаторам принадлежали огромные зе­
мельные владения.
Создание автократической системы означало, в первую очередь,
ослабление власти Сената. Но как радикальные реформаторы не
могли решиться уничтожить Сенат, точно так же и императоры не
могли покуситься на древнейший из государственных институтов
Рима. Это сословие сохраняло свое выдающееся место в общей
структуре Рима при Империи. Сенаторы оставались самыми бога­
тыми людьми в Империи1. За ними были признаны их привилегии.
Они избирались на высшие должности, им предоставлялось управ­
ление провинциями и т. д. Со времени императора Тиберия прекра­
тили созывать народные собрания и выборы магистратов произво­
дились в Сенате. Сенат, наряду с императором, был источником

1 Был установлен имущественный ценз. Сенатор должен был иметь имуще­

ство не менее чем на 1 ООО ООО сестерциев.

22
права и, тем самым, высшим законодательным учреждением. Сама
власть императора официально имела своим источником решение
Сената1, и императоры обязывались управлять в согласии с Сенатом.
Официально император был только первым из сенаторов. Се­
наторское сословие in corpore, независимо от судьбы отдельных
его членов, продолжало оставаться сословием господствующим и
вместе с тем объединенным определенными традициями и идеоло­
гией. Даже те homines поѵі, проникавшие в сенаторское сословие
по назначению императоров, как особо верные им люди, быстро
осваивались с новым положением и принимали привычки, взгляды
и традиции старых родов. Их дети уже ничем не отличаются от
потомков старых римских аристократов2.
Но только что родившаяся автократия совсем не склонна была
делиться властью с кем бы то ни было. Традиционно высокое по­
ложение сенаторов, не желавших растворяться в общей массе под­
данных и превращаться в служилую аристократию, было постоян­
ным источником беспокойства для императоров. Ибо ни один со­
циальный слой в Империи не пострадал столь сильно от измене­
ний в политическом строе, как сенаторское сословие. Многие дру­
гие социальные силы даже выиграли от режима принципата3, но
только не Сенат. Именно «сенатская оппозиция», которая подтал­
кивалась самой двойственностью государственной структуры,
представляла наибольшую опасность для императорской власти на
протяжении всего первого века существования Империи. Импера­
торы не обманывались той безмерной лестью, которой осыпал их
Сенат. Они прекрасно сознавали, что в момент кризиса только Се­
нат сможет проявить политическую инициативу и стать един­
ственным легитимным органом, который подхватит власть, выпа­
дающую из императорских рук. Иногда сенаторы не ожидали та­
ких случаев, а создавали их. Уже во времена Августа возникло
несколько политических заговоров, во главе которых стояли вид­
нейшие представители сенаторского сословия4. Чреда заговоров

1 В 27 году до P. X. А вгуст объявил о прекращении военных действий на

всей территории государства и, тем самым, о завершении той миссии, которая на
него была возложена. Ссылаясь на свое расстроенное здоровье, он просил Сенат
освободить его от власти. Сенат, естественно, умолял его «не оставлять Респу­
блику». А вгуст был непреклонен, и,тогда Сенат «приказал» ему остаться у кор­
мила власти, что император и «вынужден» был выполнить.
2 См.: М а ш к и н Н. А. Принципат Августа. Происхождение и социальная
сущ ность. М. — Л., 1949, с. 445.
3 П р и н ц и п а т — укоренившееся в науке обозначение раннего периода
Римской империи (I — III вв. по P. X .) от л а т. princeps, что значит «первый».
4 В 30 году до P. X . был раскрыт заговор Эмилия Лепида (сына бывшего три­
умвира), в 23 году — заговор Фанния Цепиона (бывшего легата Кассия) и Варро-
на Мурены (родственника Мецената), в 4 году по P. X. — заговор Корнелия Цин-
ны (племянника Помпея Великого). В число заговорщиков иногда входили самые
близкие А вгусту люди и даже члены его семьи. Так, участником одного из заго­
воров был Эмилий Павел, муж внучки А вгуста.

23
следовала и через все последующие царствования. Особенно опас­
ными они становились, когда сенаторы находили пути к претори­
анцам, «лейб-гвардии» императоров. Но борьба между Сенатом и
императорской властью имела и иные формы. В частности, боль­
шое распространение получили всякого рода памфлеты, часто со­
ставлявшиеся виднейшими представителями сенаторского сосло­
вия, особое значение имели прославления героев и нравов про­
шедших времен (laudatio temporis acti) и т. д.
Императорская власть отвечала на оппозицию Сената самыми
жестокими репрессиями. Были казнены все участники заговоров
против Августа. В последние годы Тиберия последовала серия
убийств видных сенаторов. То же самое продолжалось при Кали­
гуле, и смерть его праздновалась в сенаторских кругах, как осво­
бождение от тирании. Клавдий первоначально стремился править в
«духе Августа», то есть в согласии с Сенатом, но восстание солдат
в 42 году, поддержанное некоторыми сенаторами, привело к рез­
кому разрыву с Сенатом. По самым различным поводам выноси­
лись смертные приговоры тем, кто подозревался в оппозиционных
настроениях.
Таким образом, несмотря на то, что тысячи людей стремились
к сенаторскому достоинству, жизнь каждого отдельного сенатора
могла оборваться каждую минуту с приходом центуриона или им­
ператорского вольноотпущенника, принесшего приказ принцепса
покончить с собой. Приговор мог быть и более милостивым
(смерть заменялась ссылкой), или — более жестоким (не только
смерть, но и предшествующие ей пытки). Но самое главное было в
ином: самый лояльный из сенаторов мог оказаться жертвой или
вследствие доноса личного недоброжелателя, или из-за одного не­
верно понятого слова, или потому, что его вилла приглянулась им­
ператору или его вольноотпущеннику. Жизнь каждого сенатора
целиком зависела от воли принцепса, и этот самовластный произ­
вол высшее сословие должно было не только терпеть, но и про­
славлять, как проявление наивысочайшей справедливости. До это­
го в Риме был только один «полюс бесправия». Мы имеем в виду
рабов, которые целиком зависели от произвола своих хозяев. Те­
перь возник второй на прямо противоположном конце «спектра
статусов». Самое высшее из римских сословий оказалось в некото­
рых отношениях в том же самом положении. Становление авто­
кратического режима автоматически означало подавление, в пер­
вую очередь, именно этого слоя общества, для которого его новое
положение было особенно нетерпимо, ибо все еще помнили об ог­
ромной власти Сената, которую он имел совсем недавно. При этом
надо учесть, что сенатская оппозиция оказалась в своеобразном
духовном вакууме. Герои стоического сопротивления самовластью
напрасно ждали помощи от народа или хотя бы моральной под­
держки. Основная часть гражданства отнюдь не спешила не только
24
помогать им, но даже сочувствовать их борьбе. Они вполне были
довольны существующим режимом. Для них, в сущности, было
все равно, кто правит Римом: император или Сенат. Репрессии же
могли задеть их только случайно.
Мы говорили о том, что именно стоицизм был философским
учением, наиболее распространенным среди верхов римского об­
щества. Он стал и своего рода знаменем духовной оппозиции им­
ператорам, причем на первый план, естественно, выходит пробле­
ма свободы. Одним из тех, кто пытался найти ответ на этот наибо­
лее актуальный тогда вопрос, был Эпиктет.

Ж ИЗНЬ Ф ИЛОСОФ А

Биография Эпиктета, к сожалению, известна нам не очень хо­

рошо1. Однако основные факты его жизни таковы, что у нас вряд
ли могут возникнуть сомнения в том, какой именно жизненный
опыт приобрел Эпиктет и как мог этот опыт повлиять на формиро­
вание его философских концепций.
Родился он, видимо, около 50 года по P. X. во Фригии (одной
из областей Малой Азии, уже много лет входившей в состав Рим­
ской империи), кажется, в городе Гиераполе. Известно, что его
мать была рабыней (сведений об отце в источниках, понятно, не
имеется). Соответственно, и сам Эпиктет был рабом2. При неиз­
вестных нам обстоятельствах он оказался в Риме, в составе иму­
щества Эпафродита, одного из вольноотпущенников и секретарей
императора Нерона. По некоторым свидетельствам, Эпиктет на
всю жизнь остался хромым, после того как Эпафродит или в при­
падке гнева или в виде наказания сломал ему ногу3. Попытки ряда
исследователей доказать неточность этой традиции уже давно бы­
ли опровергнуты В. Э. Олдфазером, показавшим, что они ни на
чем, кроме добросердечия этих исследователей, не основываются4.
Известно, что еще будучи рабом Эпиктет познакомился с самым
известным в то время в Риме философом-стоиком Музонием Ру-
фом и стал его учеником. Несомненно, что Музоний оказал огром­
ное влияние на формирование мировоззрения своего молодого
ученика, что с бесспорностью следует из контекста всех высказы­

1 Подробнее см.: O l d f a t h e r W. A. Introduction // Epictetus. The Dis­

courses as reported by Arrian, the Manual, and Fragments. With an English Transla­
tion by W. A. Oldfather. In two volumes. Vol. I. Cambridge (M ass), London, 1979,
pp. V II— X III.
2 Подтверждается большим количеством источников, хотя раньше некоторые
исследователи сомневались в этом. См.: O l d f a t h e r W. A. Introduction, p. VII.
3 См.: О г i g., Contra Celsum, VII, 53 (сообщение Цельза, бывш его младшим
современником Эпиктета. Ориген не сомневается в точности этой информа­
ции).
4 O l d f a t h e r W. A. Introduction, pp. X — XI.

25
ваний Эпиктета о нем1, а также сравнения произведений Эпиктета
с теми, к сожалению, немногими фрагментами трудов Музония
Руфа, которые дошли по нас. Но вряд ли справедливо мнение тех
исследователей, кто полностью отвергает творческое начало в тру­
дах Эпиктета и считает его только эпигоном, рабски повторяющим
то, что он получил от своего учителя.
Мы не знаем, когда и при каких обстоятельствах Эпиктет по­
лучил свободу. Однако нам известно, что к 92 году он был уже до­
статочно заметной фигурой среди римских философов, ибо он, как
и другие философы, по указу императора Домициана, был изгнан в
этом году из Рима (хотя, возможно, это событие имело место в 89
году по P. X.). Эпиктет переселился в город Никополь (в Эпире),
где открыл свою философскую школу. Из Никополя он совершил
путешествие в Олимпию и Афины ( P h i l o s t r a t u s , Epist., 69).
Видимо, при императоре Траяне ему было разрешено вернуться в
Рим, где он скоро приобрел большую популярность. Многие прихо­
дившие послушать его беседы принадлежали к самым высшим сло­
ям римского общества. Среди них был и Флавий Арриан (известный
автор биографии Александра Македонского, тогда сенатор, позд­
нее — консул), ставший горячим поклонником философа. В отличие
от многих других учителей мудрости, Эпиктет и в жизни следовал
принципам того учения, которое он проповедовал. Несмотря на
пришедшую к нему славу и покровительство императора, он оста­
вался столь же скромен в быту, как и в годы безвестности. Строгость
его моральных правил и верность принципам благородной бедности
вызывали к нему глубокое уважение не только у современников, но
и у последующих поколений. Даже ранние христианские авторы, в
общем, достаточно суровые в оценках своих языческих предше­
ственников, выделяли Эпиктета среди общей массы философов.
Умер он в глубокой старости, видимо, в 20-х годах II века2. Он был
современником Тацита и Плутарха. «Палатинская Антология» со­
хранила нам его эпитафию: «Раб Эпиктет, хромой и бедный, как Ир,
друг бессмертных» (Anth. Pal., VII, 676).
Эпиктет не относится к числу философов-эрудитов. Судя по ци­
татам в его беседах, он знал поэмы Гомера, кое-что из трудов Плато­
на и Ксенофонта, некоторые трагедии. Высказывалось предположе­
ние, что основную часть своих знаний он почерпнул не из ориги­
нальных работ, а из того пересказа их, который нашел в произведе­
ниях Хрисиппа, которого он действительно много читал и изучал.
Что Эпиктет по-настоящему знал хорошо — это произведения фило­

1 См., напр.: E p i e t., Conver., I, IX, 29— 31.

: Для определения даты смерти обычно используют следующие соображе­
ния: Эпиктет о себе многократно говорит как о старике. То же самое мы слышим
и от Лукиана (L и с., Adver. Indoctum, 13). Он лично знал императора Адриана, но
нет свидетельств о встречах его с Марком Аврелием, хотя последний глубоко
уважал Эпиктета.

26
софов позднего времени. Не отличался он и особой любовью (что, в
общем, было не совсем обычно) к памятникам изобразительного ис­
кусства. Кажется, на него сильное впечатление произвели хрисоэле-
фантинные статуи Афины (в Афинах) и Зевса (в Олимпии), но Акро­
поль удостоился в одной из его «Бесед» не очень лестной оценки.
Сам Эпиктет, подобно Сократу, которого он глубоко почитал,
ничего не писал (кроме, может быть, заметок к беседам).. Его
«Беседы» были записаны и подготовлены к изданию Аррианом.
Итак, это своеобразное произведение ни в коей мере не системати­
ческий курс стоической философии, а только запись тех бесед, ко­
торые вел учитель со своими учениками по поводу обсуждаемой
на том или ином занятии темы. Тем не менее оно дает огромный
материал не только для понимания мыслей самого философа, но и
для понимания общественных настроений в Риме его времени, ибо
обсуждались действительно самые важные мировоззренческие
проблемы времени. Но перед тем, как перейти к изложению взгля­
дов философа, мы хотели бы остановиться на том, с чего нача­
ли, — на жизненных впечатлениях философа, особенно в юности,
в пору его формирования, на той атмосфере, в которой он вырос и
которая дала ему основной запас его жизненных наблюдений. Они
неизбежно в той или иной степени должны были найти отражение
в его творчестве, ибо нельзя забывать, что Эпиктет прежде всего
был философом-моралистом.
Вспомним, какие имена появляются в источниках рядом с име­
нем молодого Эпиктета. Первое из них — это Музоний Руф. Мы
уже говорили о том, что Руф (Эпиктет всегда называл его только
так) был виднейшим представителем стоической философии в Ри­
ме этого времени и наставником молодежи1. Источники позволяют
несколько расширить наше представление об этом философе. В
частности, мы знаем, что он вращался в кругах оппозиции импера­
тору Нерону. По делу Пизона был выслан из Рима2. Сначала он
находился на острове Гиар, а в 66 — 67 годах отбывал каторжные
работы на Истме. Известно, что Руф советовал одному из заподо­
зренных в заговоре Нероном сенаторов «предпочесть мужествен­
ную смерть жизни в неуверенности и страхе» ( T a c i t , Ann., XIV,
59). Позднее он оказался вовлеченным в гражданскую войну, раз­
разившуюся после убийства Нерона. Об этом эпизоде его жизни
рассказал Тацит. Когда после серии переворотов к власти в Риме
пришел Вителлий, восточные армии Империи провозгласили им­
ператором Веспасиана. Его войска двигались на Рим и готовились
к штурму «вечного города». В этот момент городские власти по­
слали легатов для ведения переговоров с наступавшими. С другой
1 Известно, что его учеником был и Дион Хрисостом.
2 T a c i t , Ann., XV , 7: «Виргиния Флава и Музония Руфа обрекла на изгна­
ние их известность: Виргиний привлек к себе расположение молодежи своим
красноречием, Музоний — наставлениями в философии».

27
стороны, были попытки воздействовать и на солдат армии Вител-
лия. Музоний Руф хотел убедить их прекратить братоубийствен­
ную войну, но безуспешно1. В период, когда власть Веспасиана
еще не укрепилась и Сенат пытался играть какую-то полити­
ческую роль, Музоний Руф добивался осуждения Публия Целера,
который своим доносом погубил Барею Сорана2. Однако при Вес-
пасиане он снова оказался в ссылке и был из нее возвращен только
императором Титом.
Второе имя, упоминаемое в связи с юностью Эпиктета, — это
имя его римского хозяина Эпафродита. Он был вольноотпущен­
ником и личным секретарем (секретарем по прошениям) импера­
тора Нерона. О жестокости Эпафродита, сломавшего ногу своему
рабу, мы писали уже выше. Других свидетельств источников о
нем не много, но эти свидетельства весьма красноречивы,
Эгіафродит обрисован как один из самых близких и самых дове­
ренных людей императора, человек, который имеет к нему до­
ступ в любое время дня и ночи. Он к тому же — человек смелый.
Эпафродит остается со своим патроном даже тогда, когда почти
все другие приближенные бежали, и помогает ему уйти из жизни,
что по римским обычаям полагалось делать ближайшим
друзьям’.

1 «В число этих легатов замешался всадник Музоний Руф, ревностный по­

следователь философов и поклонник стоицизма. Попав в армию вителлианцев, он
принялся толковать окружавшим его вооруженным солдатам о благах мира и
ужасах войны. Некоторые смеялись, большинству было противно. Его бы, навер­
ное, избили и выгнали, но он вовремя послушался людей, убеждавших его по-
хорошему, и, испугавшись сыпавшихся на него со всех сторон угроз, прекратил
свои неуместные поучения» (Т а с it, Hist., Ill, 81). Подобное, несколько презри­
тельное отношение к Музонию Руфу, которое сквозит в описании этого эпизода
Тацитом, всегда, в общем, с уважением относившегося к стоикам, как считают,
является результатом того, что Музоний — не аристократ-оппозиционер, испове­
довавший стоическое учение, а «народный проповедник».
2 «Затем Музоний Руф напал на Публия Целера, утверждая, что тот своими
ложными показаниями погубил Барею Сорана. Все понимали, что разбор этого
дела грозит снова превратить Сенат в арену взаимных нападок и раздоров, но
подлость и вина Целера были столь очевидны, что спасти его от расследования
оказалось невозможным. Все чтили память Сорана, Целер же, некогда обучавший
Барею философии, а позже выступивший против него свидетелем, предал и опо­
зорил то самое чувство дружбы, которое так красноречиво восхвалял...» ( T a c i t ,
Hist., IV, 10).
1 Тацит рассказывает, что в Риме недовольство Нероном достигло той степе­
ни, когда терпеть самовластие становилось уже совершенно невозможно, и воз­
ник широкоразветвленный заговор. Накануне того дня, когда заговорщики долж­
ны были приступить к решительным действиям, вольноотпущенник одного из
них. Мил их, по некоторым действиям своего патрона догадался о том, что долж­
но произойти: «И вот на рассвете Милих отправляется в Сервилиевы сады. Оста­
новленный в воротах, он заявляет, что принес важные и грозные вести, и при­
вратник отводит его к вольноотпущеннику Нерона Эпафродиту, а тот к Нерону,
которому он сообщает о нависшей над ним опасности, о решимости заговорщи­
ков» ( T a c i t , Ann., XV , 55). Светоний рассказывает о другом эпизоде. Дело про­

28
 Для того чтобы лучше понять личность Эпафродита, нужно
постоянно помнить, что он был императорским вольноотпущенни­
ком. Видимо, не было в Риме того времени более ненавидимой и
более презираемой всеми честными людьми социальной группы,
нежели императорские рабы и вольноотпущенники, занятые на
различных должностях во дворце. Дело, конечно, заключалось не в
том, что императоры выбирали на свою службу наиболее отъяв­
ленных негодяев из всей Римской империи, а в том, что мораль
этих лиц создавалась их социальным статусом. Империя только
еще делала свои первые шаги, и первые шаги делал новый бюро­
кратический аппарат, без которого управлять ею невозможно. Та
двойственность структуры ранней Империи, о которой мы говори­
ли выше, сказывалась и в том, как она управлялась. Продолжали
существовать старые магистратуры, старая схема управления про­
винциями и руководства вооруженными силами государства. В
этой старой структуре по-прежнему знатность играла весьма важ­
ную роль. На большинство постов нельзя было назначить челове­
ка, не имеющего сенаторского, в крайнем случае, всаднического
статуса.
Но одновременно возник личный аппарат принцепса (не­
сколько канцелярий, управление его казной, которая постепенно
заменяла общегосударственную казну, система руководства лич­
ным имуществом императора и т. д.). Этот аппарат был уком­
плектован исключительно личными рабами и вольноотпущенни­
ками императора1. Для этого было несколько причин. Во-первых,
только им император мог доверять полностью, ибо они целиком
зависели только от него. Во-вторых, это была личная служба им­
ператору, а не государству. С точки зрения древних, всякая лич­
ная служба другому (даже за деньги) приводит к частичной поте­
ре свободы и человеческого достоинства. Человек, зависимый,
хотя бы только экономически, от другого, уже приближается по

исходит в последний день жизни принцепса. Уже вспыхнули восстания армей­

ских частей в провинциях, уже преторианская гвардия отказалась защищать им­
ператора, даже раболепный Сенат объявил его врагом отечества. Нерон скры­
вается на вилле одного из своих вольноотпущенников. Не желая подвергнуться
той страшной казни, которая полагалась врагам отечества, Нерон решает покон­
чить с собой: «В ужасе он схватил два кинжала, взятые с собою, попробовал
острие каждого, потом опять спрятал, оправдываясь тем, что роковой час еще не
наступил. То он уговаривал Спора начинать крик и плач, то просил, чтобы кто-
нибудь примером помог встретить смерть, то бранил себя за нерешительность
такими словами: „Живу я гнусно, позорно— не к лицу Нерону, не к лицу —
нужно быть разумным в такое врем я— ну же, мужайся!” Уже приближались
всадники, которым было поручено захватить его живым. Заслышав их, он в тре­
пете выговорил: „Коней стремительно скачущих топот мне слух поражает” — и с
помощью своего советника по прошениям, Эпафродита, вонзил себе в горло меч»
( S u e t., Nero, 49).
'П одробнее см.: Ш т а е р м а н Е. М. , Т р о ф и м о в а М. К. Рабовла­
дельческие отношения в ранней Римской империи (Италия). М., 1971, с. 143 сл.

29
своему статусу к рабу. Много позднее, в поздней Римской импе­
рии (эпохи домината), в Византийской империи, в королевствах
средневековой Европы, например, звание королевского (или им­
ператорского) постельничего становилось объектом вожделения
людей из самых знатных фамилий. Такое было совершенно не­
возможно в Риме в это время. Сенатор или всадник не мог стать
личным слугой императора. Эти должности целиком принадле­
жали лично зависимым от принцепса людям: его рабам и вольно­
отпущенникам.
В соответствии с их статусом очень быстро сформировалась и
их особая мораль, многие черты которой были глубоко антипатич­
ны римскому традиционному истеблишменту. Римлян старого за­
кала глубоко возмущало, что важнейшие государственные дела
решают люди без римских корней, лишенные чувства патриотизма
и знания римских традиций, готовые за взятку добиться решения,
идущего вразрез с государственными интересами. Эти люди пре­
красно сознавали ту общую недоброжелательность по отношению
к сенату, которая господствовала при дворе, и старательно разжи­
гали ее доносами, как основанными на фактах, так и абсолютно
ложными. Интрига была их любимым средством борьбы, а знание
истинных пружин, приобретенное благодаря близости к подлин­
ной власти, обеспечивало успех их предприятиям. Эти люди были
поразительно алчны, что также вполне объяснимо. Когда еще не
сложилась настоящая бюрократическая система, постоянная, не
меняющаяся в зависимости от смены принцепса, у них, в сущ­
ности, не было будущего. Новый император — это и новые при­
ближенные, которые с огромным удовольствием отдавали своих
предшественников палачу, поскольку оснований для этого всегда
было более чем достаточно. Именно таким человеком был хозяин
Эпиктета-раба.
Однако мы хотели бы обратить внимание еще на одно обстоя­
тельство: Эпиктет рос в Риме времени императора Нерона. Бес­
спорно, что общая обстановка в городе в годы этого царствования
не могла не влиять на формирование образа мыслей молодого фи­
лософа. При этом надо помнить, что целый ряд событий был хо­
рошо известен всему городу. О других, не известных рядовым
гражданам, хорошо могли быть осведомлены в доме Эпафродита,
одного из самых близких императору людей. Наконец, вспомним,
что Музоний Руф, учитель Эпиктета, был свой человек в кругах
оппозиции. Поэтому можно полагать, что Эпиктет достаточно хо­
рошо знал реальную картину всего происходящего в столице им­
перии.
Мы думаем, что нет особой необходимости подробно расска­
зывать о царствовании Нерона. Любознательный читатель легко
может найти труды Тацита или Светония, в которых дана яркая и
правдивая картина этого страшного периода в истории Рима. Наша
30
задача много уже и скромнее — напомнить только некоторые фак­
ты, а именно те, которые, с нашей точки зрения, должны были
произвести особое впечатление на строй мыслей молодого челове­
ка, начавшего изучать не просто философию, но именно стои­
ческую философию.
Когда император Клавдий женился на своей племяннице
Агриппине Младшей, у нее уже был сын от предыдущего брака.
Несмотря на то что у Клавдия был собственный сын Британик,
Агриппина добилась, чтобы император усыновил ее ребенка, кото­
рый получил имя Нерон Клавдий Цезарь. Стремясь закрепить
власть за своим сыном, а за собой — влияние в государственных
делах, Агриппина отравила своего мужа. Преторианская гвардия
провозгласила ее сына императором, а покорный Сенат санкцио­
нировал это (54 год по P. X.). Нерон начал свое правление с заяв­
ления о том, что он будет полностью уважать права Сената, за ко­
торым останутся решения по всем важнейшим вопросам. До 62
года Нерон находился под влиянием префекта претория Секста
Афрания Бурра и своего воспитателя философа-стоика Луция Ан­
нея Сенеки. Хотя в первый период царствования поддерживались
хорошие отношения с Сенатом, общая ситуация отнюдь не была
безоблачной, поскольку шла ожесточенная борьба за власть в са­
мом императорском дворце. Агриппина стремилась к власти, что
отнюдь не нравилось ее сыну, которого в этом поддержали и Бурр
и Сенека. Она хотела противопоставить родному сыну Британика,
но Британик был отравлен, а сама Агриппина убита (после не­
скольких неудачных покушений) по приказу Нерона.
В 62 году умер Бурр, а Сенека потерял всякое влияние при
дворе и удалился от дел. Любимцем Нерона стал новый префект
претория Офоний Тигеллин, потворствовавший самым низким
страстям императора. Начались преследования по закону об
оскорблении величества, против сенаторов возбуждались обвине­
ния, приводившие к суровым наказаниям и конфискации всего
имущества. Зачастую богатство и знатность были истинной при­
чиной осуждения тех или иных лиц. «Шесть господ владели поло­
виной Африки, пока не казнил их принцепс Нерон», — писал Пли­
ний Старший ( P l i п., Nat. Hist., X V III, 35). Видимо, в этот период
главной причиной преследования сенаторов была необходимость
получить денежные средства, имевшиеся у богатейших людей Ри­
ма, а не какая-либо сознательная антисенатская политика. Сред­
ства же были необходимы потому, что Нерон своими экстрава­
гантными затеями и бессмысленными тратами совершенно опус­
тошил казну. По словам Светония, его девизом было: «Будем дей­
ствовать так, чтобы ни у кого ничего не осталось» ( S u e t . , Nero,
32, 4).
Оппозиционные настроения в сенате нашли свое выражение в
заговоре Гая Кальпурния Пизона, в котором принимали участие
31
видные сенаторы и преторианские командиры. Однако заговор
был раскрыт. Следствие велось с беспримерной жестокостью. По­
скольку в этом заговоре участвовали многие из приближенных
императора, бывало, что допрос подозреваемых заговорщиков ве­
ли другие, еще не выявленные участники того же самого заговора.
Многие заговорщики были казнены, часть же покончила с собой.
Пизон вскрыл себе вены. По приказу Нерона покончил жизнь са­
моубийством и Сенека. Покончил с собой и поэт Лукан. Кроме
того, дети осужденных были изгнаны из Рима и убиты «ядом или
голодом» ( S u e t . , Nero, 36, 2). Преследования знати в дальнейшем
еще более усилились: «После этого он казнил уже без меры и без
разбора кого угодно и за что угодно» ( S ue t . , Nero, 37, 1). Боль­
шим несчастьем для Рима стал грандиозный пожар в 64 году, про­
должавшийся 9 дней. Сгорела большая часть города, многие тыся­
чи людей остались без крова и имущества. В городе ходили слухи,
что город был специально подожжен по приказу Нерона, же­
лавшего построить новый город, более красивый, чем старый Рим.
Поскольку эти слухи были весьма нежелательны, то ответствен­
ными за пожар сделали христиан, тогда только еще начавших про­
никать в Рим.
Во всяком случае, к 68 году чаша терпения переполнилась, и в
провинциях поднимают восстания римские армии, что и привело к
гибели императора Нерона.
Царствование Нерона было отмечено непрерывной чредой
преступлений. Еще юношей он любил весьма своеобразные раз­
влечения: по вечерам с группой собутыльников он слонялся по
кабакам и приставал к прохожим, но, чтобы не пострадать от како­
го-нибудь смельчака, он имел неподалеку охрану из солдат-
преторианцев. Его сексуальная распущенность не знала границ.
Как будто стремясь показать полное пренебрежение к римскому
образу жизни и римским традициям, он изнасиловал весталку.
Другие его преступления против нравственности просто трудно
перечислить.
Его жестокость обращалась не только на врагов, но и в не­
меньшей мере на близких ему людей. Кроме матери, Нерон убил
тетку. По ложному обвинению казнил первую жену Октавию и
даже Поппею Сабину, вторую жену, которую он, кажется, безмер­
но любил, он убил, ударив ее, беременную, ногой в живот. Своего
пасынка, сына Поппеи Сабины от первого брака, он велел рабам
утопить. Убита была дочь императора Клавдия Антония, которая
отказалась стать его женой. Казнены были также многие другие
его родственники. Над некоторыми из них он перед смертью над­
ругался.
Нерон сочетал неимоверную жестокость с поразительной са­
мовлюбленностью. Он вообразил себя великим артистом и часто
выступал как кифаред, а затем стал выступать и в трагедиях. Од­
нако, не будучи уверен в том, что его игру и пение смогут оценить
по-настоящему, создал особый отряд из более чем 5000 человек,
которые должны были обеспечивать ему аплодисменты. Потом он
стал выступать и как возница в цирке. Наконец увлечение артис­
тической деятельностью переходит всякие пределы, и в 66 году
Нерон отправляется в путешествие по Греции, надеясь, что эллины
по заслугам оценят его искусство. Для того чтобы иметь возмож­
ность выступить на всех празднествах, он приказал провести их
все в один год, сместив все сроки. Опытные в лести, греки сумели
угодить императору, за что и были вознаграждены, Нерон же вер­
нулся в Италию как триумфатор, как будто он выиграл тяжелую
войну.
Сенат он не только уничтожал физически, но и стремился все­
народно унизить, заставляя, например, сенаторов, выступать в ро­
ли-гладиаторов в амфитеатре.
Нерон всей своей жизнью сокрушал все традиционные рим­
ские моральные ценности. Он, конечно, не ставил себе такой цели,
но он сумел убить в римском обществе уважение к власти импера­
тора. Столь же сильно он смог подорвать авторитет Сената. Сенат,
раболепно дарующий все новые и новые почести принцепсу за со­
вершенные им преступления, объявляющий их подвигами, — та­
кой высший орган власти также не мог у сколько-нибудь честных
людей вызывать былое уважение.
Чтобы закончить рассказ об уроках жизни, полученных моло­
дым философом, отметим еще один факт, который должен был
произвести, с нашей точки зрения, огромное впечатление на моло­
дого Эпиктета.
В 61 году в Риме был убит своим рабом префект города Педа-
ний Секунд. По старому закону следовало приговорить к смерти
всех рабов, находившихся в момент убийства под одной крышей с
хозяином. Дело дошло до Сената, где раздавались голоса в пользу
отмены старинного постановления, как излишне жестокого. Но
большинство сенаторов стояло за его сохранение. Этот принцип
восторжествовал, но, когда повели на казнь 400 рабов, собралась
большая толпа, протестовавшая против казни. Императору
пришлось послать воинский отряд, чтобы рассеять толпу и осу­
ществить эту массовую казнь.
Попытаемся теперь понять, каким образом могли взаимодей­
ствовать те уроки стоической мудрости, которые преподал Музо­
ний Руф своему молодому ученику, с опытом жизни, который
Эпиктет приобрел в Риме, находясь в доме вольноотпущенника
императора Нерона, и, соответственно, какую форму приобрело
само это стоическое учение в результате этого взаимодействия, в
чем оно отличалось от тех идей, которые развивали не только ран­
ние стоики, но и старший современник Эпиктета— Сенека. Ко­
нечно, мы не можем дать здесь развернутую характеристику уче-
2 Беседы Эпиктета 33
ния Эпиктета, да это и не нужно, поскольку его «Беседы» перед
вами. Мы же можем на себя возложить только малую часть тру­
д а — дать несколько намеков, несколько сравнений, не предреіиая
тех выводов, к которым придет читатель.

У Ч Е Н И Е Э П И К ТЕТА

Мы хотели бы коснуться только трех проблем в учении Эпик­

тета: его идеи свободы, его представления о божестве и о соотно­
шении в человеке материального и духовного.
Еще В. Э. Олдфазер писал, что наивысшей ценностью, доступ­
ной человеку, по учению Эпиктета, является свобода1. Невозмож­
но не согласиться с этим утверждением. Опыт бывшего раба,
знавшего, что такое рабство и как отличается от него свобода, за­
ставлял его считать «свободу даже в негативном смысле» (выраже­
ние В. Э. Олдфазера), то есть простое отсутствие прямого принуж­
дения, высшим благом, дарованным провидением человеку. Уже
давно отмечалось, что тема свободы занимает в его трудах основ­
ное место. Слово «свобода» (и производные от него: «свободный»
или «быть свободным») в трудах Эпиктета встречается более 130
раз. Это примерно в 6 раз чаще, чем в Новом Завете, и в 2 раза ча­
ще, чем в книге Марка Аврелия (для сравнения используются про­
изведения примерно одновременные и со сходным содержанием).
Естественно, что его понимание свободы иное, чем у стоиков
предшествующих поколений, хотя и ранее стоицизм делал упор на
внутреннюю свободу. Главная задача Эпиктета — научить, как
при всех обстоятельствах сохранить свободным свой внутренний
мир. Эта проповедь обращена ко всем людям, но за ней стоит лич­
ный опыт бывшего раба, у которого нет иного достояния, нежели
его внутренний мир — последняя твердыня человеческого досто­
инства. Свобода обретается, по мнению Эпиктета, не путем удо­
влетворения желаний, а путем отказа от них2, что также явно рас­
ходится со старым стоицизмом и особенно идеями Сенеки. В этом
тезисе Эпиктета нельзя не видеть влияния его жизненного опыта,
хотя на первый взгляд здесь следует видеть результат влияния
учения киников.
Эпиктет абсолютно равнодушен ко всем идеям переустройства
общества, которые были столь важны для раннего стоицизма, или
рассуждениям о наилучшем правителе, столь важным для Сенеки.
Дело даже не в том, что после царствования Нерона сама идея
просвещенного правителя, воспитанного мудрецами стоической
школы, выглядела не только нелепой, но и чудовиіДной. Думается,
' O l d fa t h e r W. A. Introduction, p. VIII.
: Подробнее см.: Ш т а е р м а н E. М. Эпиктет и его место в римском стои­
цизме / Вестник древней истории, 1975, № 2, с. 204.

34
что, кроме того, опыт его учителя Музония Руфа, пытавшегося
вмешаться в политику, а также опыт Сенеки, делавшего одно вре­
мя большую политику, послужили для него уроком. Честный бо­
рец за мир и справедливость Музоний Руф и Сенека, доведший
принципы стоицизма вблизи трона до состояния «применительно к
подлости», каждый своим опытом показали их более молодому
современнику, что надежды на реформирование мира в .соот­
ветствии с принципами стоицизма совершенно иллюзорны.
Единственная надежда для Эпиктета— это внутреннее совер­
шенствование человека. Его внутренний мир пронизывает частица
божественной мудрости, и для того, чтобы стать добродетельным,
необходимо смотреть внутрь, пытаться постичь эту заложенную в
нас частицу. Человек совершенствуется не благодаря чтению Хри-
сиппа, а следуя примерам добродетели. Основное, из чего следует
исходить, это тот факт, что боги нам дали во власть не внешнее —
тело, имущество, близких, жизнь, а лишь нашу способность пра­
вильно использовать внешние восприятия и выносить на основе их
правильные суждения, дали свободу выбора и отказа, желания и
отвращения. Пользуясь этой способностью, человек будет свобо­
ден, не будет ни осуждать кого-либо, ни льстить кому-либо1. Он не
будет ни к чему привязываться и будет все происходящее воспри­
нимать как волю богов ( E p i c t . , Conv., I, 1, 15).
Для Эпиктета идея божества имела много большее значение,
чем, например, для Сенеки. Эпиктет воспринимает божество не
совсем так, как остальные стоики. Исходя из типичной для стои­
цизма идеи о божестве как верховном правителе космоса и все­
проникающей силе, он вместе с тем отходит от пантеистических
представлений ранней Стой, рассматривая божество более лич-
ностно, указывая на то, что человек должен славить бога и не роп­
тать на него на основе собственного суждения. Если с человеком
случаются несчастья, то это не потому, что бог его ненавидит, а
потому, что бог его желает закалить. В общем же, бог создал чело­
века для счастья, и человек может быть счастлив.
Идея любви к богу и идея человека как любимого создания бо­
жества уже носились в воздухе. Эти идеи приняло и развило хрис­
тианство, но нечто похожее мы видим и у Эпиктета.
Наконец, есть еще одна идея, общая для ранних христиан и для
Эпиктета. Эта идея также расходится с принципами ранней Стой.
У Эпиктета довольно явственно проскальзывает противопоставле­
ние духовного и материального в человеке. Для ранних стоиков
материя и дух, в сущности, были неразделимы. Огненный принцип
пронизывал всю материю и не существовал вне ее. Эпиктет же
приближается в своем понимании взаимоотношения этих двух на­

1 Подробнее см.: Ш т а е р м а н Е. М. Эпиктет и его место в римском стои­

цизме // Вестник древней истории, 1975, № 2, с. 205.

2’ 35
чал к тому, что мы часто видим у ранних отцов церкви — прямое
противопоставление материального и духовного, находившего
свое выражение в формуле: «Тело— темница души». Этот прин­
цип несколько позднее стал главным у последовательных дуалис­
тов, таких, как манихеи.
Эпиктет, один из поздних стоических мудрецов — учителей
жизни, занимает особое место в истории духовных исканий чело­
вечества. Современник поздних евангелистов, он, оставаясь стои­
ком, тем не менее подошел так близко к новому взгляду на мир и
человека в мире, принесенному христианством, как это только бы­
ло возможно для человека иного мировоззрения. В свое время Ф.
Энгельс назвал Сенеку «дядей христианства». Однако таким род­
ством создатели этого учения вряд ли бы стали гордиться. Неизме­
римо больше прав на идейное родство с учением Иисуса Христа
имеет бывший раб Эпиктет.

Л. Марппович, Г. Коте.іенко
 ВЕСЕЛЫ
ЭПИКТЕТА
 П И С Ь М О А РРИ А Н А Г Е Л Л И Ю

Арриан Луцию Геллию1желает здравствовать.

Я и не сочинил беседы Эпиктета так, как могли бы сочи- 1
нить такого рода вещи, и не выпустил в свет сам, поскольку,
говорю я, и не сочинил их. А все что я слушал во время его 2
бесед, вот это я и постарался, записывая по возможности до­
словно, сохранить для себя на будущее как воспоминания о
его образе мыслей и прямоте. Конечно, такие записи пред- 3
ставляют собой, как это естественно, записи бесед в том виде,
как человек ведет их с другим под влиянием непосредствен­
ного побуждения, а не в том, как он сочиняет в расчете на бу­
дущего читателя их. И я не знаю, каким образом они, в таком 4
виде, помимо моей воли и без моего ведома, вышли в свет.
Однако для меня лично не имеет большого значения, если бу- 5
дут считать, что я не способен сочинять, а для Эпиктета и ма­
лейшего значения не имеет, если будут относиться с прене­
брежением к его беседам, так как он, ведя их, явно стремился
только к тому, чтобы направить мысли слушателей к самому
лучшему. И если эти беседы достигнут именно этой цели, то 6
они, думаю, и будут такими, какими должны быть беседы фи­
лософов, а если нет, то пусть читатели, по крайней мере, зна- 7
ют, что, когда сам он вел беседы, слушатель неизбежно при­
ходил к тому, к чему он и хотел привести его. Если же эти 8
беседы сами по себе не достигают этой цели, то, может быть,
виноват я, а может быть, так и должно быть. Будь здоров.

39
 КНИГА I

1. О том, что зависит от нас и что не зависит от нас

1 Среди всех способностей вы не найдете ни одной другой,
которая была бы в состоянии исследовать самое себя, стало
быть, которая была бы в состоянии одобрять или не одоб-
2 рять. В какой лишь мере обладает возможностью исследова­
ния способность к грамоте? Лишь в той, чтобы распознать
буквы. А способность к музыке? Лишь в той, чтобы распо-
3 знать музыкальный звук. Так исследует ли какая-нибудь из
них самое себя? Отнюдь. Вот когда ты пишешь что-то другу,
то, какие буквы нужны, способность к грамоте скажет, а сле­
дует ли писать другу или не следует писать, способность к
грамоте не скажет. Так же и способность к музыке — относи­
тельно музыкальных звуков, а следует ли петь сейчас и иг­
рать на кифаре или не следует ни петь, ни играть на кифаре,
4 она не скажет. Какая же способность скажет? Та, которая ис­
следует и самое себя и все остальное. А какая это? Способ­
ность разума. Только она одна получена нами постигающей
как самое себя, — свою сущность, свои возможности, свою
5 ценность, — так и все остальные способности. В самом деле,
что иное говорит, что золото прекрасно? Ведь само оно не
говорит. Ясно, что это говорит способность пользоваться
6 представлениями. Что иное различает способность к музы­
ке, способность к грамоте, остальные способности, одобря­
ет пользование ими и указывает своевременность? Ничто
иное.
7 Так вот, как и стоило того, боги сделали зависящим от
нас только самое лучшее из всего и главенствующее — пра­
вильное пользование представлениями, а все остальное — не
8 зависящим от нас. Потому ли, что они не хотели? Я думаю,
что если бы они могли, они бы и все то предоставили в наше
9 распоряжение. Но они никак не могли. В самом деле, по­
скольку мы находимся на земле и связаны таким телом и та­
ким окружающим обществом, как было бы возможно, чтобы
мы в этом не испытывали препятствий со стороны всего того,
40
что относится к внешнему миру? А что говорит Зевс? 10
«Эпиктет, если бы было возможно, я сделал бы и бренное
тело твое и бренное имущество свободным и неподвластным
препятствиям. Но в действительности, да не будет тебе неве- 11
домо, оно не есть твое, оно — брение, искусно замешенное.
А поскольку этого я не мог, мы дали тебе некоторую часть ' 12
нашу — эту способность влечься и невлечься, стремиться и
избегать, словом, способность пользоваться представления­
ми, заботясь о которой и полагая в которой все свое, ты ни­
когда не будешь испытывать помех, никогда не будешь ис­
пытывать препятствий, не будешь стенать, не будешь жало­
ваться, не будешь льстить никому. Что же? Разве этого, по-
твоему, м а л о ?— Ни в коем сл у ч а е !— Так ты довольству- 13
ешься этим? — Я молю богов об этом».
Но в действительности, несмотря на то, что в нашей воз- 14
можности заботиться только об одном и привязываться толь­
ко к одному, мы предпочитаем заботиться о многом и быть
привязанными ко многому — к телу, имуществу, брату, дру­
гу, чаду, рабу. И поскольку мы привязаны ко многому, то нас 15
все это обременяет и отвлекает. Поэтому, если плыть невоз- 16
можно1, мы сидим терзаясь и беспрестанно выглядываем:
«Какой дует ветер?» — «Борей». Какое нам дело до него?
«Когда подует Зефир?» Когда будет угодно ему, милейший,
или Эолу. Не тебя ведь бог сделал распорядителем ветров, а
Эола2. «Как же быть?» Получше устраивать то, что зависит от 17
нас, а всем остальным пользоваться так, как оно есть по
своей природе. «Как же оно есть по своей природе?» Как хо­
чет бог. «Значит, чтобы сейчас отрубили голову только мне?» 18
Что же, ты хотел бы, чтобы отрубили всем, к твоему утеше­
нию? Не хочешь ли ты подставить голову так, как какой- 19
нибудь Латеран3 в Риме, которого Нерон велел обезглавить?
Он подставил голову, ему нанесли удар, и так как удар сам
оказался слабым, он чуть сжался — и снова подставил ее. А 20
еще раньше, когда явился Эпафродит4 и стал расспрашивать
его о причине столкновения, он ответил: «Если я захочу ска­
зать, то я скажу твоему господину».
— Чем же следует руководствоваться в таких вещ ах?— 21
Да чем иным, как не знанием того, что мое и что не мое, что в
моей возможности и что не в моей возможности? Я должен 22
умереть. Так разве вместе с тем и стенать? Быть закованным.
Разве вместе с тем и скорбеть? Быть изгнанным. Так разве
кто-нибудь мешает мне вместе с тем смеяться, не поникать
духом, благоденствовать? «Открой тайну». — «Нет. Это ведь 23
зависит от меня». — «Но я закую тебя». — «Человек, что ты
говоришь? Меня? Ты закуешь мою ногу, а мою свободу воли5
и Зевс не может одолеть». — «Я брошу тебя в тюрьму». — 24

41
«Бренное тело». — «Я обезглавлю тебя». — «Когда же я го­
ворил тебе, что только моя голова неотрубаема?»
Вот к чему следовало бы приучать себя занимающимся
философией, вот о чем писать каждый день, вот в чем
упражняться. Трасея6 говаривал: «По мне лучше казнь сегод­
ня, чем изгнание завтра». Что же ему сказал Руф?7 «Если ты
выбираешь это как более тяжелое, что за глупый выбор? А
если как более легкое, кто тебе дал выбирать? Не хочешь ли
ты приучать себя довольствоваться тем, что дано?»
Что ведь поэтому говорил Агриппин?8 «Сам я себе пре­
пятствий не создаю». Ему сообщают: «Тебя судят в сена­
те». — «Да будет судьба благосклонна! Однако уже пять ча­
сов^ (а в этот час он по своему обыкновению упражнялся и
затем обмывался холодной водой), пойдем поупражняемся».
Когда он кончил упражняться, пришли и сказали ему: «Ты
осужден». — «На изгнание, — спрашивает он, — или на
смерть?» — «На изгнание». — «А имущество что?» — «Не
изъято». — «Позавтракаем, значит, в Ариции1V
Вот это и есть приучить себя к тому, к чему следует при­
учать себя: сделать стремление и избегание неподвластным
помехам и не терпящим неудач. Я должен умереть. Если уже,
я умираю, а если через некоторое время, сейчас я завтракаю,
поскольку настал час завтрака, и вот тогда я умру. Как? Как
подобает возвращающему чужое.

2. К ак блюсти то, что к лицу, во всем

Для существа, обладающего разумом, невыносимо только
неразумное, а разумное выносимо. Побои не невыносимы по
своей природе. — Как это так? — Смотри, как: лакедемоняне
претерпевают бичевание, убежденные в том, что это ра­
зумно1. — А повеситься это не невыносимо?— Во всяком
случае, когда кто-то убежден в том, что это разумно, он идет
и вешается. Словом, если мы обратим внимание, то найдем,
что ничто так не удручает существо, обладающее разумом,
как неразумное, и наоборот, ничто так не привлекает его, как
разумное. Однако разумное и неразумное у одного оказы­
вается одним, у другого другим, так же как и благо и зло, по­
лезное и неполезное. Поэтому, главным образом, нам и нуж­
но образование2, чтобы мы научились применять общее по­
нятие3 о разумном и неразумном к частным случаям согласно
природе. А для суждения о разумном и неразумном каждый
из нас исходит не только из ценностей того, что относится к
внешнему миру, но и того, что каждому из нас к лицу. Ведь
кому-то одному кажется разумным подавать ночной горшок,
поскольку он только то имеет в виду, что если не подаст, то
42
получит побои и не получит еды, а если подаст, то не претер­
пит ничего сурового или тягостного, а кому-то другому не 9
только самому подать кажется невыносимым, но и стерпеть,
когда другой подает. Так вот, если ты меня спросишь: 10
«Подавать ли мне горшок или нет?», я скажу тебе, что полу­
чить еду ценится больше, чем не получить, и быть вы­
дранным ценится меньше, чем не быть выдранным, так что,
если ты меришь свое по этим меркам, иди подавай. — Но это 11
было бы несообразно со мной. — В этом ты сам должен раз­
бираться, не я, потому что именно ты знаешь, сколько ты для
себя стоишь и за сколько ты продаешь себя. Ведь одни про­
дают по одной цене, другие — по другой. Поэтому Агриппин 12
Флору4, раздумывавшему, следует ли выступить в зрелищах
Нерона, чтобы и самому исполнить какую-то роль, сказал:
«Вы ступи». А когда тот спросил: «Почему ты сам не высту- 13
паешь?», он ответил: «Я и не думаю ». В самом деле, раз че- 14
ловек раздумывает о таких вещах, сопоставляя и рассчитывая
ценности того, что относится к внешнему миру, значит, он
близок к людям, забывшим о своем лице. О чем ведь ты меня 15
спрашиваешь? «Смерть предпочтительнее или жизнь?» Я от­
вечаю: жизнь. «Страдание или удовольствие?» Я отвечаю:
удовольствие. «Но если я не буду играть в трагедии, мне го- 16
лову отрубят». Стало быть, иди и играй в трагедии, а я играть
в трагедии не буду. «Почему?» Потому что ты сам считаешь 17
себя одним каким-то утком среди утков туники. «Так что
ж е?» Тебе было надо думать о том, как бы тебе быть подоб­
ным остальным людям, точно так же как и уток не хочет
иметь ничего исключительного по сравнению с остальными
утками. А я хочу быть пурпурной полосой, той небольшой и 18
блистательной частью, благодаря которой и все остальное
представляется великолепным и прекрасным5. Так что же ты
мне говоришь: «Уподобься большинству»? Да как я тогда
буду пурпурной полосой?
Все это знал и Приск Гельвидий6, и, зная, делал. Когда 19
Веспасиан7 повелел ему, чтобы он не являлся в сенат, он от­
ветил: «От тебя зависит не дозволить мне быть сенатором, но
пока я буду им, я должен являться». — «Ну являйся, — гово- 20
рит тот, — но молчи». — «Не запрашивай моего мнения, и я
буду молчать». — «Но я должен запросить мнение». — «А
я-— сказать то, что представляется справедливым».— «Но 21
если ты скажешь, я убью тебя». — «Когда же я говорил тебе,
что я бессмертен? И ты сделаешь то, что твое, и я — то, что
мое. Т в о е — убить, м ое— умереть без трепета. Т в о е — из­
гнать, мое — отправиться без печали». Какую же пользу 22
принес Приск, один? А какую пользу приносит пурпурная
полоса тоге? Да какую иную, как не ту, что блистает на ней
43
пурпурной полосой и для все остального служит прекрасным
примером? А другой, если бы при таких обстоятельствах це­
зарь8 воспретил ему являться в сенат, сказал бы: «Благодарю
за то, что щадишь меня». Такому цезарь и не стал бы запре­
щать являться, зная, что он или будет сидеть, как глиняный
кувшин, или, если будет говорить, скажет то, что, как он зна­
ет, угодно цезарю, и даже присовокупит к этому еще больше.
Так и один атлет, которому угрожала смерть, если он не
даст отсечь себе срамную часть, когда пришел к нему брат (а
был он философ) и сказал: «Ну, брат, что ты намерен делать?
Отсечем эту часть, и будем еще в гимнасий ходить?», не
склонился, но стойко выдержал и умер.
А когда кто-то спросил: «Как он сделал это? Как атлет
или как философ?», — Как мужчина, — сказал он, — но
мужчина, провозглашенный победителем на Олимпийских
играх и состязавшийся в них, в таких местах проводивший
свою жизнь, а не у Бата9 умащавшийся. А другой бы даже
голову дал себе отрубить, если бы мог жить без головы. Вот
что такое «к лицу». Так это сильно в тех, кто привык сообра­
зовываться с этим. «Ну-ка, Эпиктет, обрейся». Если я фило­
соф, то я говорю: «Не обреюсь»10. — «Но я голову тебе сне­
су». — «Если для тебя лучше, снеси».
Кто-то спросил: «Как же каждому из нас осознавать то,
что к лицу ему?» — А как бык, — сказал он, — при нападе­
нии льва один осознает свою подготовленность и бросается
вперед в защиту всего стада? Не ясно ли, что сразу вместе с
подготовленностью появляется и осознание ее? Стало быть, и
всякий из нас, у кого будет такая подготовленность, непре­
менно будет осознавать ее. А сразу вдруг быком не становят­
ся, как и благородным человеком, нет, нужно пройти суро­
вую закалку, подготовиться и не браться необдуманно за ни­
чуть не подобающее.
Только обдумай, за сколько ты продаешь свою свободу
воли, человек. Во всяком случае, не продавай ее дешево. А
великое и исключительное подобает, пожалуй, другим — Со­
крату и таким, как он. — Почему же, если мы по природе
рождены для этого, не все или не многие становятся таки­
ми? — Разве кони все становятся быстроногими, разве соба­
ки все — охотничьими? Что же, раз я неодаренный, значит,
мне из-за этого отказаться от заботы? Ни в коем случае!
Эпиктет лучше Сократа не будет. Но если не хуже11, этого
мне достаточно. Ведь я не буду и Милоном12, и все же я не
оставляю без заботы свое тело. Не буду и Крезом, и все же не
оставляю без заботы свое имущество. Словом, мы не отказы­
ваемся от заботы о чем бы то ни было из-за того, что не наде­
емся достичь вершины.'
44
3. К каким можно придти следствиям, исходя из того, что
бог — отец людей

Если бы люди могли усвоить себе по достоинству это I

мнение, что мы рождены богом все как имеющие главное
значение1 и что бог — отец и людей и богов, то я думаю, что
в их мыслях о себе не было бы ничего неблагородного и низ­
кого. Но нет, если усыновит тебя цезарь, то никто не выдер- 2
жит твоего высокомерного взгляда. А если ты узнаешь, что
ты сын Зевса, разве ты не преисполнишься гордости? Однако 3
этого мы не делаем, но поскольку в рождении нашем смеша­
ны две эти сущности — тело, что представляет в нас общ­
ность с животными, и разум и мысль, что представляет в нас
общность с богами, то одни склоняются к тому родству, не­
счастному и мертвому, а лишь немногие к божественному и
блаженному. Стало быть, поскольку всякий неизбежно отно- 4
сится ко всему в соответствии с принятым им мнением о том,
у тех немногих, которые считают себя рожденными для чест­
ности, для совести, для верного пользования представления­
ми, нет в мыслях о себе ничего низкого и неблагородного, а у
большинства — наоборот. «Да что я такое? Несчастный че- 5
ловечишка!» да «Жалкая моя бренная плоть!». Она действи- 6
тельно жалкая, но у тебя есть нечто и лучше бренной плоти.
Так что же ты, оставив то, прилип к ней? Из-за этого родства, 7
склоняясь к нему, одни из нас становятся подобными волкам,
бесчестными, коварными, вредными, другие— подобными
львам, дикими, хищными, свирепыми, а большинство из
нас — лисицами и сколько ни есть среди животных несчаст­
ными тварями. В самом деле, что такое хулящий и злонрав- 8
ный человек, как не лисица или какая-нибудь другая более
несчастная и низкая тварь? Так смотрите же, остерегайтесь 9
оказаться какой-нибудь из этих несчастных тварей.

4. О совершенствовании

Совершенствующийся1, научившись у философов тому, 1

что стремление бывает к благу, а избегание — по отношению
к злу, да еще научившись тому, что благоденствие и непод­
верженность страстям достигаются человеком только тогда,
когда в стремлении он не станет терпеть неуспеха, а в избе­
гании не станет терпеть неудачи, стремление подавляет в се­
бе вовсе и откладывает до другого времени, а избеганием
пользуется только по отношению к тому, что зависит от сво­
боды воли. Ведь если он станет избегать чего-то того, что не 2
зависит от свободы воли, он знает, что когда-то в чем-то по­
терпит неудачу, вопреки своему избеганию, и будет несчас-
45
3 тен. Но если назначение добродетели заключается в том, что­
бы привести к счастью, к неподверженности страстям и к
благоденствию, то непременно и совершенствование в про­
движении к ней есть совершенствование в продвижении к
4 каждому из этих состояний. Ведь всегда, к чему бы реши­
тельно ни приводило совершенство в чем-то, совершенство­
вание есть приближение к тому. .
5 Так как же добродетель мы признаем чем-то таким, а со­
вершенствование ищем и показываем в ином? Что есть дело
6 добродетели? Благоденствие. Так кто же совершенствуется?
7 Прочитавший уйму сочинений Хрисиппа?2 Неужели добро­
детель заключается в том, чтобы постичь Хрисиппа? Ведь
если она заключается в этом, то соответственно совершен­
ствование заключается не в чем ином, как в том, чтобы по-
8 стигать уйму сочинений Хрисиппа. Но в действительности
мы признаем, что добродетель приводит к чему-то одному, а
приближение, то есть совершенствование, заявляем мы, — к
9 иному. «Он, — говорит, — уже и самостоятельно может чи­
тать Хрисиппа». Прекрасно, клянусь богами, совершенству-
10 ешься ты, человек! Какое совершенствование! «Что ты поте­
шаешься над ним?» А что ты уводишь его от осознания своих
зол? Не хочешь ли ты показать ему дело добродетели, чтобы
И он узнал, где ему искать совершенствование? Там ищи его,
несчастный, где твое дело. А где твое дело? В стремлении и
избегании, чтобы ты был не терпящим неуспехов и не тер­
пящим неудач, в влечениях и невлечениях, чтобы ты был не
совершающим ошибок, в согласии и воздерживании от суж-
12 дения, чтобы ты был не впадающим в заблуждение. А первые
вопросы3 суть первые и необходимейшие. Если же того, что­
бы быть не терпящим неудач, ты ищешь трепеща и сокру-
13 шаясь, совершенствуешься ли ты как-то? Так вот, ты здесь
покажи мне свое совершендтвование. А то как если бы я раз­
говаривал с атлетом: «Покажи мне плечи», — а он бы на это:
«Посмотри на мои гири». Смотри сам со своими гирями! Я
14 хочу увидеть воплощение действия гирь. «Возьми сочинение
„О влечении” и узнай, как я прочитал его». Рабское ты су­
щество, не это я ищу, а как ты влечешься и невлечешься, как
ты стремишься и избегаешь, как ты намереваешься, ставишь
перед собой цели и подготавливаешься, согласно ли природе
15 или несогласно. Ведь если согласно, это мне и показывай, и я
скажу тебе, что ты совершенствуешься. А если несогласно,
иди и не только истолковывай книги, но и сам пиши такие
16 же. И какая тебе польза? Разве ты не знаешь, что вся книга
стоит пять денариев? И истолковывающий ее думает, что он
17 стоит больше пяти денариев? Так вот, никогда не ищите дело
в одном, совершенствование — в ином.
46
 Так где же совершенствование? Если кто из вас, отступив 18
от всего относящегося к внешнему миру, обращен к своей
свободе воли, тщательно и усердно работая над ней, так что­
бы в завершение сделать ее согласной природе, возвышен­
ной, свободной, неподвластной помехам, неподвластной пре­
пятствиям, честной, совестливой, и если постиг, что жажду- 19
щий или избегающий независящего от него не может быть ни
честным, ни свободным, но неизбежно должен и сам вовле­
каться в превратности и метания вместе со всем тем, неиз­
бежно должен и подчинить себя другим, могущим предо­
ставлять все то или мешать достижению всего того, и нако- 20
нец, если, вставая с утра, соблюдает и хранит все это, моется,
как человек честный, как человек совестливый, ест так же,
усердно работая над тем, что имеет главное значение во вся­
ком предмете4, как бегун занимается беговыми упражнения­
ми, как занимающийся искусством владения голосом зани­
мается голосовыми упражнениями, вот тот и есть поистине 21
совершенствующийся, и тот не напрасно уехал из дому. А 22
если все его усилия направлены к овладению содержанием
книг и он усердно работает над этим и уехал из дому за этим,
я говорю ему, чтобы он тут же отправлялся домой и не забра­
сывал свои тамошние дела. Ведь то, за чем он уехал из дому, 23
не имеет никакого значения. Но значение имеет вот что: при­
учать себя устранить из своей жизни сокрушения и стенания,
эти «О горе мне!» и «Несчастный я!», злополучие и несчас­
тье, и постичь, что такое смерть, что такое изгнание, что та- 24
кое тюрьма, что такое цикута5, чтобы мочь говорить в тюрь­
ме: «Дорогой Критон, если так угодно богам, пусть так бу­
дет»6, а не: «Несчастный я старик! Для этого ли уберег я свои
седины!» Кто говорит это? Думаете, что я назову вам какого- 25
нибудь бесславного и низкого? Приам этого не говорит?
Эдип не говорит? А сколько, что ни на есть, царей говорит?
Ведь что такое трагедии, как не страсти людей, дорожащих 26
тем, что относится к внешнему миру, показываемые стихо­
творным размером трагедии? Если бы к тому постижению, 27
что все относящееся к внешнему миру и независящее от сво­
боды воли не касается нас, необходимо было придти путем
заблуждения, я хотел бы это заблуждение, благодаря которо­
му я мог бы жить в благоденствии и невозмутимости, а вы
смотрите сами, что вы хотите.
Что же нам предлагает Хрисипп? «Для того чтобы ты уз- 28
нал, — говорит он, — что не ложно все то, благодаря чему
достигается благоденствие и неподверженность страстям,
возьми мои книги, и ты узнаешь, что7 и природе согласно все 29
то, что делает меня неподверженным страстям». О великое
счастье! О великий благодетель, указывающий путь! И вот 30

47
Триптолему8 все люди воздвигли святилища и алтари за то,
что он дал нам возделываемые средства пропитания, а на­
шедшему истину, осветившему и распространившему ее сре­
ди всех людей, не истину, касающуюся просто жизни, а ис­
тину, ведущую к счастливой жизни, кто из вас за это воздвиг
алтарь или храм, или посвятил статую, или воздает за это
благоговейные почести богу? За то, что боги дали нам вино­
град или пшеницу, мы совершаем им жертвоприношения, а
за то, что они произвели в человеческой мысли такой плод,
посредством которого хотели показать нам истину о счастье,
не будем мы благодарными богу?

5. Против академиков1
Если кто-то, говорит он, упорно отрицает совершенно яв­
ное, то против него нелегко найти довод, которым можно
было бы переубедить его. И это происходит не от его силы и
не от бессилия доказывающего, но когда он окаменел во
внушенном ему заблуждении, как еще можно воздействовать
на него доводом? А окаменение бывает двоякое: окаменение
мыслительности и окаменение внушаемости, когда кто-то
упрямо не признает очевидное и не отступает от противоре­
чивого. Однако мы в большинстве своем страшимся телесно­
го омертвения и на все готовы ради того, чтобы не оказаться
в таком состоянии, а до омертвения души нам нет никакого
дела. И, клянусь Зевсом, что касается самой души, если кто-
то находится в таком состоянии, что ничего не понимает и не
уразумевает ничего, мы считаем, что и он в плохом состоя­
нии. А если омертвеет чья-то внушаемость и совестливость,
мы это еще и силой называем! «Очевидно ли тебе, что ты
бодрствуешь?» — «Нет, — говорит, — ведь не очевидно мне
это и тогда, когда во сне мне представляется, что я бодр­
ствую». — «Так, значит, это представление ничем не отлича­
ется от того?» — «Ничем». Я еще с ним разговариваю? Да
какой огонь или какое железо применить мне к нему, чтобы
он почувствовал, что омертвел? Чувствуя, он притворяется,
что не чувствует. Он еще хуже мертвеца. Тот не видит про­
тиворечия: он в плохом состоянии. Этот, видя, не движется и
не совершенствуется: он в еще более несчастном состоянии.
У него отсечена совестливость и внушаемость, а способность
разума не отсечена, но одичала. Это мне назвать силой? Ни в
коем случае! Разве только если называть силой и свойство
распутников открыто делать и говорить все что взбредет им в
голову. ~

48
 6. О промысле

По всему происходящему в мироздании легко восхвалить

промысл, если в ком есть два эти свойства: способность уяс­
нять все происшедшее с каждым и чувство благодарности.
Иначе один не увидит полезности всего происшедшего, а
другой не будет благодарным за все это, даже если увидит.
Если бы бог цвета создал, а способность видеть их не создал
бы, какая в этом была бы польза? Совершенно никакой. Но
если бы, наоборот, эту способность он создал, а все су­
ществующее создал бы недоступным этой способности ви­
деть, и так какая была бы польза? Совершенно никакой. А
что, если бы и то и другое он создал, а свет не создал бы? И
так не было бы никакой пользы. Кто же тот приспособивший
это к тому и то к этому? А кто тот приспособивший меч к
ножнам и ножны к мечу? Никто? Да ведь по самому уст­
ройству изделий мы обыкновенно заявляем, что это несом­
ненно творение какого-то мастера, а не необдуманно устро­
енное. Так неужели каждое из них обнаруживает мастера, а
зримое, зрение, свет не обнаруживает? А мужской пол и жен­
ский пол, их взаимное влечение к соитию и способность
пользоваться частями, устроенными для этого, все это тоже
не обнаруживает мастера? Но это-то ладно. А, вот, такое
устройство мышления, благодаря которому мы, воспринимая
чувственные предметы, не просто получаем отпечатки их,
производимые ими, но и отбираем что-то, отнимаем, добав­
ляем, составляем то-то и то-то посредством их и, клянусь
Зевсом, переходим от одного к другому, каким-нибудь обра­
зом близкому, разве и этого недостаточно, чтобы побудить
некоторых не колеблясь признать мастера? Или пусть они
растолкуют нам, что такое то создающее все это или каким
образом возможно, чтобы все это столь поразительное и ма­
стерское происходило не вследствие обдуманности, само со­
бой.
Что же, только ли по отношению к нам происходит это?
Многое — только по отношению к нам, именно то, что ис­
ключительно нужно было существу, обладающему разумом,
а многое ты найдешь общим для нас с существами, не наде­
ленными разумом. Так разве и понимают происходящее они?
Отнюдь. Ведь одно дело пользование, другое дело понима­
ние. Они нужны были богу как пользующиеся представле­
ниями, а мы — как понимающие в пользовании. Поэтому для
них достаточно есть, пить, спать, совокупляться и все прочее,
что совершает по-своему каждое из них, а для нас, которых
он наделил и способностью понимания, этого уже не доста­
точно, но если мы не будем поступать сообразно, порядком и
49
соответственно природе и устройству каждого, то мы уже не
достигнем своей цели. Ведь чьи устройства различны, раз­
личны и их дела и цели. Стало быть, чье устройство предназ­
начено только для пользования, тому вполне достаточно
пользоваться так или иначе, а чье — и для понимания в поль­
зовании, то если у него не будет и сообразности, тот никогда
не достигнет своей цели. Какова же цель тех? Каждое из них
он устраивает так, чтобы одно поедалось, другое служило в
земледелии, то давало сыр, а иное для иной подобной надоб­
ности. Какая для всего этого надобность в том, чтобы пони­
мать представления и мочь различать их?1А человека он ввел
созерцателем его и творений его, и не только созерцателем,
но и истолкователем их. Поэтому постыдно человеку начи­
нать и заканчивать там, где и существа, не наделенные ра­
зумом, но скорее отсюда следует начинать, а заканчивать на
том, на чем закончила по отношению к нам и природа. А за­
кончила она на созерцании, понимании и согласном с приро­
дой образе жизни. Смотрите же, как бы вы не прожили до
самой смерти так и не став созерцателями всего этого.
В Олимпию вы уезжаете, чтобы видеть творение Фидия2,
и каждый из вас считает несчастьем прожить до самой смер­
ти так и не осмотрев все это. А там, откуда и уезжать не надо,
где вы находитесь уже и присутствуете перед творениями, у
вас не будет страстного желания созерцать и постичь их?
Стало быть, вы не осознаете ни кто вы такие, ни для чего
рождены, ни что такое то, к созерцанию чего вы допуще­
ны? — Но в жизни существуют всякие неприятности и труд­
ности. — А в Олимпии не существуют? Не страдаете вы от
жары? Не теснитесь? Не кое-как моетесь? Не мокнете, когда
идет дождь? А шума и гама и вообще всяких трудностей не
натерпеваетесь? Но я думаю, что все это вы, сопоставляя с
замечательностью зрелища, переносите и выдерживаете. Ну а
способности такие вы не получили, благодаря которым мо­
жете переносить все случающееся? Величие духа не получи­
ли? Мужество не получили? Стойкость не получили? Да ка­
кое еще дело мне, наделенному величием духа, до всего того,
что может выйти? Что лишит меня самообладания или при­
ведет в смятение или что покажется мучительным? Разве я не
стану пользоваться той способностью, которую я получил
для этого, а стану сокрушаться и стенать по поводу того, что
выходит? «Да, но у меня текут сопли». Так для чего же у тебя
руки, рабское ты существо? Не для того ли, чтобы ты и смор­
кался? «Так разве это разумно, что в мироздании существуют
сопли?» Да насколько лучше высморкаться тебе, чем винить!
А то чем, по-твоему, вышел бы Геракл, если бы не существо­
вало такого льва, гидры, лани, вепря, всяких несправедливых
50
и звероподобных людей, от которых он избавил и очистил
землю? И что бы он делал, если бы ничего такого не суще- ' 33
ствовало? Не ясно ли, что спал бы закутавшись? Значит,
прежде всего, он не стал бы Гераклом, дремля всю жизнь в
такой неге и покое. Ну а если бы даже и стал, что толку было
бы в нем? Какое применение нашли бы эти его руки и вооб- 34
ще вся его мощь, стойкость и благородство, если бы какие-
нибудь такие обстоятельства и предметы не встряхнули его и
не закалили упражнениями? Что же, он сам должен был 35
устраивать их себе и искать, откуда бы привести льва в свой
край, вепря, гидру? Глупость это и безумие! Но существую- 36
щие и обнаруженные, они оказались полезными к тому, что­
бы показать и закалить упражнениями Геракла.
Ну, так вот, и ты, осознав все это, взгляни на способ- 37
ности, которые у тебя есть, и, разглядев их, скажи: «Подавай
теперь, Зевс, какое хочешь обстоятельство:3 у меня есть под­
готовленность, данная мне от тебя, и возможности для того,
чтобы украсить себя благодаря всему, что получается». Но 38
нет, вы сидите трепеща в страхе, как бы не случилось того-
то, горюя, сокрушаясь и стеная, когда случается то-то. И вы
еще вините богов! Действительно, какое может быть иное 39
следствие из такого неблагородства, как не нечестивость? А 40
между тем бог-то не только дал нам эти способности, благо­
даря которым мы можем переносить все, что получается, не
становясь от этого униженными и сломленными, но, что бы­
ло достойно доброго царя и поистине отца, дал нам это не­
подвластным помехам, неподвластным принуждениям, не­
подвластным препятствиям, сделал это, целиком, зависящим
от нас, даже не оставив за собой никакой силы для того, что­
бы помешать или воспрепятствовать. Имея все это свобод- 41
ным и своим, вы не пользуетесь им и даже не осознаете, что
вы получили и от кого, но сидите сокрушаясь и стеная, одни 42
слепо не видя самого подателя и не узнавая благодетеля, а
другие по своему неблагородству обращаясь к жалобам и об­
винениям против бога. А между тем, что касается величия 43
духа и мужества, я докажу тебе, что у тебя есть для этого
основания и подготовленность, но вот какие у тебя основания
для того, чтобы жаловаться и винить, докажи мне ты.

7. О нужности изменяющихся1, условных

и тому подобных рассуждений
Большинству и неведомо, что занятие изменяющимися, 1
условными, а также приводящими к умозаключению путем
вопросов и всеми вообще такого рода рассуждениями касает­
ся надлежащего. Ведь мы ищем, как во всяком предмете доб- 2
51
 родетельному человеку найти надлежащую в этом предмете
3 линию поведения. Так вот, или пусть скажут, что мудрый
человек не снизойдет до вопросов и ответов, или что если и
снизойдет, то ему не придется беспокоиться о том, как бы не
вести себя в ходе вопросов и ответов необдуманно и как по-
4 пало, а не принимающим ни того ни другого из этих утверж­
дений необходимо признать, что следует заниматься каким-
то рассмотрением той топики, к которой главным образом
относятся вопросы и ответы.
5 Ведь что требуется в рассуждении? Устанавливать истин­
ное, отвергать ложное, воздерживаться от суждения при не-
6 ясном. Так достаточно ли усвоить только это?— Достаточ­
но, — говорит.— Так, значит, и желающему в пользовании
монетой не допускать оплошности достаточно услышать это:
«Настоящие драхмы принимай, а поддельные отвергай»? —
7 Недостаточно. — Что же нужно к этому еще? Да что иное,
как не умение одобрять и различать настоящие и поддельные
8 драхмы? Так, значит, и что касается рассуждения, недоста­
точно сказанного, но необходимо стать умелым в одобрении
и в различении истинного, ложного и неясного? — Необхо-
9 димо. — Кроме этого, что еще требуется в рассуждении?
Принимай следствие из правильно допущенных тобой посы-
10 лок. Ну так достаточно ли и тут узнать это? Недостаточно, а
нужно усвоить, как то-то становится следствием того-то и
того-то и тогда-то одно следует из одного, а тогда-то из мно-
11 гого вместе. Так не необходимо ли еще и это тому, кто наме­
рен вести себя в рассуждении понятливо, самому доказывать
каждое положение, следить внимательно за доказательствами
других и не давать вводить себя в заблуждение софистиче-
12 скими уловками, будто бы доказывающими? Таким образом,
у нас появилось занятие умозаключающими рассуждениями
и их схемами и упражнение в них, и это оказалось явно необ­
ходимым.
13 Но вот бывает так, что мы здраво допустили посылки и из
них получается такое-то заключение, и хотя оно ложное, тем
14 не менее оно получается. Так что же мне надлежит делать?
15 Принимать ложное? И как это возможно? Или говорить: «Я
не здраво согласился на признание допущенных посылок»?
Да ведь и это недопустимо. Или: «Такого заключения не по­
лучается из тех допущенных посылок, на которые дано со-
16 гласие»? Но и это недопустимо. Так что же в таких случаях
следует делать? Не подобно ли тому, как недостаточно взять
в долг сверх того, что еще должны, но следует добавить так­
же, что остаются при долге и он не погашен, так и недоста­
точно, сверх того, что следует соглашаться на заключение,
допустить посылки, а следует оставаться при согласии на
52
них? И, конечно, если они остаются до конца такими, на ка­ 17
кие дано было согласие, то совершенно необходимо, чтобы
мы оставались при согласии на них и принимали следствие
из них. < ...> 2 Ведь уже и не у нас и не в соответствии с нами 18-19
получается это заключение, поскольку мы отказались от со­
гласия на посылки. Так вот, следует ознакомиться и с такими 20
особенностями посылок, с таким изменением и изменяе­
мостью их, благодаря чему в самом ходе вопросов или отве­
тов или умозаключения, или чего-то другого такого они, по­
лучая изменения, сбивают с толку несмыслящих людей, не
видящих следствия. Для чего? Чтобы в этом вопросе мы не 21
вели себя противно надлежащему, необдуманно и путано.
И то же самое относится к условиям и условным рассуж­ 22
дениям. Ведь иногда бывает необходимо выставить исход­
ным требованием3 какое-то условие как средство подступа к
последующему рассуждению. Так на всякое ли допущенное 23
условие следует соглашаться или не на всякое? И если не на
всякое, то на какое? Чего касается рассмотрение? Надлежа­
щего4. А согласившемуся следует ли оставаться всегда при 24
сохранении его или иногда следует отказываться, но след­
ствия принимать, а противоречия не принимать? — Да. — Но 25
кто-то говорит: «Я сделаю так, что ты, приняв условие воз­
можного, будешь приведен к невозможному». Разве мудрый
человек не снизойдет до него, а станет избегать исследования
и обсуждения? Да кто еще иной способен к рассуждению, 26
искусен в вопросах и ответах и, клянусь Зевсом, недоступен
для обманов и софистических уловок? Снизойдет, конечно, 27
но разве не будет обращать внимания на то, чтобы не вести
себя в рассуждении необдуманно и как попало? Как же он
тогда будет таким, каким мы мыслим его? Однако без опре­ 28
деленного в таких вещах упражнения и подготовленности в
состоянии ли он соблюдать последовательность? Пусть до­ 29
кажут это, и тогда все эти правила излишни, они, оказывает­
ся, до нелепости несообразны с понятием о мудром человеке.
Что мы еще бездеятельны, беспечны, ленивы и ищем 30
предлогов не проводить ночей в усиленных трудах над со­
вершенствованием своего разума? — Так если я запутаюсь в 31
таких вещах, разве я убил отца, значит? — Рабское ты су­
щество, да где тут был отец, чтоб ты убивал его? Что же сде­
лал ты? Единственную ошибку, которую можно было допус­
тить в этом вопросе, ты и допустил. Как раз то же и я сказал 32
Руфу, когда он порицал меня за то, что я не мог найти одно
упущение5 в каком-то силлогизме. «Как будто бы, — гово­
рю, — я поджег Капитолий». А он: «Рабское ты существо, —
говорит, — тут упущение есть Капитолий». Или только это и 33
есть ошибки, что спалить Капитолий да убить отца, а необ-
53
 думанно, бессмысленно, как попало пользоваться своими
представлениями, не следить внимательно за рассуждением,
доказательством, софистической уловкой, словом, не видеть
того, что в соответствии с нами и что не в соответствии с на­
ми, в ходе вопросов и ответов, все это не ошибки?

8. Что способности у необразованных не безопасны для них

1 Сколькими способами можно преобразовывать равно­
сильные между собой высказывания, столькими же возможно
преобразовывать в рассуждениях и виды эпихейрем и энти-
2 мем1. Вот, например, такой способ: «Если ты взял в долг и не
вернул, значит, ты должен мне деньги» — «Неверно это вы­
сказывание: „ты взял в долг и не вернул” . Следовательно, ты
3 не должен мне денег». И умело делать это никому не прили­
чествует более, чем философу. Ведь если энтимема есть не­
полный силлогизм, ясно, что тот, кто освоил упражнениями
полный силлогизм, ничуть не менее был бы в состоянии
освоить и неполный.
4 Так почему же мы не упражняем себя и друг друга в
5 этом? Потому что сейчас, даже не занятые упражнениями в
этих вещах и не отвлекаемые, во всяком случае мной, от за­
боты о нравственности, мы все же ничуть не преуспеваем в
6 добродетели. Чего же ожидать, если бы мы еще и за это заня­
тие взялись? И особенно потому4, что это стало бы не только
каким-то дополнительным занятием, отвлекающим от более
необходимых, но и основанием для самомнения и спеси не
7 обыкновенным. Великая сила ведь способность доказывать
приведением доводов и убедительно рассуждать, и особенно
если она будет развита упражнением и вдобавок приобретет
8 какое-то и великолепие речи. Потому что и вообще всякая
способность, если она у 'необразованных и слабых, опасна
для них в том отношении, что может повести к высокомер-
9 ной и тщеславной гордости ею. Каким ведь еще средством
можно убедить молодого человека, отличающегося в этих
вещах, что следует не самому стать приложением к ним, а их
Ю сделать приложением к себе? Разве он не расхаживает высо­
комерно и надменно перед нами, поправ все эти доводы и не
терпя, если кто-то принимается за него, напоминая, от чего
он отдалился и куда склонился?
11 — Что же, разве Платон не был философ? — Да разве
Гиппократ не был врач? Однако ты видишь, какой слог у
12 Гиппократа. Так разве у Гиппократа такой слог в силу того,
что он врач? Что же ты смешиваешь вещи, случайно соче-
13 тающиеся в того же рода людях? Если Платон был красивым
и сильным, то разве и мне следовало бы засесть и усердно

54
добиваться того, чтобы стать красивым или чтобы стать
сильным, будто это необходимо для философии, поскольку
некий философ был вместе и красивый и философ? Не хо- 14
чешь ли ты осознавать и различать, в силу чего люди стано­
вятся философами и что у них случайное? Ну а если бы я был
философ, разве вам следовало бы и хромыми стать?2 Что же, 15
отвергаю ли я эти способности? Ни в коем случае! Не отвер­
гаю ведь я способность к зрению. Но все же, если ты спро- 16
сишь меня, что есть благо человека, я не могу сказать тебе
иного, кроме того, что это определенная свобода воли’.

9. К каким можно придти следствиям, исходя из того,

что мы родственны богу
Если то, что говорится философами о родстве бога и лю - 1
дей, истинно, что иного остается людям, кроме следования
Сократу: никогда на вопрос «откуда родом?» не говорить,
что «афинянин» или «коринфянин», а что «мирозданянин»?1
В самом деле, почему ты говоришь, что ты афинянин, а не из 2
того только угла, в который было брошено твое рожденное
бренное тело? Не ясно ли, что, исходя из более главного и 3
объемлющего не только тот самый угол и весь твой дом, но и
вообще тот край, где твой род предков дошел до тебя, нахо­
дишь ты какое-то основание называть себя афинянином или
коринфянином? Стало быть, если кто понял устроение миро- 4
здания и постиг, что самое великое, самое главное и самое
всеобъемлющее среди всего это система, состоящая из людей
и бога, а от него семена попали не в отца моего только и в
деда, но во все рождающееся и растущее на земле, а как в 5
имеющие главное значение— в существа, обладающие ра­
зумом, потому что только они по своей природе причастны к
сопребыванию с богом, связанные с ним по разуму, то поче- 6
му бы тому не назвать себя мирозданянином? Почему не сы ­
ном бога? А почему страшиться чего-то, что происходит сре­
ди лю дей? Родства с цезарем или кем-нибудь другим из мо- 7
гущественных людей в Риме достаточно, чтобы можно было
проводить жизнь в безопасности, не пренебрегаемыми, не
боящимися ничего, а что бог — наш создатель, отец, опека-
тель, это уже не избавит нас от печалей и страхов?
«А где мне взять поесть, — говорит, — если у меня ничего 8
нет?» А как рабы, как беглые, на что полагаются они, убегая
от хозяев? На свои земли, или на слуг, или на серебряную ут­
варь? Только на самих себя. И всё же они не остаются без пи­
щи. А философу нашему разве придется на других полагаться 9
и уповать в чужих краях, а не самому о себе заботиться, и
быть хуже и малодушнее по сравнению с не наделенными ра-

55
зумом зверями, каждый из которых, сам себе довлея, не ис­
пытывает затруднений ни с пищей, свойственной ему, ни с
образом жизни, соответственным и в соответствии с при­
родой?
Я-то думаю, что старому человеку следовало бы сидеть
здесь, не к тому направляя все свои усилия, чтобы вы не были
о себе низкого мнения и не предавались каким-нибудь низким
и неблагородным рассуждениям о самих себе, а к тому, чтобы
среди вас не оказалось каких-нибудь таких молодых людей,
которые, узнав родство с богами и что мы как некими окова­
ми связаны телом и его имуществом и всем тем, что ради них
бывает нам необходимо для устройства и пребывания в жиз­
ни, захотели бы отбросить все это как некое бремя, тягостное
и бесполезное, и уйти к родным. И вот какой следовало бы
вести спор вашему учителю и наставнику, если бы только он
представлял собой что-то. Вы приходите и говорите:
«Эпиктет, мы больше не можем выносить того, что мы скова­
ны этим бренным телом, кормим и поим его, покоим и содер­
жим в чистоте, да еще водим его общаться с теми-то и с теми-
то. Не безразличные ли это вещи и не имеющие никакого от­
ношения к нам, и смерть — не зло? Не родные ли мы некие
бога и не оттуда ли пришли? Дай нам уйти туда, откуда мы
пришли, дай освободиться, наконец, от этих оков, зависимых
и обременяющих. Здесь разбойники, воры, суды, так назы­
ваемые тираны, которым кажется, будто они имеют какую-то
власть над нами из-за бренного тела и его имущества. Дай мы
покажем им, что они ни над кем не имеют власти». А я на это
говорю: «Люди, подождите бога. Когда он даст знак и освобо­
дит вас от этого служения, тогда отбывайте к нему. А пока вы
должны вынести то, что вы обитаете в том месте, куда он вас
поставил. Коротко ведь это время обитания и легко для тех, у
кого такое отношение. Да какой еще тиран, или какой вор,
или какие суды страшны тем, кто вот так ни во что не ста­
вит тело и его имущество? Останьтесь, не уходите безрас­
судно».
Вот что примерно должно бы получаться между наставни­
ком и одаренными молодыми людьми. А в действительности
что получается? Мертв наставник — мертвы вы. Когда вы на-
кормитесь сегодня, вы сидите и плачете о завтрашнем дне, где
вам взять поесть. Рабское ты существо, если достанешь, то бу­
дет, если не достанешь, то уйдешь: дверь открыта. Что ты со­
крушаешься? Где тут еще место слезам? Какое тут еще осно­
вание для лести? Почему завидовать друг другу? Почему пре­
клоняться перед имущими или поставленными у власти, осо­
бенно если они проявляют насилие и гнев? Да что они нам
сделают? Все что они могут сделать, на это мы не станем об­

56
ращать внимания. Все что важно для нас, этого они не могут.
Так кто еще будет властен над тем, у кого такое отношение?
Как Сократ относился ко всему этому? Да как иначе, чем 22
так, как и следовало убежденному в том, что он родственник
богов? «Если, — говорит он, — вы станете говорить мне сей- 23
час: „Мы отпускаем тебя с тем условием, чтобы ты больше
никогда не вел этих разговоров, которые вел до сих пор, и не
приставал с ними ни к молодым, ни к старым у нас”, я отвечу:
„Смешны вы, все считающие, что, если бы меня поставил в 24
какое-то место в строю ваш военачальник, я должен был бы
блюсти и хранить его и предпочитать умереть много тысяч раз,
чем оставить его, а что, если назначил на какое-то место и за­
нятие бог, мы должны оставить его”» 2. Вот что такое человек 25
поистине родственник богов! Ну а мы — словно чрева, словно 26
утробы, словно срамные части, так о себе мыслим, когда стра­
шимся, когда жаждем: тем, в чьей возможности оказывать нам
содействие во всем этом, мы льстим, и их же боимся.
Один попросил меня написать за него в Рим. Его, по по- 27
нятиям толпы, постигло несчастье, а именно: прежде видный
и богатый, он впоследствии лишился всего и жил зд есь’. И я 28
написал за него в унизительном духе. А он, прочитав письмо,
вернул его мне и сказал: «Я хотел от тебя какой-то помощи,
вовсе не жалости. А зла в положении моем никакого нет».
Так и Руф, испытывая меня, говаривал: «Достанется тебе то- 29
то и то-то от хозяина4». И когда я ему отвечал: «Человече- 30
ское», он: «Так что же мне еще просить его, если я могу до­
биться этого с помощью тебя?» Действительно ведь, того, 31
что человек может сам своими силами, излишне и бессмы с­
ленно добиваться с помощью другого. Так вот, если я сам 32
своими силами могу добиться величия духа и благородства,
стану ли я добиваться с твоей помощью земли, денег или ка­
кой-то должности? Ни в коем случае! Я не буду настолько
неосознающим, чем я владею. Но когда человек малодушен и 33
низок, что иного остается, кроме необходимости писать
письма за него как за мертвеца: «Помилуй ради нас труп и
кружку кровишки такого-то»? Действительно ведь, такой че- 34
ловек это труп и кружка кровишки, и больше ничего. А если
бы он был чем-то больше, то осознавал бы, что человек не
бывает несчастным из-за другого человека.

10. Сопоставление с теми, кто серьезно занят

деловыми продвижениями в Риме
Если бы мы с таким же рвением напрягали все свои уси- I
лия в своем деле, как сенаторы в Риме в тех делах, которыми
они серьезно заняты, то, пожалуй, и мы достигали бы чего-

57
2 то. Знаю я одного человека старше меня, который сейчас ве­
дает хлебным снабжением в Риме1. Когда он проездом был
здесь, возвращаясь из изгнания, что он тут говорил мне, об­
рушиваясь на свою прежнюю жизнь и обещая, что впредь,
вернувшись, будет серьезно занят только тем, чтобы в спо­
койствии и невозмутимости провести остаток жизни: «Да и
3 сколько мне еще осталось?!» И я говорил ему: «Не станешь
ты это делать. Почуяв только запах Рима, ты забудешь обо
всем этом», а что, если и какой-то доступ ко двору будет до­
зволен, он с радостью и с благодарностью богу ринется туда.
4 «Если узнаешь, Эпиктет, — сказал он, — что нога моя там,
5 думай обо мне что хочешь». Ну и что он сделал? Еще до его
прибытия в Рим пришли ему таблички от цезаря. Получив их,
он позабыл обо всем том, и вот у него пошло одно за другим.
6 Хотел бы я сейчас, подойдя к нему, напомнить о тех словах,
которые он говорил, когда был здесь проездом, и сказать:
«Насколько лучше тебя я предсказатель!»
7 Что же я хочу этим сказать? Что живое существо должно
быть бездеятельным? Ни в коем случае! Но почему не дея-
8 тельны мы? Вот, например, я первый. Как только наступает
день, я начинаю немного перебирать в памяти, какие я должен
проверить чтения на занятиях. И тут же говорю себе: «А что
мне еще и до того, как такой-то прочитает? Первое — это что-
9 бы я поспал». А между тем какое может быть сравнение между
их делами и нашими? Если вы задумаетесь над тем, что они
делают, поймете. Ведь чем иным заняты они, как не тем, что
целыми днями рассчитывают, обсуждают, совещаются о хле-
10 бишке, о землишке, о каких-то преуспеяниях такого рода? Так
сравнимо ли читать, получив от кого-то просьбишку: «Прошу
тебя разрешить мне вывезти хлебиш ко»,— и: «Прошу тебя
рассмотреть, каково по Хрисиппу устроение мироздания и ка­
кое именно место имеет в нем существо, обладающее ра­
зумом. Рассмотри также, кто такой ты и в чем именно твое
11 благо и зло»? Может ли быть сравнение между этими делами и
теми? А равного ли усердия требуют они? А одинаково ли по-
12 стыдно пренебрегать этими делами и теми?
13 Так что же, только ли мы беспечны и дремливы? Нет, но
гораздо более — вы, молодые. Право же, мы, старые, когда
видим молодых играющими, и сами тоже исполняемся рве­
ния играть вместе с ними. Однако гораздо больше, если бы
я видел их бодрствующими и исполненными рвения, я и
сам исполнялся бы рвения серьезно заниматься вместе с
ними.

58
 1 1 . 0 любви близких

А как-то пришел к нему один, из облеченных властью. 1

Осведомившись у него о частностях, он спросил, есть ли и
дети у него и жена. Когда тот ответил, что есть, он спросил 2
еще: Ну и как у тебя с этим? — Несчастен я, — сказал тот. И 3
он: Как это так? Да ведь не для того все-таки люди женятся и
рождают детей, чтобы быть несчастными, а скорее — чтобы
быть счастливыми. — Но я, — сказал тот, — так несчастен с 4
детишками, что, вот, когда недавно дочурка моя болела и по­
казалось, что она в опасности, мне стало невмочь даже быть
при ней, больной, и я убежал из дому, не возвращаясь до тех
пор, пока мне не сообщили, что ей уже хорошо. — Что же, 5
правильно ли ты, по-твоему, сделал это? — Это от приро­
ды, — сказал тот. — А ты вот убеди меня в том, — сказал
он, — что это от природы, и я смогу убедить тебя, что все
происходящее по природе происходит правильно. — Т а к ,— 6
сказал тот, — бывает со всеми нами, отцами, или, во всяком
случае, с большинством из нас. — Я и не возражаю тебе, —
сказал он, — не говорю, что не бывает, но спорность у нас
заключается в том, правильно ли это. А так-то, выходит, сле­ 7
дует говорить, что и нарывы бывают на благо телу, потому
что они бывают, и вообще, что ошибаться — это по природе,
потому что почти все мы, или, во всяком случае, большинство
из нас, ошибаемся. Так ты докажи мне, каким образом это — 8
по природе. — Я не могу, — сказал тот, — но лучше докажи
мне ты, каким образом это — не по природе и происходит
неправильно. И он: А если бы м ы ,— ск а за л ,— занимались 9
вопросом о черном и белом, к какому критерию обратились
бы мы для распознания их? — К зрению, — сказал тог. — А
что если о горячем и холодном, твердом и мягком, то к како­
му именно? — К осязанию. — Так вот, поскольку мы заняты 10
спорным вопросом о том, по природе ли и правильно или не­
правильно происходит происходящее, какой, по-твоему, кри­
терий нам взять? — Не знаю, — сказал тот. — Да ведь не 11
знать критериев цвета и запаха, и вкуса тоже, это, может
быть, не великий ущерб, а человеку не знать критериев блага
и зла и того, что по природе и что не по природе, это, по-
твоему, малый ущерб? — Величайший, конечно. — Ну, а 12
скажи мне, все ли мнения у тех или иных о прекрасном и по­
добающем правильные мнения? И вот, возможно ли, чтобы
все мнения у иудеев, у сирийцев, у египтян, у римлян о пище
были правильными мнениями? — И как это возможно? —
Но, думаю, если правильны мнения египтян, то со всей необ­ 13
ходимостью вытекает, что не правильны мнения остальных,
если прекрасны мнения иудеев, то не прекрасны мнения

59
14 остальных. — Как же ин аче?— А где незнание, там и неве­
жество, и необразованность в необходимых вопросах. — Тот
15 со глаш ался.— Так вот, т ы ,— сказал о н ,— осознав это,
впредь будешь серьезно занят только тем и направишь все
свои мысли только на то, чтобы постичь критерий того, что по
природе, и применяя его разбирать каждый частный случай.
16 А пока что вот чем могу я помочь тебе в том, что ты же-
17 лаешь. Любовь к близким, по твоему мнению, э т о — по при­
роде и прекрасно? — Как же иначе? — А что, любовь к близ­
ким — это по природе и прекрасно, а благоразумие — это не
18 прекрасно?— О тн ю дь.— Стало быть, благоразумие не на­
ходится в противоречии с любовью к близким? — По-моему,
нет. — А иначе, в случае противоречия, если одно из них —
по природе, другое неизбежно должно быть не по природе.
19 Не так л и ? — Т а к ,— сказал т о т .— Следовательно, что бы
мы ни находили любовью к близким в соединении с благора­
зумием, это мы смело признаем правильным и прекрас-
20 ным? — Пусть так, — сказал тот. — Что же? Что покинуть
больного ребенка и покинуть и уйти — неблагоразумие, про­
тив этого ты, думаю, не станешь возражать. Нам остается
21 рассмотреть, любовь ли э т о .— Давай рассмотрим.— Так
вот, поскольку ты с любовью относился к ребенку, правильно
ли ты делал, что убегал и оставлял его? А мать разве не лю-
22 бит ребен ка?— Любит, конечно.— Так, значит, и мать
должна была покинуть его, или не должна была? — Не
должна была. — А что нянька, любит она его? — Любит, —
23 сказал тот. — Значит, и она должна была покинуть его? —
Никоим образом. — А что воспитатель, не любит он его? —
Любит. — Значит, и он должен был покинуть и уйти, и вот
таким образом ребенок должен был остаться одиноким и
беспомощным из-за вашей огромной любви, родителей и
окружающих, или умереть на руках у не любящих и не забо-
24 тящихся? — Н и в коем случае! — Да ведь это несправедливо
и вздорно, считая что-то дозволительным для себя из-за своей
любви, не позволять того тем, кто так же любит? — Нелепо. —
25 Ну а если бы болел ты, желал бы ты, чтобы твои близкие, в том
числе сами дети и жена, были такими любящими, что ты
остался бы, покинутый ими, один и одинок? — Никоим обра-
26 зом. — А стал бы ты молить о том, чтобы твои так любили те­
бя, что из-за их чрезмерной любви ты всегда оставался бы
один во время болезней, или именно ради этого ты предпочи­
тал бы быть любимым, если бы то было возможно, врагами,
чтобы они оставляли тебя? А если так, то остается заключить,
что в твоем поступке отнюдь не было также и любви.
27 Что же, разве ничего не было, что побудило и толкнуло
тебя покинуть ребенка? И как это возможно? А это было,

60
пожалуй, нечто такое, что и одного в Риме побудило закрыть
себе лицо, когда бежал конь, за которого он переживал, и по­
том, когда конь вдруг неожиданно оказался победителем, для
этого человека понадобилась губка, чтобы привести его в
чувство от обморока. Так что же это такое? Обстоятельность
сейчас несвоевременна. Однако вполне достаточно убедиться
в том, если только здраво то, что говорится философами, что
это следует искать не где-то вне нас, а причина того, что мы
делаем то-то или не делаем, говорим то-то или не говорим,
возносимся или падаем духом, избегаем того-то или доби­
ваемся, во всем — одно и то же, то, что именно и сейчас ока­
залось причиной и у меня и у тебя: у тебя — придти ко мне и
сидеть сейчас и слушать, а у меня — говорить все это. А что
это такое? Разве что-то иное, чем наше мнение? — Не что
иное. — А если бы мнение у нас оказалось иным, как бы мы
поступали иначе, чем в соответствии с этим мнением? Зна­
чит, и у Ахилла причиной его сокрушений было это, не
смерть Патрокла (с другими ведь не бывает такое, когда
умрет друг), а его мнение. И у тебя причиной твоего бегства
тогда было именно это — твое мнение. И опять-таки, если бы
ты остался, причиной было бы твое мнение. И сейчас ты на­
правляешься в Рим, потому что у тебя такое мнение. И если
бы ты переменил мнение, то не отправился бы. Словом, не
смерть, не изгнание, не страдание и тому подобное есть при­
чина того, что мы делаем то-то или не делаем, а предположе­
ния и мнения.
Убеждаю ли я тебя в этом или нет? — Убеждаешь, — ска­
зал тот. — Итак, каковы причины во всем, таковы и осущест­
вления. Следовательно, с этого дня, когда мы будем делать
что-то неправильно, мы не станем винить ничего иного, кро­
ме мнения, на основании которого мы это сделали, и будем
стараться удалять и отсекать его, более, чем нарывы и опухо­
ли на теле. Точно так же и причиной того, что делается пра­
вильно, мы будем признавать это же самое. И мы больше не
станем винить ни слугу, ни соседа, ни жену, ни детей, будто
бы оказывающихся для нас причинами тех или иных зол,
убежденные в том, что, если у нас не такое-то мнение о том-
то, мы не будем делать того, что из такого мнения следует. А
быть такого-то мнения или не быть такого-то мнения — это в
нашей власти и не во власти того, что относится к внешнему
миру. — Это так, — сказал тот. — Стало быть, с сегодняшне­
го дня мы не будем рассматривать и исследовать ничего ино­
го, с точки зрения качества и состояния, ни землю, ни рабов,
ни лошадей или собак, а только мнения. — Я молю ot6
этом, — сказал тот. — Вот видишь, ты должен стать школя­
ром, этим существом, над которым все смеются, если только

61
действительно ты хочешь заниматься рассмотрением своих
мнений. А что это — дело не одного часа или дня, ты пони­
маешь и сам.

12. О довольстве
Относительно богов есть такие, которые говорят, что бо­
жества и не существует, другие говорят, что хотя и су­
ществует, однако недеятельно и незаботно и не занято про­
мыслом ни о чем, третьи говорят, что и существует и занято
промыслом, но лишь о важных и небесных делах, а о земных
делах — ни о каких, четвертые говорят, что — и о земных и о
человеческих делах, однако только в общем, а не и о каждом
в частности, пятые, в числе которых были и Одиссей и С о­
крат, говорят:
от тебя не сокрыты
Все движенья мои1.

Прежде всего необходимо рассмотреть каждый из этих

взглядов, здраво или не здраво он высказывается2. Ведь если
боги не сущ ествуют, то как может быть целью следование
богам? А если они хотя и существуют, однако ни о чем не
заботятся, то и в таком случае как это будет здраво? Если же
они и существуют и заботятся, но от них ничего не распро­
страняется на людей, и клянусь Зевсом, и на меня лично, то
как и в таком случае тоже это здраво?
Так вот добродетельный человек, рассмотрев все это,
подчиняет свое сознание управителю вселенной, как добрые
граждане — закону города. А получающий образование дол­
жен приходить получать образование с таким намерением:
«Как бы мне во всем следовать богам, как бы мне быть до­
вольным божественным управлением, как бы мне стать сво­
бодным?» Ведь свободный это тот, у кого все происходит в
соответствии с его свободой воли и кому никто не может по­
мешать. Что же, сумасбродство ли свобода? Ни в коем слу­
чае! Ведь безумие и свобода несовместимы. «Но я хочу, что­
бы все, что мне угодно, получалось, как бы мне ни было
угодно». Ты сошел с ума, помешался. Разве ты не знаешь, что
свобода это нечто прекрасное и замечательное? А мне желать
как попало, чтобы все то, что мне оказалось угодно как попа­
ло, происходило, — это, пожалуй, не только не прекрасно, но
даже безобразнее всего. Ведь как мы поступаем, когда дело
касается грамоты? Разве я желаю писать имя «Дион» так, как
хочу? Нет. Меня обучают хотеть так, как оно должно писать­
ся. Как, когда дело касается музыки? Точно так же. Как во­
обще, где существует какое-то искусство или знание? А ина-

62
че совершенно не стоило бы приобретать какие-то знания,
если бы каждый применял их по своей прихоти. Так, значит, 15
только здесь, когда дело касается величайшего и главней­
шего — свободы, мне позволено хотеть как попало? Никоим
образом. Получать же образование это и значит учиться хо­
теть все так, как оно происходит. А как оно происходит? Как 16
устроил все это устроитель. А устроил он так, чтобы были
лето и зима, плодородие и неплодородие, добродетель и по­
рок и всякие такие вот противоположности для согласован­
ности во вселенной, и дал каждому из нас тело и части тела,
имущество и общество.
Так вот, о таком устройстве памятуя, нужно приходить 17
получать образование, не для того чтобы мы изменили усло­
вия (это ведь и не дано нам и не лучше), а для того чтобы при
таком положении окружающего нас, как оно есть по своей
природе, сами мы сообразовали свое сознание со всем проис­
ходящим. В самом деле, можно ли избежать людей? И как 18
это возможно? А общением с ними изменить их? И кто дает
нам такую власть? Что же остается, или какой может быть 19
найден способ для обхождения с ними? Такой, по которому
они будут делать то, что представляется им, а мы тем не ме­
нее будем в состоянии соответствия с природой. А ты невы- 20
нослив и всем недоволен, и если ты один, то зовешь это оди­
ночеством, а если с людьми, то называешь их коварными и
разбойниками, жалуешься даже на своих родителей, детей,
братьев, соседей. Тогда как следовало бы, оставаясь одному, 21
называть это спокойствием и свободой и считать себя подоб­
ным богам, а находясь среди множества людей, называть это
не сутолокой, суматохой и неприятностью, а праздником и
всеобщим празднеством, и вот так все принимать с доволь­
ством. Каково же наказание тем, кто не принимает? Быть та­
кими, какие они есть. Недоволен кто-то тем, что он один? 22
Пусть будет в одиночестве. Недоволен кто-то родителями?
Пусть будет плохим сыном и сокрушается. Недоволен кто-то
детьми? Пусть будет плохим отцом. «Брось его в тюрьму». 23
Какую тюрьму? Где он сейчас находится. Он ведь находится
там противясь. А где человек находится противясь, это ему
тюрьма. И потому-то Сократ не находился в тюрьме, — он
ведь находился там не противясь. «Так, значит, пусть нога у 24
меня оказалась изувеченной!» Рабское ты существо, и из-за
одной бренной ноги ты винишь мироздание? Разве ты не по­
жертвуешь ее вселенной? Не откажешься от нее? Не с ра­
достью уступишь ее тому, кто дал ее тебе? А будешь возму- 25
щаться и будешь недоволен теми устроениями Зевса, кото­
рые он определил и установил при совместном участии
Мойр, прявших нить твоего рождения? Разве ты не знаешь, 26

63
какую малую частицу ты представляешь собой по сравнению
с вселенной? Однако это по телу, тогда как по разуму-то ты
ничуть не хуже богов и не меньше: ведь величина разума
определяется не длиной и не высотой, а мнениями. Так не
хочешь ли ты, по чему ты равен богам, там где-то полагать
благо? «Несчастный я! Такой у меня отец и такая мать!» Что
же, разве дано было тебе явиться прежде, выбрать их себе и
сказать: «Пусть такой-то сойдется с такой-то в такой вот час,
чтобы я родился»? Не дано было. Но прежде должны были
существовать твои родители, и вот тогда должен был быть
рожден ты. От каких это? От таких, какими они были. Что
же, раз они такие, никакого тебе не дано средства? Ну вот,
если бы ты не знал, для чего ты обладаешь способностью к
зрению, то был бы несчастным и жалким, если бы закрывал
глаза, когда перед тобой оказываются цвета, а если ты не зна­
ешь, что у тебя есть величие духа и благородство для всего
этого, разве ты не более несчастный и жалкий? Перед тобой
оказывается соответственное той способности, которая у тебя
есть, а ты отворачиваешь ее именно тогда, когда она у тебя
должна бы быть открытой и смотрящей. Не лучше ли тебе
быть благодарным богам за то, что они дали тебе быть выше
всего того, что они и не сделали зависящим от тебя, а объ­
явили тебя ответственным только за то, что зависит от тебя?
Они дали тебе не быть ответственным за родителей, и за бра­
тьев, и за тело, имущество, смерть, жизнь. Так ответственным
за что сделали они тебя? Только за то, что зависит от тебя, —
за пользование, как должно, представлениями. Так что же ты
берешь на себя то, за что ты не ответствен? Вот это и есть
доставлять самому себе хлопоты.

13. К ак все делать так, чтобы это было угодно богам

А когда кто-то спросил, как можно есть, так чтобы это
было угодно богам, он сказал: Если это делается с соблюде­
нием справедливости и доброжелательности, а равно воздер­
жанности и порядочности, не значит ли также, что это угодно
богам? А когда ты потребуешь горячей воды, и раб не по­
слушается или, послушавшись, принесет тепловатой, или ее и
не окажется в доме, то не разражаться негодованием не зна­
чит ли, что это угодно б о га м ?— Так как же стерпеть та­
ких? — Рабское ты существо, разве ты не будешь терпим к
брату своему, который имеет прародителем Зевса, и как сын
произошел от тех же семян и того же посева свыше, а если ты
назначен на какое-то такое место превосходящее, тотчас по­
ставишь себя тираном? Разве ты не будешь памятовать о том,
кто ты такой и над кем властвуешь? Что — над родными,

64
что — над братьями по природе, что — над потомками
Зевса? «Но у меня есть купчая на них, а у них на меня —
нет». Видишь, куда ты смотришь? Ч т о — на землю, ч т о — в
пропасть, что — на эти несчастные законы, законы мертве­
цов, а на законы богов не смотришь?

14. Что божество видит всех

А когда кто-то спросил, как можно убедиться в том, что
каждое его действие видно богу, он сказал: Не считаешь ли
ты, что все связано воедино? — Считаю, — сказал тот. — А
что, не считаешь ли ты, что земные явления находятся в
определенном взаимоотношении с небесными?1 — Счи­
таю, — сказал тот. — В самом деле, отчего растения с таким
постоянством, как по приказанию бога, когда он скажет им
цвести, цветут, когда скажет давать ростки, дают ростки,
когда плодоносить, плодоносят, когда созревать, созревают,
когда, напротив, отцветать, сбрасывать листья и, замкнув­
шись в себе, оставаться в покое и отдыхать, остаются в покое
и отдыхают? А отчего в зависимости от прибывания и убы­
вания луны и приближения и отдаления солнца наблюдается
такая перемена и изменение в противоположное земных яв­
лений? Растения, вот, и наши тела так связаны с вселенной и
находятся в определенном взаимоотношении с ней, а разве
души наши — не гораздо более? Души, вот, так связаны и
соединены с богом, поскольку они частицы и сколки его, а
разве не всякое движение их замечает бог, поскольку оно
свойственно и присуще ему? Ты, вот, можешь размышлять о
божественном управлении и о каждом из божественных дел,
а вместе с тем и о человеческих делах, и быть движимым
тьмой вещей как чувственно, так и мыслительно, с тем-то
соглашаясь, то-то отрицая или при том-то воздерживаясь от
суждения, хранишь в своей душе столько отпечатков таких
многочисленных и разнообразных вещей и, движимый ими,
приходишь к понятиям однородным с первично давшими от­
печаток и к искусствам, одному за другим, и сохраняешь в
памяти тьму вещей, а разве бог не в состоянии видеть все,
быть при всем и уловить то, что как-то распространяется от
всего? Солнце, вот, в состоянии освещать такую часть всей
совокупности2, оставляя неосвещенной лишь небольшую
часть, которая может быть покрыта тенью, падающей от зем­
ли, а разве тот, кто создал и круговращает само это солнце,
представляющее собой малую частицу его по сравнению с
вселенной, не может замечать все?
— Но я, — говорит, — не могу следить за всем этим од­
новременно. — А разве кто-нибудь и говорит тебе это, что у

3 Беседы Эпиктета 65
тебя равная с Зевсом способность? Но тем не менее он и по­
печителем к каждому приставил божество каждого, поручив
ему хранить его, причем неусыпным и неподдающимся об­
ману. В самом деле, какому иному лучшему и более заботли­
вому хранителю мог бы он поручить каждого из нас? Так что,
когда вы запираете двери и создаете темноту внутри, помни­
те, что никогда нельзя говорить, что вы одни: не одни вы, но
бог внутри и ваше божество. И к чему им свет на то, чтобы
видеть, что вы делаете?1 Этому богу и вы должны бы давать
присягу, какую воины дают цезарю. Они, вот, получая наем­
ную плату, присягают в том, что выше всего будут ставить
спасение цезаря, а вы, удостоенные стольких и таких даров,
разве не присягнете или, присягнув, не сохраните верность
присяге? И в чем вы присягнете? Никогда не оказывать непо­
виновения, не винить, не жаловаться ни на что, ниспосланное
им, не противясь делать или претерпевать все неизбежное. Да
сравнима ли эта присяга с той? Там присягают в том, что
выше его не будут ставить другого, а здесь — что себя будут
ставить выше всего.

15. Что обещает философия

Когда один спрашивал совета, как убедить брата больше
не сердиться на него, он сказал: Философия не обещает дать
человеку ничего того, что относится к внешнему миру. Иначе
она взялась бы за то, что вне ее собственного предмета. Ведь
как дерево — предмет плотника, медь — скульптора, так
своя жизнь каждого — предмет искусства жизни. — Что же
жизнь брата? — Опять-таки, она — предмет его собственного
искусства жизни, а по отношению к твоему искусству жизни
она представляет собой то, что относится к внешнему миру,
подобно земле, подобно здоровью, подобно доброй славе. А
ничего этого философия не обещает. «При всяком обстоя­
тельстве, — говорит она, — я сохраню верховную часть ду­
ш и1 в состоянии соответствия с природой». Чью? «Того, в
ком я нахожусь». — Как же быть, чтобы он не гневался на
меня? — Приведи его к о мне, и я ему скажу, а тебе относи­
тельно его гнева я ничего не могу сказать.
А когда спрашивавший совета сказал: «Я ищу то, как бы
мне и при его непримиримости быть в состоянии соответ­
ствия с природой», он ответил: Ничто важное не рождается
сразу вдруг, если уж даже ни виноград, ни смоква. Если ты
мне сейчас станешь говорить: «Хочу смоквы», я отвечу тебе:
«Нужно время». Дай сначала зацвести смоковнице, потом
цустить плод, потом плоду поспеть. И вот плод смоковницы
не достигает зрелости сразу вдруг и в один час, а плод созна­

66
ния человека ты хочешь обрести так быстро и просто? И не
жди, даже если я стану говорить тебе это.

16. О промысле
Не удивляйтесь, если для остальных живых существ все
необходимое телу создано готовым, не только пища и питье,
но и ложе, и что они не нуждаются ни в обуви, ни в постели,
ни в одежде, а мы еще и во всем этом нуждаемся. В самом
деле, поскольку они созданы не ради их самих, а для служе­
ния, было бы нецелесообразно сотворить их нуждающимися
еще и в другом. А то смотри, каково было бы нам заботиться
не только о самих себе, но и о баранах и ослах, как им одеть­
ся и как обуться, как поесть, как попить. Но как воины явля­
ются к военачальнику в полной готовности, уже обутые, оде­
тые, вооруженные, — а если бы тысячнику приходилось об­
ходить и обувать или одевать тысячу, это было бы ужасно, —
так и природа сотворила созданных для служения уже в пол­
ной готовности, не нуждающимися больше ни в какой заботе.
Так малыш, один, и прутом погоняет стадо.
Однако мы, вместо того, чтобы быть благодарными за то,
что на нас не возложена такая же забота и о них, виним бога в
своей участи. А между тем, клянусь Зевсом и богами, одного
чего-нибудь из существующего было бы вполне достаточно
для того, чтобы осознать промысл, во всяком случае, совестли­
вому и благодарному. И незачем мне тут обращаться к важным
вещам. Вот это, то, что трава дает молоко, молоко— сыр,
шкура — шерсть, кто тот сотворивший все это или замыслив­
ший? «Никто», — говорит. Какая тупость и какое бесстыдство!
Ну оставим в стороне дела природы, посмотрим на ее по­
бочные дела. Есть ли что-нибудь бесполезнее волос на под­
бородке? Так что же, разве она не прибегнула и к ним наибо­
лее подобающим, как могла, образом? Разве не указала ими
различия между мужским и женским полом? Разве не сразу
же издали природа каждого из нас кричит: «Я мужчина. Под­
ходи ко мне так, говори со мной так, не ищи во мне ничего
иного, — вот опознавательный знак»? В свою очередь, что
касается женщин, она и придала их голосу неуто нежное и не
наделила их этими волосами. Но нет, следовало бы, чтобы
живое существо осталось неразличимым и чтобы каждый из
нас возглашал: «Я мужчина»! А как прекрасен этот опознава­
тельный знак, великолепен и величав, насколько прекраснее
петушиного гребня, насколько великолепнее львиной гривы!
Поэтому следовало бы сохранять опознавательные знаки,
данные богом, следовало бы не отбрасывать их, не стирать,
насколько зависит от нас самих, различие полов.
3* 67
15 Только ли во всем этом заключаются дела промысла по
отношению к нам? И какое слово в состоянии по достоинству
восхвалить или представить их? Да если бы мы были умны,
что иного следовало бы нам делать и всенародно и лично, как
не воспевать божество и славословить и перечислять его ми-
16 лости? Не следовало ли бы и при вскапывании, и при паха-
нии, и при еде петь гимн в честь бога? «Велик бог, потому
что он предоставил нам эти орудйя, дабы мы возделывали
17 ими землю. Велик бог, потому что он дал руки, дал горло,
дал чрево, дал расти самим того не замечая, дал во время сна
18 дышать». Вот так следовало бы воспевать во всем, а вели­
чайший и божественнейший гимн петь за то, что он дал спо­
собность понимать все это и путем пользоваться всем этим.
19 Что же, раз многие из вас слепы, не следовало ли бы, что­
бы был кто-то, занимающий это место и за всех возносящий
20 гимн в честь бога? Да и что иное могу я, хромой старик, как
не воспевать бога? Если бы, вот, я был соловьем, я делал бы
то, что делает соловей, если бы лебедем — то, что делает ле-
21 бедь. Но я — обладающий разумом: я должен воспевать бога.
Это — мое дело, я делаю его и не оставлю это место в строю,
насколько будет дано, и вас к этой же песни призываю.

17. Что логика необходима

1 Поскольку именно разум разбирает и совершенствует все
прочее, а сам не должен бы оставаться неразбираемым, чем
будет разбираться он? Ясно ведь, что или самим собой или
2 другим. Несомненно, то другое или есть разум или будет
3 чем-то иным, превосходящим разум, что невозможно. Если
разум, то его, в свою очередь, что будет разбирать? Ведь если
он сам себя, то это может и этот. Если мы будем требовать
другого, это будет беспредельно и бесконечно.
4 «Пусть так, но более настоятельная необходимость — за­
ботиться о ...» и тому подобное. Так ты о том хочешь слу-
5 шать? Слушай. Но если ты мне станешь говорить: «Я не
знаю, истинно ли или ложно ты рассуждаешь», и если я
употреблю какое-нибудь слово с двояким смыслом, и ты ста­
нешь говорить мне: «Уточни», то я больше не вынесу тебя, но
скажу тебе: «Но более настоятельная необходимость— ...»
6 Поэтому-то, думаю, и начинают с логики, как, прежде чем
7 измерять хлеб, мы начинаем с рассмотрения меры. А если мы
не усвоим сначала, что такое модий1, и не усвоим сначала,
что такое весы, как еще сможем мы измерить что-то или
8 взвесить? Ну а здесь, не постигнув основательно критерий
всего остального, критерий, с помощью которого постигается
все остальное, сможем ли мы основательно постичь что-

68
нибудь из всего остального? И как это возможно? «Да, но 9
модий — вещь деревянная и бесплодная». Но способная из­
мерять хлеб. «И логика бесплодна». И насчет этого мы еще К)
посмотрим. Ну а если даже и допустить это, вполне доста­
точно и того, что она способна различать и рассматривать все
остальное, так сказать, измерять и взвешивать. Кто говорит 11
это? Только ли Хрисипп, Зенон и Клеант?2 А Антисфен1 не 12
говорит? И кто тот написавший, что «рассмотрение слов —
начало образования»? А Сократ не говорит? И о ком это пи­
шет Ксенофонт, что он начинал с рассмотрения слов — что
обозначает каждое?4
Так в том ли важное и достойное преклонения — постичь 13
Хрисиппа или истолковать его? Да кто говорит это? В чем же
достойное преклонения? Постичь волю природы. Так что же, 14
ты понимаешь ее самостоятельно? Тогда кто еще тебе нужен?
Ведь если истинно то, что все ошибаются невольно-, а ты по­
стиг истину, то с необходимостью вытекает, что ты уже по­
ступаешь правильно. «Но, клянусь Зевсом, я не понимаю во- 15
лю природы». Так кто же истолковывает ее? Говорят, что
Хрисипп. Я обращаюсь к нему и стараюсь доискаться, что 16
говорит этот истолкователь природы. Сначала я не постигаю,
что он говорит, я ищу того, кто истолковывает его. «Вот, рас­
смотри, что это означает?», как если бы — «на латинском».
Чем же тут гордиться этому истолковывающему? Даже сам 17
Хрисипп гордиться не вправе, если он только истолковывает
волю природы, а сам не следует ей. Насколько более — ис­
толковывающий его! Ведь и Хрисипп нам не сам по себе ну- 18
жен, а для того чтобы мы поняли природу. Ведь и прорица­
тель по жертвоприношениям не сам по себе нужен, а затем
что мы думаем при его посредстве постичь будущее и посы­
лаемые богами знамения, и внутренности жертвенных жи- 19
вотных не сами по себе нужны, а затем что посредством их
посылаются знамения, и мы не перед вороном или вороной
преклоняемся, а перед богом, посылающим знамения посред­
ством их.
Так вот, я обращаюсь к этому истолкователю, прорицате- 20
лю по жертвоприношениям и говорю: «Рассмотри мне эти
внутренности, какие мне посылаются знамения». Взяв и рас- 21
крыв их, он истолковывает: «Человек, свобода воли у тебя по
природе неподвластна помехам и неподвластна принуждени­
ям. Это здесь в этих внутренностях написано. Я покажу тебе 22
это прежде всего в вопросе о согласии. Может ли кто-нибудь
помешать тебе признать истинное? Никто. Может ли кто- 1
нибудь принудить тебя принять ложное? Никто. Видишь, что 23
в этом вопросе то, что зависит от свободы воли, у тебя не­
подвластно помехам, неподвластно принуждениям, непод-

69
24 властно препятствиям? Ну а в вопросах о стремлении и о
влечении обстоит иначе? И чем может быть одолено влече­
ние, как не иным влечением? А чем — стремление и избега-
25 ние, как не иным стремлением и избеганием? — Если на ме­
ня, — говорит, — воздействуют страхом смерти, то принуж­
дают меня. — Не то, чем воздействуют, принуждает тебя, а
26 твое мнение, что лучше сделать то-то, чем умереть. Опять-
таки, значит, твое мнение принудило тебя, то есть свобода
27 воли принуждена иной свободой воли. Ведь если бы бог сде­
лал ту свою частицу, которую дал нам, оторвав от себя, под­
властной помехам или подвластной принуждениям с его ли
стороны или со стороны кого-то другого, то это уже не был
бы бог и уже не та была бы его забота о нас, какой она долж-
28 на быть. Вот что нахожу я, — говорит он, — в этих священ­
ных внутренностях. Вот какие посылаются тебе знамения.
Если ты хочешь, то ты свободный. Если ты хочешь, то ты не
будешь жаловаться ни на кого, не будешь винить никого, все
будет в соответствии с мыслью как твоей, так и бога».
29 Вот ради этого пророчества я обращаюсь к этому прори­
цателю по жертвоприношениям, философу, не перед ним
преклоняясь за само истолкование, а перед тем, что он истол­
ковывает.

18. Что не следует негодовать на заблуждающихся

1 Если истинно то, что говорится философами, что у всех
людей одно исходное начало, как в согласии — убежден­
ность в том, что то-то существует, в отрицании — убежден­
ность в том, что то-то не существует, и, клянусь Зевсом, в
воздерживании от суждения — убежденность в том, что то-то
2 неясно, так и в влечении к чему-то — убежденность1 в том,
что то-то мне полезно, а невозможно считать полезным одно,
стремиться же к другому, считать надлежащим одно, влечься
3 же к другому, то почему мы еще негодуем на толпу? «Воры
они, — говорит, — и грабители». Что такое «воры и грабите­
ли»? Они заблуждаются относительно блага и зла. Так него-
4 довать ли следует на них или жалеть их? Но ты покажи им их
заблуждение, и увидишь, как они отступают от своих оши­
бок. А если они не видят его, у них нет ничего выше своего
5 мнения. «Так этого разбойника и этого прелюбодея не следо-
6 вало бы убить?!» Отнюдь, но лучше говори так: «Этого за­
блуждающегося и обманывающегося в самых важных вещах
и слепо не видящего не зрением, способным различать белое
и черное, а мыслью, способной различать благо и зло, не
7 убивать?!» И если ты будешь говорить так, то поймешь, как
бесчеловечно то, что ты говоришь, и что это все равно что

70
сказать: «Этого слепого и глухого не убивать?!» Ведь если
утрата важнейшего есть важнейший ущерб, а важнейшее у
каждого — свобода воли, какой она должна быть, и этого
лишается кто-то, почему ты еще негодуеш ь на него? Человек,
если ты должен вопреки природе испытывать действие чу­
жих зол, то лучше жалеть его, чем ненавидеть. О ставь эту
враждебность и ненавистничество...2
Почему же мы негодуем? Потому что мы дорожим пред­
метами, которых нас лишают. Право же, не дорожи своими
плащами, и не будешь негодовать на вора. Не дорожи красо­
той жены, и не будешь негодовать на прелюбодея. Знай, что
вору и прелюбодею нет места в том, что твое, а лишь — в
том, что чужое и что не зависит от тебя. Если ты оставишь
все это и не будешь придавать всему этому никакого значе­
ния, на кого еще тебе негодовать? А до тех пор, пока ты бу­
дешь дорожить всем этим, негодуй скорее на самого себя,
чем на тех. Смотри ведь. У тебя есть красивые плащи, у сосе­
да твоего их нет. У тебя есть окошко, ты хочешь проветрить
их. Тот не знает, в чем благо человека, но по его представле­
нию оно в том, чтобы иметь красивые плащи, так же как и по
твоему представлению. Ну как же ему не пойти и стянуть их?
А ты, показывая лакомкам лепешку и поглощая ее один, хо ­
чешь, чтобы они не стащили ее? Не дразни их, не имей
окошка, не проветривай своих плащей.
Вот и у меня был железный светильник перед богами.
Недавно я услышал шум в окошке и бросился туда. Вижу —
светильник стащили. Я заключил, что стянувш его побудило к
этому что-то не неубедительное. Так что же? Завтра, говорю,
найдешь глиняный3. Теряют ведь то, что имеют. «Я потерял
свой плащ». Плащ ведь ты имел. «У меня болит голова». Раз­
ве у тебя рога болят?4 Так что же ты возмущаешься? Ведь
потери относятся к тому, страдания относятся к тому, к чему
относится и имущество.
«Но тиран закует». Что? Ногу. «Но он снесет». Что? Г о ­
лову. Что же он не закует и не снесет? Свободу воли. Поэто­
му древние заповедовали: «Познай самого себя». Итак, что
же? Следовало бы, клянусь богами, приучать себя в незначи­
тельных вещах и, начиная с них, переходить к более важным.
«Голова у меня болит». Не говори: «О х, горе!», «У хо у меня
болит». Не говори: «О х, горе!» И я не говорю, что не дано
стенать, но изнутри не стенай. И если раб запоздает с твоей
перевязкой, не кричи, не выходи из себя, не говори: «В се не­
навидят меня!» Да кто не возненавидит такого?
В от на эти впредь положившись мнения, ходи прямо,
свободным человеком, а не на мощность тела положившись,
как атлет: ты должен быть неодолимым не так, как осел. Кто

71
же неодолимый? Тот, кого не может лишить самообладания
что бы то ни было независящее от свободы воли. И вот затем
я изучаю его последовательно при каждом очередном об­
стоятельстве, как в случае с атлетом: «Он осилил первую
часть состязания. Как же вторую? А как, если будет жара? А
как — в Олимпии?» И здесь так же. Если предложишь сереб-
ришко, он презрит. Как же, если девчонку? Как же, если в
темноте? Как же, если бренную славу? Как же, если поноше­
ние? Как же, если восхваление? А как, если смерть? Одер­
жать победу над всем этим он может. Как же, если будет жа­
ра, то есть как, если он опьянеет, как, если на него нападет
умопомрачение, как во сне? Вот кто для меня непобедимый
атлет.

19. Как следует относиться к тиранам

Если у кого-то есть какое-то преимущество или, во вся­
ком случае, ему кажется, что есть, тогда как в действитель­
ности его нет, тот совершенно неизбежно, если он необразо­
ван, будет вследствие этого полон спеси. Вот, например, ти­
ран говорит: «Я всесильнейший». Да что ты можешь предо­
ставить мне? Стремление мне можешь ли обеспечить непод­
властное помехам? Откуда тебе? Да есть ли это у тебя са­
мого? Избегание — не терпящее неудач? Да есть ли это у те­
бя самого? Влечение — не совершающее ошибок? И где тебе
до этого? Ну а на корабле на самого себя ли ты полагаешься
или на сведущ его? А в повозке — на кого, как не на сведу­
щего? А как в остальных искусствах? Точно так же. Так что
же ты можешь? «В се мне служат». Да и я плошке служу — и
мою ее и вытираю, и для лекифа вбиваю гвоздь. Так что же,
они сильней меня? Нет. Но они пользу мне приносят какую-
то. Так вот за нее я служу им. А что, ослу разве я не служу?
Разве не мою ему копыта, не чищу его? Разве ты не знаешь,
что всякий человек самому себе служит, а т е б е — так, как
ослу? В самом деле, кто тебе служит как человеку? Покажи.
Кто хочет стать подобным тебе? Кто становится твоим рев­
ностным последователем, как становятся ревностными по­
следователями Сократа? «Но я могу голову отрубить тебе».
Верно говоришь. Я позабыл, что надо служить тебе и как ли­
хорадке и как холере, и воздвигнуть тебе алтарь, подобно то­
му как в Риме есть алтарь Лихорадки1.
Так что же именно приводит в смятение и ужас толпу?
Тиран и телохранители? Откуда им? Ни в коем случае! Не­
возможно, чтобы свободный по природе был приведен в смя­
тение или был принужден испытывать помехи кем-нибудь
иным, кроме самого себя. Но его приводят в смятение его
72
мнения. Ведь когда тиран скажет кому-то: «Я закую твою
ногу», то тот, который ценит ногу, говорит: «Нет, помилуй»,
а тот, который ценит свою свободу воли, говорит: «Если это
тебе представляется более целесообразным, закуй». — «Тебе
безразлично?» — «Мне безразлично». — «Я покажу тебе, что 9
я господин». — «Т ы ? Откуда?! Меня Зевс отпустил на свобо­
ду. Или ты думаешь, что он собирался позволять, чтобы его
собственного сына обращали в рабство? А над мертвым те­
лом моим ты господин, возьми е г о » .— «Значит, когда ты 10
являешься ко мне, ты не служишь мне?» — «Нет, я служу
себе. А если ты хочешь, чтобы я говорил, что я и тебе служу,
то я говорю тебе: так, как горшку».
Это не себялюбие. Такова ведь природа живого сущ ества: 11
оно все делает для себя. Ведь и солнце все делает для себя, да
в конце концов — и сам Зевс. Однако, когда Зевс хочет быть 12
Дождящим, Плодотворящим, Отцом и людей и богов, ты ви­
дишь, что он не может осуществить эти дела и названия без
того, чтобы не быть полезным для общего блага. И вообще 13
он устроил природу обладающего разумом существа такою,
чтобы оно не могло осуществлять ни одного личного блага
без того, чтобы не приносилась какая-то польза для общего
блага. Таким образом, все делать для себя уже тем самым не 14
становится необщественным. А то чего ты ожидаешь? Чтобы 15
отказались от себя и от личной пользы? Как же тогда одним и
тем же исходным началом у всех будет привязанность к себе?
Итак, что же? Когда основываются на нелепых мнениях о 16
независящем от свободы воли как о благе и зле, то совершен­
но неизбежно служат тиранам. Да если бы тиранам только, а 17
спальникам — нет! А как вдруг и умным становится человек,
когда цезарь поставит его ведать своим стульчаком! Как мы
сразу начинаем говорить: «Ум но разговаривал со мной Фе-
лицион!»2 Хотел бы я, чтобы его прогнали прочь от уборной, 18
чтобы ты опять считал его глупым. Был у Эпафродита3 один 19
сапожник, которого он продал за его непригодностью. Затем
тот по воле какого-то случая был куплен кем-то из прибли­
женных цезаря и стал сапожником цезаря. Видел бы ты, как 20
стал ценить его Эпафродит! «Как поживает милый Фелици-
он? Целую тебя». И вот если кто-нибудь из нас спрашивал: 21
«Что делает сам ?», ему говорили: «С Фелиционом советуется
о чем-то». Да разве он не продал его как непригодного? Так 22
кто же его сразу вдруг умным сделал? Вот что значит ценить 23
иное что-то, чем зависящее от свободы воли. «Он удостоен 24
трибуната». Все встречные поздравляют его. Один целует его
в глаза, другой в шею, рабы целуют ему руки. Он приходит
домой, ви д и т— зажжены светильники4. Всходит на Капито­
лий, совершает жертвоприношение. Ну а кто когда-нибудь 25

73
 совершил жертвоприношение за свое правильное стремление,
за свое влечение в соответствии с природой? Ведь там мы и
благодарны богам, где полагаем благо.
26 Сегодня один говорил со мной насчет того, чтобы ему
стать жрецом Августа". Я говорю ему: «Человек, оставь это
27 дело, потратишь много впустую». — «Но пишущие слова, —
говорит,— напишут мое имя»6. — «Так разве ты бываешь
28 при читающих и говоришь: „Это мое имя написали”? А если
даже ты и можешь быть при всех сейчас, что ты станешь де­
лать, когда умрешь?» — «Останется мое имя». — «Напиши
его на камне, и оно останется. Ну а за пределами Никополя
29 какая о тебе останется память?» — «Но я буду носить золо­
той венок». — «Раз уж ты жаждешь венка, возьми венок из
роз и надень — в нем ты будешь выглядеть наряднее».

20. О разуме, как он в состоянии исследовать сам себя

1 Всякое искусство и всякая способность в состоянии ис­
следовать определенный предмет как имеющий главное зна-
2 чение1. Так вот, когда они и сами однородны с предметом
своего исследования, то они неизбежно оказываются в со­
стоянии исследовать и сами себя, а когда неоднородны, то не
3 могут исследовать сами себя. Так, например, сапожное ис­
кусство имеет дело с кожей, но само совершенно отлично от
своего предмета, кожи, поэтому не в состоянии исследовать
4 само себя. Способность к грамоте, в свою очередь, имеет де­
ло с письменностью. Так разве и сама она есть письмен­
ность? Отнюдь. Поэтому она не может исследовать сама се-
5 бя. Ну а для чего же дан природой разум? Для пользования,
как должно, представлениями. Что же такое он сам? Система,
состоящая из определенных представлений. Таким образом,
он оказывается по природе в состоянии исследовать и сам
6 себя. В свою очередь, что исследующей является мудрость?
Благо, зло и то, что ни то ни другое. Что же такое она сама?
Благо. А что такое глупость? Зло. Так видишь, что мудрость
неизбежно оказывается в состоянии исследовать и сама себя
и свою противоположность?
7 Поэтому дело философа, важнейшее и первое, — одоб­
рять и различать представления и не принимать ни одного
8 неодобренным. Когда дело касается монеты, где кажется, что
она имеет какое-то отношение к нам, видите, как и искусство
для этого мы изобрели, и сколькими способами пользуется
пробирщик серебра для одобрения монеты — зрением, ося-
9 занием, обонянием, наконец, слухом: бросив денарий, он
внимательно прислушивается к звучанию, и он не доволь­
ствуется его звучанием только один раз, но долгим внима-

74
тельным прислушиванием доводит свой слух до музыкаль­
ной тонкости. Вот так, где по нашему мнению небезразлично, 10
впадаем ли мы в заблуждение или не впадаем, там мы обра­
щаем большое внимание на различение того, что может вво­
дить в заблуждение, а когда дело касается несчастной вер- 11
ховной части души, мы зевая и сонно принимаем всякое
представление: ущерба ведь от этого нет!
Так вот, если хочешь узнать, как ты по отношению к бла- 12
гу и злу беспечен, а по отношению к безразличному2 ревно­
стен, задумайся над тем, как ты относишься к тому, чтобы
ослепнуть, и как к тому, чтобы обмануться, и узнаешь, что ты
далек от должной убежденности относительно блага и зла. —
Но это требует большой подготовки, большого труда, позна- 13
ний. — Что же, ты надеешься, что для овладения величай­
шим искусством требуется немного? Однако само имеющее 14
главное значение в учении философов выражается в чрезвы­
чайно немногих словах. Если хочешь узнать, прочитай сочи­
нения Зенона, и увидишь. В самом деле, зачем ему говорить 15
пространно о том, что цель — следование богам, а сущность
б л а га — пользование, как должно, представлениями? Начни 16
говорить: «Что же такое бог и что такое представление? Что
такое природа частного и что такое природа вселенной?» —
уже пространно. Ну а если бы явился Эпикур и сказал, что 17
благо должно заключаться в плоти, — опять получается про­
странно, и необходимо выслушать, что в нас имеющее глав­
ное значение, что основное и существенное. Что благо улит­
ки заключается в ее раковине — это не естественно, ну а у
человека— это естественно? А у тебя самого что главнее, 18
Эпикур? Что в тебе обдумывающее, что рассматривающее
все, что судящее о самой плоти как об имеющей главное зна­
чение? А к чему ты и светильник зажигаешь, и трудишься 19
ради нас, и пишешь столько книг? Чтобы мы не остались в
неведении истины? Кто это мы? Что мы тебе?3 Вот так уче­
ние становится пространным.

21. Против тех, кто хочет вы зы вать восхищение

Когда у кого-то должная установка в жизни, тот не зарит- 1
ся на то, что вне его. Человек, чего ты хочешь для себя? Я вот 2
довольствуюсь, если стремлюсь и избегаю в соответствии с
природой, если влечением и невлечением пользуюсь так, как
по природе рожден, если так же пользуюсь замыслом, если
намерением, если согласием. Что же ты расхаживаешь перед
нами так, словно вертел проглотил? «Я хотел бы, чтобы мной 3
даже встречные восхищались и идя следом восклицали: „О,
великий философ!”» Кто такие те, восхищение которых ты 4

75
хочешь вызывать? Разве это не те, о которых ты обычно го­
воришь, что они сумасшедшие? Так что же, ты хочешь вызы ­
вать восхищение сумасшедших?

22. Об общих понятиях

Общие понятия у всех людей совпадают, и между общим
понятием у одного и у другого нет противоречия. В самом
деле, кто из нас не считает, что благо полезно, что оно и
предпочтительно и что при всяком обстоятельстве нужно
преследовать и добиваться его? А кто из нас не считает, что
справедливое прекрасно и подобающе? Так когда же возни­
кает противоречие? В применении общих понятий к частным
случаям, когда один скажет: «Он прекрасно поступил, он
мужественный», а другой: «Да нет, он отчаянный сума­
сброд». Отсюда возникает противоречие у людей друг с дру­
гом. Именно таково противоречие между иудеями, сирийца­
ми, египтянами и римлянами, — оно не в том, что благочес­
тие следует почитать превыше всего и во всем придержи­
ваться его, а в том, благочестиво ли это есть свинину или не­
благочестиво. Именно такое противоречие найдете вы и
между Агамемноном и Ахиллом. Зови же их сюда на середи­
ну. «Что скажешь ты, Агамемнон? Не следует ли, чтобы
свершилось то, что должно, и то, что прекрасно?» —
«Конечно, следует». — «А ты что скажешь, Ахилл? Не нра­
вится ли тебе, чтобы свершалось то, что прекрасно?» —
«Конечно, мне это больше всего н рави тся».— «Так приме­
ните эти общие понятия». Здесь и начинается противоречие.
Один говорит: «Я не должен возвращать Хрисеиду ее отцу».
А другой говорит: «Конечно, должен». Несомненно, один из
них неправильно применяет общее понятие о должном.
В свою очередь, один говорит: «Ну что ж, если я должен воз­
вратить Хрисеиду, то я должен забрать почетный дар кого-то
из вас». А другой: «Так, значит, ты заберешь мою возлюб­
ленную ?» — «Твою », — говорит. — «Так, значит, мне одно­
м у ...?» 1— «А мне одному не иметь?»2 Вот так возникает про­
тиворечие.
Что же значит получать образование? Учиться применять
природные общие понятия к частным случаям в соответствии
с природой и затем постичь то разделение, что среди всего
сущ ествую щ его одно зависит от нас, а другое не зависит от
нас. Зависит от нас свобода воли и все дела, зависящие от
свободы воли, а не зависит от нас тело, части тела, имуще­
ство, родители, братья, дети, отечество, словом, общество.
Где же положим мы благо? К какому разряду сущ ествую ­
щего применим его? К разряду того, что зависит от нас? Т о г­
да здоровье, невредимость, жизнь — не благо, но разве — и
дети, и родители, и отечество? Да кто стерпит теб я?’ Так пе­
реложим его, напротив, сюда. Так возможно ли, терпя вред и
терпя неуспех в благах, быть счастливым? Невозможно. И
вести себя как должно по отношению к общ еству? Да как это
возможно? В едь я по природе рожден для своей пользы. Если
мне полезно иметь землю, значит, мне полезно и отнять ее у
ближнего. Если мне полезно иметь плащ, значит, мне полез­
но и украсть его из бани. Отсюда войны, междоусобицы, ти­
рании, козни. А как еще я смогу воздавать Зевсу надлежа­
щее? В едь если я терплю вред и несчастен, значит, он не об­
ращает внимания на меня. И вот: «Какое мне дело до него,
если он не может мне помочь?» И опять: «Какое мне дело до
него, если он хочет, чтобы я находился в таком положении, в
котором я нахож усь?» Я начинаю, наконец, ненавидеть его. К
чему же мы Зевсу храмы воздвигаем, к чему же статуи, слов­
но злым божествам, словно Лихорадке?4 И как это еще он
Спаситель, и как это он Дождящий, и как это он Плодотво­
рящий? И действительно, если мы положим сущ ность блага
здесь где-то, все это отсюда следует.
Так что же нам делать? В этом и заключается искание
действительно занимающегося философией и мучащегося
над этим. Сейчас я не вижу, в чем заключается благо и зло.
Не сумасшедший ли я? Да, но положи я благо вот здесь где-
то, в том, что зависит от свободы воли, все станут смеяться
надо мной. Придет какой-нибудь старец седовласый, уни­
завший пальцы золотыми перстнями, и вот, покачав головой,
скажет: «Послушай меня, дитя. Нужно, правда, и философи­
ей заниматься, но нужно и мозги иметь. В се это глупости. Ты
учишься у философов силлогизму, а что тебе следует делать,
ты знаешь лучше, чем философы». Человек, так что же ты
коришь меня, если я знаю? Что мне сказать этому рабскому
сущ еству? Если я промолчу, он разразится негодованием.
Нужно говорить так: «Прости мне, как влюбленным: я не
владею собой, я сумасшедший».

23. Против Эпикура

Понимает и Эпикур, что мы по природе общественны, но
раз положив наше благо в нашей раковине, он уже не может
сказать ничего иного. Ведь он, в свою очередь, очень твердо
держится мнения, что не следует ни дорожить ничем чуждым
сущности блага, ни принимать это, и правильно держится та­
кого мнения. Как же это, если у нас любовь к потомству не
природная, мы с подозрительностью относимся к тому, что ты
не советуеш ь мудрецу растить детей?1 Что ты страшишься,

77
4 как бы он из-за них не впал в печаль? Разве из-за мыши, жи­
вущей в доме2, он впадает в печаль? Да что ему до того, если
5 маленький мышонок в доме станет плакаться ему? Но он зна­
ет, что раз родится ребенок, то уже не от нас зависит не лю-
6 бить его и не заботиться о нем. Поэтому он говорит, что ум­
ный также не станет участвовать в государственных делах. Он
ведь знает, что должен делать участвующий в государствен­
ных делах. Право же, если ты намерен проводить жизнь как
7 среди мух, что тебе мешает? Однако, зная все это, он смеет
говорить: «Не поднимем детей»’. Но ни баран не оставляет
8 свое потомство, ни волк, а человек разве оставляет? Что ты
хочешь? Чтобы мы были глупы, как бараны? И те не оставля-
9 ют. Дики, как волки? И те не оставляют. Ну а кто тебя слу-
10 шается, видя, что его ребенок плачет, простертый на земле? i l -
то думаю, что даже если бы твоя мать и твой отец предугада­
ли, что ты будешь говорить такое, они не бросили бы тебя.

24. Как следует бороться с обстоятельствами

1 Людей показывают обстоятельства. Стало быть, когда те­
бе выпадет какое-то обстоятельство, помни, что это бог, как
2 учитель борьбы, столкнул тебя с грубым юнцом. — Для че­
го, — говорит. — Для того чтобы ты стал победителем на
Олимпийских играх. А без пота не стать. Мне-то кажется, что
никому не досталось обстоятельства лучше, чем досталось
3 тебе, если ты хочешь воспользоваться им, как атлет юнцом. И
вот мы посылаем тебя в Рим лазутчиком. А никто не посыла­
ет лазутчиком труса, чтобы он, лишь услышав шорох и тень
завидя, прибегал в смятении и говорил, что враги уже здесь.
: Если и ты вот так придешь и скажешь нам: «Страшные в Ри­
ме дела. Ужасна смерть,,уж асно изгнание, ужасно поноше-
5 ние, ужасна бедность. Бегите, люди, враги — здесь», мы ска­
жем тебе: «Поди прочь, пророчествуй самому себе. Мы в том
лишь ошиблись, что посылали такого лазутчика».
6 Отправленный до тебя лазутчиком Д иоген1 сообщил нам
иное. Он говорит, что смерть не есть зло, так как она вовсе не
есть нечто постыдное. Он говорит, что бесславие есть трес-
7 котня сумасшедших людей. А что о страдании, что об удо­
вольствии, что о бедности сказал этот лазутчик! А быть на­
гим — он говорит, что это лучше всякого одеяния с пурпур­
ной полосой. А спать на голой земле — он говорит, что это
8 самая мягкая постель. И в доказательство всего этого он при­
водит свою смелую уверенность, невозмутимость, свободу,
затем и тело бренное, блещущее здоровьем и сбитое.
9 «Никакого врага нет поблизости,— говорит о н ,— все ис­
полнено мирного покоя». — «Как так, Диоген?» — «В о т
78
взгляни, — говорит он, — разве я сражен, разве я ранен, раз­
ве я убежал от кого-то?» Это и есть настоящий лазутчик. А 10
ты приходишь и рассказываешь нам то да се. Не отправишься
ли ты опять и посмотришь потщательнее, без этой трусо­
сти? — Что же я должен буду делать? — Что ты делаешь, 11
когда сходишь с корабля? Разве уносишь кормило, разве —
весла? Что же ты уносишь? Свое: лекиф, котомку. И тут, если
ты будешь памятовать о своем, то никогда не будешь притя­
зать на чужое. Он говорит тебе: «Скинь тогу с широкой пур- 12
пурной полосой2». — «Вот я в тоге с узкой пурпурной поло­
сой». — «Скинь и ее». — «Вот я в плаще просто». — «Скинь
п л а щ » .— «Вот я н а го й ».— «Но ты вызываешь у меня за- 13
висть». — «Возьми, стало быть, целиком это бренное тело.
Мне еще страшиться того, кому я могу бросить это бренное
т е л о ? » — «Но он не оставит меня наследником»3. Что же, 14
разве я забыл, что все это не моим было? Как же называем
мы это «моим»? Как койку в гостинице. Так вот, если хозяин
гостиницы после своей смерти оставит койки тебе, их будешь
иметь ты, а если другому, их будет иметь тот, а ты поищешь
другую койку. Ну а если не найдешь, то ляжешь спать на го- 15
лой земле, только со смелой уверенностью, храпя себе и памя­
туя о том, что трагедии имеют место среди богачей, царей и
тиранов, а бедняк ни один не участвует в трагедии, разве толь­
ко как участник хора. А цари начинают-то с благополучия: 16
Домы венками украсьте4
Потом, действии в третьем или четвертом:
Увы, Киферон, зачем принимал меня?!"
Рабское ты существо, где венки, где диадема? Тебе уже не к 17
чему телохранители? Так вот, когда ты подходишь к кому- 18
нибудь из них, помни о том, что ты подходишь к участнику
трагедии, не к актеру, а к самому Эдипу. «Но блажен такой- 19
то: он расхаживает в сопровождении целой толпы». И я при­
страиваюсь к толпе, и расхаживаю в сопровождении целой
толпы. А главное — помни, что дверь открыта. Не будь трус- 20
лив, но как дети, когда им не нравится игра, говорят: «Я
больше не играю», так и ты, когда тебе что-то представляется
таким же, скажи: «Я больше не играю» и удались, а если
остаешься, то не сетуй.

25. Относительно того же

Если все это истинно, и мы не по тупоумию и не по ли- 1
цемерию говорим, что благо человека заключается в свободе
воли, так же как и зло, а все остальное не имеет никакого от­

79
ношения к нам, что мы еще впадаем в смятение, что мы еще
впадаем в страх? Над тем, чем мы серьезно заняты, никто не
имеет власти. На то, над чем другие имеют власть, мы не об­
ращаем внимания. Какое еще у нас может быть беспокой­
ство? «Но дай мне указания». Какие могу я дать тебе указа­
ния? Разве Зевс не дал тебе указания? Разве он не дал тебе
все твое неподвластным помехам и неподвластным препят­
ствиям, а все не-твое подвластным помехам и подвластным
препятствиям? С каким же указанием пришел ты оттуда, с
каким наказом? Свое блюди всячески, чужого не домогайся.
Ч естн о сть— твое. С овестл и во сть— твое. Так кто же может
отнять у тебя их? Кто иной, кроме тебя самого, помешает те­
бе пользоваться ими? А ты сам — каким образом? Когда ты
серьезно занят не-своим, значит, ты потерял свое. С такими
заветами и указаниями от Зевса — каких еще хочешь ты от
меня? Разве я лучше, чем он, разве заслуживаю большего до­
верия? А если ты будешь соблюдать их, разве тебе нужны
будут еще какие-то иные? А разве не дал он эти указания?
Приведи общие понятия, приведи доказательства философов,
приведи все то, что ты часто слушал, да приведи все то, что
говорил ты сам, приведи все то, что ты читал, приведи все то,
к чему ты приучал себя.
До каких пор правильно будет соблюдать их и не пре­
кращать игру? До тех пор, пока она будет вестись хорошо. На
Сатурналиях избирается по жребию царь. Дело в том, что
решили играть в эту игру. Он приказывает: «Ты выпей. Ты
разбавь вино. Ты спой. Ты пойди. Ты приди». Я повинуюсь,
чтобы из-за меня не прекращалась игра. «А ты прими мнение,
что тебя постигло зло». Я не принимаю такого мнения. Да
кто принудит меня принимать такое мнение? Вот опять мы
условились играть в Агамемнона и Ахилла. Назначенный иг­
рать Агамемнона говорит мне: «Отправляйся к Ахиллу и от­
ними у него Брисеиду». Я отправляюсь. «Приходи». Я при­
хожу. В едь как мы ведем себя в условны х рассуждениях, так
мы должны вести себя и в жизни. «Допустим, что ночь». —
«Допустим». — «Что же, день ли?» — «Нет. Я ведь принял
условие, что ночь». — «Допустим, что ты принимаешь мне­
ние, что ночь». — «Допустим». — «Но и прими мнение, что
ночь». — «Это не следует из условия». Вот так и здесь.
«Допустим, что ты в злополучии». — «Допустим». — «Так
несчастен ли ты ?» — «Да». — «Что же, ты в злосчастии?» —
«Да». — «Но и прими мнение, что тебя постигло зло». —
«Это не следует из условия. И другой1 мне мешает».
Так до каких пор следует повиноваться таким велениям?
До тех пор, пока это целесообразно, то есть до тех пор, пока я
соблюдаю подобающее и соответственное. Однако некото­
80
рые брюзгливы и привередливы и говорят: «Я не могу у него
обедать, чтобы выносить, как он каждый день рассказывает о
том, как он воевал в Мисии: „Я уже рассказал тебе, брат, как
я взобрался на возвышенность. И вот опять меня начинают
осаждать”». Другой говорит: «Я предпочитаю пообедать й 16
выслушивать, сколько ему угодно, всю его болтовню». И ты 17
тоже сопоставляй эти ценности. Только не делай ничего, если
это тяготит тебя, если это удручает тебя, если ты прини­
маешь мнение, что от этого тебя постигает зло. Ведь к этому
никто тебя не принуждает. Дыму наделали в жилище? Если 18
не чересчур, я остаюсь. Если слишком много, я выхожу.
Нужно только твердо помнить о том, что дверь открыта. «Н е 19
живи в Никополе». — «Не живу». — «Ни в Афинах». — «Ни
в Афинах». — «Ни в Риме». — «Ни в Риме». — «Живи на
Гиарах2» . — «Ж иву». Но мне представляется, что жить на 20
Гиарах — это много дыма. Я удаляюсь туда, где мне никто не
помешает жить. Ведь то обиталище всякому открыто. И 21
сверх предельного хитонишка, то есть бренного тела, ни у
кого нет никакой власти надо мной. Поэтому Деметрий3 ска- 22
зал Нерону: «Ты угрожаешь смертью мне, а т е б е — приро­
да». А если я буду дорожить бренным телом, значит, я сдался 23
в рабство. Если бренным имуществом, значит, сдался в раб­
ство. Я ведь сразу сам против себя ясно показываю, чем 24
можно взять меня. Это как если змея оттягивает свою голову,
я говорю: «Бей ее по тому, что она оберегает». Знай и ты, что
именно на то, что ты захочешь оберегать, и наступит твой
господин. Памятуя об этом, кому ты еще будешь льстить или 25
кого страшиться? «Но я хочу сидеть там, где сенаторы». Вот 26
видишь, что ты сам себе создаешь затруднение, сам себя уд- #
ручаешь? «Как же иначе мне будет хорошо видно в амфите- 27
атре?» Человек, да не ходи смотреть, и не будешь удручаться.
Что ты создаешь себе хлопоты? Или подожди немного, и
когда окончится зрелище, садись на сенаторские места и
грейся на солнце. Да и вообще помни о том, что мы сами себя 28
удручаем, сами себе создаем затруднения, то есть наши мне­
ния удручаю т нас и создают нам затруднения. В самом деле, 29
что значит само по себе «подвергаться поношению»? Стань
перед камнем и поноси его. И чего ты этим добьеш ься? Так
если кто-то слушает, как камень, что толку поносящему? А
если поносящему доступна слабость поносимого, тогда он
достигает чего-то. «Разорви его». Что ты говоришь «его»? 30
Возьми его плащ, разорви4. «Я нанес оскорбление т е б е » . — 31
«На здоровье тебе».
Вот к чему приучал себя Сократ. Поэтому он никогда не
менялся в лице. А мы предпочитаем упражнениями на деле
приучать себя ко всему, только не к тому, чтобы нам стать
81
неподвластными препятствиям и свободными. «Философы
говорят парадоксальные вещи». А в остальных искусствах
разве нет парадоксальных вещей? И что может быть парадок­
сальнее, чем укалывать кому-то глаз, для того чтобы он ви­
дел? Если бы кто-нибудь сказал это несведущему в медици­
не, разве тот не стал бы смеяться над ним? Так что же уди­
вительного, если и в философии многие истины несведущим
представляются парадоксальными?

26. В чем закон жизни

А при занятии чтением условных рассуждений он сказал:
Законом условны х рассуждений является и этот: принимать
то, что соответствует условию. А что гораздо важнее, зако­
ном жизни является этот: делать то, что соответствует при­
роде. Ведь если мы во всяком предмете и обстоятельстве же­
лаем соблюдать соответствие с природой, ясно, что мы во
всем должны быть настроены не избегать того, что соответ­
ствует ей, и не принимать того, что противоречит ей. Поэто­
му философы сначала упражняют нас в теории, где легче, и
вот тогда ведут к более трудному. Здесь ведь нет ничего от­
влекающего от следования тому, чему обучают, а в жизни
много отвлекающего. Поэтому смешон тот, кто говорит, что
хочет сначала упражняться в жизни. Не легко ведь начинать с
более трудного.
И вот какое оправдание следовало бы приводить перед
теми родителями, которые гневаются на то, что их дети за­
нимаются философией: «Так, значит, я ошибаюсь, отец, и не
знаю того, что мне надлежит и что подобает. Если этому
нельзя ни научиться, ни научить, почему ты винишь меня?
Если можно научить, учи. А если сам ты не можешь, дай мне
научиться у тех, кто говорит, что знает это. В самом деле, что
ты думаеш ь? Что я по своей воле впадаю в зло и терплю не­
успех в благе? Ни в коем случае! В чем же причина того, что
я ошибаюсь? В незнании. Так ты не хочешь, чтобы я изба­
вился от незнания? K çro когда-нибудь гнев научал искусству
кораблевождения, искусству музыки? Так ты думаешь, что я
научусь искусству жизни благодаря твоему гневу?»
Это может говорить только тот, кто предан такому наме­
рению. А если кто только из желания пощеголять на пиру
своим знанием условны х рассуждений занимается чтением
их и ходит к философам, разве тот добивается чего-то иного,
кроме восхищения возлежащего рядом сенатора? Там ведь
действительно мощные состояния, и здеш ние1 богатства там
кажутся детскими игрушками. Поэтому там трудно держать­
ся твердо своих представлений, где силы, сбивающие с них2,
82
мощны. Знаю я одного, который в слезах обнимал колени 11
Эпафродита3, жалуясь на свое несчастье: у него ведь не оста­
лось ничего, всего-навсего полтора миллиона4. Что же 12
Эпафродит? Стал смеяться, как вы? Нет. Пораженный, он
говорит ему: «Несчастный! Как же ты молчал, как ты выдер­
живал?»
А когда он привел в замешательство читавшего условные 13
рассуждения, задавший же тому это чтение5 стал смеяться, он
сказал: Над собой смеешься. Ты не подготовил упражнения­
ми этого юношу и не узнал, может ли он разбираться в них,
но обращаешься с ним как с ведущим занятие чтением. Что 14
же, сказал он, мысли, не могущей6 разбираться в суждении о
соединительном суждении, вверяем мы изъявление похвалы,
вверяем изъявление порицания, изъявление суждения о том,
что делается правильно или неправильно? И если он хулит
кого-то, обращает ли тот внимание на это, и если он хвалит
кого-то, возносится ли тот от этого, раз он не может находить
последовательность в таких малых вещах?
Итак, вот начало занятия философией: осознание того, в 15
каком состоянии находится своя собственная верховная часть
души. Ведь после того как человек узнает, что она в бессиль­
ном состоянии, он больше не захочет пользоваться ею для
важных вещей. Однако некоторые, не могущие проглотить 16
кусочек, купят сочинение и набрасываются пожирать его.
Поэтому у них получается рвота или несварение желудка.
Потом колики, катары, лихорадки. А им следовало бы заду­
мываться, могут ли они это. Но в теории легко изобличить 17
незнающего, а в жизни никто не предоставляет себя для из­
обличения, да и изобличающего мы ненавидим. А Сократ 18
говорил, что неисследуемой жизнью нельзя жить7.

27. Сколь многообразно получаются представления

и какие нужно подготавливать средства для того,
чтобы руководствоваться ими применительно
к представлениям
Представления получаются у нас четверояко: или то-то 1
существует — и так представляется, иди не существует — и
не представляется, что существует, или существует — и не
представляется, что существует, или не существует — и
представляется, что существует. И вот во всех этих случаях 2
достигать желанной цели есть дело образованного. А чем бы
ни было то, что создает затруднение, против этого нужно
применять соответствующее средство. Если затруднение нам
создают софизмы пирроников и академиков1, против них
применим соответствующее средство. Если это убедитель- 3

83
 ность вещей, благодаря которой то-то представляется благом,
не будучи им, там поищем соответствующее средство. Если
затруднение создает привычка, против нее нужно попытаться
4 отыскать соответствующее средство. Какое же против при­
вычки можно найти средство? Противоположную привычку.
5 Ты слышишь, как профаны2 говорят: «Несчастный он! Умер!
Отец его в отчаянии, мать сражена! Да еще безвременно, да
6 на чужбине!» Послушай противоположные рассуждения,
оторвись от этих слов, противопоставь этой привычке проти­
воположную привычку. Против софистических рассуждений
нужно руководствоваться логикой, упражнением и опыт­
ностью в ней, против убедительности вещей — очищенными
до ясности общими понятиями.
7 Когда смерть представляется злом, нужно руководство­
ваться тем, что избегать надлежит зла, а смерть — неизбеж-
8 ная необходимость3. Что же мне делать? Куда же мне от нее
убежать? Допустим, я4 Сарпедон, сын Зевса, чтобы я мог так
благородно сказать: «Я хочу пойти и или самому отличиться
или другому дать возможность отличиться. Если я не могу
преуспеть в чем-то сам, я не стану из зависти не давать дру-
9 гому совершить что-то благородное»'. Допустим, это выше
нас, разве то недоступно нам? И куда мне убежать от смерти?
Укажите мне такое место, укажите народ, куда мне уйти, ку­
да она не приближается, укажите заклинание против нее. Е с-
10 ли мне некуда, что мне, по-вашему, делать? Избежать смерти
я не могу. Разве страха перед ней я не избегу, а умру сокру­
шаясь и трепеща?
Ведь источник страсти вот в чем: хочу чего-то — и не по-
11 лучается. Отсюда, если я могу изменять в угоду своему же­
ланию то, что относится к внешнему миру, я изменяю, а если
12 не могу, я хочу ослепить препятствующего. Ведь природа
человека такова, что он не выносит, когда лишается блага, не
13 выносит, когда его постигает зло. И вот в конце концов, ког­
да я ни положения вещей изменить не могу, ни ослепить пре­
пятствующего, я сижу и стенаю и поношу кого могу — Зевса
и всех остальных богов. Ведь если они не обращают внима-
14 ния на меня, какое мне дело до них? «Да, но ты окажешься
нечестивцем». — «Так чем же мне будет хуже, чем теперь?»
В общем нужно помнить о том, что, если благочестие и поль­
за не совмещены, благочестие не может сохраниться ни в
ком. Разве это не кажется настоятельно необходимым?
15 Пусть является и возражает пирроник, академик. У меня
лично нет досуга на это, и я не могу выступить защитником
16 обычая6. Если бы у меня было и судебное дельце о землишке,
я пригласил бы другого в защитники. Чем же я доволь-
17 ствуюсь в этом вопросе?7 Как происходит восприятие, всей

84
совокупностью ли или определенной частью, я не умею рав­
но обосновать, но и то и другое смущает меня. А что я и ты
не одно и то же, я знаю совершенно точно. Откуда это? Ни­
когда, желая проглотить что-то, я не подношу кусок туда, а
подношу сюда. Никогда, желая взять хлеб, я не брал метлу, а
всегда направляюсь к хлебу как к цели. А сами вы, не
признающие чувств*, разве поступаете как-то иначе? Кто из
вас, желая отправиться в баню, отправлялся на мельницу?9
Что же, разве не следует по возможности и этим неуклонно
заниматься, тем, чтобы охранить обычай10, тем, чтобы укре­
питься против нападок на него? Да кто возражает? Но это
следует тому, кто может, тому, у кого есть досуг. А тому, кто
в трепете и в смятении и кто сокрушается внутри в сердце
своем, следует посвящать свое время кое-чему другому.

28. Что не следует негодовать на людей,

и что незначительно и важно у людей
В чем причина того, что мы соглашаемся с чем-то? В том,
что нам представляется, что это сущ ествует. Таким образом,
с чем-то представляющимся, что это не сущ ествует, невоз­
можно соглашаться. Почему? Потому что такова природа
мысли — истинное признавать, ложное — отвергать, а при
неясном — воздерживаться от суждения. Какое тому доказа­
тельство? «Проникнись, если можешь, уверенностью, что
сейчас ночь». Невозможно. «Отбрось уверенность, что день».
Невозможно. «Проникнись уверенностью или отбрось у ве­
ренность, что число звезд четно». Невозможно. Так вот, ког­
да кто-то соглашается с ложным, знай, что это не с ложным
он хотел согласиться, — ведь всякая душа лишается истины
не по своей воле, как говорит Платон1, — а ему ложное пока­
залось истинным. Ну а в действиях что у нас такое же, как
здесь истинное или ложное? Надлежащее и ненадлежащее,
полезное и неполезное, сообразное со мной и несообразное
со мной, и прочее тому подобное.— Так, значит, не может
никто, думая, что то-то ему полезно, не выбирать этого? —
Не может. — Как же та, которая говорит:
«И вижу я, свершить какое зло должна,
Но гнев во мне сильней ума велений всех»?2

— Потому что именно это, удовлетворить свой гнев и ото­

мстить мужу, она считает полезнее, чем сохранить детей. —т Да,
но она обманывается. — Покажи ей ясно, что она обманывает­
ся, и она не сделает этого. А до тех пор, пока не покажешь, —
чему может она следовать, кроме того, что ей представляет­
ся? Ничему. Что же ты негодуеш ь на нее за то, что эта не-
85
 счастная заблуждается в самых важных вещах и вместо чело­
века стала гадюкой? А не лучше ли тебе, если на то пошло,
как мы жалеем слепых, как жалеем хромых, так жалеть
ослепших и охромевших в самых главных вещах?
10 Так вот, кто свято помнит о том, что для человека мери­
лом всякого действия служит то, что представляется ему
(однако ему или правильно представляется или неправильно;
если правильно, он безупречен; если неправильно, он сам
терпит ущерб, потому что невозможно, чтобы один заблуж­
дался, а другой терпел от этого вред), тот ни на кого не будет
гневаться, ни на кого не будет негодовать, никого не будет
поносить, ни на кого не будет жаловаться, не будет ненави-
11 деть, не будет оскорблять никого. — Значит, и такие важные
и ужасные дела имеют это исходное начало — то, что пред-
12 ставляется? — Это и не иное. «Илиада» есть не что иное, как
представление и пользование представлениями. Представи­
лось Александру3 увести жену Менелая, представилось Елене
13 последовать за ним. И вот если бы представилось Менелаю
проникнуться уверенностью, что лишиться такой жены вы­
годно, что получилось бы? Не оказалось бы «И лиады », и не
14 только ее, но и «О диссеи». — Так, значит, такие важные ве­
щи зависят от такой незначительной? — Да а что ты имеешь
в виду под «такими важными»? Войны и междоусобицы, ис­
требления тьмы людей и разрушения городов? И что важного
15 в этом? — Ничего? — А что важного в том, что гибнет тьма
коров и овец, сжигается и разоряется тьма гнезд ласточек или
16 аистов? — Так разве это и то — одно и то же? — Совершен­
но одно и то же. Погибли тела людей — и коров и овец.
17 Сожжены домишки л ю д е й — и гнезда аистов. Что в этом
важного или ужасного? Или покажи мне, чем отличаются
дом человека и гнездо аиста как обиталище. Разве только
тем, что один строит себ^е домишки из балок, черепицы и
18 кирпичей, а другой — из веток и глины. — Так, значит, аист
и человек — одно и то же? — Что ты имеешь в виду? По те-
19 л у — совершенно одно и то ж е .— Так, значит, человек от
аиста не отличается ничем? — Ни в коем случае! Но этим не
20 отличается. — Так чем же отличается? — Поищи, и найдешь,
что он отличается другим. Смотри, не пониманием ли того,
что делает, смотри, не общественностью ли своей, не чест­
ностью ли, совестливостью, непоколебимостью, понятли-
21 востью. Так где же важное у людей, зло и благо? Там, где
отличие. Если это сохраняется и остается укрепленным обне­
сенной стеной, и не губится совестливость, честность, понят­
ливость, тогда сохраняется и сам человек. А если гибнет что-
нибудь из этого и осадой принуждается к сдаче, тогда и сам
22 он гибнет. И важные вещи — в этом. Разве Александр потер-

86
пел падение в важных вещах тогда, когда напали эллины,
когда они разоряли Трою, когда гибли его братья? Отнюдь.
Ведь из-за чужого дела не терпит падения никто. Нет, тогда 23
разорялись гнезда аистов. А падение было тогда, когда он
погубил в себе совестливого, честного, уважающего госте­
приимство, порядочного. Когда потерпел падение А хилл? 24
Тогда, когда умер Патрокл? Ни в коем случае. Нет, тогда,
когда он гневался, когда плакал из-за девчонки, когда забыл,
что находится там не для того, чтобы приобретать возлю б­
ленных, а для того, чтобы воевать. Вот это и есть человече- 25
ские падения, вот это и есть осада, вот это и есть разрушение,
когда ниспровергаются правильные мнения, когда они губят­
ся. — Так, значит, когда уводят жен, забирают в плен детей, а 26
самих закалывают, все это не зло? — Откуда ты мнишь еще и 27
это? Научи и меня. — Нет, откуда ты-то говоришь, что не
зло? — Обратимся к меркам, приведи общие понятия. 28
Вот ведь почему нельзя вдоволь надивиться происходя­
щему. Там, где мы хотим определить вес, мы не необдуманно
определяем, там, где прямое и кривое, — не необдуманно.
Словом, там, где для нас небезразлично узнать истинное в 29
данном вопросе, никогда никто из нас ничего не станет де­
лать необдуманно. А там, где заключается первая и един- 30
ственная причина того, что мы поступаем правильно или
ошибаемся, благоденствуем или неблагоденствуем, не­
счастны или счастливы, только тут мы легкомысленны и
опрометчивы. Нигде тут нет чего-то подобного весам, нигде
тут нет чего-то подобного мерке, но представится мне то-то,
и я тотчас делаю то, что мне представилось. Да разве я лучше 31
Агамемнона или Ахилла, чтобы они из-за следования всему
тому, что им представлялось, делали и претерпевали такое
зло, а для меня не4 было достаточно того, что мне представ­
ляется? И какая трагедия имеет иное исходное начало? Что 32
такое «Атрей» Эврипида? То, что представляется. Что такое
«Эдип» Софокла? То, что представляется. «Ф еникс»? То, что
представляется. «Ипполит»?5 То, что представляется. Так вот, 33
кому, по-вашему, свойственно совершенно не заботиться об
этом? А как называются люди, во всем следующие тому, что
им представляется? — Сумасшедшие. — Ну а мы разве по­
ступаем как-то иначе?

29. О стойкости
Сущность блага — определенная свобода воли, сущность 1
з л а — определенная свобода воли. Что же все то, что отно- 2
сится к внешнему миру? Предметы для свободы воли, зани­
маясь которыми она будет достигать своего блага или зла.

87
3 Как она будет достигать блага? Если не будет дорожить эти­
ми предметами. Ведь именно мнения об этих предметах, если
они правильные, делают свободу воли благополучной, а если
4 они искаженные и превратные, — злополучной. Этот закон
установил бог, и он говорит: «Если хочешь какого-то блага,
возьми его у самого себя». Ты говоришь: «Нет, у другого».
5 Нет, у самого себя. Стало быть, когда тиран угрожает и вы­
зывает меня, я говорю: «Чему он угрожает?» Если он гово­
рит: «Закую тебя», я говорю: «Он угрожает рукам и ногам».
6 Если он говорит: «Отрублю голову тебе», я говорю: «Он
угрожает голове». Если он говорит: «Брошу тебя в тюрьму»,
то: «Всей бренной плоти». И если угрожает изгнанием, — то
7 же самое. — Так, значит, тебе он ничуть не угрожает? — Если
я убежден, что все это ничуть не имеет отношения ко мне,
то — ничуть. А если я страшусь чего-то из этого, то мне он
8 угрожает. Кого, стало быть, мне бояться? Над чем господи­
на? Над тем, что зависит от меня? Такого нет ни единого.
Над тем, что не зависит от меня? И какое мне до всего того
дело?
9 «Так, значит, вы, философы, учите презирать царей?» Ни
Ю в коем случае! Кто из нас учит оспаривать у них то, над чем
они имеют власть? Возьми бренное тело, возьми имущество,
возьми добрую славу, возьми моих окружающих. Если я по­
буждаю кого-нибудь оспаривать это, действительно, пусть
11 обвиняют меня. «Да, но я хочу властвовать и над мнениями».
И кто дал тебе такую власть? Как можешь ты одолеть чужое
12 мнение? «Н аво д я ,— говорит,— на него страх, я одолею».
Ты не знаешь, что оно само себя одолевает, не другим одоле­
вается. Свобода воли не может быть одолена ничем иным,
13 кроме самой себя. Потому этот закон бога и есть всесиль­
нейший и справедливейший: «То, что сильнее, всегда да
14 одерживает верх над тем, что слабее». Десятеро сильнее од­
ного. На что? На то, чтобы заковать, на то, чтобы убить, на
то, чтобы увести куда хотят, на то, чтобы изъять имущество.
Стало быть, десятеро одолевают одного в том, в чем они
15 сильнее. В чем же они слабее? Если у него мнения правиль­
ные, а у них — нет. Что же, могут ли они одолеть в этом?
Откуда им? А если бы мы стали на весы, разве не должен был
16 бы более тяжелый перетянуть?— Так, значит, пусть Сократ
претерпел такое от афинян? — Рабское ты существо, что ты
говоришь «Сократ»? Называй вещ ь1 как есть: «Так, значит,
пусть бренная вещь Сократа была уведена и поволочена бо­
лее сильными в тюрьму, и кто-то дал бренному телу Сократа
17 цикуту, и оно окоченело?» Это представляется тебе порази­
тельным, это несправедливым, за это винишь ты бога? Так у
18 Сократа не было ничего взамен этого? Где была для него

88
сущность блага? Кому внимать нам? Тебе или ему? И что
говорит он? «Анит и Мелет убить меня могут, но повредить
м н е — нет»2. И еще: «Если так угодно богу, пусть так бу­
дет»'. А ты докажи, что тот, у кого мнения слабее, имеет силу 19
над тем, кто сильнее в мнениях. Не докажешь, ничуть. Это
ведь закон природы и бога: «То, что сильнее, всегда да одер­
живает верх над тем, что слабее». В чем? В том, в чем оно
сильнее. Одно тело сильнее другого тела, многие вместе 20
сильнее одного, вор сильнее не-вора. Потому у меня и пропал 21
светильник, что в бодрствовании вор был сильнее меня4. Но
он вот как дорого заплатил за светильник: за светильник он
стал вором, за светильник стал бесчестным, за светильник
стал звероподобным. Это по его мнению было для него целе­
сообразно.
Пусть. Но вот кто-то схватил меня за плащ и тащит на 22
площадь, и вот другие кричат мне вслед: «Философ, какую
пользу принесли тебе мнения? Вот тебя волокут в тюрьму,
вот тебе отрубят голову». И какое подготовительное обуче- 23
ние мог я пройти, чтобы, если более сильный схватит меня за
плащ, я не был волочим? Чтобы, если десятеро повлекут ме­
ня и бросят в тюрьму, я не был брошен? Ну а еще ничему я 24
не научился? Я научился видеть, что все происходящее, если
не зависит от свободы воли, не имеет никакого отношения ко
мне. Так разве ты не получил пользу на этот случай? Что же 25
ты ищешь пользу в ином, а не исключительно в том, чему ты
научился? Сидя, стало быть, в тюрьме, я говорю: «Этот кри- 26
чавший все это ни обозначаемого не разумеет, ни высказы­
ваемого не понимает, и вообще ему нет никакого дела до то­
го, чтобы знать, что говорят или что делают философы.
Оставь его». «Н у выйди обратно из тюрьмы». Если я вам 27
больше не нужен в тюрьме, я выхожу. Если я опять буду вам
нужен, я войду. До каких пор? До тех пор, пока разум будет 28
велеть мне быть с бренным телом. А когда не будет велеть,
возьмите это тело и будьте здоровы! Только не безрассудно, 29
только не по малодушию, не по случайному поводу. Ведь, со
своей стороны, бог этого не желает: ему нужно такое миро­
здание, нужны такие пребывающие на земле. А если он воз­
вестит отступление, как Сократу, то следует повиноваться
возвещающему, как военачальнику. — Что же, следует гово- 30
рить все это толпе? — Зачем? Разве недостаточно самому
повиноваться? Разве детям, когда они приходя хлопают в ла- 31
доши и говорят: «Сегодня добрые Сатурналии!», мы гово­
рим: «Ничего они не добрые»? Отнюдь. Мы и сами подхло-
пываем. Стало быть, и ты, когда не можешь переубедить ко- 32
го-то, знай, что это дитя, и подхлопывай ему, а если не хо­
чешь делать этого, молчи, стало быть.

89
33 Обо всем этом следует памятовать, и призванному к како­
му-нибудь такому обстоятельству следует знать, что настал
34 час доказать, образованны ли уже мы. Ведь молодой человек,
из школы идущий попасть в какое-то обстоятельство, подо­
бен5 приучившемуся сводить силлогизмы к схемам6, и если
ему предлагают легкий, он говорит: «Лучше предложите мне
хитросплетенный, чтобы я поупражнялся». И атлеты бывают
недовольны юношами с легким весом: «Он не может поднять
35 меня», — говорят они. Это одаренный молодой человек. Но
нет, когда час призовет, надо причитать: «Я хотел бы еще
учиться!» Чему? Если ты всему этому учился не для того,
36 чтобы показать на деле, то для чего ты всему этому учился? Я
думаю, кто-то из сидящих здесь терзается в душе и говорит:
«М не вот не выпадает такое обстоятельство, какое выпало
ему! Мне вот проводить жизнь сидя в углу, тогда как я мог
бы быть увенчан на Олимпийских играх! Когда мне возвестят
такое состязание?!» Вот так должны бы быть настроены все
37 вы. Среди цезаревых гладиаторов есть такие, которые доса­
дую т на то, что никто не выводит их на схватку, и они молят
бога и обращаются к ланистам7 с просьбой дать им сразиться в
38 поединке, а из вас никто не окажется таким? Хотел бы я съез­
дить8 для этого самого и посмотреть, что делает мой атлет, как
39 справляется с условием9. «Не хочу, — говорит, — такого
условия». Да разве от тебя зависит получить какое хочешь
условие? Тебе дано такое тело, такие родители, такие братья,
такое отечество, такое в нем место в строю, и вот ты пришел и
говоришь мне: «Перемени мне условие». Ну а разве у тебя нет
40 возможностей для пользования тем, что дано? « Т в о е — пред­
ложить, мое — справиться хорошо». Но нет: «Не такую боль­
шую условную посылку предлагай мне, а такую. Не такое вы-
41 води заключение, а такое». Скоро настанет время, когда тра­
гические актеры будут думать, что их маски, башмаки, воло­
чащееся одеяние и есть они сами. Человек, все это у тебя
42 предмет и условие. Произнеси что-нибудь, чтобы мы знали,
трагический актер ли ты или шут. Ведь все остальное у того и
43 другого одинаково. Поэтому, если снять с него и башмаки и
маску и вывести его на сцену призраком, пропал ли трагиче­
ский актер или остается? Если у него есть голос, остается.
44 Так и здесь: «Прими возглавление». Принимаю, и приняв,
45 показываю, как ведет себя человек образованный. «Скинь тогу
с широкой пурпурной полосой, надень лохмотья и выступи в
такой роли». Что же, разве не дано мне явить хороший голос?
46 «Кем же ты выступаешь теперь?» Свидетелем, призванным
47 богом: «Ты иди и стань мне свидетелем, потому что ты досто­
ин того, чтобы я вывел тебя свидетелем. Есть ли что бы то ни
было из того, что вне свободы воли, благо или зло? Причиняю
90
ли я кому-нибудь вред? Сделал ли я пользу каждого зависящей
от кого-нибудь другого, а не исключительно от самого него?»
Какое свидетельство даешь ты в пользу бога? «Я в ужасном 48
положении, господин, и несчастен. Никто не обращает внима­
ния на меня, никто не дает мне ничего, все порицают, злосло­
вят». Так-то намерен ты свидетельствовать и срамить этот при- 49
зыв его, за то что он почтил тебя такой честью и счел достой­
ным вывести для такого важного свидетельства?
Но вот имеющий власть заявил: «Я выношу решение, что 50
ты виновен в нечестивости и кощунстве». Что с тобой произо­
шло? «Я обвинен в нечестивости и кощунстве». Больше ниче­
го? «Ничего». А если бы он судил о каком-нибудь условном 51
высказывании и заявил: «Я выношу решение, что высказыва­
ние „Если день, то свет” ложное», — что произошло бы с этим
условным высказыванием? Кто здесь судим, кто осужден?
Условное высказывание или обманувшийся относительно не­
го? Так кто же это такой, имеющий власть заявить что-то от- 52
носительно тебя? Знает ли он, что такое благочестивость или
нечестивость? Занимался ли он этим? Учился ли? Где? У кого?
И вот музыкант не обращает внимания на него, если он заявля- 53
ет о нэте, что это гипата10, ни геометр, если он решает, что
прямые, проведенные от центра до линии окружности, не рав­
ны. А поистине образованный станет ли обращать внимание на 54
человека необразованного, если он решает что-то о благоче­
стивом и неблагочестивом, несправедливом и справедливом?
Как велика несправедливость образованных! Так, значит,
этому учился ты здесь? Не хочешь ли ты рассужденьица обо 55
всем этом оставить другим, невыносливым человечишкам,
чтобы они, сидя в углу, получали свою жалкую плату или
роптали на то, что никто не дает им ничего, а самому вы сту­
пить и применять на деле все то, чему ты учился? Ведь не 56
рассужденьиц недостает теперь, нет, книги полным-полны
стоических рассужденьиц. Чего же недостает? Того, кто бу­
дет применять на деле рассуждения, кто делом будет свиде­
тельствовать в их пользу. В от за эту ты, у меня, возьмись 57
роль, чтобы мы уже не из древности приводили в школе при­
меры, а имели какой-нибудь и нашего времени пример. Чье 58
же дело рассматривать все это? Того, у кого есть досуг. Че­
ловек ведь сущ ество, любящее рассматривать. Однако по- 59
стыдно рассматривать все это так, как беглые рабы. Нет,
нужно сидеть и слушать трагического актера ли, кифареда
ли, ничем не отвлекаясь, а не так, как они это делают. Он
приостановился и хвалит трагического актера, и вместе с тем
озирается. И вот если кто-то произнесет «господин», они сра­
зу в переполох, в смятение. Постыдно так и философам рас- 60
сматривать дела природы. Ведь что такое господин? Человек

91
над человеком не господин. Нет, господин это смерть и
жизнь, удовольствие и страдание. В самом деле, приведи мне
цезаря без всего этого, и увидишь, как я стоек. Но если он
явится со всем этим, меча громы и молнии, а я устраш усь
всего этого, не значит ли это, что я именно признаю господи­
на, как беглый раб? А пока у меня какая-то передышка от
всего этого, — как беглый раб приостанавливается в театре,
так и я: моюсь, пью, пою, но все это со страхом и мучением.
А если я освобожу себя от хозяев, то есть от всего того, чем
хозяева внушают страх, какое еще у меня беспокойство, ка­
кой еще господин?
Что же, провозглашать это нужно всем? Нет, но нужно
быть снисходительным к профанам и говорить: «Что он счи­
тает благом для себя, это и мне советует. Я прощаю ему».
В едь и Сократ прощал тюремщику, плакавшему, когда Со­
крат должен был выпить яд, и он говорит: «Как благородно
он нас оплакал»11. Так разве ему говорит он: «Потому и ото­
слали мы женщ ин»?12 Нет, людям близким, людям, могущим
внять этому. А к нему он снисходителен, как к ребенку.

30. Чем следует руководствоваться в обстоятельствах

Когда ты являешься к кому-нибудь из высокопоставлен­
ных, помни, что и другой сверху видит все происходящее, и
что ты должен быть угодным более ему, чем этому человеку.
Так вот, тот другой спрашивает тебя: Изгнание, тюрьму, око­
вы, смерть, бесславие чем называл ты в школе? — Я — без­
различными вещами. — Ну а сейчас чем ты их называешь?
Изменились ли они? — Нет. — Ну а сам ты изменился? —
Нет. — Так скажи, какие вещи — безразличные. Скажи и то,
что из этого следует. — Независящие от свободы воли. Они
не имеют никакого отношения ко мне. — Скажи также, что
вы считали благом? — Свободу воли, какой она должна
быть, и пользование, как должно, представлениями. — А
целью что? — Следование тебе. — Это и сейчас ты гово­
ришь? — Это и сейчас я говорю.
Входи, стало быть, со смелой уверенностью и памятуя
обо всем этом, и ты увидишь, что такое молодой человек,
приучивший себя к тому, что следует, среди людей, не зани­
мавшихся приучением себя к этому. Я-то, клянусь богами,
представляю себе, что ты будешь испытывать нечто такое:
«Что мы так серьезно и много подготавливаемся к ничему?
Это, оказывается, и есть власть? Это и есть передняя, спаль­
ники, стражники? Ради всего этого слушал я так много рас­
суждений? В се это, оказывается, ничто, а я подготавливался
как к чему-то серьезному».
 КНИГА II

1. Что быть смело уверенным не противоречит тому,

чтобы быть осмотрительным
Может быть, некоторым представляется парадоксальным 1
это требование философов, однако рассмотрим по возмож­
ности, истинно ли это, что все следует делать с осмотритель­
ностью и вместе с тем со смелой уверенностью. Ведь осмот- 2
рительность считается как-то противоположной смелой уве­
ренности, а противоположности никоим образом не могут
сосуществовать. А то, что представляется многим в этом во- 3
просе парадоксальным, связано, по-моему, с чем-то таким1 .
Действительно, если бы мы требовали относиться и с осмот­
рительностью и со смелой уверенностью к одному и тому же,
то нас справедливо обвиняли бы в том, что мы совмещаем
несовместимое. А на самом деле что поразительного в этом 4
высказывании? Ведь если здраво все это, много раз сказан­
ное, много раз доказанное, что сущность блага заключается в
пользовании представлениями, точно так же как и сущность
зла, а все независящее от свободы воли не содержит в себе ни
природы зла, ни природы блага, что парадоксального требу- 5
ют философы, если говорят: «Где независящее от свободы
воли, там пусть у тебя будет смелая уверенность, а где зави­
сящее от свободы воли, там — осмотрительность»? Ведь если 6
зло заключается в злополучной свободе воли, то только ко
всему этому стоит относиться с осмотрительностью, а если
все независящее от свободы воли и независящее от нас не
имеет никакого отношения к нам, то ко всему этому следует
относиться со смелой уверенностью. И вот так мы будем 7
осмотрительными и вместе с тем смело уверенными, и, кля­
нусь Зевсом, смело уверенными благодаря осмотритель­
ности. Ведь благодаря осмотрительному отношению ко все­
му тому, что действительно зло, у нас получится смело уве­
ренное отношение ко всему тому, что не таково.
Однако с нами бывает то, что с ланями. Когда ланц пуга- 8
ются перьев2 и убегают от них, куда они устремляются, к ка­
ким местам отступают, будто бы безопасным? К тенетам. И
вот так они погибают, перепутав то, чего следует страшиться,

93
9 и то, к чему следует относиться со смелой уверенностью. Так
и мы. К чему относимся мы со страхом? К тому, что не зави­
сит от свободы воли. В чем, напротив, ведем мы себя со сме­
лой уверенностью, будто нет в том ничего ужасного? В том,
10 что зависит от свободы воли. Впасть в заблуждение или до­
пустить опрометчивость, совершить что-то бесстыдное или с
постыдной жаждой стремиться к чему-то, нам совершенно
безразлично, если только мы достигаем желанной цели в том,
что не зависит от свободы воли. А где смерть или изгнание,
страдание или бесславие, там отступление, там переполох.
11 Потому-то, как это и естественно для глубоко ошибающихся
в самых важных вещах, природную смелую уверенность мы
превращаем в наглость, отчаянное сумасбродство, дерзость,
бесстыдство, а природную осмотрительность и совестли­
вость — в малодушие и низость, преисполненность страхов и
12 смятений. Ведь если человек перенесет осмотрительность
туда, где свобода воли и дела свободы воли, тотчас же, вмес­
те с желанием быть осмотрительным, и зависящим от него
самого будет у него избегание, а если туда, где независящее
от нас и независящее от свободы воли, то, поскольку избега­
ние у него будет по отношению к тому, что зависит от дру­
гих, он неизбежно будет в страхе, в неустойчивости, в смяте-
13 нйи. Страшное ведь это не смерть или страдание, а страх пе­
ред страданием или смертью. Поэтому мы хвалим ска­
завшего:

Не смерть сама страшна ведь, нет, — с позором смерть3.

14 Так вот следовало бы, чтобы по отношению к смерти бы­

ла смелая уверенность, а по отношению к страху перед
смертью — осмотрительность. А в действительности — на­
оборот: по отношению к с5мерти — бегство, а по отношению
15 к мнению о ней — невнимание, небрежность, безразличие. А
все то Сократ называл, и хорошо делал, пугалами4. В самом
деле, как детям маски представляются ужасными и страш­
ными по неведению, нечто подобное испытываем и мы по
отношению к этим вещам именно по той же самой причине,
16 что и дети по отношению к пугалам. Ведь что такое дитя?
Незнание. Что такое дитя? Невежество. В самом деле, там,
17 где знают и они, они ничуть не уступают нам. Смерть что
такое? Пугало. Переверни его и разгляди. Вот посмотри, не
кусается. Бренное тело должно отделиться от бренного жиз­
ненного духа5, — как прежде было отделенным, — или сей­
час или позднее. Так что же ты досадуешь, если сейчас? Ведь
18 если не сейчас, то позднее. Зачем? Чтобы свершался круго­
ворот мироздания6. А для этого нужно, чтобы одно было на-

94
стающим, другое предстоящим, а то-то свершившимся.
Страдание что такое? Пугало. Переверни его и разгляди. 19
Бренная плоть испытывает резкое движение, потом опять
спокойное. Если это для тебя нецелесообразно — дверь от­
крыта. Если целесообразно — терпи. Ведь на все дверь 20
должна быть открытой, — и беспокойства у нас нет.
Каков же плод этих мнений? Именно таков, каким и дол- 21
жен быть наиболее прекрасный и наиболее подобающий для
действительно образованных: невозмутимость, бесстрашие,
свобода. В этом ведь не толпе следует верить, которая гово- 22
рит, что только свободным можно получать образование, а
скорее философам, которые говорят, что только получившие
образование свободны. — Как это? — Вот как. Что иное есть 23
свобода, как не возможность вести жизнь как желаем? — Ни­
что иное. — Тогда скажите мне, люди, желаете ли вы жить
совершая ошибки? — Не желаем. — Стало быть, ни один 24
ошибающийся не свободный. Желаете ли вы жить в страхе,
желаете ли в печали, желаете ли в смятении? — Никоим об­
разом. — Следовательно, ни один живущий в страхе, живу­
щий в печали, живущий в смятении не свободный, а кто из­
бавился от печалей, страхов и смятений, тот тем же самым
путем и от рабства избавился. Так как же еще верить вам, 25
дражайшие законодатели? Мы не позволяем получать обра­
зование никому, кроме свободны х? Да ведь философы гово­
рят, что мы не позволяем быть свободными никому, кроме
образованных, то есть бог не позволяет. — Так, значит, когда 26
кто-то повернул своего раба перед претором7, то не сделал
ничего? — Сделал. — Что? — Повернул своего раба перед
претором. — Больше ничего? — Да, и двадцатину на него
уплатить должен8. — Что же, разве тот после всего этого не 27
стал свободным? — Ничуть, как и не стал невозмутимым. Ну 28
вот у самого тебя, могущего поворачивать других, никакого
нет господина? Ни денег, ни девчонки, ни мальчишки, ни ти­
рана, ни какого-нибудь друга тирана? Так что же ты трепе­
щешь, когда идешь попасть в какое-нибудь такое обстоятель­
ство?
Поэтому я говорю часто: вот к чему приучайте себя и вот 29
чем руководствуйтесь: по отношению к чему следует быть
смело уверенным и к чему следует относиться с осмотри­
тельностью: по отношению к независящему от свободы во­
ли — быть смело уверенным, быть осмотрительным — по
отношению к зависящему от свободы воли. — Но я не прочи- 30
тал тебе9, и ты не знаешь, что я делаю. — Где это? В словеч- 31
ках? Держи свои словечки! Покажи, как ты относишься к
стремлению и избеганию, не терпишь ли неуспеха в том, чего
ты хочешь, не терпишь ли неудачи в том, чего ты не хочешь.

95
А те свои периодишки, если ты умен, возьмешь как-нибудь
наконец и сотрешь. — Что же, Сократ разве не писал? — Да
и кто писал столько?10 Но как? Поскольку он не всегда мог
иметь опровергающего его мнения или опровергаемого в
свою очередь, он сам себя опровергал и исследовал, и всегда
с пользой упражнениями развивал хотя бы одно какое-
нибудь общее понятие. Вот что пишет философ. А что ка­
сается словечек, то и путь, о котором я говорю, оставляет их
другим 11 — неосознающим или блаженным, тем, у кого есть
досуг благодаря невозмутимости, или тем, кто не принимает
в расчет никаких последствий из-за глупости.
И вот когда час призывает, все то ли ты пойдешь показы­
вать, читать и тщеславиться? «В от посмотри, как я сочиняю
диалоги». Не то показывай, человек, а лучше это: «В о т по­
смотри, как я в своем стремлении не терплю неуспеха. Вот
посмотри, как я в своем избегании не терплю неудачи. Пода­
вай смерть, и узнаешь. Подавай страдания, подавай тюрьму,
подавай бесславие, подавай осуждение». Вот что должен по­
казывать молодой человек, пришедший из школы. А все дру­
гое оставь другим, и пусть никто не услышит от тебя ни зву­
ка обо всем том никогда, и если кто-нибудь станет хвалить
тебя за все то, не принимай похвалы, а сочти, что ты ничего
собой не представляешь и не знаешь ничего. Являй себя
знающим только то, как тебе и не терпеть неуспеха никогда и
не терпеть неудачи. Другие пусть приучают себя к судам,
д р уги е— к задачам, др уги е— к силлогизмам. Ты приучай
себя к тому, как умирать, ты — к тому, как быть закованным,
ты — к тому, как подвергаться пыткам, ты — к тому, как быть
изгоняемым. И все это ты должен делать со смелой уверен­
ностью, положившись на призвавшего тебя ко всему этому,
посчитавшего тебя достойным этого места, на котором ты по­
кажешь, на что способна разумная верховная часть души,
противопоставленная силам, независящим от свободы воли.
И вот так то парадоксальное требование уже не будет
представляться ни невозможным, ни парадоксальным, а
именно, что следует быть осмотрительным и вместе с тем
смело уверенным: по отношению к независящему от свободы
воли — быть смело уверенным, а в зависящем от свободы
воли — быть осмотрительным.

2. О невозмутимости
Смотри сам, отправляясь на суд, что ты хочешь сохранить
и где ты хочеш ь преуспеть. Ведь если ты хочешь сохранить
свободу воли в состоянии соответствия с природой, то у тебя
полная безопасность, у тебя полная возможность, беспо-
96
койства у тебя нет. В самом деле, если ты хочешь все зави- з
сящее от тебя сохранить независимым и по природе свобод- *
ным и довольствуешься всем этим, на кого еще тебе обра­
щать внимание? Да кто над всем этим господин, кто все это
может отнять? Если ты хочешь быть совестливым и честным, 4
кто не позволит тебе? Если ты хочешь не испытывать помех
и не испытывать принуждений, кто принудит тебя стремить­
ся к тому, к чему по твоему мнению не следует, кто принудит
избегать того, чего по твоему представлению не следует? Но 5
что он может? Он предпримет против тебя что-то, что счита­
ется страшным. А чтобы ты и избегающим это оказался, как
может он сделать? Значит, когда стремиться и избегать зави- 6
сит от тебя, на кого еще тебе обращать внимание? Вот тебе 7
вступление, вот изложение дела, вот приведение доказа­
тельств, вот победа, вот заключение, вот добрая честь1.
Поэтому Сократ сказал напоминавшему ему, чтобы он 8
подготавливался к суду: «Н у а не кажется ли тебе, что я всей
своей жизнью подготавливаюсь к этому?» — «Как имен- 9
но?» — «Я сохраняю всегда, — говорит он, — то, что зависит
от меня». — «Каким же образом?» — «Я никогда ничего не­
справедливого ни в частной жизни, ни в общественной не
соверш ал»2. А если ты хочешь сохранить и то, что относится 10
к внешнему миру, — бренное тело, бренное имущество,
бренный почет, — я говорю тебе: тут же немедленно присту­
пай к всяческой возможной подготовке, и стало быть, рас­
сматривай и природу судьи и противника. Если надо обнять 11
колени, обними колени, если заплакать, заплачь, если засте­
нать, застенай. Ведь когда ты подчинишь свое тому, что от- 12
носится к внешнему миру, впредь будь рабом и не рвись в
разные стороны, то желая быть рабом, то не желая, но просто 13
и всеми помыслами или то или это: или свободный или раб,
или образованный или необразованный, или породистый пе­
тух или непородистый, или выдерживай удары до тех пор,
пока не умрешь, или уступи сразу же. Да не случится с тобой
получить много ударов и после уступить! А если это постыд- 14
но, тут же немедленно приступи к разбору: «Где природа зла
и б л а г а ?< ...> 3
Неужели ты думаешь, что, желая сохранить относящееся 15
к внешнему миру, Сократ стал бы в своем выступлении гово­
рить: «Анит и Мелет убить меня могут, но повредить мне —
нет»?4 Разве он был так глуп, чтобы не видеть, что этот путь 16
сюда не ведет, а ведет иной?5 Что же значит, что он не счита­
ется с этим, да еще раздражает? Как мой Гераклит6, когда у 17
него в Родосе было судебное дельце о землишке, доказав су ­
дьям свою правоту, в заключение речи сказал: «Но я и не
стану просить вас, и мне безразлично, какое вы намерены

4 Беседы Эпиктета 97
вынести решение, и это вы скорее судимы, а не я». И вот так
он провалил свое дельце. Какая в этом надобность? Ты толь­
ко не проси, но не добавляй: «Я и не прошу». Разве только
если оказывается уместным намеренно вызвать раздражение
судей, как Сократу. Если и ты подготавливаешь такое заклю­
чение речи, то к чему тебе выступать, к чему являться? Ведь
если ты хочешь быть распятым на кресте, подожди, и крест
придет. А если разум велит явиться и попытаться убедить, во
всяком случае, по мере своей возможности, надо делать то,
что следует из этого, сохраняя, однако, свое.
Тут смешно также говорить: «Посоветуй мне». Что я тебе
посоветую ? Нет, говорить нужно: «Сделай мою мысль спо­
собной определить соответствующ ее отношение ко всему,
что бы ни получалось». В самом деле, говорить именно то —
все равно как если бы неграмотный говорил: «Скажи мне, что
написать, когда мне будет предложено написать какое-
нибудь имя». Ведь если я скажу «Дион», и затем тот придет и
предложит ему имя не «Дион», а «Теон», что получится? Что
он напишет? Но если ты выучился писать, то можешь и быть
подготовленным ко всему, что будут диктовать. А иначе что
тебе я сейчас посоветую? Ведь если положение вещей будет
диктовать что-то иное, что ты станешь говорить или что ста­
нешь делать? Так вот, помни об этом общем правиле, и ты не
будешь нуждаться в совете. А если ты заришься на то, что
вне тебя, то ты неизбежно должен вертеться так и сяк по
прихоти господина. А кто господин? Тот, кто имеет власть
над всем тем, чем ты серьезно занят или чего избегаешь.

3. Против тех, кто представляет кого-то философам

Прекрасно сказал Д иоген1 просившему у него представ­
ляющего письма: «Что ты человек, он и увидя тебя узнает, а
добродетельный ли или порочный, то, если он опытен в рас­
познании добродетельных и порочных, сам узнает, а если
неопытен, то не узнает, даже если я напишу ему много тысяч
раз». В едь это все равно как если бы драхма просила пред­
ставить ее кому-то, чтобы ее одобрили. Если это опытный
пробирщик серебра, ты сама представишь ему себя.
Так вот, нам следовало бы иметь и в жизни нечто такое,
что имеется, когда дело касается серебра, чтобы я мог ска­
зать, как говорит пробирщик серебра: «Подавай какую хо­
чешь драхму, и я распознаю ее». Но вот когда дело касается
силлогизмов, то: «Подавай кого хочешь, и я различу тебе
способного сводить силлогизмы к схемам и неспособного»2.
Почему? Потому что я умею сводить силлогизмы к схемам. У
меня есть та способность, какая должна быть у способного
98
признавать тех, кто правильно обращается с силлогизмами. А 5
когда дело касается жизни, что я делаю? То говорю, что доб­
родетельный, то — порочный3. В чем причина этого? В про­
тивоположном тому, что при силлогизмах: в невежестве и
неопытности.

4. Против застигнутого однажды в прелюбодеянии

В то время как он говорил, что человек рожден для чест- 1
ности и что ниспровергающий это ниспровергает особен­
ность человека, вошел один, из слывущих просвещенными,
который однажды в городе был застигнут в прелюбодеянии.
А он: Но если, — говорит, — отбросив эту честность, для 2
которой мы по природе рождены, мы коварно домогаемся
жены соседа, что мы делаем? Да что иное, как не то, что
утрачиваем и уничтожаем? Кого? Честного, совестливого,
благочестивого. Только ли это? А добрососедство не унич- 3
тожаем, а дружбу нет, а город нет? А на какое место мы себя
назначаем?1 Как с кем мне обращаться с тобой, человек? Как
с соседом, как с другом? Каким это таким? Как с граждани­
ном? Что я доверю тебе? Еще если бы ты был утваришкой, 4
настолько прогнившей, что тебя нельзя было бы использо­
вать ни на что, то тебя выбросили бы вон, в яму для нечистот,
и никто бы оттуда тебя не подобрал. А если ты, представляя 5
из себя человека, не можешь занять никакого человеческого
места, что нам с тобой делать? Ну пусть, занимать место дру­
га ты не можешь. Место раба можешь? Да кто станет дове­
рять тебе? Так не хочешь ли, чтобы и тебя тоже выбросили
куда-нибудь, в яму для нечистот, как негодную утварь, как
нечистоты? И ты еще будешь говорить: «Никто не обращает 6
внимания на меня, человека просвещенного!»? Да потому что
ты дрянной и негодный. Это как если бы осы возмущались
тем, что никто не обращает внимания на них, но все избега­
ют, и даже кто может ударом сбивает их. У тебя такое жало, 7
что, кого ты ужалишь, тому причиняешь беспокойства и бо­
ли. Что нам, по-твоему, делать с тобой? Некуда деть тебя.
«Что же, разве женщины не общие по природе?»2 И я го- 8
ворю. Да ведь и поросенок — общий для приглашенных. Но
когда доли распределены, то, если тебе так угодно, явись и
схвати долю возлежащего рядом, или тайком своруй, или,
придвинув руку, облизывайся, и если не можешь урвать мяса,
обмажь пальцы жиром и облизывай их. Прекрасный сокра­
товский сотрапезник на пиру!3 Ну а театр разве не общий для 9
граждан? Так, значит, когда они усядутся, ты явись, если тебе
так угодно, и сгони с места кого-нибудь из них. Вот так и
женщины по природе общие. А когда законодатель, как 10
4* 99
 устроитель званого обеда, распределит их, не хочешь ли и ты
тоже искать свою долю, а метишь и облизываешься на чу-
11 жую? «Но я просвещенный и понимаю Архедема4». Стало
быть, понимая Архедема, будь прелюбодеем и бесчестным, и
вместо человека — волком или обезьяной. В самом деле, что
тебе мешает?

5. Как сосуществует высокий образ мыслей и забота

1 Предметы безразличны, а пользование ими не безразлич-
2 но. Как же сохранить стойкость и невозмутимость и вместе с
тем заботливость и отношение не необдуманное и не не-
3 брежное? Подражая играющим в кости. Камешки безразлич­
ны, кости безразличны. Откуда я знаю, что выпадет? А за­
ботливо и искусно пользоваться выпавшим — это уже мое
4 дело1. Вот так, стало быть, и в жизни имеющее главное зна­
чение д е л о — это: раздели и разграничь вещи и скажи: «То,
что вне меня, не зависит от меня. Свобода воли зависит от
5 меня. Где мне искать благо и зло? Внутри, в моем». А все то,
что в чужом, никогда не называй ни благом, ни злом, ни
6 пользой, ни вредом, и вообще ничем подобным. Что же, всем
этим следует пользоваться беззаботно? Отнюдь. Это ведь, в
свою очередь, есть зло для свободы воли, и таким образом —
7 против природы. Нет, пользоваться всем этим следует забот­
ливо, потому что пользование не безразлично, и вместе с тем
стойко и невозмутимо, потому что предмет безразличен.
8 Ведь где небезразличное, там никто не может ни помешать
мне, ни принудить меня. Где я подвластен помехам и подвла­
стен принуждениям, достижение всего того не зависит от ме­
ня и не благо или зло, а пользование — или зло или благо, но
зависит от меня.
9 Трудно, правда, сочетать и совместить э т о — заботу ис­
пытывающего привязанность к предметам и стойкость не об­
ращающего внимание на них, но только не невозможно. А
10 иначе невозможно стать счастливым. Но это как нечто такое,
что мы делаем, когда дело касается плавания2. Что в моей
11 возможности? Выбрать кормчего, моряков, день, час. И вот
обрушилась буря. Так какое же еще мне дело? Мое ведь ис­
полнено. Это условие — дело другого, кормчего'. Но вот и
12 корабль идет ко дну. Что же я могу сделать? Я делаю только
то, что могу: тону без страха, без крика, не виня бога, но
13 зная, что рожденное должно и погибнуть. Я ведь не вечность,
а человек, частица всей совокупности, как час — дня. Я дол-
14 жен настать, как час, и пройти, как час. Так какая же мне раз­
ница, как я пройду, утонув ли в море или сгорев в лихорадке?
Я ведь должен пройти через что-то такое.

100
 Ты увидишь, что это делают и умело играющие в мяч. Ни
для кого из них не имеет значения, что представляет собой
мяч, благо или зло, а имеет значение, как бросать и ловить
его. Стало быть, в том слаженность, в том искусство, провор­
ство, непрепирательство, чтобы я, даже не вытягивая склад­
ку, мог поймать его, а другой ловил его, когда брошу я. А
если мы со смятением и страхом ловим или бросаем его, ка­
кая уже это игра, где тут быть стойким, где тут следить за
последовательностью в ней? Нет, один будет говорить:
«Бросай», другой: «Не бросай», а тот: «Не подбрасывай».
Это, конечно, раздор, а не игра.
В от потому-то Сократ умел играть в мяч. — Как это? —
Играть в суде. «Скажи мне, — говорит он, — Анит, как это я,
утверждаешь ты, не признаю бога? Кто такие божества, по-
твоему? Не дети ли они богов или же некие смешанные от
людей и богов?» А когда тот согласился, он: «Так кто же, по-
твоему, может считать, что мулы сущ ествую т, а ослы —
нет?»4, словно в мяч играя. И что это за мяч там на середине?
Это — жить, быть закованным, быть изгнанным, выпить яд,
лишиться жены, оставить детей сиротами. В от что было на
середине, во что он играл, но тем не менее играл, и играл в
мяч слаженно. Так и у нас забота должна быть искуснейшей
игрой в мяч, а безразличие — как насчет мяча. Следует ведь
непременно с любым предметом внешнего мира обращаться
искусно, но не принимая его, а, каким бы он ни был, показы­
вая искусное обращение с ним. Так и ткач не шерсть выделы­
вает, а, какую ни получит, искусно обращается с ней. Другой
дает тебе пищу и имущество, и все это же может отнять, и
само бренное тело. Ты, стало быть, получив предмет, зани­
майся им. И вот если ты выйдешь из этого, ничего не потер­
пев, прочие, встречаясь с тобой, будут вместе радоваться то­
му, что ты уцелел, а тот, кто умеет разбираться в таких ве­
щах, если увидит, что ты пристойно вел себя в этом, будет
хвалить и поздравлять, но если увидит, что ты уцелел благо­
даря чему-то неблагопристойному, то — наоборот. Ведь где
разумное основание радоваться, там — и вместе радоваться.
Каким же образом говорится, что то-то из относящегося к
внешнему миру — по природе и не по природе? Это как если
бы мы были обособленными. В едь ноге быть по природе,
скажу я, это быть чистой, но если ты возьмешь ее как ногу, то
есть как не обособленную, то ей пристанет и в грязь ступать*
и по терниям пройти, а то и быть отсеченной ради целого, —
иначе это уже не будет нога. Такое примерно мнение следует
принять и относительно нас. Что ты такое? Человек. Если ты
рассматриваешь себя как обособленного, то по природе —
прожить до старости, быть богатым, быть здоровым. А если

101
ты рассматриваешь себя как человека, то есть частицу некое­
го целого, то ради этого целого тебе пристало то проболеть,
то отправиться в плавание и подвергнуться опасностям, то
впасть в нужду, а то и преждевременно умереть. Так что же
ты возмущаешься? Разве ты не знаешь, что иначе как та уже
не будет нога, так и ты уже не будешь человек? Ведь что та­
кое человек? Частица града, прежде всего состоящего из бо­
гов и людей, а затем — называемого так по ближайшему
сходству, который есть некое крохотное подобие вселенского
гр а д а .— Так, значит, пусть сейчас меня с у д я т ? — Так, зна­
чит, пусть сейчас другой болеет лихорадкой, другой отправ­
ляется в плавание, другой умирает, другой будет осужден?
Невозможно ведь, при таком теле, при этом окружающем
мире, этих совместно живущих, чтобы с тем или иным не
случалось чего-нибудь такого. Значит, твое дело — придти и
сказать то, что следует, изложить все это, как надлежит. И
вот, тот говорит: «Я выношу решение, что ты виновен». —
«Ж елаю тебе добра! Я свое сделал, а сделал ли и ты свое,
смотри сам». С ущ ествует ведь какая-то и для него опасность,
да не будет тебе неведомо.

6. О безразличии
Условное высказывание безразлично. Суждение о нем не
безразлично, но — или знание, или мнение, или заблуждение.
Вот так же жизнь безразлична, пользование ею не безразлич­
но. Поэтому никогда, если вам скажут, что безразлично и все
это, вы не будьте беззаботными, и если вас призовут к заботе,
вы не будьте низкими и не дорожите предметами.
Хорошо и знать свою подготовленность и свои возмож­
ности, для того чтобы в том, в чем ты не подготовлен, ты был
спокоен и не досадовал, если другие превосходят тебя в том.
Ведь и ты по праву сочтешь, что сам ты превосходишь их в
силлогизмах, и если они будут досадовать на это, скажи им в
утешение: «Я учился этому, а вы нет». Вот так же и там, где
требуется какая-то опытность, не ищи даваемого этим пре­
восходства, но уступай его тем, у кого большая опытность в
том, а тебе пусть будет достаточно быть стойким.
«Пойди и почтительно приветствуй такого-то». —
«К ак?» — «Не униженно». — «Но передо мной заперли
двер ь1. Через окошко ведь я не научился входить. А когда я
нахожу дверь запертой, то мне остается или удалиться или
через окошко войти». — «Но ты и поговори с ним». —
« Г о в о р ю » .— « К а к ? » — «Не униженно». Но ты не достиг
успеха2. Да разве твое было это дело? Нет, — его. Так что же
ты притязаешь на чужое? Всегда помни, что — твое, и что —
102
чужое, и не будешь впадать в смятение. Поэтому прекрасно
говорит Хрисипп: «До тех пор, пока мне неясно последую­
щее, я всегда придерживаюсь более естественного для до­
стижения того, что по природе. Ведь сам бог создал меня
способным к выбору этого. А если бы, конечно, я знал, что
сейчас мне предопределено судьбой болеть, то я и влекся бы
к этому. Ведь и нога, если бы она обладала умом, влеклась
бы к тому, чтобы ступать в грязь».
Право же, для чего родятся колосья? Не для того ли, что­
бы и поспеть? Но, вот, они поспевают. А не для того ли, что­
бы и быть сжатыми? Не обособленными ведь они родятся.
Так, значит, если бы они обладали сознанием, то они должны
были бы молить о том, чтобы им не быть сжатыми никогда?
А никогда не быть сжатыми это для колосьев — проклятье.
Знайте, что вот так же и для людей не умереть — проклятье.
Это все равно что не созреть, не быть сжатыми. А мы, по­
скольку мы как раз те самые, которые и должны быть сжаты
и вместе с тем понимаем это самое, что мы жнемся, возму­
щаемся этим! Это потому, что мы и не знаем, кто мы такие, и
не приучили себя к тому, что касается человека, как ис­
кусные наездники — к тому, что касается лошади. Но, вот,
Хрисант, уже готовый нанести удар противнику, услышал
зов трубы к отступлению и остановился: настолько важнее по
его мнению было исполнить приказание военачальника, чем
свое намерение3. А из нас никто не хочет с готовностью по­
виноваться необходимости, даже когда она призывает, но со
слезами и стенаниями мы претерпеваем то, что претерпеваем,
называя это обстоятельствами. Какими это обстоятельствами,
человек? Если обстоятельствами ты называешь окружающие
условия, то все они обстоятельства. А если ты называешь так
трудные окружающие условия, то какая трудность у рожден­
ного погибнуть? А гибель несет или меч, или колесо4, или
море, или черепица, или тиран. Что тебе до того, каким путем
сойдешь ты в обитель Аида? В се они равны. А если хочешь
услыш ать правду, кратчайший путь — тот, которым отправ­
ляет тиран. Никогда ни один тиран не убивает никого шесть
месяцев, а лихорадка — и целый год часто. Трескотня все это
и пустозвонство.
— При цезаре5 я подвергаю опасности голову. — А я не
подвергаю опасности, живя в Никополе, где столько земле­
трясений? А сам ты, когда переплываешь Адриатическое мо­
ре, что подвергаешь опасности? Не голову? — Но я подвер­
гаю опасности и мнение. — Свое? Как? Да кто может прину­
дить тебя принять такое мнение, какого ты не хочеш ь? Чу­
жое? И какая опасность для тебя в том, что другие приняли
ложные мнения? — Но мне грозит опасность быть изгнан­
103
ным. — Что такое быть изгнанным? Быть где-нибудь в дру­
гом месте, а не в Риме? — Да. Что же, если меня пошлют на
Г и а р ы ?— Если это тебя устраивает, отправишься. А если
нет, тебе есть куда вместо Гиар отправиться — туда, куда и
тот отправится, хочет он этого или нет, тот посылающий тебя
на Гиары. Что ты, стало быть, словно на что-то важное на­
правляешься?6 Это слишком незначительно для такой подго­
товленности, так что одаренный молодой человек мог бы
сказать: «Не стоило ради всего этого столько слушать, столь­
ко писать, столько времени сидеть у старикашки, который не
многого стоит». Только помни о том разделении, по которо­
му разграничивается твое и не-твое. Никогда не притязай ни
на что чужое. Как трибуна7, так и тюрьма :— место, одно —
возвыш енное, другое — низкое. А свобода воли может быть
сохранена неизменной, если ты хочешь сохранить ее неиз­
менной как в том, так и в другом месте. И тогда лишь будем
мы ревностными последователями Сократа, когда в тюрьме
мы будем в состоянии писать пеаны8. А пока мы до сих пор
такие, какие есть, смотри, выносимо ли было бы нам, если бы
в тюрьме кто-нибудь нам говорил: «Хочеш ь, прочитаю тебе
пеаны?» — «Что ты беспокоишь меня? Разве ты не знаешь,
какое у меня несчастье? Ну до того ли мне в таком положе­
нии?» — «В каком же?» — «М не вот умирать». — «А другие
люди будут бессмертны?»

7. Как обращаться к прорицанию

Из-за несообразного обращения к прорицанию многие из
нас не соблюдают многое из надлежащего. Да что прорица­
тель может увидеть еще, кроме смерти или опасности, или
болезни, или вообще чего-нибудь подобного? Так если надо
будет подвергнуться опасности ради друга, а то и умереть
ради него надлежать будет, сообразно ли мне тут еще обра­
щаться к прорицанию? Разве нет у меня прорицателя внутри,
который сообщил мне сущ ность блага и зла, который истол­
ковал знамения того и другого? Так к чему еще мне внут­
ренности жертвенных животных или вещие птицы? А выно­
симо ли мне, когда тот говорит: «Тебе польза»? Да что такое
полезное, знает ли он? Что такое благо, знает ли? Постиг ли
он, каковы знамения блага и зла, так, как знамения внутрен­
ностей жертвенных животных? Ведь если он знает знамения
блага и зла, то знает и знамения прекрасного и постыдного,
справедливого и несправедливого. Человек, ты мне говори,
какие посылаются знамения, жизнь или смерть, бедность или
богатство, а полезно ли это или неполезно, тебя ли мне спра­
шивать? Почему в том, что касается грамоты, ты не гово-
104
риш ь?1 Так, значит, здесь ты говоришь, где все мы люди за­
блуждаемся и расходимся в мнениях друг с другом? Поэтому 8
прекрасно сказала та женщина, которая хотела отправить к
изгнанной Гратилле2 корабль с припасами на месяц, в ответ
сказавшему, что «Домициан3 изымет их»: «Лучш е пусть он
изымет их, — говорит она, — чем я не отправлю».
Что же побуждает нас к тому, что мы беспрестанно обра- 9
щаемся к прорицанию? Малодушие, страх за исход. Поэтому
мы льстим прорицателям. «Наследую ли я, господин, от­
цу?» — «Посмотрим. Совершим для этого жертвоприноше­
ние». — «Да, господин, как судьбе угодно». И вот если он
скажет: «Наследуеш ь», мы благодарим его, словно это от не­
го получили мы наследство. Поэтому они затем и насмехаю т­
ся над нами4.
Как же следует? Обращаться к ним следует без стремле- 10
ния и избегания, как путник спрашивает у встречного, кото­
рая из двух дорог ведет туда-то, не имея стремления к тому,
чтобы лучше вела туда правая, чем левая: он ведь хочет не по
какой-нибудь из них пойти, а по ведущей туда. Вот так еле- 11
довало бы и к богу обращаться как к путеводителю, как мы
пользуемся глазами, не прося их, чтобы лучше они показы­
вали нам такое-то, но какое показывается, об этом принимая
представления. А в действительности мы в трепете цепляемся 12
за птицегадателя и, как к богу взывая, просим его:
«Господин, сжалься. Сделай так, чтобы у меня вышло». Раб- 13
ское ты сущ ество, разве ты хочешь чего-нибудь иного, кроме
лучш его? Так разве что-нибудь иное лучше, чем угодное бо­
гу? Зачем ты, насколько зависит от тебя, губишь истолкова- 14
теля, с пути сбиваешь советника?

8. В чем сущность блага

От бога исходит польза. Но и от блага исходит польза. 1
Естественно, следовательно, что где сущ ность бога, там за­
ключается и сущ ность блага. Что же есть сущ ность бога? 2
Плоть? Ни в коем случае. Земля?1 Ни в коем случае. Добрая
слава? Ни в коем случае. Ум, знание, разум правильный. Ста- 3
ло быть, здесь вообще ищи сущ ность блага. Право же, не­
ужели ты ищешь его в растении? Нет. Неужели в сущ естве,
не наделенном разумом? Нет. Ища его, следовательно, в су ­
ществе, обладающем разумом, что ты еще ищешь его в ином,
а не лишь в этом отличии от сущ еств, не наделенных ра­
зумом? Растения даже не обладают способностью пользо- 4
ваться представлениями. Поэтому ты не говоришь о благе в
них. Следовательно, благо требует пользования представле­
ниями. Только ли одного его? Ведь если только одного его, 5

105
 то говори, что и в остальных живых сущ ествах есть благо,
6 счастье и злосчастье. Однако ты не говоришь этого, и хорошо
делаешь. Ведь если даже самое большее они и обладают спо­
собностью пользования представлениями, все же способ­
ностью -™ понимания в пользовании представлениями они не
обладают. И естественно. Они ведь созданы как имеющие
целью служить другим, а не как сами имеющие главное зна-
7 чение. В самом деле, осел создан разве как сам имеющий
главное значение?2 Нет. Но потому что нам нужна была спи­
на, могущая носить тяжести. Но, клянусь Зевсом, нам нужно
было также, чтобы он ходил. Поэтому он получил еще и спо­
собность пользоваться представлениями. Ведь иначе он не
8 мог бы ходить. И вот на этом у него все кончается. А если бы
и он получил еще способность понимания в пользовании
представлениями, то ясно, что по разумному основанию он
не был бы уже подчинен нам и не оказывал бы эти услуги, а
был бы равным нам и подобным.
9 Следовательно, ты не хочешь там искать сущ ность блага,
где при отсутствии его в чем бы то ни было ты не хочешь
Ю говорить о благе?3 — Что же, разве не творения богов и
те? — Да, но не как имеющие главное значение и не как час-
11 тицы богов. А ты — как имеющее главное значение, ты —
сколок бога, ты содержишь в себе некоторую частицу его.
Так что же не ведаешь ты этого своего родства? Что же не
12 знаешь, откуда ты пришел? Не хочешь ли ты памятовать,
когда ты ешь, — как кто ты ешь и кого кормишь? Когда
вступаешь в связь, — как кто вступаешь ты? Когда — в об­
щение? Когда упражняешься, когда разговариваешь, не зна­
ешь ли ты, что бога ты кормишь, бога упражняешь? Бога но-
13 сишь ты повсюду, несчастный, и не ведаешь. Думаешь, я го­
ворю о каком-то серебряном или золотом, снаружи? В себе
носишь ты его, и не осознаешь, что оскверняешь его нечис-
14 тыми мыслями, грязными действиями. Даже при статуе бога
ты не посмел бы делать что-нибудь из того, что ты делаешь.
А при самом боге внутри, и видящем и слышащем все, не
стыдишься ты помышлять и делать все это, ты, неосознаю­
щий своей природы и навлекающий на себя гнев бога?
15 Стало быть, почему -мы, отправляя из школы молодого
человека на какие-то дела, боимся, как бы он не стал делать
что-то не так, как бы не стал есть не так, как бы не стал всту­
пать в связь не так, как бы не стал уничижаться, облачаясь в
лохмотья, как бы не стал возноситься, облачаясь в щеголь-
16 ские плащи? Он не знает своего бога, он не знает, с кем от­
правляется. А выносимо ли нам, когда он говорит: «Я хотел
17 бы, чтобы ты был со мной»? Разве там бог не с тобой? И ты
еще ищешь кого-то другого, тогда как он с тобой? Или он
106
скажет тебе иное, чем это? Но, вот, если бы ты был статуей 18
Фидия, его Афиной или Зевсом4, то помнил бы и о себе и о
художнике, и если бы обладал каким-то сознанием, то ста­
рался бы не делать ничего недостойного ни своего создателя,
ни себя самого, и не представляться взорам в неподобающем
облике. Ну а раз тебя Зевс сотворил, поэтому ты не забо- 19
тишься о том, каким таким покажешь себя? И какое может
быть сравнение между тем художником и этим художником
или между тем произведением и этим произведением? И ка- 20
кое творение художника впрямь имеет в себе те способности,
которые выражает благодаря устроению? Разве оно не ка­
мень или медь, или золото, или слоновая кость? Да Афина
Фидия, раз простерев руку с Никой на ней, стоит так целую
вечность, а творения б о г а — движущиеся, дышащие, обла­
дающие способностью пользоваться представлениями, обла­
дающие способностью одобрять. Ты произведение этого ма- 21
стера, — и ты срамишь это произведение? Что же, что он не
только создал тебя, но и одному тебе вверил и поручил, ты и 22
об этом не будешь помнить, но даже будешь срамить свое
попечительство? А если бы тебе какого-нибудь сироту бог
поручил на попечение, ты вот так не заботился бы о нем? Он
вручил тебе самого тебя и говорит: «У меня не было другого, 23
надежнее тебя. Сохраняй мне его таким, каким он рожден по
природе, — совестливым, честным, возвышенным, неустра­
шимым, неподверженным страстям, невозмутимым». И после
этого ты не сохраняешь?
Но скажут: «С чего у нас этот высокомерно вскинул 24
бровь и напускает на себя величественный вид?» Пока не по
достоинству. У меня ведь еще нет смелой уверенности во
всем том, чему я научился и с чем согласился. Я еще стра­
ш усь своей слабости. Право же, дайте мне стать смело уве- 25
ренным, и тогда вы увидите взгляд, каким он должен быть, и
облик, каким он должен быть, тогда я покажу вам статую ,
когда она будет завершена, когда она будет доведена до
блеска. Что вы думаете, высокомерную бровь? Ни в коем 26
случае! Да разве Зевс в Олимпии высокомерно вздернул
бровь? Нет, взгляд у него тверд, каким должен быть взгляд
вот сейчас скажущего:
Ибо порука нерушима, неложна5.
Вот таким я покажу вам себя, честным, совестливым, бла- 27
городным, невозмутимым. Разве, значит, бессмертным, не- 28
стареющим, разве неболеющим? Нет, но умирающим — бо­
гоподобно, болеющим — богоподобно. В се это я имею, все
это я могу. А всего остального я и не имею и не могу. Я по- 29
кажу вам силу философа. Какую силу? Стремление, не тер­

107
пящее неуспехов, избегание, не терпящее неудач, влечение
надлежащее, намерение ревностное, согласие неопрометчи­
вое. Вот что вы увидите.

9. Что не справляясь с назначением человека,

мы еще и за назначение философа беремся
Это не п р осто— только лишь назначение человека ис­
полнить. В едь что такое человек? Живое сущ ество, говорят,
обладающее разумом, смертное. Как раз в этом обладании
разумом от кого мы отличаемся? От зверей. И от кого еще?
От баранов и тому подобных. Так смотри же, не делай ничего
каким бы то ни было образом, как зверь. Иначе ты утрачи­
ваешь человека, не исполняешь его назначения. Смотри, не
делай ничего, как баран. Иначе и так утрачивается человек.
Что же мы делаем, как бараны? Когда мы делаем что-то ради
чрева, когда ради похоти, когда необдуманно, когда грязно,
когда невнимательно, куда мы склоняемся? К баранам. Что
мы утрачиваем? Обладание разумом. Когда споря, причиняя
вред, злобно, напролом, куда мы склоняемся? К зверям. О д­
нако одни из нас — крупные звери, а другие — зверьки зло­
нравные и мелкие, которые дают основание сказать: «Лев
меня да пусть съ ест»1. А от всего этого утрачивается назна­
чение человека.
В самом деле, когда соединительное суждение2 сохра­
няется? Когда оно исполняет свое назначение, так что сохра­
нением соединительного суждения является то, что оно сое­
динено из истинных высказываний. Когда — разделительное
суж дение?3 Когда оно исполняет свое назначение. Когда —
флейта, к о гд а — лира, к о гд а — конь, к о гд а — собака? Так
что же удивительного, если и человек вот так же сохраняется,
вот так же утрачивается? А развивают и сохраняют каждого
соответственны е дела: плотника — плотничьи, граммати­
ка — грамматические. Если же он станет привыкать писать
неграмотно, то неизбежно у него должно губиться и утрачи­
ваться это искусство. В от так совестного сохраняют со­
вестные дела, а гу б я т — бессовестны е. Честного сохраняют
честные дела, а противоположные — губят. И наоборот, про­
тивоположных им развивают противоположные этим дела:
бесстыдного — бесстыдство, бесчестного — бесчестность,
хулителя — хула, гневливого — гнев, сребролюбца — несоот­
ветствен н о е^ между тем, что он получает, и тем, что дает.
Поэтому философы наставляют не довольствоваться
только изучением, но присовокуплять и приучение себя, за­
тем упражнение в осуществлении на деле. Ведь мы долгое
время привыкли делать противоположное этому, и у нас в
108
пользовании мнения, противоположные правильным. Так вот
если мы не добьемся того, чтобы правильные мнения были у
нас и в пользовании, то мы будем всего лишь толкователями
чужих мнений. Да вот прямо сейчас, кто из нас не может ис- 15
кусно прорассуждать о благе и зле? Что среди всего су ­
щ ествующ его то-то — благо, то-то — зло, а то-то — безраз­
личное; благо — это, конечно, добродетели и все причастное
добродетелям, зло — все противоположное этому, а безраз­
л и чн о е— богатство, здоровье, слава. И вот если посреди на- 16
шего выступления с речью станет вдруг слишком шумно или
кто-нибудь из присутствующих станет смеяться над нами, —
мы уже сражены. Куда делось, философ, все то, что говорил 17
ты? Откуда все это извлекая говорил ты? Прямо с губ? Что
же ты оскверняешь чужие средства? Что ты играешь в кости
на самое важное? В едь одно дело отложить хлеб и вино в 18
кладовую, другое дело — съесть. Съеденное переварилось,
распределилось, стало жилами, плотью, костями, кровью,
здоровым цветом лица, здоровым дыханием. Отложенное ты,
когда захочешь, легко можешь взять и показать, но от него
тебе пользы никакой, всего лишь только думанье, что у тебя
есть это. В самом деле, какая разница, эти ли мнения толко- 19
вать или мнения инакомыслящих? Ты вот сядь сейчас и рас­
суждай искусно о мнениях Эпикура, и, пожалуй, ты превзой­
дешь его в искусном рассуждении. Так что же ты называешь
себя стоиком, что ты обманываешь толпу, что ты играешь
иудея, тогда как ты эллин?4 Разве ты не видишь, каким обра- 20
зом каждый называется иудеем, каким образом — сирийцем,
каким образом — египтянином? И когда мы видим, что кто-
то ведет себя двойственно, мы обычно говорим: «Это не
иудей, он играет его». А когда он проникнут убежденностью
принявшего омовение и секту", тогда он действительно и есть
и называется иудей. В от так и м ы — лже-принявшие омове- 21
ние: на словах — иудеи, а на деле — нечто другое, не про­
никнутые убежденностью в соответствии со словом, далекие
от применения на деле того, что говорим, знанием чего ки­
чимся. Вот так, даже с назначением человека не справляясь, 22
мы беремся еще и за назначение философа, такое великое
бремя. Это как если бы человек, который не в состоянии под­
нять десяти фунтов, вздумал взвалить на себя камень Аякса6.

10. К ак на основании названий

можно находить надлежащее
Рассмотри, кто ты такой. Прежде всего — человек, то 1
есть тот, у кого нет ничего главнее свободы воли, но ей все
остальное у него подчинено, а сама она у него непорабощае-
109
ма и неподчиняема. Так смотри, от кого ты отличаешься по
разумному основанию. Ты отличаешься от зверей, ты отли­
чаешься от баранов. Кроме того, ты гражданин мироздания и
частица его, не как одна из имеющих целью служить, а как
одна из имеющих главное значение, потому что ты способен
понимать божественное управление и способен выводить
следствия. Каково же назначение гражданина? Ничего не
считать частно полезным, ничего не обдумывать как обособ­
ленному, но — подобно тому как если бы рука или нога об­
ладали рассудком и понимали природное устройство, они бы
никогда не влеклись или стремились иначе, чем соотносясь с
целым. Поэтому прекрасно говорят философы, что, если бы
добродетельный человек предвидел будущее, он содейство­
вал бы и тому, чтобы ему болеть, и тому, чтобы ему умирать,
и тому, чтобы ему изувечиваться, поскольку сознавал бы, что
этот удел назначается в силу распорядка вселенной, а целое
главнее части и город главнее гражданина. Ну а раз мы не
предвидим, то надлежит придерживаться более естественно­
го для выбора, потому что рождены мы и для этого.
Затем помни, что ты сын. Каково назначение этой роли?
В се свое считать принадлежащим отцу, во всем повиноваться
ему, никогда не хулить его ни перед кем и не причинять ему
никакого вреда словом или делом, уступать во всем и согла­
шаться, содействуя ему по возможности.
Затем знай, что ты и брат. А для этой роли тоже требуется
уступчивость, повиновение, воздержание от неподобающих
слов, никогда не оспаривать у него ничего независящего от
свободы воли, а с удовольствием уступать все это, чтобы в
зависящем от свободы воли ты имел больше. Смотри ведь,
каково: вместо латука, может статься, и скамьи самому об­
рести доброжелательство, — сколько преимущества!
Затем, если ты член совета какого-нибудь города, помни,
что ты член совета. Если ты молодой человек, помни, что ты
молодой человек. Если ты старик, помни, что ты старик. Если
ты отец, помни, что ты отец. Ведь всегда каждое из таких на­
званий, если доходить до следствия, намечает свойственные
каждому дела.
А если ты уйдешь и хулишь своего брата, я говорю тебе:
«Ты забыл, кто ты такой и какое у тебя название». Ну вот ес­
ли бы ты был кузнецом и стал пользоваться молотом не так,
то ты оказался бы забывшим, что такое кузнец. А если ты
забыл, что такое брат, и вместо брата стал врагом, то, по-
твоему, окажется, что ты не променял ничего ни на что? А
если вместо человека, сущ ества кроткого и общ ественного,
ты стал зверем вредящим, коварным, кусачим, разве ты ниче­
го не потерял? Или тебе надо потерять монетку, чтобы ты
оказался потерпевшим ущерб, а никакая иная потеря не при­
чиняет ущерба человеку? Если бы ты утратил способность к 15
грамоте или способность к музыке, то считал бы эту потерю
ущербом, а если ты утратишь совесть, сдержанность, кро­
тость, то считаешь это пустяком? А между тем все то теряет- 16
ся по какой-нибудь внешней и независящей от свободы воли
причине, а все э т о — по нашей вине. И все то ни иметь', ни
терять не постыдно, а все это и не иметь, и терять — и по­
стыдно, и позорно, и несчастье. Что теряет терпящий дей- 17
ствия извращенного? Мужчину. А действующий? М ного и
другого, но и сам тоже ничуть не менее мужчину. Что теряет 18
прелюбодей? Совестливого, воздержного, порядочного,
гражданина, соседа. Что теряет гневающийся? Что-то другое.
Страшащийся? Что-то другое. Никто не бывает порочным без 19
потери и ущерба. Однако если ты ущерб ищешь в монетке, то
все эти не терпят никакого вреда, не терпят никакого ущерба,
может статься, даже получают пользу и получают выгоду,
когда благодаря какому-нибудь из этих дел им еще и монетка
достанется. Но смотри, если ты все сводишь к презренной 20
монетке, у тебя даже теряющий свой нос не окажется потер­
певшим никакого в р ед а .— Да, окаж ется,— го вор и т,— по­
тому что тело изувечено. — Ну а потерявший само обоняние 21
ничего не теряет? Так способности души нет никакой такой,
обладающий которой получает пользу, а утративший ее тер­
пит ущерб? — Какую это имеешь ты в виду? — Никакой нет 22
у нас совестливости от природы? — Есть. — Разве теряющий
ее не терпит ущерба, не лишается ничего, не утрачивает ни­
чего из того, что касается его? Нет у нас от природы какой-то 23
честности, от природы способности любить, от природы спо­
собности приносить пользу, от природы терпимости друг к
другу? Так, значит, кто пренебрегает своим ущербом в этих
вещах, тот не терпит никакого вреда и не терпит никакого
ущерба?
— Что же, не должен ли я причинить вред причинившему 24
мне вред? — Прежде всего рассмотри, что такое вред, и
вспомни все то, что ты слушал у философов. В самом деле, 25
если благо заключается в свободе воли и зло точно так же
заключается в свободе воли, смотри, не такое ли значит то,
что ты говоришь: «Что же, раз он причинил вред себе, со- 26
вершив несправедливость по отношению ко мне, не должен
ли я причинить вред себе, совершив несправедливость по от­
ношению к нему?» Почему же мы не так примерно представ- 27
ляем себе, а где ущерб касается тела или имущества — там
вред, где касается свободы воли — то никакого вреда? Пото- 28
му что у впавшего в заблуждение или совершившего неспра­
ведливость ни голова не болит, ни глаз, ни сиденье, ни своей

ill
земли он не теряет. А нам больше ничего, кроме этого, и не
надо. А будет ли у нас свобода воли совестливой и честной
или бесстыдной и бесчестной, этому мы значения не придаем
ничуть, кроме как только в школе лишь в рассужденьицах.
В от потому-то мы соверш енствуемся лишь в рассужденьи­
цах, а вне их — ни в малейшей мере.

11. С чего начинается философия

Философия начинается, у тех, конечно, кто приступает к
ней как должно и от порога, с осознания своего бессилия и
несостоятельности в необходимых вопросах. В самом деле,
мы приходим не имея никакого от природы понятия о прямо­
угольном треугольнике или о четверти тона или полутоне, но
всему этому нас обучает то или иное преподаваемое и скус­
ство, и поэтому не знающие всего этого и не мнят, что знают.
А кто приходит не имея врожденного понятия о благе и зле, о
прекрасном и постыдном, о подобающем и неподобающем, о
счастье1, о должном и надлежащем, о том, что следует де­
лать, и том, чего не следует делать? Поэтому все мы пользу­
емся этими словами и пытаемся применять эти общие поня­
тия к частным случаям. «Он прекрасно поступил». «Как сле­
довало». «Не как следовало». «Его постигло несчастье». «Ему
выпало счастье». «Он несправедлив». «Он справедлив». Кто
из нас щадит эти слова? Кто из нас откладывает пользование
ими до того, как научится этому, как это делают со словами,
касающимися линий или тонов, незнающие? А причина в
том, что мы приходим как бы уже обученные природой кое-
чему в этих вопросах, исходя из чего мы и мнимое знание к
этому прибавили.
— Да почему, — говорит, — я не знаю прекрасного и по­
стыдного? Разве не имею я понятия об этом? — Имеешь. —
Разве не применяю его к частным случаям? — Применя­
ешь. — Так разве не правильно применяю? — Здесь весь во­
прос, и мнимое знание здесь возникает. Ведь исходя из этих
признаваемых вещей, люди приходят к разногласию вследст­
вие несоответственного применения. Так что если б только
обладали они еще и этим вдобавок ко всему тому, что меша­
ло бы им быть совершенными? Ну а вот, поскольку ты дума­
ешь, что ты и соответственно применяешь общие понятия к
частным случаям, скажи мне, откуда ты берешь это? — По­
тому что мне кажется так. — А вот кому-то это не кажется
так, и он тоже мнит, что применяет их правильно. Или не
мнит? — Мнит. — Так возможно ли, чтобы вы, имея о чем-то
противоречивые мнения, оба применяли общие понятия со­
ответственно? — Невозможно. — Так можешь ли ты указать
112
нам что-то, для более правильного применения их, выше то­
го, что тебе кажется так? А разве сумасшедший делает что-
нибудь иное, чем то, что ему кажется правильным? Значит, й
для него достаточно этого критерия? — Недостаточно. — Так
обратись к чему-то выше того, что кажется так. Что это та­
кое?
Вот с чего начинается философия: осознание противоре- 13
чия у людей друг с другом, искание того, от чего возникает
это противоречие, осуждение и недоверие по отношению к
тому, что просто кажется так, но какое-то доискивание отно­
сительно того, что кажется так, правильно ли кажется так, и
нахождение некоей мерки, как в том, что касается тяжестей,
мы нашли весы, как в том, что касается прямых и кривых ли­
ний, — плотничий шнур.
Разве с этого начинается философия: все правильно, что 14
кажется так всем? И как это возможно, чтобы противоречи­
вое было правильно? Так, значит, не всё. Но то, что кажется
так нам? Почему скорее, чем то, что сирийцам, почему ско- 15
рее, чем то, что египтянам, почему скорее, чем то, что мне
представляется так, или то, что такому-то? Ничуть не скорее2.
Следовательно, того, что кажется так каждому, недостаточно
для того, чтобы было так.
Ведь и в том, что касается тяжестей или размеров, мы не
довольствуемся простой видимостью, но нашли в том и дру­
гом некие мерки. Ну а здесь никакой не сущ ествует мерки 16
выше того, что кажется так? И как это возможно, чтобы было
неисповедимым и ненаходимым самое необходимое у лю ­
дей? Сущ ествует, значит. Тогда почему нам не искать и 17
отыскивать ее, и, отыскав, впредь неукоснительно пользо­
ваться ею, без нее даже пальцем не двигая. Ведь именно это, 18
думаю, и есть то, что, найденное, избавляет от безумия тех,
кто в качестве мерила всего пользуется только тем, что ка­
жется так, вследствие чего мы можем впредь, исходя из чего-
то известного и тщательно разобранного, пользоваться для
частны х случаев отчетливыми общими понятиями.
Какая сущ ность подпадает под ту, вопросом о которой 19
мы заняты? — Удовольствие. — Подведи его под мерку, 20
брось на весы. Должно ли благо быть чем-то таким, в чем
стоит быть смело уверенным и на что стоит полагаться? —
Должно. — Ну а стоит ли быть смело уверенным в чем-то
непрочном ?— Н е т .— Ну а разве удо вол ьстви е— нечто 21
прочное? — Нет. — Так возьми и отбрось его прочь с весов и
изгони из области благ подальше. А если ты не зорок и одних 22
весов тебе недостаточно, подавай другие. Стоит ли возно­
ситься от блага? — Да. — Ну а стоит ли возноситься от пре­
ходящего удовольствия? Смотри, как бы ты не сказал, что
стоит, иначе я больше не стану считать тебя даже стоящим
весов. Вот так судят о вещах и взвешивают их, когда мерки
уже приготовлены. И занятие философией в том заключается,
чтобы рассматривать и устанавливать мерки, а уже пользо­
ваться познанными, это — дело добродетельного человека.

12. О ведении беседы

В се то, что следует изучить для умения рассуждать, тща­
тельно разработано нашими1. Однако в подобающем приме­
нении всего этого мы совершенно не подготовлены упражне­
ниями. Дай, вот, кому хочешь из нас какого-нибудь профана
в собеседники, и он не находит, как обходиться с тем, а не­
много продвинув человека, он, как только тот становится ему
поперек, уже не может справиться, но, в конце концов, начи­
нает или бранить или насмехаться и говорит: «Это профан,
невозможно обходиться с ним». А проводник, когда возьмет
кого-нибудь заблудившегося, ведет к нужному пути, а не
уходит с насмешками и бранью. И ты покажи ему истину, и
увидишь, что он следует ей. А до тех пор, пока не покажешь,
ты не над ним смейся, но скорее осознавай свою несостоя­
тельность.
Как же поступал Сократ? Он неизбежно приводил самого
собеседника к тому, что тот свидетельствовал в его пользу, а
ни в каком другом не нуждался свидетеле. Вот потому-то мог
он говорить: «Прочие пусть себе здравствую т, а свидетелем
мне всегда достаточно возражающего, и я не спрашиваю
мнение у прочих, а только у собеседника»2. Ведь он так ясно
устанавливал то, что следует из понятий, что всякий, кто бы
то ни был, осознавал противоречие и отступал от него.
«Радуется ли завидующий?» — «Отнюдь, скорее — огорча­
ется». Способом доказательства от противного он стал про­
двигать ближнего. «Что же, как, по-твоему, зависть есть
огорчение по поводу зла? И что это за зависть к злу?» Таким
образом, он побудил того сказать, что зависть есть огорчение
по поводу блага. «Что же, стал бы кто-нибудь завидовать то­
му, что нисколько не касается его?» — «О тню дь»3. И вот так
доведя понятие до полноты и отчетливости, он удалялся,
причем он не говорил: «Дай мне определение зависти» и,
после того как тот давал определение, «Ты дал неправильное
определение, потому что определяющий термин не соответ­
ствует определяемому термину»4. Это научные выражения, и
поэтому для профанов несносные и труднопонимаемые, от
употребления которых мы не в состоянии отказаться. А что
касается таких выражений, при употреблении которых про­
фан сам, следуя своим представлениям, был бы в состоянии
114
признать то-то или отвергнуть, то вот посредством их про­
двинуть его мы никак не в состоянии. И вот, естественно, 12
осознавая эту свою несостоятельность, мы воздерживаемся
от этого дела, во всяком случае, те из нас, у кого есть сколь­
ко-нибудь осмотрительности. А многие, по необдуманности, 13
пустившись в какое-нибудь такое дело, сами путаются и дру­
гих путают, и, в конце концов осыпав друг друга бранью,
уходят. Первой же и наиболее отличительной особенностью 14
Сократа было никогда не раздражаться в рассуждении, ни­
когда не произносить ничего бранного, ничего оскорбитель­
ного, но терпимо относиться к бранящим и полагать конец
спору. Если хотите узнать, сколько у него в этом было уме- 15
ния, прочитайте «Пир» Ксенофонта, и увидите, сколько спо­
ров он разрешил. Поэтому, естественно, и у поэтов в вели- 16
чайшую похвалу сказано:
Тотчас же ссоре и ярой конец положить он умеет3.
Так что же? Не очень теперь безопасно это дело, и осо- 17
бенно в Риме. Ведь занимающемуся им, ясно, не в углу при­
дется заниматься, а обратившись к какому-нибудь лицу кон­
сульского звания, может быть, богачу, спросить его:
«Можешь ли ты сказать мне, такой-то, поручил ли ты своих 18
лошадей кому-то?» — «Да, конечно». — «Случайному ли и
несведущ ему в уходе за лошадьми?» — «О тню дь». — «Ну а
поручил ли ты золото или серебро или одежду кому-то?» —
«И все это тоже не случайному». — «А свое тело ты уже по- 19
думал вверить чьей-то заб о те?» — «Как же н е т ? » — «Тоже,
разумеется, сведущ его в искусстве обучения борьбе6, в ис­
кусстве врачевания?» — «Совершенно верно». — «Это ли все 20
у тебя самое лучшее, или ты и другим чем-то обладаешь, что
лучше в с е г о ? » — «Что именно имеешь ты в в и д у ? » — «То,
что, клянусь Зевсом, пользуется всем этим самым, одобряет
все и обд ум ы вает».— «Не душу ли это имеешь ты в ви- 21
д у ? » — «Ты правильно понял. Именно ее-то и имею я в ви­
ду». — «Это, клянусь Зевсом, по-моему, много лучше всего
остального, чем я обладаю». — «Так можешь ли ты сказать, 22
каким образом заботишься ты о душ е? В едь это невероятно,
чтобы ты, такой мудрый и почитаемый в городе, необдуман­
но и как попало относился к тому, что самое лучшее у тебя
находится в пренебрежении и губится». — «Конечно». — «А 23
сам ли ты заботишься о нем? Учивш ись ли у кого-то, или сам
дойдя до этого?» И вот здесь опасность, как бы он сначала не 24
сказал: «А какое тебе дело, милейший? Кто ты мне?», а за­
тем, если и дальше не оставишь его в покое, не надавал тебе
тумаков. Когда-то и сам я ревностно занимался этим делом, 25
пока не попал в такое положение.
115
 1 3 . О беспокойстве

Когда я вижу беспокоящегося человека, я говорю: Чего

же хочет этот? Если бы он не хотел чего-то независящего от
него, отчего бы еще ему беспокоиться? Поэтому и кифаред,
когда поет наедине с собой, не беспокоится, а когда выступа­
ет в театре, беспокоится, даже если обладает превосходным
голосом и прекрасно играет на кифаре. Он ведь хочет не
только спеть прекрасно, но и снискать славу, а это уже не
зависит от него. Стало быть, где у него есть знание, там сме­
лая уверенность: приведи какого хочешь профана, на него он
и внимания не обращает. А где он не знает и не приучил себя,
там он беспокоится. А что это значит? Он не знает, что такое
толпа и что такое похвала толпы. Вот по нэте ударять и по
гипате1 он научился, а что такое похвала от толпы и какое
значение имеет она в жизни, он и не знает и не приучил себя
к этому. Стало быть, он неизбежно должен трепетать и блед­
неть. Когда я вижу какого-нибудь кифареда в страхе, я, ко­
нечно, не могу сказать, что он не кифаред, но что-то другое я
могу сказать, и не одно, а многое. И прежде всего я называю
его чужеземцем и говорю: Этот человек не знает, где он об­
ретается. Столько времени по своем прибытии проживая
здесь, он не знает законов и обычаев этого города и что мож­
но и что нельзя. Но он даже не обращался никогда к кому-
нибудь сведущ ему в законах, чтобы тот сообщил и истолко­
вал ему предписания законов. Однако завещания он не пи­
шет, не узнав, как следует писать его, или не обратившись к
знающему, и не скрепляет печатью закладную или пишет ру­
чательство иначе, а стремлением, избеганием, влечением,
намерением, замыслом он пользуется без обращения к све­
дущему в законах. Что значит без обращения к сведущ ему в
законах? Он не знает, что хочет того, что не дано, и не хочет
того, что неизбежно, и не знает ни своего, ни чужого. А вот
если бы он знал, то он никогда не испытывал бы препят­
ствий, никогда не испытывал бы помех, не беспокоился бы.
Как же иначе? Разве кто-нибудь испытывает страх относи­
тельно того, что не есть зло? — Нет. — Ну а относительно
того, что хоть и есть зло, но от него зависит, чтобы оно не
случилось? — Отнюдь. — Так если независящее от свободы
воли не есть ни благо, ни зло, а все зависящее от свободы во­
ли зависит от нас и никто не может ни отнять у нас этого, ни
доставить нам то, чего мы не хотим из этого, где тут еще
место беспокойству? Но мы о бренном теле беспокоимся, о
бренном имуществе, о том, что решит цезарь, а о внутрен­
нем — ни о чем. Р а зв е— о том, как бы не принять ложного
мнения? Нет. Это ведь от меня зависит2. Разве — о влечении
116
не по природе? И об этом нет. Так вот когда ты увидишь, что 12
кто-то бледнеет, то, как врач по цвету лица говорит: «У этого
поражена селезенка, а у этого печень», так и ты говори: «У
этого поражены стремление и избегание, они не имеют сво­
бодного вы хода3, они в состоянии воспаления». Ведь не от 13
чего иного меняется он в цвете, трепещет, лязгает зубами,
...на корточках ерзает, переминаясь ногами4
Поэтому Зенон при предстоявших встречах с Антигоном5 14
не беспокоился. Ведь ни над чем тем, чем дорожил Зенон,
Антигон не имел власти, а на то, над чем имел власть Анти­
гон, Зенон не обращал внимания. А Антигон при предстояв- 15
ших встречах с Зеноном беспокоился, и естественно. Он ведь
хотел быть по нраву Зенону, а это было вне его власти, Зенон
же быть по нраву ему не хотел, как и всякий владеющий ка­
ким-то искусством — не-владеющему им. Я тебе прийтись по 16
нраву хочу? За что? Да разве знаешь ты мерила, по которым
человек судит о человеке? Разве потрудился ты познать, что
такое добродетельный человек и что такое порочный, и как
получается то и другое? Тогда почему же сам ты не доброде­
тельный? — Как это, — говорит, — я не добродетельный? — 17
Потому что ни один добродетельный человек не сокрушается
и не стенает, ни один не охает, ни один не бледнеет и не тре­
пещет, и не говорит: «Как он примет меня, как он выслуш ает
меня?» Рабское ты сущ ество, да как ему будет угодно! Так 18
какое же тебе дело до чужого? Ну не его ли это ошибка не­
правильно принять то, что от тебя? — Как же иначе? — А
возможно ли, чтобы ошибка одного была злом другого? —
Нет. — Так что же ты беспокоишься относительно того, что
ч у ж о е?— Да, но я беспокоюсь о том, как буду говорить с 19
ним я? — Ну а разве нельзя тебе поговорить с ним как ты хо ­
чеш ь? — Но я боюсь, как бы мне не сбиться с толку. — Раз- 20
ве, собираясь писать имя «Дион», ты боишься, как бы тебе не
сбиться с толку? — Отнюдь. — В чем причина этого? Не в
том ли, что ты приучил себя писать? — Как же иначе? — Ну
а собираясь читать, не в таком же ли ты был бы положе­
нии? — В таком же. — В чем причина этого? В том, что вся­
кое искусство обладает некоей силой и смелой уверенностью
в своей области. Так, значит, говорить ты не приучил себя? И 21
к чему другому ты приучал себя в школе? — К силлогизмам
и изменяющимся рассуждениям. — Для чего? Не для того лр,
чтобы умело разговаривать? А умело не значит ли это умест­
но, обоснованно, понятно, а также не запинаясь и не испыты­
вая препятствий, а ко всему этому — со смелой уверен­
ностью ? — Да. — Так если ты, всадник, выступил на равнину 22
против пешего, разве ты беспокоишься тут, где ты приучил
117
 себя, а тот — неприученный? — Да, но он имеет власть убить
23 м ен я .— Так говори правду, несчастный, и не бахвалься, не
считай себя философом, знай своих господ, а до тех пор, пока
у тебя есть такое слабое место, за которое можно ухватить
24 тебя, ухватить за тело, следуй всякому, кто сильнее тебя. А
говорить приучал себя Сократ, кто так разговаривал с тира­
нами, с судьями, в тюрьме6. Говорить приучил себя Диоген,
кто так говорил с Александром, с Филиппом7, с пиратами, с
25 тем, который купил его8. < ...> тем9, кто приучил себя, у кого
26 есть смелая уверенность. А ты ступай к своим делам и не
расставайся с ними никогда. Поди сядь в углу, плети силло­
гизмы и предлагай их другому —
В тебе не виден муж правитель города10.

14. С Насоном1
1 Пришел однажды какой-то римлянин с сыном и послушал
одно чтение на занятиях. «Вот, — сказал тому он, — таков
2 способ обучения», и умолк. А в ответ на пожелание того уз­
нать последующее он сказал: Присутствовать при обучении
всякому искусству утомительно для профана и несведущ его в
3 нем. Конечно, все производимое искусствами сразу обнару­
живает свою пользу, для которой произведено, и в боль­
шинстве своем обладает также 'Чем-то привлекательным и
4 приятным. И в самом деле, присутствовать и следить за тем,
как сапожник учится какой-нибудь, не доставляет удо­
вольствия, а обувь — вещь полезная, и просто посмотреть на
5 нее не неприятно. И при учении плотника очутиться крайне
скучно для профана, а дело его показывает пользу его ис-
6 кусства. Но гораздо лучше увидишь ты это в музыкальном
искусстве. Ведь если ты будешь присутствовать при обучае­
мом ему, эта наука покажется тебе самой неприятной из всех,
однако слушать производимое музыкальным искусством
профанам приятно и доставляет удовольствие.
7 И здесь, депо занимающегося философией мы представ­
ляем себе в общем состоящим в том, что следует привести
свою волю в лад со всем происходящим, так чтобы и все
происходящее происходило не вопреки нашей воле, и все не
происходящее не происходило не вопреки нашему желанию.
8 Вследствие этого твердо усвоившие его в стремлении не тер­
пят неуспеха, в избегании не терпят неудачи, без печали, без
страха, без смятения проводят жизнь, сообразно с собой со­
блюдая отношения с обществом, природные и приобретен­
ные, в качестве сына, отца, брата, гражданина, мужа, жены,
соседа, спутника, облеченного властью, подвластного.
118
 Дело занимающегося философией мы представляем себе 9
в общем состоящим в этом. И вот вслед за этим мы ищем, как
осущ ествить его. Так вот, мы видим, что плотник становится 10
плотником, научившись тому-то, кормчий становится корм­
чим, научившись тому-то. Так не значит ли, что и здесь вовсе
не достаточно желать стать добродетельным человеком, а
нужно и научиться тому-то? Так вот, мы ищем, чему именно.
Философы говорят, что постичь следует прежде всего то, что 11
бог сущ ествует и занят промыслом о вселенной, и невозмож­
но утаить от него не только свои дела, но даже мысли или
помыслы; затем — то, каковы именно боги. В едь, каковы бы 12
они ни оказались, человек, чтобы быть угодным и повино­
ваться им, неизбежно должен стараться по возможности упо­
добляться им: если божество честно, и ему быть честным, 13
если свободно, и ему быть свободным, если благодетельно, и
ему быть благодетельным, если высокого образа мыслей, и
ему быть высокого образа мыслей. Вот так ревностным по­
следователем бога делать и говорить все, что следует из этого.
— Откуда же следует н а ч а ть?— Если ты снизойдешь, я 14
скажу тебе, что прежде всего тебе следует понимать слова. —
Вы ходит, я сейчас не понимаю с л о в ? — Не понимаеш ь.— 15
Как же я пользуюсь ими? — Так, как неучи письменностью,
как животина представлениями. В едь одно дело пользование,
другое дело понимание. А если ты мнишь, что понимаешь, 16
приведи какое хочеш ь слово, и давай проверим себя, пони­
маем ли м ы .— Но это тягостно, подвергаться испытанию 17
человеку уже пожилому и, как-никак, отслужившему три по­
хода2. — Знаю и я. В едь сейчас ты пришел ко мне как ни в 18
чем не нуждающийся. Да и в чем мог бы ты представить себя
нуждающимся? Ты богат, у тебя есть дети, видать, жена,
много рабов, цезарь тебя знает, в Риме у тебя много друзей,
ты исполняешь свои обязанности, ты умеешь воздать добром
за добро и злом за зло. Чего тебе недостает? Так вот если я 19
покажу тебе, что — самого необходимого и самого важного
для счастья, и что до сих пор ты заботился скорее обо всем,
только не о подобающем, и в довершение, что ты не знаешь,
ни что такое бог, ни что такое человек, ни что такое благо, ни
что такое зло, то, может быть, это, пока касается твоего не- 20
знания всего другого, терпимо, но что ты не знаешь самого
себя, как тут сможешь ты стерпеть меня, дать подвергнуть
себя испытанию, остаться здесь? Никоим образом. Напротив, 21
ты тотчас же удалишься в негодовании. А между тем, какое я
тебе причинил зло? Разве только если и зеркало причиняет
зло безобразному тем, что показывает его ему таким, какой
он есть. Разве только если и врач оскорбляет больного, когда
говорит ему: «Человек, ты думаешь, что у тебя ничего нет, но
119
у тебя лихорадка. Поголодай сегодня, воду пей». И никто не
говорит: «Какое ужасное оскорбление!» А если кому-нибудь
скажешь: «Твои стремления в состоянии воспаления, избега­
ния низки, намерения несоответственны, влечения несоглас­
ны природе, принятые тобой мнения необдуманны и ложны»,
он тотчас же уходит и говорит: «Он оскорбил меня!»
У нас обстоит примерно так, как на всеобщем празд­
нестве. Мелкий скот и быки пригоняются на продажу, а
большинство людей приходит кто покупать, кто продавать3.
Но немного таких, которые приходят на созерцание празд­
нества: как это происходит и почему, кто такие устроившие
празднество и с какой целью? Вот так и здесь, на этом все­
общем празднестве. Одни, как скот, ни о чем больше не хло­
почут, кроме корма. Ведь для всех вас, кто занят иму­
ществом, землями, рабами, какими-нибудь должностями, все
это есть не что иное, как корм. Но немного среди присут­
ствую щ их на этом празднестве людей, любящих созерцать:
«Так что же такое мироздание? Кто управляет им? Никто? И
как это возможно, тогда как город или домашнее хозяйство
не могут продолжать существования даже кратковременно
без управляющего и заботящегося, чтобы в таком великом и
прекрасном устройстве царил при необдуманности и случай­
ности такой строгий порядок? Значит, сущ ествует управ­
ляющий. Каков он именно и как он управляет? А мы какими
именно созданы им и для какого дела? Есть ли между нами и
им какая-то связь и отношение, или вовсе нет?» Вот чем за­
няты эти немногие. Стало быть, они посвящают свой досуг
одному только этому — ознакомиться с празднеством, преж­
де чем уйти. И что же? Толпа смеется над ними. Да ведь и
там торговцы смеются над зрителями. И если бы скот обла­
дал каким-то сознанием, то смеялся бы над теми, кто доро­
жит чем-то иным, кроме корма.

15. Против тех, кто упрямо держится своих решений

Когда некоторые прослушают эти рассуждения о том, что
следует быть твердым и чго свобода воли свободна по при­
роде и неподвластна принуждениям, а все остальное под­
властно помехам, подвластно принуждениям, рабское, чужое,
то они представляют себе, что следует неукоснительно дер­
жаться всякого принятого ими решения. Но прежде всего
следует, чтобы решение было здравым. Конечно, я хочу, что­
бы в теле были действенные силы, но — как в теле здорово­
го, как в теле атлета. А если ты мне свои действенные силы
буйнопомешанного станешь показывать и бахвалиться ими,
то я скажу тебе: «Человек, поищи себе врачевателя. Это не
120
действенные силы, а иным образом отсутствие действенных
сил».
Вот нечто подобное и в душе бывает у тех, кто превратно
воспринимает эти рассуждения. Это как и один мой друг без
всякой причины решил уморить себя голодом. Узнал я об 5
этом, когда он уже третий день воздерживался от пищи. Я
пришел к нему и стал спрашивать, что случилось. — Я так 6
решил, — говорит. — Но все же что именно побудило тебя к
этому? Ведь если ты решил правильно, вот мы здесь с тобой
и мы готовы содействовать тебе в том, чтобы ты ушел. А ес­
ли ты решил неразумно, то перемени свое решение. — При- 7
нятых решений следует твердо держаться. — Что ты, чело­
век! Не всех, но принятых правильно. А то возьми и проник­
нись уверенностью вот прямо теперь, что сейчас ночь, и, если
ты так решаешь, не переменяй своего решения, а твердо дер­
жись его и говори, что принятых решений следует твердо
держаться! Что ты, человек! Не всех. Не хочешь ли ты зало- 8
жить исходное начало, основание, рассмотреть решение,
здравое ли оно или не здравое, и тогда уже возводить на нем
здоровую действенную силу, непоколебимость? А если ты 9
заложишь гнилое и шаткое основание, то не следует возво­
дить здание, а чем больше и мощнее поставишь ты на него
здание, тем скорее оно обрушится. Без всякой причины уво- 10
дишь ты от нас из жизни человека дорогого и близкого, со­
гражданина нашего и в великом и в малом граде1. И, совер- 11
шая убийство и губя человека ни в чем не виновного, ты еще
говоришь, что принятых решений следует держаться! А если 12
бы тебе как-то вдруг пришло в голову меня убить, то тебе
следовало бы твердо держаться принятых решений?
Ну, его, хоть и с трудом, удалось переубедить. А некото- 13
рых из нынешних невозможно переуверить. Так что, мне ка­
жется, теперь я знаю, чего прежде не знал, в чем смысл ходя­
чего изречения: «Глупца ни убедить, ни уломать нельзя».
Не дай мне бог, чтоб другом мне был мудрец глуп ы й !2 14

Более трудного в обращении нет ничего. «Я так решил». Да

в е д ь — и сумасшедшие тоже. Но чем твержё они в своих не­
сусветны х решениях, тем больше им требуется эллебору'. Не 15
хочеш ь ли ты, как полагается больному, позвать врача? «Я
болен, господин, помоги мне. Посмотри, что мне следует де­
лать. Мое дело — повиноваться тебе». Вот так и здесь: «Я не 16
знаю, что мне следует делать, и пришел, чтобы научиться».
Но нет: «О других вещах мне говори. Я решил это». О каких 17
это других вещ ах? Да что может быть важнее или целесооб­
разнее для тебя, чем убедиться в том, что недостаточно при­
нять решение и не переменять его? Это действенные силы
121
18 сумасшедших, а не здоровых. «Пусть лучше я умру, если ты
принудишь меня к этому». Почему, человек? Что случилось?
«Я так решил». Я спасен, потому что ты не решил убить меня.
19 «Денег я не беру». Почему? «Я так решил». Знай, что ничто не
мешает тебе с той же действенной силой, с какой ты сейчас
настроен не брать, когда-нибудь без разумного основания
устремиться к тому, чтобы брать, и опять говорить «Я так ре-
20 шил», подобно тому как в больном и страдающем истечениями
теле истечение устремляется то туда, то сюда. Так и немощной
душе неясно, куда она клонится. А когда к этому клонению и
ходу присоединяется и действенная сила, тогда это зло ста­
новится не поддающимся помощи и излечению.

16. Что мы не приучаем себя применять на деле

мнения о благе и зле
1 «Где б л а го ? » — «В свободе в о л и » .— «Где з л о ? » — «В
свободе воли». — «Где то, что ни то ни другое?» — «В неза-
2 висящем от свободы воли». Что же, помнит ли кто-нибудь из
нас вне школы об этих рассуждениях? Приучает ли себя кто-
нибудь наедине с собой таким образом отвечать вещам, как
при этих вопросах: «День ли?» — «Да». — «А что, ночь
ли?» — «Нет». — «А что, четно ли число звезд?» — «Не могу
3 сказать»? Когда перед тобой оказываются деньги, приучил ли
ты себя давать им должный ответ: «Не благо»? Упражнялся
ли ты на деле в таких ответах, или только в ответах на со-
4 физмы? Так что же ты удивляешься, если там, где ты при­
учил себя, ты стал сильнее, а там, где не занимаешься при-
5 учением себя, остаешься тем же? В самом деле, почему ора­
тор, зная, что написал прекрасно, что выучил наизусть напи­
санное, притом придавая голосу приятность, все же еще бес­
покоится? Потому что он не довольствуется тем, что приучил
6 себя к этому. Чего же он хочет? Похвалы присутствующих.
Значит, что касается своего умения, то в приучении себя к
нему он упражнялся на деле, а что касается похвалы и пори-
7 цания, — не упражнялря на деле. Да и когда слышал он от
кого-нибудь, что такое похвала, что такое порицание, какова
природа того и другого? Каких именно похвал следует доби­
ваться или каких именно порицаний следует не навлекать? А
когда занимался он приучением себя к этому в соответствии
8 с этими рассуждениями? Так что же ты еще удивляешься,
если там, где он научился, он отличается от остальных, а там,
9 где он не приучил себя, он такой же, как и толпа? Это как
кифаред: он умеет играть на кифаре, поет прекрасно, хитон
до пят с прямыми складками на нем прекрасный, и все же,
выступая, он трепещет. В едь то все он знает, а что такое тол-
122
па, крик и насмешка толпы, он не знает. Но даже что такое 10
само беспокойство, он не знает, наше ли оно дело или чужое,
можно ли прекратить его или нельзя. Поэтому, если его по­
хвалят, он уходит надутый, а если он осмеян, вот жалкий пу­
зырь этот прокололся и опал.
Нечто подобное бывает и с нами. Чем дорожим мы? Тем, 11
что относится к внешнему миру. Чем серьезно заняты мы?
Тем, что относится к внешнему миру. И мы еще недоумева­
ем, как это мы страшимся или как это мы беспокоимся? Что 12
же может быть, когда мы что-то предстоящее считаем злом?
Мы не можем не страшиться, мы не можем не беспокоиться.
И мы еще говорим: «Господи боже, как бы мне не беспоко- 13
иться?» Глупец, разве нет у тебя рук? Разве не сделал их тебе
бог? Сиди теперь и молись, чтобы у тебя не текли сопли! Ты
лучше высморкнись и не вини. Что же, здесь он тебе ничего 14
не дал? Разве не дал он тебе стойкости, не дал тебе величия
духа, не дал мужества? С такими руками, ты еще ищешь ко­
го-то, кто высморкал бы тебе нос? Но мы и не приучаем себя 15
ко всему этому, и не обращаем внимания на все это. В самом
деле, дайте мне хоть одного, кому важно, как сделать то-то,
кто обращает внимание не на достижение того-то, а на само
свое действие. Кто при прогуливании обращает внимание на
само свое действие? Кто при обдумывании обращает внима­
ние на само обдумывание, а не на достижение того, что он
обдумывает? И вот если ему удастся достичь этого, он возно- 16
сится и говорит: «Как же мы прекрасно обдумали! Не гово­
рил я тебе, брат, что, если мы что-то продумаем, невозможно,
чтобы вышло не так?» А если обернется иначе, несчастный
поник, не находит даже, что сказать о получившемся. Кто из
нас ради этого обращался к прорицателю? Кто из нас ночевал 17
в святилищ е1 по поводу действия? Кто? Х оть одного мне
дайте, чтобы я увидел того, кого уже давно ищу, поистине
благородного и одаренного. Молодого ли, старого ли, дайте.
Так что же мы еще удивляемся, если в предметах мы 18
опытны, а в действиях низки, неблагопристойны, ничтожны,
малодушны, невыносливы, целиком несчастные твари? Ведь
это не важно для нас, и мы не приучаем себя к этому. А если 19
бы мы не смерти или изгнания страшились, но самого страха,
то приучали бы себя не впадать в тр, что представляется нам
злом. Но в действительности в школе мы ретивы и речисты, и 20
если попадется вопросишко о чем-нибудь таком, мы горазды
последовательно разобрать его, а вытащи нас на применение
этого на деле, и ты найдешь несчастных потерпевших кораб­
лекрушение. Возникни представление, приводящее в смяте­
ние, и ты узнаешь, к чему мы приучали себя и для чего мы
упражнялись. И вот, не приучая себя к этому, мы постоянно 21

123
 все больше накапливаем всяких страхов, да еще вдобавок в
22 своем воображении преувеличиваем их. Вот я, например.
Когда я, плывя на корабле, склоню сь над пучиной или огля­
нусь на морской простор и уже не вижу земли, то теряю са­
мообладание, воображая себе, будто мне придется выпить все
это море целиком, если я потерплю кораблекрушение, и мне
в голову не приходит, что мне достаточно трех кружек. Что
23 же приводит меня в смятение? Море? Нет, — мнение. Опять-
таки, когда бывает землетрясение, я воображаю себе, будто
город вот сейчас обрушится на меня. Да разве недостаточно
маленького камешка, чтобы он вышиб мне мозги?
24 Так что же именно угнетает и лишает самообладания нас?
Да что иное, как не мнения? В самом деле, когда кто-то уез­
жает и расстается с близкими, друзьями, местами, сопребы-
25 ванием с ними, что иное угнетает его, как не мнение? Дети,
вот, когда начинают плакать, оттого что кормилица чуточку
26 отлучилась, — получив лепешечку, сразу забываются. Так ты
хочеш ь, чтобы и мы были наподобие детей? Нет, клянусь
Зевсом! Я считаю, что на нас такое воздействие не лепешечка
27 должна оказывать, но правильные мнения. А в чем они за­
ключаются? В том, чтобы человек, целыми днями приучая
себя к этому, не испытывал привязанности ни к чему чужо­
му, ни к другу, ни к месту, ни к гимнасиям, и даже к своему
28 телу, а памятовал о законе и имел его перед глазами. А что
это за закон? Закон бога. Свое сохранять, на чужое не притя­
зать, пользоваться тем, что дается, не жаждать того, что не
дается, а когда отнимается что-то, отдавать легко и тут же, с
благодарностью за все время пользования этим, если не хо-
29 чешь плакать по кормилице и маме. В самом деле, какая раз­
ница, в чем он слабее и от чего он зависит? Чем ты сильнее
того, кто плачет из-за девчонки, если ты сокрушаешься из-за
какого-то там гимнасия, каких-то там портиков, каких-то там
30 юношей и тому подобного времяпрепровождения? Другой,
тут, сокрушается оттого, что не пить ему уже воду из источ­
ника Дирки. Да разве Марциева вода2 хуже воды из источни-
31 ка Дирки? «Но я привык к той». И к этой опять-таки привык­
нешь. И вот, если и к ней станешь испытывать привязан­
ность, и по ней опять-таки плачь, да попытайся сочинить
стих наподобие Эврипидовского3:
Нерона термы те и воду Марциеву

В от так рождается трагедия, когда глупыми людьми за-

32 владевают сами по себе телесные вещи4. «Когда же увижу я
опять Афины и Акрополь!» Несчастный, разве тебе не доста­
точно всего того, что ты видишь каждый день? Можешь ли
ты увидеть что-нибудь лучше или величественнее солнца,
124
луны, звезд, всей земли, моря? А если ты действительно по- 33
нимаешь управителя вселенной и повсюду носишь его в себе,
неужели ты еще тоскуеш ь по каким-то там камням и наряд­
ной скале?" Ну а когда тебе уже придется оставить само
солнце и луну, что ты станешь делать? Сядешь и будешь
плакать, как дети? Что же ты в школе делал, что слушал, че- 34
му учился? Что ты писался философом, тогда как вправе был
писаться так, как в действительности: «Я прошел кое-какое
вводное обучение и прочитал кое-что из Хрисиппа, а что ка­
сается философа, то я даже порога того не переступил. Да и 35
куда мне до этого дела, до которого Сократу было, так при­
нявшему смерть, так прожившему жизнь, до которого Д иоге­
ну бы ло!»? Мыслишь ли ты кого-нибудь из них плачущим 36
или досадующим, оттого что ему не придется видеть такого-
то и такую-то, не придется уже быть в Афинах или в Корин­
фе, а может так статься, что придется уже быть в Сузах или в
Экбатанах?6 Неужели тот, кто может уйти, когда хочет, с пи- 37
ра и больше не участвовать в игре, огорчается оставаясь?
Разве не остается он, как при игре7, до тех пор, пока это его
увлекает? Такой, конечно, выдержал бы какое бы то ни было 38
изгнание навсегда или смертное изгнание, если бы был при­
говорен к этому.
Не хочешь ли ты уже быть отнятым от груди, как дети, и 39
приняться за пищу потверже, и не плакать по мамам и кор­
милицам, по причитаниям старух? «Но если я расстанусь с 40
ними, то огорчу их». Ты огорчишь их? Отнюдь, не ты, а
именно то, что огорчает и тебя, — мнение. Что же ты мо­
жешь сделать? Устрани его, а что касается их мнения, то, ес­
ли они поступят правильно, они устранят его сами, иначе
стенать они будут по своей вине. Человек, стань уже, как это 41
говорится, отчаянно храбрым за благоденствие, за свободу,
за величие духа. Подними, наконец, голову, как избавивший­
ся от рабства, смело обрати взоры к богу и скажи: 42
«Распоряжайся мной отныне, как ты хочешь. Я единомыслен
с тобой, единосущ ен с тобой8. Я не уклоняю сь ни от чего,
что тебе угодно. Веди куда хочешь. Облеки во что хочеш ь.
Хочеш ь, чтобы я занимал должности, жил частным челове­
ком, оставался на месте, отправлялся в изгнание, был бед­
ным, был богатым? Я во всем этом буду оправдателем тебе
перед людьми. Я покажу, какова природа всего этого». 43
Но нет, сиди в < ...> 9 и жди свою маму, пока она накормит 44
тебя. Если бы Геракл сидел со своими домашними, кем бы он
был? Эврисфеем, а не Гераклом. Ну а сколько он в своих
хождениях по всему свету обрел близких, друзей?! Но ниче­
го — дороже бога. Поэтому уверовали в то, что он сын Зевса,
и он действительно был им. Это ему, стало быть, повинуясь,

125
 ходил он по свету, очищая землю от несправедливости и без-
45 закония. Но ты не Геракл и не можешь очищать землю от
чужих зол, и даже не Тесей, чтобы очистить от них Аттику.
Очисть от своих. Вот отсюда, из мыслей устрани, вместо
Прокруста и Скирона10, печаль, страх, жажду, зависть, зло-
46 радство, сребролюбие, изнеженность, невоздержность. А все
это невозможно устранить иначе, как к одному богу обращая
свои взоры, к нему одному испытывая привязанность, его
47 повелениям посвятив себя. Но если ты хочешь чего-то иного,
то с оханьями и стенаньями будешь следовать тому, кто
сильнее тебя, благоденствие ища всегда вовне и никогда не
обретая его: ты ведь ищешь его там, где его нет, вместо того,
чтобы искать там, где оно есть.

17. Как следует применять общие понятия

к частным случаям
1 В чем состоит первое дело занимающегося философией?
Отбросить прочь мнимое знание. Невероятно ведь, чтобы
кто-нибудь начал учиться тому, в чем он мнит себя знающим.
2 Так вот, все мы вкривь и вкось толкуя о том, что следует де­
лать и чего не следует делать, о благе и зле, о прекрасном и
постыдном, приходим к философам, к тому же хваля и пори­
цая, виня и жалуясь, судя и рядя занятия прекрасные и по-
3 стыдные. А зачем приходим мы к "философам? Научиться
тому, в чем мы не мним себя знающими. А что это? Правила.
В едь тому, о чем толкуют философы, мы хотим научиться
потому, что все это искусно и тонко, а другие — для того
4 чтобы от всего этого обрести1. Так вот, смешно думать, что
кто-нибудь, желая научиться одному, научится другому, или,
стало быть, что кто-нибудь будет соверш енствоваться в том,
5 чему не учится. А в заблуждейие вводит многих именно то,
что ввело в заблуждение и оратора Теопомпа2, который вме­
няет Платону в вину желание, чтобы всему давалось опреде-
6 ление. Что же он говорит? «Разве никто из нас до тебя не го­
ворил о благе или о справедливом? Или мы, не понимая, что
все это означает, произносим бессмысленные и пустые зву-
7 ки?» Да кто тебе говорит, Теопомп, что мы не имели обо
всем этом природных понятий и общих понятий?3 Но невоз­
можно применять общие понятия к соответствующ им част­
ным случаям, не разобрав их до отчетливости и не рассмот­
рев само то, какой именно тот или иной частный случай сле-
8 дует подводить под каждое из них. В самом деле, говори та­
кое и врачам: «Да кто из нас не говорил о здоровом и болез­
ненном до того, как Гиппократ родился? Или это пустые зву-
9 ки мы издаем?» Ведь мы имеем какое-то и о здоровом общее
126
понятие, но применить его мы не умеем. Поэтому один гово­
рит: «Воздержись от еды», а другой говорит: «Дай еду», один
говорит: «Сделай кровопускание», а другой говорит: «По­
ставь банки». В чем причина этого? В чем же ином, как не в
том, что он не умеет правильно применить общее понятие о
здоровом к частным случаям?
Так обстоит и здесь, в том, что касается жизни. О благе и 10
зле, о полезном и неполезном кто из нас не толкует? В самом
деле, кто из нас не имеет общих понятий обо всем этом? Так
разве разобранными до отчетливости и полноты? Покажи 11
это. «Как я покажу?» Примени их правильно к частным слу­
чаям. Вот, например, определения Платон подводит под об­
щее понятие о полезном, а ты — под общее понятие о беспо­
лезном. Так возможно ли, чтобы вы оба были правы? Как это 12
может быть? А к такому частному случаю, как богатство,
разве кто-то один не применяет общее понятие о благе, а дру­
гой — нет? А к такому, как удовольствие, а к такому, как
здоровье? И вообще, если все мы, толкующие об этих назва- 13
ниях, имеем не пустое знание о каждом из них и не нуждаем­
ся ни в какой заботе относительно разбора общих понятий, то
почему мы расходимся, почему воюем, почему порицаем
друг друга?
Да к чему мне сейчас выставлять противоречие друг с 14
другом и поминать о нем? В от сам ты, если ты правильно
применяешь общие понятия, почему неблагоденствуеш ь, по­
чему испытываешь препятствия? Оставим пока что в стороне 15
второй вопрос — относительно влечений и искусного обра­
щения с надлежащим в них. Оставим в стороне и третий —
относительно согласий. Уступаю тебе все это. Остановимся 16
на первом:4 он дает почти ощутимое доказательство непра­
вильного применения общих понятий. Сейчас ты хочешь 17
возможного и для себя возможного? Так почему же ты испы­
тываеш ь препятствия? Почему неблагоденствуеш ь? Сейчас
ты не избегаешь неизбежного? Так почему же ты терпишь
неудачу в том или ином, почему ты несчастен? Почему, ког­
да ты хочешь того-то, не получается то, и когда не хочешь
того-то, получается то? Это ведь величайшее доказательство 18
неблагоденствия и злополучия. Х очу того-то, и не получается
то. Да какое сущ ество несчастнее меня! Не хочу того-то, и
получается то. Да какое сущ ество несчастнее меня!
Именно этого не выдержав, Медея дошла до убийства 19
своих детей. Правда, в этом она проявила могучий дух. Она
ведь имела должное представление о том, что такое то, что
кому-то не удается то, чего он хочет. «Ну так я накажу моего 20
обидчика и оскорбителя. И что толку от того, что ему будет
так худо? Как же получится? Убиваю я детей! Но я и себя
127
тем самым накажу. Да что мне до то го !»5 Это сбилась с пути
душа, обладающая мощной силой. Она ведь не знала, где на­
ходится это «делать то, что мы хотим», что это не извне сле­
дует брать и не положение вещей изменяя применительно к
себе. Не желай мужа, и ничто из того, что ты желаешь, не не
получается. Не желай, чтобы он во что бы то ни стало жил с
тобой, не желай оставаться в Коринфе, словом, не желай ни­
чего иного, кроме того, что бог желает. Кто тогда помешает
тебе, кто принудит тебя? Не более, чем Зевса.
Когда у тебя такой предводитель и единые с ним желания
и стремления, что ты страшишься еще, как бы тебе не потер­
петь неуспеха? Предоставь свое стремление и избегание бед­
ности и богатству, будешь терпеть неуспех, будешь терпеть
неудачу. А здоровью, должностям, почестям, отечеству,
друзьям, детям, словом, чему бы то ни было независящему от
свободы воли, — будешь несчастен. Но предоставь их Зевсу,
остальным богам, вверь им, пусть они правят ими, пусть их
стремлениям и избеганиям следуют твои, — тогда где тут
еще будешь ты неблагоденствовать? А если ты завидуешь,
невыносливый ты человек, и жалеешь, и ревнуешь, и трепе­
щешь, и ни одного дня не пропускаешь, чтобы не плакаться и
себе и богам, — тогда что еще ты говоришь, что получил об­
разование? Какое образование, человек? То, что ты силло­
гизмы прошел, изменяющиеся рассуждения? Не хочешь ли
ты разучиться, если возможно, всему этому и начать с самого
начала, осознавая, что до сих пор ты даже не приступал к
этому делу, и впредь, начав отсюда, возводить все после­
дующее: как ничто не будет, если ты не хочешь, а если хо ­
чешь, ничто не не будет?
Дайте мне хоть одного молодого человека, с этим наме­
рением пришедшего в школу, в этом деле ставш его атлетом и
говорящего: «По мне, все прочее пусть себе здравствует, а
мне достаточно, если я смогу наконец проводить жизнь не­
подвластным препятствиям и неподвластным печалям, под­
нять голову перед вещами свободным человеком, обращать
взоры к небу другом бога, не страшась ничего того, что мо­
жет случиться». Пусть кто-нибудь из вас покажет себя таким,
чтобы я сказал: «Вступай, юноша, в свое: тебе суждено укра­
сить философию, эти достояния — твои, эти книги — твои,
эти рассуждения — для тебя». Затем, когда он усердными
трудами осилит этот вопрос, пусть опять придет ко мне и
скажет: «Я хочу быть неподверженным страстям и невозму­
тимым, но хочу и, как благочестивый, философ, заботливый,
знать, каково надлежащее мне по отношению к богам, како­
во — по отношению к родителям, каково — по отношению к
братьям, каково — по отношению к отечеству, каково — по
128
отношению к чужеземцам». Приступай и ко второму вопро­
су: он тоже — твой. «Я уже и второй вопрос освоил. Теперь я
хотел бы быть твердым и непоколебимым, и не только тогда,
когда бодрствую , но и когда сплю, когда опьянею, когда на­
падет умопомрачение». Человек, ты бог, намерения у тебя
великие!
Но нет: «Я хочу узнать, что говорит Хрисипп в своих со­
чинениях о „Лжеце”6». Не повеситься ли тебе вместе с этим
намерением, несчастный? И какая тебе польза будет? Ты
прочтешь все, и все так же будешь сокрушаться, ты будешь
говорить об этом другим, и все так же будешь трепетать. Вот
так и вы. «Хочеш ь, прочитаю тебе, брат, и ты — мне?»
«Изумительно, человек, пишешь!» да « Т ы — великолепно,
слогом Ксенофонта!», «Ты — слогом Платона!», «Ты — сло­
гом Антисфена!». После этого, подробно рассказав друг дру­
гу сны, вы опять возвращаетесь к тому же: таким же образом
стремитесь, таким же образом избегаете, подобным же обра­
зом влечетесь, намереваетесь, ставите перед собой цели, о
том же молите, тем же серьезно заняты. После этого вы и не
ищете того, кто делал бы вам напоминания, но тяготитесь,
если слышите их. После этого вы говорите: «Бессердечный
старик! Когда я уезжал, он не заплакал и не сказал: „В какое
идешь ты попасть обстоятельство, дитя! Если ты уцелеешь, я
зажгу светильники”7». В этом выражается сердечность? В е ­
ликим для тебя благом будет, если ты, вот такой, уцелеешь, и
достойным светильников! Ты и в самом деле, должно быть,
бессмертен и неподвластен недугам!
Так вот, отбросив прочь именно это мнимое знание, о чем
и говорю я, заключающееся в том, что мы думаем, будто зна­
ем что-то полезное, должны мы приступать к разуму, как
подходим мы к геометрии, как к музыке. А иначе мы и не
приблизимся к соверш енствованию, даже если пройдем все
введения и сочинения Хрисиппа вместе с таковыми Антипат-
ра и Архедема8.

18. К ак следует бороться с представлениями

Всякое устойчивое внутреннее состояние и всякая спо­
собность поддерживается и усиливается соответственными
делами: способность хо д и т ь — хождением, способность бе­
гать — беганием. Если хочешь быть умелым в чтении, читай,
если в писании, пиши. А если ты тридцать дней подряд не
будешь читать, но будешь делать что-то другое, тогда узна­
ешь, что из этого получается. Вот так и если пролежишь де­
сять дней, встань и попытайся пройтись подальше, и тогда
увидишь, как слабеют твои ноги. Вообще, таким образом,

5 Беседы Эпиктета 129

если захочешь делать что-то, делай это привычностью. Если
захочешь не делать чего-то, не делай этого, а лучше привык­
ни делать что-то другое вместо этого. Так обстоит и с устой­
чивыми внутренними состояниями и способностями души.
Когда ты разгневаешься, знай, что не только это с тобой слу­
чилось зло, но что ты и устойчивое внутреннее состояние это
усилил, как бы подбросил в огонь хворосту. Когда ты не
устоишь перед кем-то по части любовной связи, не одно это
поражение считай, но что ты и дал пищу своей невоздерж­
ности, усилил ее. Невозможно ведь, чтобы от соответствен­
ных дел не появлялись и одни устойчивые внутренние со­
стояния и способности, не существовавш ие прежде, и не уси­
ливались и укреплялись другие.
Так, несомненно, и возникают нравственные недуги, го­
ворят философы. В самом деле, когда ты раз возжаждешь се­
ребра, то, если будет применен разум для осознания этого
зла, вот и жажда эта подавлена и верховная часть души наша
восстановлена в своем первоначальном состоянии. А если ты
не применишь никакого средства для лечения, она уже не
возвращается в свое прежнее состояние, но, вновь раздраз­
ненная соответственным представлением, быстрее, чем
прежде, привязалась к этой жажде. И если это происходит
постоянно, она в конце концов становится мозолистой, и этот
нравственный недуг позволяет утвердиться сребролюбию.
Ведь когда у человека пройдет приступ лихорадки, он нахо­
дится не в таком же состоянии, как до лихорадки, если толь­
ко он не излечился совсем. Примерно так обстоит и со страс­
тями души. От них на ней остаются некие следы и ссадины, и
если кто не сведет их хорошенько, то, вновь пораженный би­
чом по ним же, он уже не ссадины получает, а язвы. Так вот,
если ты хочешь не быть гневливым, не давай пищу этому
своему устойчивому внутреннему состоянию, не подбрасы­
вай ему ничего способствующ его его усилению. В первый
день сохрани спокойствие и считай дни, в которые ты не гне­
вался. «Обычно я гневался каждый день, теп ер ь— через
день», потом «через два», потом «через три». А если дойдешь
и до тридцати, соверши, жертвоприношение богу. В едь
устойчивое внутреннее состояние это в первый день начина­
ет слабеть, потом и совершенно исчезает. «Сегодня я не пе­
чалился». Завтра — тоже, и так подряд два месяца, три меся­
ца. «Но я был внимателен, когда случалось что-то, могущее
раздразнить печаль». Знай, что это у тебя идет прекрасно.
«Сегодня, увидев красавца или красавицу, я не сказал себе:
„Если бы можно было поспать с ней” и „Блажен муж ее”».
Ведь сказавший это «блаж ен»— тоже прелюбодей1. И я не
рисую в своем воображении картину за картиной, как
130
она появляется, как раздевается, как ложится ко мне в по­
стель. Я глажу себя по макушке и говорю: «Хорош о, Эпик- 17
тет, ты решил мудреный софизмик, гораздо мудрёнее
„Господствую щ его”2». А если, даже когда бабенка желает, 18
кивает, посылает ко мне, и даже когда дотрагивается и
приближается вплотную, я воздержусь и одержу над этим
победу, то это я решил уже софизм выше «Лжеца», выше
«П окоящ егося»’. Этим и гордиться стоит, а не выдвиганием
« Г осподствую щ его».
Как же добиться этого? Захоти прийтись наконец по нра- 19
ву самому себе, захоти явить себя прекрасным богу. Возжаж­
ди стать чистым с чистым собой и с богом. Затем, когда у 20
тебя возникает какое-нибудь представление такое, Платон,
вот, говорит, обратись к искупительным жертвоприношениям
Зевсу, обратись с мольбой о защите к святилищам богов, от­
вращающих бедствия, достаточно даже если ты, удалившись 21
к общению с добродетельными людьми4, предашься этому,
исследуя путем сопоставления с кем-нибудь, будь то из жи­
вущих, будь то из умерших. Пойди к Сократу и посмотри, 22
вот он лежит вместе с Алкивиадом и посмеивается над его
цветущей красотой5. Поразмысли, какую же победу изведал
он, одержанную над самим собой, какую победу на Олим­
пийских играх, которым по счету стал он после Геракла6. Так
что, клянусь богами, это его должны по справедливости
почтительно приветствовать: «Здравствуй, необычайный!7», а
не этих гнилых кулачных бойцов, всеборцев и им подобных
гладиаторов. Противопоставив все это, ты одержишь победу 23
над тем представлением, не повлечен будешь им. А прежде 24
всего смотри, чтобы ты не был схвачен стремительностью
его, но скажи: «Погоди немного, представление, дай посмот­
рю, кто ты и о чем, дай проверю, одобрить ли тебя». И затем 25
не позволяй, чтобы оно, рисуя в твоем воображении картину
за картиной, уводило все дальше, иначе оно завладеет тобой
и поведет куда захочет. Но лучше призови вместо него какое-
нибудь другое, прекрасное и благородное представление, а
это грязное отбрось. И если ты привыкнешь так упражняться, 26
то увидишь, какими у тебя становятся плечи, какими жилы,
какими действенные силы. А сейчас — только рассужденьи-
ца, и больше ничего.
Тот поистине упражняющийся на деле, кто упражняет се- 27
бя против таких представлений. Держись, несчастный, смот- 28
ри, чтобы ты не был схвачен ими. Велика эта борьба, боже­
ственное это дело, за царскую власть, за свободу, за благо­
денствие, за невозмутимость. О боге помни, к нему взывай о 29
помощи и защите, как взывают к Диоскурам во время бури
плывущие на кораблях8. Да какая буря страшнее, чем вызы ­
5* 131
ваемая представлениями, имеющими силу и способными
смести разум? Да сама буря что есть иное, как не представле­
ние? Право же, отбрось прочь страх смерти, и подавай сколь­
ко хочеш ь громов и молний, тогда ты узнаешь, какая тишь и
гладь в верховной части души. А если ты раз потерпишь по­
ражение и скажешь, что в следующий раз одержишь победу,
потом опять то же самое, знай, что ты дойдешь наконец до
такого дурного и бессильного состояния, что даже не будешь
задумываться впоследствии над тем, что ошибаешься, но да­
же начнешь находить оправдания этому. И тогда ты подтвер­
дишь истинность слов Гесиода:

Дело кто любит откладывать — с бедами борется вечно9.

19. Против тех, кто овладевает учением философов

только лиш ь в рассуждении
«Господствую щ ее рассуждение»1 выдвинуто, по-видимо­
му, на основании нескольких таких исходных положе­
ний: поскольку сущ ествует противоречие между взятыми в
совокупности этими тремя высказываниями: «Всякое про­
шедшее истинное есть необходимое», «Из возможного не­
возможное не следует» и «Возможное есть что и не есть ис­
тинное и не будет», Диодор2, уяснив это противоречие, вос­
пользовался убедительностью первых двух для приставления
этого высказывания: «Ничто не есть возможное, что и не есть
истинное и не будет». Стало быть, кто-то сохранит вот эти
два: «Нечто есть возможное, что и не есть истинное и не бу­
дет» и «Из возможного невозможное не следует», но без это­
го: «Всякое прошедшее истинное есть необходимое», как
именно избрал себе, кажется, Клеант со своими единомыш­
ленниками, в защиту которого долгое время выступал Анти-
патр. А другие сохранят два других: «Возможное есть что и
не есть истинное и не будет» и «Всякое прошедшее истинное
есть необходимое», но с этим: «Из возможного невозможное
следует». А сохранить все те три немыслимо, так как между
ними, взятыми в совокупности, сущ ествует противоречие.
Так вот, если кто-то спросит меня: «А ты какие из них со­
храняеш ь?», я отвечу ему, что не знаю, но я получил такое
сведение, что Диодор сохранял те, Пантоид1 со своими еди­
номышленниками, по-моему, и Клеант со своими — другие, а
Хрисипп со своими — иные. «Так сам ты что?» Я и не преда­
вался этому, — тому, чтобы проверить свое собственное
представление об этом, сопоставить все то, что говорится об
этом, и составить какое-то свое собственное мнение в этом
вопросе. Поэтому я ничем не отличаюсь от грамматика. «Кто
132
был отец Гектора?» — «Приам». — «Кто братья?» — «Алек­
сандр и Деифоб». — «А мать их кто?» — «Гекаба. Такое све­
дение я получил». — «От кого?» — «От Гомера. А пишет об
этом же, кажется, и Гелланик4, да и любой такой». И я,
что еще могу я сказать о «Господствую щ ем» сверх этого?
Но если я пустой человек, то я, особенно на пиру, пора­
жаю присутствующих, перечисляя написавших об этом.
«Изумительно написал об этом и Хрисипп в первой книге
своего сочинения „О возможном"5. А Клеант особо написал
об этом, и Архедем тоже. Написал об этом и Антипатр, не
только в своем сочинении „О возможном”, но и особо в со­
чинении „О Господствую щ ем”. Ты не читал этого сочине­
ния?» — «Не читал». — «Прочти». И какую пользу принесет
ему это? Он будет болтливей и докучливей, чем сейчас. Да у
тебя-то что еще прибавилось, оттого что ты прочитал? Какое
ты составил себе мнение в этом вопросе? Нет, ты будешь го­
ворить нам о Елене, о Приаме, об острове Калипсо, которого
и не было и не будет.
И здесь невелика важность овладеть сведением, но не со­
ставить себе никакого собственного мнения. А в нравствен­
ных вопросах мы страдаем этим гораздо больше, чем в этих.
«Скажи мне о благе и зле». — «Слушай:
От Илиона неся, пригнал меня ветер к киконам6.

Среди всего сущ ествую щ его то-то — благо, то-то — зло, а

то-то — безразличное. Благо — это, конечно, добродетели и
все причастное им, зло — это пороки и все причастное поро­
ку, а безразличное — это все что между ними: богатство,
здоровье, жизнь, смерть, удовольствие, страдание». — «О т­
куда ты это знаеш ь?» — «Гелланик говорит в своей „Египет­
ской истории”». В самом деле, какая разница, сказать ли это
или что Д иоген7 говорит это в «Этике», или Хрисипп, или
Клеант? Так проверил ли ты что-нибудь из всего этого и со­
ставил ли себе свое собственное мнение? Покажи, как ты
привык держаться на корабле во время бури? Помнишь ли ты
об этом разделении, когда заскрипит мачта и на твой крик
подойдет к тебе какой-нибудь бездельник и скажет: «Скажи
мне, ради богов, то, что ты недавно говорил. Разве потерпеть
кораблекрушение — порок? Разве причастное пороку?» Не
набросишься ли ты на него с палкой? «Какое нам дело до те­
бя, человек? Мы погибаем, а ты пришел тут и шутишь!» А
если цезарь вызовет тебя как обвиняемого, помнишь ли ты об
этом разделении, если кто-нибудь, когда войдешь бледный и
трепещущий, подойдет к тебе и скажет: «Что ты трепещешь,
человек? В чем дело? Разве цезарь наделяет входящих к нему
добродетелью и пороком?» — «Что ты тоже потешаешься

133
надо мной сверх моих зол?» — «В се же, философ, скажи мне,
что ты трепещешь? Не смерть ли то, что угрожает тебе, или
тюрьма, или телесное страдание, или изгнание, или бессла­
вие? Что же иное? Разве порок, разве причастное пороку? Так
чем же сам ты называл все это?» — «Какое мне дело до тебя,
человек? Мне достаточно моих зол». И верно говоришь. Дей­
ствительно, тебе достаточно твоих зол — неблагородства, ма­
лодушия, бахвальства, которому ты предавался, в школе сидя.
Что ты красовался в чужом? Что ты называл себя стоиком?
Наблюдайте вот так за собой в своих действиях, и вы
увидите, к какой принадлежите вы школе. Вы увидите, что
большинство из вас эпикурейцы, да немногие — перипатети­
ки8, притом расслабленные. Действительно, где видно, чтобы
вы на деле сочли добродетель равной всему остальному или
даже сильнее? Но покажите мне стоика, если можете хоть
кого-то. Где это видно или как? А таких, которые толкуют о
стоических рассужденьицах, вы можете показать тьму. Да
разве об эпикурейских они же толкуют хуже? Разве и в пери­
патетических тоже они разбираются не с такой же обстоя­
тельностью ? Так кто же такой стоик? Как называем мы ста­
тую фидиевской, воплощенную в соответствии с искусством
Фидия, вот так воплощенного покажите мне кого-нибудь в
соответствии с теми мнениями, о которых он толкует. Пока­
жите мне кого-нибудь, кто болеет, и все же счастлив, кто в
опасности, и все же счастлив, кто умирает, и все же счастлив,
кто в изгнании, и все же счастлив, кто в бесславии, и все же
счастлив. Покажите. Я жажду, клянусь богами, увидеть како­
го-нибудь стоика. Но вы не можете воплощенного показать.
Хотя бы воплощаемого покажите, склонившегося к этому.
Сделайте мне такую милость, не откажите старому человеку
увидеть зрелище, которого я до сих пор не видел. Вы д у ­
маете, что должны показать Зевса Фидия или Афину, произ­
ведение из слоновой кости и золота? Душу пусть кто-нибудь
из вас покажет человека, желающего стать единомысленным
с богом и больше не жаловаться ни на бога, ни на человека,
не терпеть неуспеха ни в чем, не терпеть неудачи ни в чем, не
гневаться, не завидовать, не ревновать, — да к чему говорить
обиняками?— жаждущего стать из человека богом, в этом
бренном теле мертвом помышляющего о жизни в общ естве с
Зевсом. Покажите. Но вы не можете. Так что же вы сами над
собой потешаетесь и других разыгрываете? Что вы расхажи­
ваете в чужом обличье ворами и грабителями этих ничуть не
приличествующих вам названий и дел?
И вот сейчас я наставник ваш, а вы получаете образова­
ние у меня. И у меня такое намерение, в завершение сделать
вас неподвластными помехам, неподвластными принуждени­
134
ям, неподвластными препятствиям, свободными, благоден­
ствующими, счастливыми, обращающими взоры к богу во
всем и малом и великом. А вы здесь для того, чтобы научить­
ся всему этому и приучить себя ко всему этому. Так почему
же вы не преуспеваете в этом деле, если и у вас есть должное
намерение, и у меня вдобавок к намерению есть и должная
подготовленность? Чего недостает? Когда я вижу плотника, у
которого под рукой находится предмет, то я ожидаю дела. И
здесь, стало быть, плотник есть, предмет есть. Чего нам недо­
стает? Разве обучение этому делу недоступно? Доступно. Так
разве это не зависит от нас? Только это и зависит от нас, в
отличие от всего остального. Ни богатство не зависит от нас,
ни здоровье, ни слава, словом, ничто другое, кроме правиль­
ного пользования представлениями. Только это по природе
неподвластно помехам, это неподвластно препятствиям. Так
почему же вы не преуспеваете в этом? Скажите мне, в чем
причина. Ведь она или во мне, или в вас, или в природе этого
дела. Само это дело доступно, и только оно зависит от нас.
Так, стало быть, она или во мне или в вас, или, что вернее, и
во мне и в вас. Что ж, хотите, начнем наконец заниматься та­
ким намерением здесь? В се, что было до сих пор, оставим.
Начнем только, поверьте мне, и вы увидите.

20. Против эпикурейцев и академиков1

К здравому и очевидному по необходимости прибегают и
возражающие против этого. И, пожалуй, самым веским оче­
видным доказательством того, что то-то очевидно, можно
было бы привести то, что и возражающему против этого ока­
зывается необходимым прибегнуть к этому. Например, если
кто-то стал бы возражать против того, что то-то есть всеобще
истинно, то ясно, что он должен сделать противоположное
утверждение: ничто не есть всеобще истинно. Рабское ты
сущ ество, и это не то. Ведь что иное значит это, как не такое:
если то-то всеобще, то оно ложно. Опять-таки, если кто-
нибудь придет и будет говорить: «Знай, что ничто не позна­
ваемо, но все недостоверна», или другой: «Поверь мне, и это
принесет тебе пользу: ни в чем не следует верить человеку»,
или опять-таки другой: «Научись у меня, человек, что ничему
невозможно научиться. Я тебе говорю это и обучу тебя это­
му, если хочеш ь», то чем же отличаются от этих те, — кто
же?! — которые называют себя академиками? «Люди, согла­
ситесь, что никто не соглашается. Поверьте нам, что никто не
верит никому».
Вот так и Эпикур, когда он хочет отвергать, что жизнь в
общ естве у людей друг с другом дана от природы, то он при-
135
7 бегает к самому отвергаемому им. В едь что он говорит? «Не
обманывайтесь, люди, не сбивайтесь с пути, не допускайте
оплошности: жизнь в обществе у обладающих разумом су ­
ществ друг с другом не дана от природы, поверьте мне. А
8 говорящие противное обманывают вас и морочат». Так что
же тебе до того? Пусть мы будем обмануты. Разве ты в своем
отчуждении проживешь хуже, если все мы остальные будем
убеждены в том, что жизнь в обществе у нас друг с другом
дана от природы и ее следует всячески соблюдать? Даже го-
9 раздо лучше и безопаснее. Человек, что ты беспокоишься о
нас, что ночей не спишь из-за нас, что зажигаешь светильник,
что встаешь, что сочиняешь столько книг? Как бы кто-нибудь
из нас не был обманут относительно богов, будто они забо­
тятся о людях, или как бы кто-нибудь не счел сущ ностью
10 блага что-то иное, кроме удовольствия? Ведь если все это так
и есть, то завались спать и отправляй жизнь червя, которой
ты счел себя достойным: ешь, пей, совокупляйся, испражняй-
11 ся, храпи себе. А что тебе до того, какое будет у остальных
мнение обо всем этом, здравое или не здравое? Да какое тебе
дело до нас? Тебя ведь занимают овцы, потому что они сами
12 даются нам стричь себя, доить и, наконец, зарезывать. А раз­
ве не желанным было бы, если бы люди могли, заколдован­
ные и зачарованные стоиками, пребывать в дрёме и даваться
13 тебе и тебе подобным стричь и доить себя? Да следовало ли
тебе говорить все это своей эпикурейской братии, не следо­
вало ли скрывать от нее все это, именно ее в особенности
прежде всего убеждать в том, что мы от природы рождены
общественными, что воздержность — благо, для того чтобы
14 все сберегалось для тебя? Или с одними следует соблюдать
эту жизнь в обществе, а с другими нет? С кем же следует со­
блюдать? С взаимно соблюдающими или с преступающими
ее? И кто преступает ее больше, чем вы с такими своими
взглядами?
15 Так что же это пробуждало его от сна и понуждало писать
все то, что он писал? Да что иное, как не то, что сильнее все­
го в людях — природа, влекущая к осущ ествлению ее воли,
16 несмотря на противления и стенания? «Раз у тебя такие про­
тивообщ ественные мнения, запиши их и оставь другим, про­
веди ночи без сна из-за этих мнений и сам стань на деле об-
17 личителем своих собственны х мнений». Об Оресте ли нам
еще говорить, что он пробуждался от сна, преследуемый
Эриниями! А на него разве Эринии и Кары не пуще негодо­
вали? Они пробуждали его, когда он спал, и не оставляли в
покое, а понуждали разглашать все свое зло, подобно тому
18 как к этому понуждает галлов2 исступление и3 вино. Такое
нечто сильное и неодолимое природа человеческая. В самом
136
деле, как может виноградная лоза быть движимой не по при­
роде виноградной лозы, а по природе оливы, или, напротив,
олива — не по природе оливы, а по природе виноградной ло­
зы? Невозможно, немыслимо. Стало быть, невозможно, что­
бы и человек совершенно утратил человеческие движения, и
оскопляющие себя естественны е влечения-то мужские не мо­
гут отсечь у себя. Так и Эпикур, все назначения мужчины,
домохозяина, гражданина, друга он отсек у себя, а естествен­
ные влечения человеческие не отсек. Он и не мог этого, точ­
но так же как и безучастные академики не могут отбросить
или ослепить свои чувства, хотя именно к этому больше все­
го направлены их усилия.
Что за несчастье! Человек, получив от природы мерила и
мерки для узнавания истины, мало того, что не старается
усоверш енствовать их и выработать недостающее, но совсем
наоборот, если у него и есть какая-то способность познавать
истину, он пытается устранять и утрачивать эту способность.
«Что скажешь, философ, чем это таким представляется тебе
благочестивосгь и святость?» — «Если хочешь, я обосную
тебе, что — благом». — «Да, обоснуй, для того чтобы граж­
дане наши, одумавшись, почитали божество и перестали на­
конец быть беспечными в самом важном». — «Итак, теперь у
тебя есть обоснования?» — «Есть, и я благодарен за это». —
«Так раз тебе это очень нравится, на тебе противоположное:
богов не сущ ествует, и если даже они сущ ествую т, то не за­
ботятся о людях, и у нас нет ничего общего с ними, и эта бла-
гочестивость и святость, о которых толкует толпа, есть из­
мышление шарлатанов и софистов или, клянусь Зевсом, за­
конодателей для устрашения и обуздания правонарушите­
л е й » .— «Прекрасно, философ! Ты принес пользу нашим
гражданам, ты завладел молодыми людьми, склонявшимися
уже к презрению ко всему божескому». — «Что же, не нра­
вится тебе это? На тебе теперь, каким образом справедли­
вость это чушь, каким образом совесть это глупость, каким
образом отец это чушь, каким образом сын это чуш ь»4. Пре­
красно, философ! Продолжай, убеждай молодых людей, что­
бы у нас побольше было таких, которые испытывают и гово­
рят то же, что и ты. От этих ли речей возвеличились у нас
управляемые законами города, благодаря этим ли речам стал
Лакедемон, эти ли убеждения внушил лакедемонянам своими
законами и воспитанием Ликург, что быть в рабстве не по­
стыдно, а даже прекрасно, и быть свободными не прекрасно,
а даже постыдно, из-за этих ли мнений погибли погибшие
при Фермопилах, а из-за каких иных речей покидали свой
город афиняне?" И говорящие все это еще женятся, рождают
детей, участвую т в государственных делах, становятся жре­
137
цами и пророками. Кого? Тех, кого не сущ ествует. И Пифию
вопрошают они, для того чтобы услышать ложное и истолко­
вывать эти оракулы другим. Какое бесстыдство и шарлатан­
ство!
Человек, что ты делаешь? Ты сам себя изобличаешь каж­
дый день, и не хочешь оставить эти пустые эпихейремы?6 Ко­
гда ты ешь, куда подносишь ты руку? Ко рту или к глазу?
Когда ты идешь мыться, куда входишь ты? Когда это называл
ты горшок блюдом или половник вертелом? Если бы я был
чьим-нибудь их рабом, то, даже если бы мне приходилось
каждый день получать от него порку, я изводил бы его.
«Налей, малый, маслица для бани». Я б налил рыбного соус-
цу да пошел и вылил ему на голову. «Что э т о ? !» — «У меня
получилось представление о масле, неотличимое, соверш ен­
но одинаковое, клянусь твоей счастливой су д ьб о й ».—
«Подай сюда ячменной кашицы». Я принес бы ему полное
блюдо уксусно-рыбного соуса. «Разве я не ячменной кашицы
потребовал?» — «Да, господин, это ячменная кашица». —
«Это разве не уксусно-рыбный соус?» — «Что еще, как не
ячменная кашица?» — «На, понюхай, на, попробуй». —
«О ткуда же ты знаешь это, если чувства обманывают нас?»
Окажись трое-четверо среди рабов заодно со мной, я довел
бы его до такого бешенства, что он повесился бы или пере­
менился. Но в действительности они в свое удовольствие по­
тешаются над нами, на деле всем тем, что дается от природы,
пользуясь, а на словах отвергая все это.
Благодарные, конечно, люди и совестливые! Достаточно
сказать одно то, что, каждый день едя хлеб, они смеют гово­
рить: «Мы не знаем, сущ ествует ли какая Деметра или Кора,
или Плутон», не говоря уже о том, что, услаждаясь ночью,
днем, сменой времен года, звездами, морем, землей, содей­
ствием среди людей, они ни под каким влиянием чего бы то
ни было из этого и нисколько не одумываются, а только ищут
изрыгнуть задачишку и, поупражняв глотку, отправиться в
баню. А что они будут говорить и о чем, или кому, и что тем
людям будет от этих речей, они ничуть не беспокоятся: как
бы благородный молодой человек, наслушавшись этих речей,
не пострадал сколько,-нибудь от них или, и пострадав, не
утратил все зачатки благородства, как бы мы не предостави­
ли какому-нибудь прелюбодею оснований отбросить всякий
стыд перед творимым, как бы какой-нибудь казнокрад не
ухватился за словесную изворотливость какую на основании
этих речей, как бы кто, незаботливый к своим родителям, не
набрался еще и наглости какой на основании этих речей.
Так что же, по-твоему, благо или зло, постыдное или пре­
красное? Это или то? К чему же еще возражать против кого-
138
нибудь из них или приводить или выслуш ивать доводы, или
пытаться переубеждать? Гораздо больше, клянусь Зевсом, 37
можно было бы надеяться переубедить распутников, чем на­
столько оглохш их и ослепших.

21. О несоответственное™1
Какие-то одни из своих зол люди признают легко, а ка- 1
кие-то д р у ги е— нелегко. Так вот, никто не признает, что он
глупый или несмыслящий, но совсем напротив, ты услы ­
шишь, как все говорят: «Если бы по уму мне да счастья!» А 2
робкими они признают себя легко, и говорят: «Я несколько
робок, признаю. Но во всех прочих отношениях ты не най­
дешь меня глупым человеком». Невоздержным признает себя 3
кто-нибудь нелегко, несправедливым — и вовсе нет, завист­
ливым или суетливым — конечно, нет, жалостливым —
большинство. В чем же причина этого? Самая главная при- 4
чина — несоответственность и сумятица в представлениях о
благе и зле, а у одних причины этого одни, у других другие, и
почти всё то, что представляют себе постыдным, этого, ко­
нечно, не признают за собой. Робость же и жалостливость 5
представляют себе свойством добронравия, а глупость —
свойством совершенно рабского сущ ества. И проступков по
отношению к жизни в обществе, конечно, не допускают у
себя. А что касается большей части ошибок, то их склонны 6
признавать главным образом потому, что представляют себе,
будто в них есть что-то невольное, так же как и в робости и
жалостливости. И даже если кто-нибудь и признает себя не- 7
воздержным, то ссылается на любовь, так чтобы его простили
как за нечто невольное. А несправедливость отнюдь не пред­
ставляют себе чем-то невольным. Есть и в ревнивости, как
думают, нечто невольное, поэтому признаются и в этом.
Так вот, пребывая среди таких людей, у которых вот та- 8
кая сумятица, которые вот так не ведают ни того, что они на­
зывают, ни того, что они имеют у себя злом или не имеют,
или отчего имеют, или как им избавиться от них, и самому,
по-моему, стоит постоянно задумываться: «Случаем, и сам я 9
не один ли из них? Какое у меня представление о самом се­
бе? Как я отнош усь к самому себе? И сам я не как к мудрому
ли, и сам я не как к воздержному ли? И сам я не говорю ли
когда-нибудь, что я уже подготовлен своим образованием к
предстоящему? Осознаю ли я, как должен осознавать ничего 10
не знающий, что я ничего не знаю? Иду ли я к учителю, как
на вопрошение оракулов, с готовностью повиноваться? Или и
сам я, как сопляк, прихожу в школу для того, чтобы только
сведений набраться да смыслить в книгах, в которых раньше
139
не смыслил, а может так статься, и истолковывать их дру­
гим?» Человек, ты дома все вел кулачные бои со своим моло­
деньким рабом, переворачивал дом вверх дном, беспокоил
соседей, и вот приходишь ко мне со сдержанным видом муд­
реца, сидишь тут и судишь, как я истолковал слово, как я —
что же — наболтал все что взбрело мне в голову? Ты пришел
завидующий, униженный, оттого что тебе из дому не присы­
лают ничего, и сидишь, сам в продолжение ведущихся рас­
суждений занятый только мыслями о том, как отец думает по
твоему поводу или как брат? «Что говорят люди там обо
мне? Сейчас они думают, что я соверш енствую сь, и говорят:
„Он вернется знающим все”. Хотел бы я возвратиться, как-то
в конце концов научившись всему, но это требует много тру­
да, никто ничего не посылает, в Никополе бани гнилые, дома
тут плохо, здесь плохо».
И еще говорят: «Никому нет пользы от школы». Да кто
приходит в школу, кто, для того, чтобы излечиться? Кто при­
ходит для того, чтобы предоставить свои мнения очищению?
Кто приходит для того, чтобы осознать, в чем он нуждается?
Так что же вы удивляетесь, если вы уходите с теми же мне­
ниями, с которыми приходите в школу? Вы ведь приходите
не для того, чтобы отбросить или исправить, или переменить
их. Откуда вам? Ничуть! Вы -то вот смотрите скорее на то,
получается ли у вас то, за чем вы приходите. Вы хотите тол­
ковать о правилах. Что же? Разве вы не становитесь болтли­
вее? А разве эти пресловутые правила не предоставляют вам
какого-то предмета для вашего щеголяния? Разве вы не сво­
дите к схемам силлогизмы, изменяющиеся рассуждения?
Разве вы не ведете последовательно к заключению посылки
«Лжеца», условные рассуждения? Так что же вы еще доса­
дуете, если получаете то, за чем пришли? «Да, но если умрет
мой ребенок или брат, или мне придется умирать или подвер­
гаться пыткам, какая мне будет польза от всего того?» Да
разве не за этим ты пришел, да разве не ради этого ты сидишь
тут со мной, да разве не для этого ты зажигал светильник или
проводил ночи без сна? Или, выходя на прогулку, ты когда-
нибудь предлагал себе какое-нибудь представление вместо
силлогизма, и вы сообща вели его последовательно к заклю­
чению? Где там! И вы еще говорите: «Правила бесполезны».
Для кого? Для тех, кто пользуется ими не как следует. Ведь
глазные мази не бесполезны для тех, кто мажет их когда сле­
дует и как следует, мягчительные средства не бесполезны,
гири не бесполезны, но для одних они бесполезны, для дру­
гих, напротив, полезны. Если ты спросишь меня сейчас:
«Полезны ли силлогизмы?», я скажу тебе, что полезны, и ес­
ли хочешь, докажу, как. «Ну а мне какую они принесли поль­
140
зу?» Человек, разве ты спросил, полезны ли они именно тебе,
а не — вообще? Пусть спросит меня и больной дизентерией,
полезен ли уксус, я скажу, что полезен. «Ну а мне он поле­
зен?» Я скажу: «Нет. Постарайся сначала, чтобы у тебя пре­
кратилось истечение, язвины заживились». И вы тоже, люди,
сначала исцелите свои язвы, остановите истечения, приведи­
те в покой мысль, приходите в школу с мыслью ничем не от­
влекаемой, и вы узнаете, какую силу имеет разум.

22. О дружбе1
Что занимает, то и любят, естественно. Так разве зло за­
нимает людей? Отнюдь. Ну а то, что не имеет никакого от­
ношения к ним? Тоже нет. Остается, стало быть, что их за­
нимает только благо, а если занимает, значит, они любят его.
Следовательно, кто сведущ в благе, тот и умеет любить. А
кто неспособен отличать благо от зла и то, что ни то ни дру­
гое, от того и другого, как же еще тот способен любить? Ста­
ло быть, любить свойственно только мудрому человеку.
— Да как это? — говорит. — Я ведь, хоть и немудрый,
все же люблю свое дитя. — Я удивляюсь, клянусь богами,
как это ты прежде всего признал себя немудрым. В самом
деле, чего тебе недостает? Разве ты не пользуешься чувства­
ми, разве не различаешь представления2, разве не даешь телу
пищу подходящую, покров, обиталище? Так отчего же ты
признаешь себя немудрым? Оттого, клянусь Зевсом, что
часто твои представления лишают тебя самообладания и
приводят в смятение, и их убедительность одолевает тебя. И
то ты считаешь то-то благом, затем то же самое злом, а потом
ни тем ни другим. В общем ты подвержен печали, страху,
зависти, смятению, изменчивости. Поэтому ты признаешь
себя немудрым. А в дружбе ты разве не подвержен изменчи­
вости? Богатство, вот, и удовольствие, словом, сами вещи ты
то считаешь благом, то злом. А людей одних и тех же ты раз­
ве не считаешь то добродетельными, то порочными, и то от­
носишься к ним дружественно, то враждебно, то хвалишь их,
то хулишь? — Да, и этому я подвержен. — Что же, обманув­
шийся в ком-то, по-твоему, друг его? — Конечно, нет. — А
переменчиво3 выбравший его, по-твоему, доброжелателен к
н е м у ? — Тоже н е т .— А сейчас поносящий кого-то, потом
восхищающийся им? — Тоже нет. — Что же, разве ты не ви­
дел никогда, как ласкаются и играют друг с другом собачата,
так что мог сказать: «Нет ничего друж елюбнее!»? Но чтобы
ты увидел, что такое дружба, брось между ними кусок мяса,
и узнаешь. Брось и между собой и своим дитятею клочок
земли, и ты узнаешь, как твое дитя хочет поскорее похоро­

141
нить тебя, а сам ты молишь о смерти своего дитяти4. И вот,
ты, в свою очередь: «Какое чадушко я взрастил! Он давно
выносит меня хоронить». Брось между вами смазливую дев­
чонку, и полюби ее ты, старик, и он, молодой. А т о — брен­
ную славу. А если надо будет подвергнуться опасности, ты
скажешь те слова, которые произнес отец Адмета:
Ты видеть хочешь свет, не хочет ужель — отец?5

Думаешь, что он не любил свое собственное дитя, когда

оно было маленьким, и при лихорадке у того не беспокоился
и не говорил часто: «Лучш е бы пусть у меня была лихорад­
ка!»? И вот когда уже доходит до дела, смотри, какие они
произносят слова! Этеокл и Полиник разве не были от одной
и той же матери и от одного и того же отца? Разве не вместе
они воспитывались, не вместе жили, не вместе ели и пили6,
не вместе спали, не целовали друг друга часто? Так что если
бы, думаю, кто-нибудь увидел их, то посмеялся бы над фило­
софами за те парадоксальные вещи, которые они говорят о
дружбе. Но когда между ними очутилась, как кусок мяса, ти­
рания, смотри, какие вещи они говорят:
П ре д какой ты с та н еш ь баш ней? — Э то ты к чему с п р о с и л ?
I Ірогив став, тебя убыо я. — Жажду я того же сам .7

И они обращаются к богам с такими мольбами!8

Да и во об щ е,— не обм аны вайтесь,— всякое живое су ­
щество ни к чему так не привязано, как к своей личной поль­
зе. Поэтому все, что представляется ему препятствием к это­
му, будь то брат, будь отец, будь чадо, будь любимый, будь
любящий, оно ненавидит, обвиняет, проклинает. Ведь оно по
природе рождено ничего так не любить, как свою пользу: в
ней и отец, и брат, и родные, и отечество, и бог. И вот когда
нам кажется, что в этом препятствуют нам боги, мы и их по­
носим, опрокидываем их статуи, сжигаем храмы, как Алек­
сандр велел сжечь святилище Асклепия из-за того, что его
любимый умер\ Поэтому если кто положит пользу и свя­
тость, прекрасное, отечество, родителей, друзей в одном и
том же месте, то все это сохраняется, если же положит поль­
зу в одном месте, а друзей, отечество, родных и само спра­
ведливое в другом месте, то все это, перевешиваемое поль­
зой, отступает прочь. Ведь где «я», и «мое», туда неизбежно
должно склоняться живое сущ ество: если в плоти, главен­
ствую щ ее неизбежно должно находиться там; если в свободе
воли, то — там; если в том, что относится к внешнему миру,
то — там. Стало быть, если я там, где свобода воли, то только
так буду я и другом, каким должен быть, и сыном, и отцом.
Это ведь будет мне польза— сохранять в себе честного, со­
142
вестливого, терпимого, воздержного и способного к содей­
ствию, соблюдать отношения. Но если я положу самого себя 21
в одном месте, а прекрасное в другом месте, то так обретает
силу разум Эпикура, заявляющий, что прекрасное есть или
ничто или, разве только, ходячее мнение.
Из-за этого незнания и ссорились афиняне и лакедемоня- 22
не, фиванцы — с теми и другими, великий царь10 — с Элла­
дой, македоняне — с ними обоими, сейчас римляне — с ге-
тами, и еще раньше события в Илионе произошли из-за этого.
А лександр11 был гостем Менелая, и если бы кто-нибудь уви- 23
дел, как они дружелюбны друг с другом, то не поверил бы
говорящему, что они не друзья. Но вот между ними брошен
кусочек, смазливенькая бабенка, и за него — война. И сейчас, 24
когда ты увидишь друзей, братьев, живущих, как тебе кажет­
ся, в согласии, ты не тут же заявляй что-то об их дружбе, да­
же если они будут клясться в ней, даже если будут говорить,
что не в состоянии расстаться друг с другом. Не заслуживает 25
доверия верховная часть души никчемного человека: она
нетверда, неспособна судить, побеждается то одним, то дру­
гим представлением. Нет, ты справляйся не о том, о чем 26
остальные, от одних и тех же ли они родителей, вместе ли
воспитывались и одним и тем же ли воспитателем, но только
о том, где они полагают пользу для себя, вовне ли или в сво­
боде воли. Если вовне, то не называй их друзьями, точно так 27
же, как и честными или твердыми, или смело уверенными,
или свободными, но даже и людьми, если ты умен. Это ведь 28
не человеческое мнение заставляет кусаться и поносить друг
друга, занимать уединенные места или площади собраний,
как разбойники горы 12, и в судах выказывать разбойничьи
нравы, и это не оно превращает в невоздержных, в прелюбо­
деев, в растлителей, и все остальные проступки, которые лю­
ди допускаю т друг против друга, проистекают от одного и
только одного этого мнения — полагать самих себя и все
свое в том, что не зависит от свободы воли. А если ты услы- 29
шишь, что эти люди поистине считают, что благо только там,
где свобода воли, где правильное пользование представле­
ниями, то уже не любопытствуй, сын ли и отец они, братья
ли, много ли времени ходили вместе в школу и товарищи ли,
но узнав только само это, заявляй со смелой уверенностью,
что они друзья, так же как, что они честные, что они спра­
ведливые. В самом деле, где в ином месте дружба, как не там, 30
где честность, где совесть, где преданность прекрасному, и
ничему другому?
«Но он столько времени заботился обо мне, и, оказывает- 31
ся, не любил меня?» Откуда ты знаешь, рабское ты сущ ество,
не заботился ли он так, как обувь чистит свою, как скотину?

143
Откуда ты знаешь, не выбросит ли тебя, как разбитую плош­
ку, когда ты станешь уже непригодной утваришкой? «Но она
моя жена, и мы столько времени живем вместе». А сколько
времени Эрифила прожила с Амфиараем13 и была матерью
детей, притом многих? Но между ними оказалось ожерелье.
А что такое ожерелье? Мнение о таких вещах. Именно оно
вызывало звериность, именно оно разрушало дружбу, не по­
зволяло жене быть супругой, матери матерью. И кого из вас
занимает то, чтобы или самому быть кому-то другом или ко­
го-то обрести себе другом, тот пусть искоренит в себе эти
мнения, пусть возненавидит их, пусть изгонит их из своей
души. И вот так он будет прежде всего не поносящим самого
себя, не противоречащим самому себе, не раскаивающимся,
не терзающим себя; затем и по отношению к другому: с тем,
кто подобен ему, он будет во всем прост, к тому, кто не по­
добен ему, будет терпим, мягок к нему, кроток, снисходите­
лен, как к неведающему, как к заблуждающемуся в самом
важном; ни к кому не будет суров, хорошо зная сказанное
Платоном, что всякая душа лишается истины не по своей во­
л е14. А иначе вы, конечно, будете делать все прочее, что де­
лают друзья, и есть и пить вместе, и жить под одной крышей,
и отправляться в плавание вместе, и даже будете от одних и
тех же родителей, — да ведь и змеи так, — но друзьями не
быть ни им, ни вам, до тех пор пока у вас будут эти звериные
и мерзостные мнения.

23. О способности говорить

Книгу всякому, пожалуй, приятнее читать и легче, когда
она написана более отчетливыми буквами. Не правда ли, и
речи всякому, пожалуй, легче слушать, когда они выражены
приличествующим и вместе с тем великолепным языком?
Значит, не следует говорить, будто нет никакой способности
к выразительности. Ведь это может говорить человек нече­
стивый и вместе с тем малодушный. Нечестивый, потому что
он не ценит милостей от бога, — это как если бы он отвергал
полезность способности видеть или способности слышать
или самой способности произносить слова. Так разве напрас­
но дал тебе бог глаза, напрасно внедрил в них жизненный
д у х 1, настолько сильный и искусный, что, достигая далеко, он
воспринимает отпечатки всего видимого? И какой вестник
так быстр и усерден? А разве напрасно он и промежуточный
воздух создал таким действенным и обладающим силой на­
пряжения, что зрение как-то < ...> 2 проходит по нему? А разве
напрасно создал он свет, без чего все то было бы бесполез­
ным?
144
 Человек, не будь неблагодарным за это, да и не будь не- 5
помнящим о лучшем, чем это. За зрение и слух и, клянусь
Зевсом, за самое жизнь и все содействующ ее ей, за сухие
плоды, за вино, за оливковое масло будь благодарен богу.
Однако помни, что он дал тебе нечто другое, лучше всего 6
этого, то, чему предназначено пользоваться всем этим, одоб­
рять, определять ценность того или иного. В самом деле, что 7
именно заявляет о каждой из этих способностей, какова ее
ценность?" Разве каждая способность сама? Разве слышал ты
когда-нибудь от способности видеть, чтобы она говорила
что-то о самой себе, или от способности слышать? Или от
пшеницы? Или от ячменя? Или от лошади? Или от собаки?4
Нет, как прислужницы и рабыни, они назначены служить
способности пользоваться представлениями. И если ты ста- 8
нешь спрашивать, какова ценность того или иного, кого ты
спрашиваешь? Кто тебе отвечает? Так как же может какая бы
то ни было иная способность быть лучше этой, которая и
всеми остальными пользуется как прислужницами, и сама
одобряет то или иное и заявляет? В самом деле, какая из тех 9
знает, какова эта способность и какова ее ценность? Какая из
тех знает, когда следует пользоваться этой и когда не следу­
ет? Какая именно способность открывает и закрывает глаза,
отворачивает их от того, от чего следует отворачивать, а на
другое направляет? Способность видеть? Нет, способность
свободы воли. Какая именно способность запирает и отпи- 10
рает уши? Какая это способность, благодаря которой мы про­
являем любопытство и любознательность или, напротив, рав­
нодушие к тому, что говорится? Способность слышать? Не
иная, как способность свободы воли. И вот сама видя, что все 11
остальные способности, среди которых она находится, слепы
и глухонемы и что им недоступно больше ничего, кроме са­
мих тех дел, для выполнения которых они назначены слу­
жить ей, а что она одна обладает зоркостью и постигает сво ­
им взором как все остальные, какова ценность каждой, так и
самое себя, — может ли она заявлять нам, что самое лучшее
есть что-то иное, чем она сама? И что иное делает глаз, когда 12
он открыт, кроме того, что смотрит? А следует ли взглянуть
на чью-то жену, и как, — какая способность говорит? Способ­
ность свободы воли. А следует ли поверить сказанному или не 13
поверить и, поверив, каким-то образом отзываться на это" или
нет, — какая способность говорит? Разве не способность сво­
боды воли? А сама способность к слогу и к украшению языка, 14
если только это какая-то особая способность, что иное делает,
когда зайдет речь о чем-то, кроме того, что украшает и скла­
дывает словечки, как прихорашиватели укладывают кудри? А 15
лучше ли сказать или промолчать, и так ли лучше или этак, и

145
подходит ли это или не подходит, и о своевременности того
или иного и надобности, какая иная способность говорит, как
не способность свободы воли? Так ты хочешь, чтобы она вы­
ступила и вынесла решение против себя?
«Что же6, — говорит, — если это так, то и служащее мо­
жет быть лучше того, кому оно служит: конь — всадника,
или со б а к а — охотника, или инструм ент— кифариста, или
служители — царя». Что пользуется всем остальным? С во­
бода воли. Что заботится обо всем? Свобода воли. Что унич­
тожает человека целиком то голодом, то петлей, то прыжком
с кручи? Свобода воли. Тогда что сильнее этого у людей? И
как это возможно, чтобы что бы то ни было испытывающее
помехи было сильнее того, что неподвластно помехам? Что
по своей природе рождено препятствовать способности ви­
деть? И свобода воли и все независящее от свободы воли7.
Способности слышать — все то же самое, способности к сло­
гу — точно так же. А свободе воли что по своей природе
рождено препятствовать? Независящее от свободы воли —
ничто, только сама она себе, когда она превратна. Поэтому
пороком она одна становится, добродетелью — она одна.
И вот пусть эта способность, такая великая и поставлен­
ная над всем остальным, выступит и говорит нам, что самое
лучшее из всего сущ ествующ его — плоть! И если бы сама
плоть стала говорить, что самое лучшее — она сама, едва ли
кто-нибудь стерпел бы это. А в действительности что есть,
Эпикур, то, что заявляет это? То, что сочинило «О цели жиз­
ни», «О природе», «К анон»?8 То, что отпустило у тебя боро­
ду?9 То, что писало при смерти: «В этот мой последний и
вместе с тем блаженный д ен ь»?10 Плоть или свобода воли?
Так ты еще признаешь у себя что-то лучше этого, — и ты не
сумасшедший?! Ты вправду так слеп и глух?
Что же, не ценит ли кто остальные способности? Ни в
коем случае! Говорит ли кто, будто нет никакой пользы или
продвижения < в н е > " способности свободы воли? Ни в коем
случае! Это нелепо, нечестиво, неблагодарно по отношению
к богу. Но всему определяют свою ценность. Есть ведь и от
осла какая-то польза, но не такая, как от быка. Есть и от со­
баки, но не такая, как'от раба. Есть и от раба, но не такая, как
от граждан. Есть и от них, но не такая, как от находящихся у
власти. Однако, из-за того, что одно лучше, нельзя не ценить
и ту пользу, которую приносит другое. Есть какая-то цен­
ность и у способности к слогу, но не такая, как у способности
свободы воли. Так вот, когда я говорю это, пусть никто не
думает, что я требую от вас пренебрежения к слогу. Не тре­
бую ведь я пренебрежения ни к глазам, ни к ушам, ни к ру­
кам, ни к ногам, ни к одежде, ни к обуви. Но если ты меня
спросишь: «Что же самое лучшее из всего сущ ествую ­
щ его?», — что мне назвать? Способность к слогу? Не могу. Я
назову способность свободы воли, когда она стала правиль­
ной. Ведь именно это есть то, что и той способностью поль- 28
зуется, и всеми остальными способностями, и незначитель­
ными и важными. Когда это преуспеет в правильности, че­
ловек становится добродетельным, когда не преуспеет, чело­
век становится порочным. В зависимости от этого мы не- 29
счастны , счастливы, жалуемся друг на друга, довольны, сло­
вом, это, преданное забвению, приводит к злосчастью, а
встретившее заботу — приводит к счастью.
А отвергать способность к слогу и говорить, что не су- 30
щ ествует никакой такой способности, поистине может не
только неблагодарный по отношению к давшим ее, но и мало­
душный. Ведь такой человек, по-моему, боится, как бы, если 31
действительно сущ ествует какая-то способность в этом во­
просе, мы оказались не в состоянии пренебречь ею. Таковы и 32
говорящие, что нет никакой разницы между красотой и безоб­
разием. Ну разве одинаковое впечатление производил вид
Терсита и вид Ахилла? Разве одинаковое— вид Елены и вид
какой попало женщины? Это тоже глупо и дико, и говорить 33
это могут не знающие природу каждого явления, но боя­
щиеся, как бы, если осознать это различие, не оказаться тотчас
схваченными и побежденными. Но важно вот что: оставить 34
каждому явлению соответствующую имеющуюся для этого
способность и, оставив, рассмотреть ценность данной способ­
ности, постичь самое лучшее из всего существующего, во всем
придерживаться его, быть серьезно занятым им, считая все
остальное побочным по отношению к нему, однако не прене­
брегая и всем тем по возможности. Ведь и о глазах следует за- 35
ботиться, но не как о самом лучшем, а и о них — ради самого
лучшего, потому что оно не будет иначе в состоянии соответ­
ствия с природой, если не будет правильно рассчитывать по­
средством их и предпочитать то-то одно тому-то другому.
Что же получается? Это как если бы кто-то, возвращаясь 36
в свое отечество и встретив на своем пути красивую гости­
ницу, понравившуюся ему, остался в этой гостинице. Чело- 37
век, ты забыл о своей цели: твой путь лежит не к гостинице, а
через нее. «Но она прекрасна». А сколько других прекрасных
гостиниц, а сколько лугов! Но все э т о — просто встре­
чающееся на пути. А цель твоя — вот эта: вернуться в отече- 38
ство, избавить домашних от опасений, самому делать то, что
положено гражданину, жениться, рождать детей, занимать
установленные должности. Ты ведь явился не для того, чтобы 39
выбрать места на наш взгляд попрекраснее, но для того, что­
бы пребывать среди тех, среди которых ты родился и в числе

147
 которых назначен гражданином. Нечто такое получается и
40 здесь. Поскольку придти к соверш енству, очистить свою сво­
боду воли, сделать правильной способность пользоваться
представлениями необходимо через рассуждение и такое вот
преподавание, а преподавание правил неизбежно должно вес­
тись и через определенное слово и с каким-то разнообразием
41 и тонкостью выражений12, то некоторые, пленяясь именно
этим, тут и остаются, один пленяясь словом, другой — сил­
логизмами, э то т — изменяющимися рассуждениями, тот —
другой какой-нибудь такой гостиницей, и оставш ись там,
42 гниют, как у Сирен. Человек, твоей целью было сделать себя
умеющим пользоваться возникающими представлениями в
соответствии с природой, в стремлении не терпящим неус­
пеха, в избегании не терпящим неудачи, никогда не бы­
вающим несчастным, никогда не бывающим злополучным,
свободным, неподвластным помехам, неподвластным при­
нуждениям, сообразующимся с управлением Зевса, пови­
нующимся этому управлению, довольным этим управлением,
не жалующимся ни на кого, не винящим никого, могущим
произнести эти стихи от всей души:
Веди ж меня о, Зевс, и ты, Судьба моя1’

43 И вот, имея такую цель, ты, оттого что тебе понравилось сло­
вечко, понравились правила какие-то, тут остаешься и пред­
почитаешь поселиться, забыв о своих делах дома, и гово­
ришь: « В се это прекрасно!»? Да кто говорит, что все это не
прекрасно? Но — как встречающееся на пути, как гостиницы.
44 В самом деле, что мешает владеющему слогом, как Демо­
сфен, быть несчастным? А что мешает сводящему силлогиз­
мы к схемам, как Хрисипп, быть жалким, сокрушаться, зави-
45 довать, словом, быть в смятении, быть в злосчастии? Так ты
видишь, что все это, оказывается, гостиницы, ничего не
46 стоящие, а цель, оказывается, другая. Когда я говорю это не­
которым, они думают, что я отвергаю заботу относительно
умения говорить или заботу относительно правил. А я не ее
отвергаю, но всецелое увлечение этими вещами и возлагание
47 здесь своих надежд. Если внушающий такие взгляды причи­
няет вред слушателям, то и меня считайте одним из причи­
няющих вред. А я не могу, видя самым лучшим и самым
главным одно, называть им другое, чтобы угодить вам.

24. С одним из неуважаемых им

1 Как-то один сказал ему: Я часто, желая послушать тебя,
приходил к тебе, и ты никогда не отвечал мне. И вот сейчас,
2 если можно, я прошу тебя сказать мне что-нибудь. — Счита-
148
ешь ли ты, — сказал он, — что, как сущ ествует искусство
чего-то другого, так сущ ествует и искусство говорить, вла­
деющий которым будет говорить умело, а не владеющий —
неумело? — Считаю. — Значит, кто благодаря тому, что го- 3
ворит, и сам получает пользу и другим в состоянии прино­
сить пользу, тот, очевидно, говорит умело, а кто скорее тер­
пит вред и причиняет вред, тот, очевидно, неумелый в этом
искусстве, искусстве говорить? Ты, очевидно, найдешь, что
одни терпят вред, а другие получают пользу. А слушающие 4
все ли получают пользу от того, что они слышат, или ты,
очевидно, найдешь, что и среди них одни получают пользу, а
другие терпят вред? — И среди них, — сказал тот. — Значит,
и тут, все те, которые слушают умело, получают пользу, а все
те, которые слушают неумело, терпят вред? — Тот соглашал­
ся. — Следовательно, сущ ествует какая-то умелость как го- 5
ворить, так и слуш ать? — По-видимому. — А если угодно, 6
рассмотри это и вот так. Играть по правилам музыки кто, по-
твоему, может? — Музыкант. — Ну а создать как должно 7
изваяние кто, по твоему представлению, может? — Вая­
тель. — Чтобы смотреть умело, никакого, по твоему пред­
ставлению, не требуется искусства? — Требуется и для это­
го. — Значит, если и говорить как должно может умелый, ты 8
видишь, что и слушать с пользой может умелый? И что ка- 9
сается того, чтобы делать все это с совершенством и с поль­
зой, то, если угодно, сейчас оставим это в стороне, поскольку
нам обоим и далеко до всего такого. А с тем всякий, по- 10
моему, согласился бы, что намеревающемуся слушать фило­
софов требуется некоторая, по крайней мере, определенная
опытность в слушании. Не так ли?
Так о чем же мне говорить тебе? Укажи мне. О чем мо- 11
жешь ты слушать? О благе и зле? Чьем? Не коня ли? —
Нет. — Или быка? — Нет. — Что же, человека? — Да. — Так 12
знаем ли мы, что такое человек, какова его природа, каково
это понятие? И отверсты ли у нас для этого сколько-нибудь
уши? А есть ли у тебя понятие о том, что такое природа, или
можешь ли ты хоть сколько-нибудь последовать тому, что я
говорю? А смогу ли я приводить тебе доказательство? Как? 13
Разве ты понимаешь само то, что такое доказательство, или
как что-то доказывается или посредством чего? Или что по­
хоже на доказательство, но на самом деле не доказательство?
Разве знаешь ты, что истинно или что ложно? Что из чего 14
следует, что чему противоречит или не соответствует или с
чем не согласуется? А могу ли я подвигнуть тебя к филосо-* 15
фии? Как покажу я тебе то противоречие большинства лю­
дей, вследствие которого они расходятся в мнениях о благе и
зле, полезном и неполезном, если ты не знаешь самого того,
149
 что такое противоречие? Так укажи мне, чего я добью сь, раз-
16 говаривая с тобой. Вызови у меня влечение к этому. Как со­
ответственная трава, оказавшаяся перед овцой, вызывает у
овцы влечение съесть ее, а если положишь перед ней камень
или хлеб, то она не пошевелится, так у нас есть какие-то при­
родные влечения и к тому, чтобы говорить, когда намере­
вающийся слушать представляет собой что-то, когда сам он
вызывает интерес. А если он находится рядом, словно камень
или сено, как может он вызвать у человека какое-то стремле-
17 ние? Разве виноградная лоза говорит земледельцу: «Заботься
обо мне»? Нет, она, сама собой показывая, что позабо-
18 тившемуся о ней будет выгода самому, манит к заботе. Д е­
тишки очаровательные и резвые кого не манят поиграть и
поползать с ними, полепетать с ними? А с ослом кому охота
играть или реветь? Ведь даже если он маленький, все же он
осленок.
19 — Что же мне ничего ты не говоришь? — Только то могу
я тебе сказать, что не знающий, кто он такой, для чего родил­
ся, в каком это он мироздании, в каком он общ естве, в чем
заключается благо и зло, прекрасное и постыдное, не пони­
мающий ни рассуждения, ни доказательства, ни того, что ис­
тинно или что ложно, ни различить их не умеющий, не будет
ни стремиться в соответствии с природой, ни избегать, ни
влечься, ни намереваться, ни соглашаться, ни отрицать, ни
воздерживаться от суждения, в общем глухой и слепой будет
расхаживать, думая, что он что-то собой представляет, а в
20 действительности ничего собой не представляя. Да разве сей­
час впервые это так? Разве не с тех пор, как сущ ествует род
человеческий, все ошибки и несчастья происходят от этого
21 незнания? Отчего ссорились друг с другом Агамемнон и
Ахилл? Не оттого ли, что не знали, в чем заключается полез­
ное и неполезное? Не говорит ли один из них, что вернуть
Хрисеиду ее отцу — полезно, а другой говорит, что — непо­
лезно? Не говорит ли один из них, что он должен забрать по­
четный дар другого, а другой говорит, что не должен? Не от
22 этого ли они забыли, и кто они такие и для чего явились? По­
зволь, человек, для чего ты явился? Приобретать возлюблен­
ных или воевать? «Воевать». С кем? С троянцами или с элли­
нами? «С троянцами». Так, значит, оставив Гектора, ты об-
23 нажаешь меч против своего царя? А ты, милейший, оставив
дела царя,
Коему вверены рати, на ком такие заботы 1,

из-за девчонки препираешься с самым воинственным из со­

юзников, которого следует всячески чтить и сохранять? И ты
оказываешься хуже по сравнению с искусным верховным
150
жрецом2, который всячески заботится о прекрасных едино­
борцах? Видишь, что творит незнание о полезном? «Но и я 24
богат». Так разве богаче Агамемнона? «Но я и красив». Так
разве красивее Ахилла? «Но у меня и кудри прекрасные». А у
Ахилла разве не красивее, к тому же золотистые? И разве он
не расчесывал их искусно, не холил их? «Но я и силен». Так 25
разве можешь ты поднять такой камень, какой могли Гектор
или Аякс? «Но я и благородный». Разве мать твоя богиня,
разве отец твой внук Зевса? Ну а ему3 какая польза от всего
этого, раз он сидит и плачет из-за девчонки? «Но я оратор».
А он разве не был? Разве ты не видишь, каков он с красноре- 26
чивейшими из эллинов Одиссеем и Фениксом, как от его от­
вета у них онемели уста?4
Только вот это я могу тебе сказать, да и то неохотно. — 27
Почему? — Потому что ты не вызвал во мне интереса. В са- 28
мом деле, на что глядя, могу я заинтересоваться тобой, как
искусные наездники — породистыми конями? На твое брен­
ное тело? Ты его позорно холишь. На одежду? И она у тебя
роскошная. На облик, на взгляд? Не на что. Когда ты хочеш ь 29
послушать философа, не говори ему: «Ты ничего не гово­
ришь мне», но только показывай себя умелым в слушании, и
увидишь, как побудишь говорящего.

25. К ак логика необходима

А как-то один из присутствовавших сказал ему: Убеди 1
меня в том, что логика полезна.— Ты хо ч е ш ь ,— сказал
он, — чтобы я доказал тебе это? — Да. — Следовательно, я 2
должен обратиться к рассуждению, требующему доказатель­
ства? — Тот согласился. — Откуда же ты узнаешь, не морочу
ли я тебя софистическими уловками? — Тот человек промол- 3
чал. — Видишь, — сказал он, — как ты сам соглашаешься с
тем, что она необходима, если без нее ты не можешь узнать
самого того, необходима ли она или не необходима.

26. В чем особенность ошибки

Всякая ошибка содержит противоречие. Ведь поскольку 1
ошибающийся не ошибаться хочет, а поступить правильно,
ясно, что он не делает того, что он хочет. В самом деле, что 2
хочет совершить вор? Полезное ему. Следовательно, неверно
это: если красть ему неполезно, он делает то, что он хочет. А 3
всякая обладающая разумом душа по природе неприязненно
относится к противоречию. И до тех пор, пока человек не по­
нимает того, что находится в противоречии, ничто не мешает
ему делать противоречивое. А когда он поймет, необходи-

151
 мость со всей силой вынуждает его отступить от противоре­
чия и избежать его, так же, как и суровая необходимость вы­
нуждает отказаться от ложного, когда он осознает, что это
ложно, а до тех пор, пока он не представляет себе этого, он
признает это как истинное.
4 Следовательно, искусен в рассуждении, а он же и в по­
буждении и опровержении, тот, кто умеет показать каждому
то противоречие, вследствие которого он ошибается, и ясно
представить ему, как он не делает того, что он хочет, и делает
5 то, чего он не хочет. Ведь если показать ему это, он сам по
себе отступит от этого. А до тех пор, пока не покажешь, не
удивляйся, если он остается при этом. Он ведь делает это по
6 своему представлению о правильности. Поэтому и Сократ,
полагаясь на это умение, говорил: «Я никого другого не при­
вык приводить в свидетели того, что я говорю, а мне всегда
достаточно собеседника, и его мнение спрашиваю я, его при­
зываю в свидетели, его одного достаточно мне вместо в се х » 1.
7 Он ведь знал, чем движима обладающая разумом душа: она
склонится, как чаша весов, хочешь ты этого или нет. Покажи
разумной верховной части души противоречие, и она отсту­
пит от него. А если ты не покажешь, то вини скорее самого
себя, чем не убеждающегося.
 КНИГА III

1. О придании красоты внешнему виду

Как-то пришел к нему один юноша, обучавшийся оратор- 1
скому искусству, с чрезмерно изысканно уложенными куд­
рями и вообще весь разнаряженный. — Скажи мне, — обра­
тился он к тому, — не считаешь ли ты, что и собаки некото­
рые — прекрасные, и лошади, и так каждое из остальных жи­
вы х сущ еств? — Считаю, — сказал тот. — Значит, и люди, 2
одни — прекрасные, а другие — безобразные? — Как же
иначе? — Ну а по одному и тому же ли основанию называем
мы прекрасными каждое из этих живых сущ еств среди одно­
го и того же рода1 или каждое по особому? Тебе это будет
видно вот так. Поскольку мы видим, что собака по своей 3
природе рождена для одной цели, лошадь для другой, соло­
вей для какой-то иной, то не было бы нелепым заявить вооб­
ще, что каждое сущ ество именно тогда прекрасно, когда оно
обладает самым лучшим соответственно своей природе, а
поскольку природа каждого различна, то по-различному, мне
кажется, прекрасно каждое из них. Не так л и ? — Тот согла­
шался. — Не правда ли, именно то, что делает собаку пре- 4
красной, делает лошадь безобразной, а именно то, что делает
лошадь прекрасной, делает собаку безобразной, раз их при­
роды различны? — По-видимому. — Да и делающее всебор- 5
ца, думаю я, прекрасным, это делает борца не хорошим, а
бегуна даже очень смешным, и кто прекрасен для пятиборья,
он же наиболее безобразен для борьбы? — Это так, — сказал
тот. — Так что же делает прекрасным человека? Не то ли 6
именно, что делает прекрасными среди своего рода и собаку
и лошадь? — То, — сказал тот. — Что же делает прекрасной
собаку? Наличие совершенного свойства собаки в ней. А ло­
шадь? Наличие совершенного свойства лошади в ней. Ну а
человека? Разве же не наличие совершенного свойства чело­
века в нем? Так вот и ты, если хочешь быть прекрасным, 7
юноша, этого усердно добивайся, человеческого соверш ен­
ного свойства. — А в чем оно заключается? — Смотри, кого 8

153
 ты сам хвалишь, когда хвалишь кого-то без пристрастия:
справедливых ли или несправедливых? — Справедливых. —
Скромных ли или распущ енных? — Скромных. — А * воз-
9 держных или невоздержных? — Воздержных. — Значит, де­
лая себя таким вот, знай, что ты будешь делать себя прекрас­
ным. А до тех пор, пока ты будешь пренебрегать всем этим,
ты неизбежно должен быть безобразным, несмотря на все
свои ухищрения казаться прекрасным.
10 Дальше я уж и не знаю, как мне сказать тебе. Ведь если я
стану говорить то, что думаю, то огорчу тебя, и ты уйдешь и,
пожалуй, больше не придешь сюда. Если я не стану говорить,
смотри, что я натворю: ты приходишь ко мне для того, чтобы
получить пользу, а я не принесу тебе никакой пользы, ты
приходишь ко мне как к философу, а я ничего не скажу тебе
11 как философ. А как и жестоко по отношению лично к тебе
пренебрежительно оставить тебя неисправленным! Если ког­
да-нибудь позднее ты образумишься, то с полным основани-
12 ем будешь винить меня: «Что узрел во мне Эпиктет, чтобы,
видя, как я прихожу к нему таким, пренебрежительно оста­
вить меня в таком безобразном состоянии и никогда не ска-
13 зать ни слова? Он счел меня таким безнадежным? Не молод
ли я был? Не был ли я способен внимать разуму? А сколько
других молодых совершают по молодости множество таких
14 ошибок? Я слышал как-то о некоем Полемоне, который был
совершенно распущенным юношей и потом так переменил­
ся2. Пусть так, он не думал, что я окажусь Полемоном. При-
ческу-то мою мог он побудить меня исправить, украшения-то
мои мог побудить меня снять, побудить меня перестать уда­
лять волосы мог. Однако видя меня в таком — каком мне на-
15 звать?! — облике, он молчал». Я не называю, какой это об­
лик. Но ты сам назовешь его тогда, когда придешь в себя, и
ты узнаешь, что это за облик и кто заботится о нем.
16 Если ты позднее будешь винить меня в этом, что смогу я
привести в свое оправдание? Да, ну скажу я, да он не послу­
шается. В самом деле, послушался ли Лаий:’ Аполлона? Разве
он, уйдя и напившись пьяным, не распростился с его ораку­
лом? Так что же? Разве тем не менее не сказал ему Аполлон
17 всю правду? Притом я не знаю, послушаешься ли ты меня или
нет, а он совершенно точно знал, что тот не послушается, и все
18 же сказал. — А почему он сказал? — А почему он Аполлон? А
почему он дает оракулы? А почему он назначил себя на это
место, так чтобы быть прорицателем и источником истины и
чтобы к нему приходили со всего света? А почему надписано4
«Познай самого себя», хотя никто этого не постигает?
19 В сех ли приходивших удавалось Сократу убедить забо­
титься о самих себе? Даже тысячной части не удавалось. И
154
все же, поскольку он был, как он сам говорит, назначен сво­
им божеством" в л о место в строю, он уже не оставлял его. И
даже судьям что он говорит? «Если вы меня отпустите, — 20
говорит он, — с тем условием, чтобы я больше не занимался
тем, чем занимаюсь сейчас, я не примирюсь и не уймусь. Нет,
обращаясь и к молодому и к старому, словом, ко всякому
встречному, я буду спрашивать о том, о чем и сейчас спра­
шиваю, а в особенности вас, — говорит он, — моих сограж­
дан, потому что вы мне ближе родом»6. — «Ты так назойлив, 21
Сократ, и любопытен? А какое тебе дело до того, чхо мы де­
лаем?» — «Д а что ты такое говоришь? Ты, живущий со мной
в одном обществе и мой сородич, не заботишься о себе и
предоставляешь городу плохого гражданина, сородичам —
плохого сородича, соседям — плохого соседа». — «Н у а ты 22
кто такой?» Тут громко сказать: «Я тот, кому должно быть
дело до людей». Ведь и против льва не любой бычок осмели­
вается выступить, а если явится и выступит бык, говори ему,
если тебе угодно: «А ты кто такой?» и «Какое тебе дело?».
Человек, среди каждого рода рождается нечто исключитель- 23
ное: среди быков, среди собак, среди пчел, среди лошадей.
Не говори же исключительному: «Ну а ты что такое?». Иначе
оно, обретя откуда-то голос, скажет: «Я — то же, что пур­
пурная полоса на тоге. Не требуй от меня, чтобы я был подо­
бен остальным, и не упрекай мою природу за то, что она соз­
дала меня отличающимся от остальных». .
Что же, я — такой ли? Откуда мне? Ну а ты — такой ли, 24
кто способен выслушивать правду? Если бы! Но все же, по­
скольку мне как-то определено носить седую бороду и потер­
тый плащ7, и ты приходишь ко мне как к философу, я не отне­
сусь к тебе жестоко и как к безнадежному, а скажу: Юноша,
кого хочешь ты делать прекрасным? Познай сначала, кто ты
есть, и вот так украшай себя. Ты — человек, то есть смертное 25
живое существо, обладающее способностью пользоваться
представлениями разумно. А что значит «разумно»? С оглас­
но с природой и совершенным образом. Что же у тебя ис­
ключительное? Живое сущ ество? Нет. Смертное? Нет. Спо­
собность пользоваться представлениями? Нет. Исключитель- 26
ное у тебя — способность разума. Вот ее украшай и придавай
ей красоту. А кудри предоставь уложившему их как ему са­
мому было угодно8. Ну а какие еще есть у тебя названия? 27
Мужчина ты или ж енщ ина?— М уж чина.— Так мужчине
придавай красоту, не женщине. Она по природе рождена не­
волосатой и нежной. И если она очень волосатая, то это ди­
ковина, и ее показывают в Риме среди диковин. То же самое 28
для мужчины — быть совсем неволосаты^і. И если он совсем
неволосат от природы, то это диковина, но если он сам уда­

155
ляет и выщипывает их у себя, что с ним делать? Где показы­
вать его и какую сделать надпись? «Я покажу вам мужчину,
который предпочитает быть женщиной, а не мужчиной». Ка­
кое ужасное зрелище! Все до единого поражались бы этой
надписи, и, клянусь Зевсом, думаю, что даже сами выщипы­
вающие у себя волосы, не понимая, что это и есть именно то,
что они делают. Человек, в чем ты можешь винить свою при­
роду? В том, что она произвела тебя мужчиной?9 Что же,
следовало всех породить женщинами? И что толку было бы
тебе украшать себя? Для кого бы ты украшал себя, если бы
все были женщинами? Но не нравится тебе эта штуковина?
Разделайся с ней целиком и полностью, устрани — как ее
там? — причину волосатости. Сделай себя совсем женщиной,
чтобы мы не заблуждались, а не наполовину мужчиной, на­
половину женщиной. Кому хочешь ты понравиться? Бабен­
кам? Нравься им как мужчина. — Да, но им приятны неволо­
сатые. — Не повеситься ли тебе? И если бы им были приятны
извращенные, ты стал бы извращенным? В том ли твое дело,
для того ли ты рожден, чтобы быть приятным распущенным
женщинам? Вот такого ли тебя сделаем мы гражданином Ко­
ринфа, а может статься, и смотрителем города, или надзира­
телем эфебов, или военачальником, или устроителем состя­
заний? Ну, а и женившись, намерен ты выщипывать у себя
волосы? Для кого и для чего? И народив детей, ты потом их
тоже с выщипанными волосами введешь к нам в граждан­
ство? Прекрасный гражданин, член совета, оратор! Вот таки­
ми чтобы у нас рождались и воспитывались молодые люди,
должны мы молить?
Нет, ради богов, юноша! Но раз услышав эти речи, ты,
уйдя, скажи самому себе: «В се это не Эпиктет мне сказал, —
да и откуда ему? — а некий, видно, благосклонный бог через
него. Да Эпиктету и не пришло бы в голову сказать все это,
потому что он обычно не говорит никому. Давай-ка послу­
шаемся бога, чтобы не навлечь на себя его гнев». Но нет, ес­
ли ворон своим криком дает тебе какое-то знамение, то это не
ворон дает знамение, а бог через него. А если он дает какое-
то знамение через человеческий голос, разве не человека за­
ставит он говорить тебе все это, для того чтобы ты узнал си­
лу божества, потому что одним он дает знамения так, другим
иначе, а обо всем важнейшем и главнейшем он дает знамения
через прекраснейшего вестника? Не это ли именно говорит
поэт:

мы ведь ему пред вести л и

Гермия с вестью послав остроокого, аргоубийцу:
Ни его убивать, ни брать женою супругу10.
156
Гермес сошел на землю, чтобы сказать ему это. Вот и сей- 39
час боги говорят тебе это, «Гермия с вестью послав, гонца
их, аргоубийцу»: не извращать то, что в прекрасном состоя­
нии, и не усердствовать попусту, а оставить мужчину муж­
чиной, женщину женщиной, прекрасного человека как пре­
красного человека, безобразного как человека безобразного.
Потому что ты не плоть и не волосы, а свобода воли: если 40
она у тебя будет прекрасной, тогда ты будешь прекрасным. А 41
пока я не решаюсь говорить тебе, что ты безобразен, потому
что ты, кажется мне, готов выслуш ать все что угодно, но
только не это. Но смотри, что говорит Сократ самому пре- 42
красному из всех и находящемуся в самой цветущей поре
Алкивиаду: «Так старайся быть прекрасным»11. Что он ему
этим говорит? «Укладывай свои кудри и выщипывай у себя
волосы на ногах»? Ни в коем случае! Но: «Украшай свою
свободу воли, удаляй дурные мнения». Ну а бренное тело 43
как? Как оно есть по своей природе. Эти вещи — дело друго­
го, предоставь их в его распоряжение. — Что же, оно должно
содержаться в нечистоплотности? — Н и в коем случае. Но 44
кто ты есть и каким по своей природе рожден, вот его содер­
жи в чистоплотности: м уж чину— как полагается быть чис­
топлотным мужчине, женщину — как полагается женщине,
реб ен ка— как полагается ребенку. Но нет, вырвем-ка и у 45
льва гриву, чтобы он не был в нечистоплотности, и у петуха
гребень, потому что он тоже должен быть в чистоплотности.
Да, но этот — как полагается петуху, тот — как полагается
льву, охотничья собака — как полагается охотничьей собаке.

2. В чем следует упражняться на деле тому,

кто намерен совершенствоваться,
и что мы не заботимся о главнейших вещах
Есть три вопроса, в которых следует упражняться на деле 1
тому, кто намерен стать добродетельным человеком: вопрос,
касающийся стремлений и избеганий, — для того чтобы ни в
своем стремлении не терпеть неуспеха, ни в своем избегании
не терпеть неудачи; вопрос, касающийся влечений и невлече- 2
ний, словом, касающийся надлежащего, — для того чтобы вес­
ти себя порядком, благоразумно, не беззаботно; третий — это
вопрос, касающийся незаблуждаемости и неопрометчивости, в
общем, касающийся согласий1. Из них главнейший и наиболее 3
настоятельно необходимый — это вопрос, касающийся страс­
тей: страсть ведь возникает только в том случае, если стремле­
ние терпит неуспех или избегание терпит неудачу. Именно это
приносит смятения, волнения, несчастья, злополучия, сокру­
шения, стенания, страхи2, делает завистливыми, ревнивыми,

157
4 вследствие чего мы даже не в состоянии внимать разуму. Вто­
рой — это вопрос, касающийся надлежащего: я ведь должен
быть неподверженным страстям не как статуя, но соблюдая
отношения, природные и приобретенные, как благочестивый,
как сын, как брат, как отец, как гражданин.
5 Третий — это вопрос уже для совершенствующихся, во­
прос, касающийся непоколебимости в самом всем этом, так
чтобы даже во сне не упустить неисследованным какое-
нибудь явившееся представление, даже при опьянении, даже
когда нападет умопомрачение. — Это, — говорит, — выше
6 нас. — А нынешние философы, оставив в стороне первый
вопрос и второй, предаются занятию третьим: изменяю­
щимися рассуждениями, рассуждениями, приводящими к
умозаключению путем вопросов, условными рассуждениями,
7 ложными рассуждениями3. — Ведь следует, — говорит, — и
имея дело с этими предметами сохранить незаблуждае-
8 м о ст ь.— Кому? Добродетельному человеку. Так тебе вот
этого недостает? Все остальные предметы ты уже преодолел
своим усердием? Что касается презренной монетки, неза-
блуждаем ли ты? Если увидишь красивую девчонку, в со­
стоянии ли ты устоять против этого представления? Если со­
сед твой получит наследство, не гложет ли тебя зависть?
Сейчас тебе недостает всего лишь только непоколебимости?
9 Несчастный, самому всему этому ты учишься в трепете, бес­
покоясь о том, как бы кто-нибудь не стал презирать тебя, и
Ю выведывая, не говорит ли кто-нибудь чего-нибудь о тебе. И
если кто-нибудь придет и скажет тебе: «Когда речь шла о
том, кто самый лучший философ, один из присутствовавших
говорил, что единственный философ это такой-то», — вот
уже душонка твоя с палец выросла до двух локтей. А скажи
другой из присутствовавших: «Вздор говоришь, не стоит
быть слушателем такого-то. Что он, в самом деле, знает? У
него только первоначальные основы, и больше ничего», —
вот уже ты потерял самообладание, побледнел, сразу раскри­
чался: «Я ему покажу, кто я! Я покажу, что я великий фило-
11 соф !» Оно и так видно. К чему хочешь ты показать это иным
еще образом? Разве ты не знаешь, что Диоген вот так показал
одного софиста, вытянув средний палец4, затем, когда тот
пришел в ярость: «Вот, — сказал, — такой-то. Я показал вам
12 его»?" Человека ведь пальцем не показать, как камень или как
полено, но когда покажут его мнения, тогда и покажут его
как человека.
13 Посмотрим и твои мнения. Неужели не ясно, что ты ни
во что не ставишь свою свободу воли, а смотришь на то, что
вне тебя, на то, что не зависит от свободы воли: что скажет
такой-то, кем ты покажешься — просвещенным ли, прочи-

158
тавшим ли Хрисиппа или Антипатра? Ну а если и Архедема,
то ты полностью достиг всего. Что ты еще беспокоишься о 14
том, как бы тебе показать нам, кто ты? Хочеш ь, скажу тебе,
кого ты показал нам? Человека, предстающего низким, жа­
лующимся на свою судьбу, вспыльчивым, малодушным, жа­
лующимся на все, винящим всех, никогда не бывающим в
спокойствии, тщеславным. Вот что показал ты нам. Теперь 15
иди и читай Архедема. Ну а если свалится и запищит мышь,
вот ты и умер. Тебя ведь ждет такая же смерть, так и того, —
как его там? — Криния6. Тот тоже кичился тем, что понимает
Архедема. Несчастный, не хочешь ли ты оставить все это, 16
нисколько не касающееся тебя? В се это пристало тем, кто в
состоянии учиться этому без смятения, кто вправе сказать:
«Я не гневаю сь, не печалюсь, не завидую, не испытываю по­
мех, не испытываю принуждений. Что мне остается? У меня
есть досуг, я спокоен. Посмотрим-ка, как следует вести себя с 17
изменениями рассуждений7. Посмотрим-ка, как, приняв ка­
кое-то условие, не быть приведенным ни к чему нелепому».
В се это их дело. Лишь пребывающим в внутреннем благосо- 18
стоянии пристало разводить огонь, завтракать, а может стать­
ся, и петь и плясать. А в то время как корабль тонет, ты мне
тут поднимаешь паруса!

3. Что есть предмет добродетельного человека

и против чего главны м образом
следует упражняться на деле
Предмет добродетельного чело века— своя собственная 1
верховная часть души, тело же — предмет врача и учителя
борьбы1, земля — предмет земледельца. А дело добродетель­
ного чел о века— пользоваться представлениями в соот­
ветствии с природой. По природе же всякая душа рождена 2
как признавать истинное, отвергать ложное, воздерживаться
от суждения при неясном, так и по отношению к благу быть
движимой стремлением, по отношению к злу — избеганием,
а по отношению к тому, что и не зло и не благо, — ни тем,
ни другим. Ведь как меняла или торговец овощами не вправе 3
признать негодной монету цезаря, но, если ты покажешь ее,
он волей-неволей должен отпустить то, что продается на нее,
так обстоит и у души. Благо, представившись, тотчас вызы- 4
вает движение к себе, з л о — прочь от себя. А душа никогда
не признает негодным очевидное представление о благе, точ­
но так же, как — монету цезаря. Вот от этого зависит всякое
движение и человека и бога.
Поэтому благо предпочитается всякому родству. Мне нет 5
никакого дела до отца, а т о л ь к о — до блага. «Ты так
159
6 ч ер ст в ? » Я так вед ь по природе рож ден. Э ту дал мне м онету
б ог. П оэтом у, если благо отлично от д о б р о д етел ьн о го и
сп р авед л и вого , то отступ аю т прочь и отец, и брат, и отече-
7 ст во , и все дела. А разве я пренебрегу своим благом , чтобы
им обладал ты , и уступ л ю его теб е? За что ? « Я твой отец ».
8 Но не благо. «Я твой брат». Но не благо. А если мы положим
его в правильной сво б о д е воли, то со блю дени е отнош ени й2
стан о ви тся благом . Стало бы ть, кто отказы вается от притяза­
ний на то, что относится к внеш нему миру, тот д ости гает бла-
9 га. «О тец лиш ает им ущ ества». Но он не причиняет этим вреда.
«Брат будет иметь больш ую часть земли». Да сколько ему
угодно. Так разве совестли вости, разве честности, разве брато-
10 лю бия? Из этого-то владения кто может изгнать? Даже Зевс не
может. Он ведь и не пожелал этого, но сделал это зависящим
от меня и дал, каким имел сам, неподвластным помехам, не­
подвластным принуждениям, неподвластным препятствиям.
п Т ак вот, когда у д р уго го какая-то другая м онета в хо д у ,
12 покажи ее, и получай то, что продается на нее. Прибыл в
провинцию проконсулом вор. Какая у него м онета в хо д у ?
С еребро. Покажи, и забирай то, что хочеш ь. Прибыл прелю ­
бодей. Какая у него м онета в х о д у ? Д евочки . «В о зьм и , — го ­
ворит, — м онету, и продай мне вещ ицу». Дай, и покупай.
13 Д р уго го заним аю т мальчики. Дай ем у м онету, и возьми то,
что хочеш ь. Д ругой — лю битель охоты . Дай лош адку пре­
красную или со бачку. С оханьям и и стенаньям и б у д ет прода­
вать он на нее то, что хочеш ь. Д ругой вед ь принуж дает его,
внутри , установи вш и й эту м онету.
14 П ротив этого главны м образом вот как сл ед у ет упраж нять
себя. Как только на р ассвете вы й деш ь, кого бы ты ни уви дел ,
кого бы ты ни услы ш ал, исследуй , отвечай как на вопрос. Что
ты уви д ел ? Красавца или красавицу? Прилагай м ерку. Н еза­
висящ ее от свобод ы воли или зависящ ее от свобод ы воли?
15 Н езави сящ ее от свобод ы воли. О тбрасы вай прочь. Что ты
уви д ел ? О плаки ваю щ его кончи ну ребенка? Прилагай мерку.
С м ерть есть независящ ее от свобод ы воли. О тбрасы вай д о ­
лой. П овстречался тебе кон сул ? Прилагай м ерку. К о н су л ь­
ство — что это такое? Н езависящ ее от свободы воли или за­
висящ ее от свобод ы воли? Н езависящ ее от свобод ы воли.
О тбрасы вай и это, не годно, откинь прочь, ни сколько не ка-
16 сается тебя. И если бы мы вот так на деле упраж нялись про­
ти в этого каж дый д ень с р ассвета до ночи, что-то получалось
17 бы, кл янусь богам и. А в дей стви тел ьности всякое п р едстав­
ление, пока мы зеваем , тотчас хватает нас, и тол ько, если
только, в ш коле мы чуто чку можем очнуться. Потом, выйдя
из ш колы, мы, если увидим оплакиваю щ его, говорим :
«П роп ал!», если консула: «С ч астл и вец !», если изгнанника:

160
«С тр ад ал ец !», если бедняка: «Н есчастны й , ему н егде взять
п о е сть!» Т ак вот, сл ед у ет искоренять в себе эти н егодны е
мнения, в этом напрягать все свои усилия. В ед ь что такое
плач и стен ан ье? М нение. Что такое н есч астье? М нение. Что
такое м еж доусобие, что такое разногласие, что такое жалоба,
что такое обви нение, что такое нечестивость,, что такое п ус­
тосл ови е? В с е это м нения, и не что иное, притом мнения о
независящ ем от свобод ы воли как о благе и зле. П усть чел о­
век п еренесет их на зависящ ее от свободы воли, и я р учаю сь
ем у, что он бу дет стоек, как бы у него ни обстояло все.
Как чаш а с водой — нечто подобное душ а, как л уч, па­
даю щ ий на воду, — нечто подобное представления. И вот
когда вода заколеблется, то каж ется, будто и луч колеблется,
однако он не колеблется. И когда, стало бы ть, с человеком
сл учи тся головокруж ени е, это не и ск у сства и добродетели
его приходят в беспорядок, а д у х , в котором они н ахо д я тся :3 а
когд а он усп окои тся — спокойны и они.

4. Против поклонника,
непорядочно переживавшего в театре
К ак-то прокуратор Э пира1 слиш ком непорядочно пережи­
вал за какого-то ком и ческого актера и за это подвергся в с е ­
общ ей брани, да ещ е после этого рассказал ем у, что п одверг­
ся брани, и возм ущ ался бранивш ими. — И какое зло, — ск а ­
зал он, — причиняли они? Они тоже переживали, как и ты . —
Разве кто-н и буд ь переж ивает так? — сказал тот. — В и дя, —
сказал он, — что ты , их правитель, д р уг и прокуратор цезаря,
переж иваеш ь так, разве не долж ны были они тож е пережи­
вать так? В е д ь если нельзя переж ивать так, то и ты не пере­
живай так. А если можно, — что ты н егодуеш ь, если они
подражали теб е? В самом деле, кому мож ет подражать толпа,
как не вам , вы со ко п о ставл ен н ы м ? На кого обращ ает она свои
взоры , приходя в театры , как не на вас? « В о н как прокуратор
цезаря смотрит представление. Он кричит. И я, стало бы ть,
б уду кричать. О н вскаки вает. И я буду вскаки вать. Е го рабы
рассели сь п овсю д у и кричат. А у меня нет рабов. Я сам что
есть мочи б у ду кричать за вс е х » . Т ак вот, ты долж ен знать,
когда приходиш ь в театр, что ты приходиш ь мерилом и при­
мером для о стал ьн ы х, как они долж ны см отреть представл е­
ние. П очем у же они бранили тебя? П отому что каждый чел о­
век ненавиди т то, что препятствует ему. Они хотели, чтобы
был увен ч ан такой -то, ты — чтобы другой. Они препятство­
вали тебе, а ты — им. Т ы оказался сильнее. Они стали делать
то, что могли, — стали бранить то, что п репятствует им. Что
же ты хочеш ь? Чтобы сам ты делал то, что хочеш ь, а они даже

6 Беседы Эпиктета 161

не говорили того , что хо тят? И что уд и ви тельн ого в том ?
Земледельцы развве не бранят Зевса, когда и сп ы ты ваю т пре­
пятствия от н его ? М оряки разве не бранят его ? Р азве пере­
стаю т бранить цезаря? Т ак что ж е? Не знает ли Зевс об этом ?
Не сообщ аю т ли цезарю все то, что говорят о нем ? Что же он
д ел ает? Он знает, что, если стан ет карать в с е х бранящ их, ем у
не над кем бу дет вл аство вать. Что же, разве ты долж ен был,
приходя в театр, сказать так: «Д ай -ка п усть б у д ет у вен ч ан
С оф рон»? Нет, вот так: «Д ай -ка п усть я со хр аню сво ю св о б о ­
ду воли в этом предмете в состоянии со о тветстви я с приро­
дой. М не никто не дорож е меня сам ого. Значит, см еш но при­
чинять вред сам ом у себе, для того чтобы другой одержал по­
б еду в комедии. Кто же, хо ч у я, чтобы одержал п обеду? Т о т,
кто одерж ивает победу. И вот так победу в сегд а б у д ет одер­
ж ивать тот, кого я хо ч у » . — Но я хо ч у , чтобы был у вен чан
С офрон. — У себя дом а устраивай сколько хочеш ь со стя за ­
ний и провозглаш ай его победителем Н ем ейских, Пифий-
ск и х, И стм и йских, О лимпийских игр, а в общ ествен ном м ес­
те не требуй себе преим ущ ества и не присваивай себе общ ее.
А иначе сн оси брань, так как когда ты делаеш ь то же, что и
толпа, то ты ставиш ь себя вр овень с ней.

5. Против тех, кто бросает школу' из-за болезни

— Болею я зд есь, — говорит, — и х о ч у вер н уться д о ­
мой. — Р азве дом а ты был бы неболею щ им ? Не наблю даеш ь
ли ты , доби ваеш ься ли зд есь чего -то , что ве д е т к и сп равле­
нию твоей сво б о д ы воли? В е д ь если ты н и скол ько не п р еус­
певаеш ь в этом, то и приехал напрасно. О тправляй ся, за­
боться о сво и х дом аш них дел ах. В самом дел е, если не мо­
ж ет твоя вер ховн ая часть душ и бы ть в состоянии с о о т в е т ­
ствия с природой, то, по крайней мере, твоя зем лиш ка см о ­
жет. По крайней мере, скопиш ь денеж ку, окруж иш ь забо та­
ми отца в старости , б удеш ь вер теться на площ ади, будеш ь
зани м ать долж ности . П орочны й, порочно будеш ь д ел ать ты
все, что сл ед у ет из этого. А если ты осознаёш ь, что о тб р асы ­
ваеш ь некоторы е д ур н ы е мнения и вм есто них принимаеш ь
др уги е, перенес сво ю у ста н о в к у от то го , что не зави си т от
сво б о д ы воли, на то, что зави си т от сво б о д ы воли, и если
к огд а и скаж еш ь « Г о р е м н е!», не говориш ь при этом , что
виной том у отец, брат, а говориш ь «В и н о й том у я сам », ты
ещ е принимаеш ь в р асчет б ол езнь? Р азве ты не знаеш ь, что и
б ол езнь и см ерть долж ны засти гн у ть нас за каким бы то ни
бы ло дел ом ? Зем ледельца они засти гаю т занятым зем л ед е­
лием , м ореплавателя — соверш аю щ им м ореплавание. За ка­
ким делом хо чеш ь бы ть засти гн уты м ты ? В е д ь ты долж ен

162
б ы ть засти гн уты м за каким бы то ни бы ло делом . Если ты
мож еш ь за каки м -ни будь делом , лучш е этого, бы ть за сти г­
н уты м , делай то.
Что касается меня, да доведется мне бы ть застигн уты м 7
только занятым заботой о своей свободе воли, заботой о том,
чтобы она была неподверж енной страстям , чтобы непод­
властной помехам, чтобы неподвластной принуждениям, что ­
бы свободной . В о т за какими занятиями я хо чу оказаться най- 8
денны м , чтобы я мог сказать богу: «Наруш ал ли я твои указа­
ния? П ользовался ли я не для тех целей теми возмож ностями,
которые ты дал м не? П ользовался ли не так чувствам и , не так
общими понятиями? Винил ли я тебя когда-ни будь? Ж аловал­
ся ли я на твое управление? Я болел, когда ты хотел того. И 9
други е болели, но я — не противясь. Я был беден, так как ты
хотел того, но — с радостью . Я не занимал долж ностей, пото­
му что ты не хотел того, — и я никогда не жаждал долж ности.
В идел ли ты меня из-за этого ом раченным ? Не обращ ался ли я
к тебе всегд а с светлы м лицом, готовы й повиноваться лю бом у
твоем у приказанию, лю бом у твоем у знам ению ? С ейчас ты ю
хочеш ь, чтобы я уш ел с всеобщ его празднества. Я ухож у, я
благодарен тебе всячески за то, что ты счел меня достойны м
принять участи е во всеобщ ем празднестве с тобой, уви деть
дела твои, приобщиться к пониманию твоего управления».
В о т о чем занятым мыслями, вот о чем пишущим, вот о чем 11
читающ им пусть застигла бы меня смерть.
«Н о мать не поддерж ит мне гол ову, когда я болею ». О т- 12
правляйся, стало бы ть, к матери. Д ей стви тел ьно, ты стоиш ь
того , чтобы болеть с поддерживаемой головой. «Н о дом а я 13
лежал в прекрасной п остельке». О тправляйся в свою по­
стел ьку. Т ы , и когда здоров, стоиш ь того , чтобы леж ать в та­
кой. С тало бы ть, не теряй то, что ты можеш ь там делать.
А С ократ что говорит? «К ак один кто-то, — говорит он, — 14
радуется том у, что делает свою землю лучш е, другой — коня,
так я каждый д ень радую сь, осознавая, что соверш ен­
ст в у ю с ь » 2. — « В чем ? Не в сл овечках ли?» Ч еловек, не ко- 15
щ унствуй ! «Н е в п ресловуты х ли правилах?» Что ты дела­
еш ь?! «Д а ведь я не вижу, чем еще заняты ф илософ ы». По- 16
твоем у, пустое это дело — никогда не винить никого, ни бога,
ни чел овека? Не ж аловаться ни на кого? С тем же выраж ением
лица всегд а вы ход и ть и вхо д и ть?3 В о т что знал Сократ, и все 17
же он ни когда не говорил, что знает что-то или учи т чем у-то.
А если ком у-то требовались словечки или пресловуты е пра­
вила, он отсы лал того к П ротагору, к Гиппию 4. В ед ь и если бы
кто-ни будь пришел за овощ ами, он отослал бы того к огород­
нику. У кого же из вас есть это нам ерение? Право же, если бы 18
оно у вас было, вы и болели бы с удовольстви ем , и голодали,
6* 163
19 и умирали. Если кто-ни будь из вас был влю блен в красивую
д евуш ку, тот знает, что я говорю правду.

6. Отдельные замечания
1 А когда кто-то спросил, как это, несмотря на то, что сей ­
час усер д н ее работаю т над разумом, прежде больш е преуспе-
2 вали в соверш енствовани и , он сказал: Над чем усер дно рабо­
таю т сей час и в чем больш е преуспевали в со вер ш ен ство ва ­
нии то гд а? В е д ь над чем усердно работаю т сей час, в том и
3 окаж утся преуспеваю щ им и в соверш енствовани и сей час. И
п оскольку сей час усердно работаю т над тем, чтобы свод и ть
силлогизм ы к схем ам , то и преуспеваю т в со вер ш ен ство ва ­
нии в этом. А тогд а и усердно работали над тем, чтобы со ­
хранить вер хо вн ую часть душ и в состоянии со ответстви я с
4 природой, и преуспевали в соверш енствовани и в этом. Т ак не
путай одно с другим , и когда ты усердно работаеш ь над од ­
ним, не ищи соверш енствовани я в другом . Но посмотри, то ­
му ли кто-ни будь из нас посвящ ая себя, чтобы бы ть и ж ить в
состоянии со ответстви я с природой, не п реусп евает в со вер ­
ш енствовании в этом. В е д ь ни одного такого не найдеш ь.
5 М удры й чел овек неодолим. В е д ь он и не борется там , где
6 он не сильнее. «Е сл и ты хочеш ь мою землю , возьми. Возьм и
моих рабов, возьми мою долж ность, возьми мое бренное т е ­
ло. Но мое стрем ление ты не сделаеш ь терпящим н еу сп ех и
7 мое избегание не сделаеш ь терпящим н еуд ачу». Он вступ ает
тол ько в эту борьбу — борьбу за то, что зави си т от свобод ы
воли. Т ак как же ем у не бы ть неодолим ы м ?
8 А когда кто-то спросил, что такое обы кновенны й у м 1, он
сказал: Подобно том у, как можно было бы назы вать обы кно­
венным слухом тот, который способен различать только звуки
речи, а тот, который способен различать тоны , — уж е не
обы кновенны м , но слухом владею щ его этим и скусством , так
су щ ествую т определенные вещи, которые люди, не соверш ен­
но свихнувш иеся, видят в соответствии с обыкновенными воз­
можностями. Такое состояние называется обы кновенным умом.
9 М оло ды х лю дей изнеж енны х нелегко обратить к разу­
му, — как и сы р крю чком сх ва ти т ь2. А одаренны е, даж е если
10 отвращ ать их, ещ е больш е л ьн ут к разуму. Потому и Руф ча­
ще всего пробовал отвращ ать, прибегая к этому как ср ед ству
испытания одаренны х и неодаренны х. Он говорил: «К ак ка­
м ень, даже если бросиш ь его ввер х, понесется вниз в силу
такого сво его устр ой ства, так и одаренный — чем больш е
о тталки вать его, тем больш е он тя готеет к том у, для чего по
своей природе рож ден».

164
 7. С корректором свободных городов1,
который был эпикурейцем

К ак-то пришел к нем у корректор (а был то эпикуре­

ец). — Нам, профанам, — сказал он том у, — пристало
сп раш ивать у вас, ф илософ ов, подобно прибывш им в чуж ой
город у граж дан и свед у щ и х, что сам ое л учш ее в м ирозда­
нии, для то го чтобы и мы тож е, р азузнав об этом, отпр ави­
л и сь осм атр и вать, как те — достоп ри м ечател ьн ости в гор о­
д а х. К о нечно , что есть три сущ ности в отнош ении ч ел о ве­
ка — д уш а, тело и внеш ний мир, против этого ед ва ли кто-
н и будь возраж ает. С тало бы ть, ваш е дело ответи ть, что с а ­
мое л учш ее. Что назовем мы лю дям ? П лоть? И это из-за нее
М акси м отправился в плавание до К асси оп ы 2, зимой, с с ы ­
ном, сопровож дая е г о ? ’ Ради уд о во л ьстви я п л о т и ? — Т о т
ответи л отри цательно и сказал: Ни в коем сл уч ае! — Не по­
д о б ает ли бы ть сер ьезн о занятым сам ым лучш им ? — Более
в с е го подобает. — Что же у нас лучш е плоти? — Д уш а, —
сказал тот. — А бл ага сам ого л учш его ли лучш е или х у д ­
ш его ? — С ам ого л учш его . — А блага душ и это то, что зави ­
си т от сво б о д ы воли, или то, что не зави си т от сво б о д ы во ­
ли? — Т о , что зави си т от сво б о д ы воли. — Значит, д у х о вн о е
уд о в о л ьстви е это то, что зави си т от сво б о д ы в о л и ? — Т о т
ответи л утвер д и тел ьн о . — А сам о оно от чего возн и кает? О т
сам ого себя ли? Но это нем ы слим о. В е д ь в о сн о ве его долж ­
на бы ть как гл авн о е усл о ви е какая-то су щ н о сть блага, д о ст и ­
гая которую мы будем и сп ы ты вать у д о во л ьстви е в душ е. —
Т о т соглаш ался и с этим. — Т ак от чего будем мы и сп ы ты ­
вать это д у х о в н о е у д о в о л ьстви е? В е д ь если от д у х о в н ы х 4
бл аг — во т и най дена су щ н о сть блага. Не может ведь благом
бы ть одно, а тем , от чего мы л оги чески испы ты ваем во здей ­
стви е, д р у го е, и если гл авн о е усл о ви е не благо, сл ед стви е не
мож ет б ы ть благом . В е д ь чтобы это сл ед стви е бы ло л о ги ч е­
ским , гл авн о е у сл о ви е его долж но бы ть благом . Но вы , не­
со м н ен н о , не его н азо вете, если вы в здравом ум е, потому
что вам придется н азвать несообр азное и с Эпикуром и с
прочими ваш ими мнениями. С тало бы ть, остается закл ю ­
чить, что у д о в о л ьстви е в душ е исп ы ты вается от тел есн о го .
С тало б ы ть, в сво ю очередь, главны м услови ем и су щ н о стью
бл ага о к азы вается тел есн о е.
П оэтому глупо сделал М аксим , если отправился в плава­
ние из-за ч его -то иного, а не из-за плоти, то есть из-за сам ого
л учш его . Глуп о дел ает он и если воздерж ивается от чуж ого,
то гд а как он судья и может брать его. Но если ты решишь
взять, обдум аем только то, чтобы тайком , чтобы безопасно,
чтобы кто-н и буд ь не узнал. В ед ь укр асть и сам Эпикур не

165
объявляет злом, но зло — попасться. И так как невозм ож но
получить увер ен н о сть в том, что никто не узнает об этом,
потому он говорит: «Н е крадите». Но я тебе говорю , что, если
это б у д ет делаться и скусно и тайно, никто не узнает об этом.
Да потом у нас есть в Риме друзья м огущ ествен н ы е и друж е­
ские связи 5, и эллины б есси льны : никто из них не осм елится
обратиться туда по этому делу. Что ты воздерж иваеш ься от
с в о его со б ствен н о го блага? Глупо это, бессм ы слен н о. Но д а ­
же если ты будеш ь говорить мне, что воздерж иваеш ься, я не
поверю тебе. В е д ь как невозм ож но со гласи ться с тем , что
п редставляется лож ным, и о твер гн у ть истинное, так н ево з­
можно отказаться от того , что представляется благом . А бо­
гатство — благо и, во всяком -то сл учае, наиболее д ей стве н ­
ное ср ед ство для достиж ения уд овольстви й . П очем у бы тебе
не присвоить его ? А почему бы нам не совращ ать ж ену с о се ­
да, если мы можем сделать это так, чтобы никто не узнал, а
если муж начнет м олоть вздор, почему бы к том у же не отр у­
бить ем у го л о ву? Если хочеш ь бы ть ф илософом, каким он
долж ен бы ть, если уж соверш енны м , если следую щ им своим
мнениям. А иначе ты ничем не будеш ь отличаться от нас, так
н азы ваем ы х стоиков. В е д ь и мы тож е говорим одно, а делаем
др уго е. М ы говорим прекрасное, делаем посты дное. Т ы ока­
ж еш ься с противополож ной превратностью , исповедуя по­
сты д н о е, делая прекрасное.
С каж и, ради бога, представляеш ь ли ты себ е город эпи­
кур ей ц ев? «Я не ж ен ю сь». — «И я тож е. В е д ь не сл ед у ет
ж ен и ться». Но не сл ед у ет и рож дать детей , но не сл ед у ет и
у ч а с т в о в а т ь в го су д а р ст вен н ы х дел ах. Что же п ол учи тся?
О ткуд а возьм утся граж дане? Кто б у д ет во сп и ты вать и х? Кто
б у д е т надзирателем эф ебов, кто б у д ет надзирателем гим на-
си ев? Д а и в чем б у д ет он восп и ты вать их? В том , в чем в о с ­
п и ты вал и сь л акедем оняне или аф иняне? В озьм и ты мне мо­
л одо го чел овека, н аставь его в со о тветстви и с твоим и м не­
ниями. М нения эти н его д н ы , разруш ительны для города, па­
губ н ы для сем ьи, и даж е женщ инам не пристали О ст а в ь их,
чел о век. Т ы ж ивеш ь в держ авном го р о де:6 ты долж ен зани­
м ать долж н ости , су д и ть сп раведл и во, воздерж и ваться от ч у ­
ж ого, теб е не долж на п редставляться красивой никакая ж е­
на, кром е твоей , не долж ен п редставляться красивы м ни ка­
кой м альчик, не долж на п редставляться красивой никакая
серебряная у твар ь, никакая золотая утварь. В о т со всем этим
со гл асую щ и еся поищи м нения, исходя из которы х ты с у д о ­
во л ьстви ем будеш ь воздерж и ваться от вещ ей, обладаю щ их
такой уб ед и тел ьн о стью , которая сп особн а у в л е ч ь и одол еть.
А если бы вд о б аво к к уб ед и тел ьн ости их мы и ф илософ ию
к ак у ю -н и б у д ь таку ю изобрели, ещ е и со своей стороны тол-

166
каю щ ую нас к ним и придаю щ ую им силу, что получи­
л о сь бы ?
Что сам ое лучш ее в чеканном изделии, серебро или ис- 24
к у с ст во ? П л о т ь — су щ н о сть руки, а дела руки — как им ею ­
щие гл авное значение. Т ак вот, и все надлежащ ее — трех ро- 25
д ов: то-то — касаю щ ееся сущ ествован и я, то-то — ка­
саю щ ееся того или иного определенного сущ ествован и я, а
то -то — как сам о имею щ ее главное значение. В о т так и не
м атерию человека сл ед у ет ценить, бренную плоть, а
им ею щ ее гл авное значение. В чем оно закл ю чается? У ч а - 26
ст во ва ть в го су д ар ствен н ы х дел ах, ж ениться, рож дать детей,
почитать бога, заботиться о родителях, вообщ е, стрем иться,
избегать, вл ечься, невлечься, как сл ед у ет делать все это, как
мы по своей природе рож дены. А по своей природе рож дены 27
мы как? Как сво б о д н ы е, как благородны е, как со вестл и вы е. В
самом деле, какое д р уго е ж ивое су щ ество краснеет, какое —
получает представлени е о посты дном ? А уд о во л ьстви е под- 28
чини всем у этому как прислуж ника, как служ ителя, чтобы
все это вы зы вал о рвение, чтобы сдерж ивало в пределах дел в
со ответстви и с природой.
«Н о я б огат, и у меня нет нуж ды ни в чем ». Т ак что же 29
ты ещ е притязаеш ь на занятие ф илософ ией? Т е б е д о стато чн о
золотой и серебряной утвари. Какая тебе нуж да в м нен и ях?
«Н о я и суд ья над эллинами». Ты ум ееш ь су д и ть? Что сд ела- 30
ло тебя ум ею щ им ? «Ц езарь подписал мне вери тельн ую гра­
м оту». П усть он подпиш ет тебе, чтобы ты судил о м узы кан- 31
гах. И какая тебе польза? А все же, как ты стал су д ьей ? Ч ью
руку целовал, Симфора или Н ум ени я?7 Перед чьей спальней
ночевал ? Кому посылал подарки? И ты ещ е не осознаеш ь,
что бы ть суд ьей стои т сто л ько же, ск о л ько Н ум ений? «Н о я 32
м огу броси ть в тю рьм у кого х о ч у ». Как кам ень. «Н о я м огу
избить палкой кого х о ч у » . Как осла. Это не вл аство ван и е 33
над лю дьм и. В л аству й над нами как над обладаю щ ими ра­
зумом. П оказы вай нам полезное, и мы последуем том у. П о­
казы вай неполезное, и мы отвратим ся от того. Сделай нас 34
твоим и ревностны м и последователям и, как С о к р а т — с в о ­
ими. И м енно он вл аствовал над лю дьми как над лю дьм и ,
сделал их подчинивш ими ему их стрем лени е, избегание,
вл ечени е, невлечени е. «С делай это. Не делай этого. И наче 35
брош у тебя в тю р ьм у». Это уж е не как над обладаю щ ими
разумом вл аство ван и е получается. Но: «С делай это, как 36
устан ови л Зевс. А если не сделаеш ь, то потерпиш ь ущ ерб,
потерпиш ь вред». Какой вред? И ного ни какого, кроме этого:
не сд ел ать то, что сл ед у ет. Ты утратиш ь в себе честн о го ,
со вестл и во го , порядочного. И ного больш его вреда, чем это,
не ищи.

167
 8. К ак следует упражняться против представлений

Как мы упраж няемся против соф и сти чески х во п р о со в1,

так нам каждый день следовало бы упраж няться и против
представлений. В е д ь и они тож е задаю т нам вопросы.
«С ы н тако го -то ум ер». — О тветь: Н езависящ ее от с в о ­
боды воли, не зло. — «О тец оставил тако го -то лиш енным
н асл едства. Что это, по твоем у м нению ?» — Н езависящ ее от
свобод ы воли, не зло. — «Ц езарь осудил его ». — Н езави ся­
щее от свобод ы воли, не зло. — «О н опечалился от этого». —
Зависящ ее от свобод ы воли, зло. — «О н благородно вы д ер ­
ж ал». — Зависящ ее от свободы воли, благо.
И если мы вот так будем приучать себя, то будем со вер ­
ш ен ствоваться . В ед ь мы никогда не будем соглаш аться ни с
чем иным, кроме как с тем, о чем представление получается
п ости гаю щ ее2.
«С ы н ум ер». — Что сл учи ло сь? С ы н умер. Больш е ни че­
го? Н ичего. — «К орабль погиб». — Что сл учи л о сь? Корабль
погиб. — « Е го увели в тю р ьм у». — Что сл учи ло сь? Е го у в е ­
ли в тю рьм у. А что «плохи его дела», это каждый от себя д о ­
бавляет. — «Н о Зевс делает все это неправильно». — П оче­
м у?! Потому что он сделал тебя сп особны м к вы держ иванию ,
потому что наделил тебя величием д уха, потому что не при­
дал всем у том у сво й ства бы ть злом, потому что в твоей во з­
мож ности, претерпевая все то, бы ть счастл и вы м , потому что
он открыл тебе д вер ь, на тот случай если это тебя не устр аи ­
вает? Ч еловек, выйди и не вини.
Как относятся римляне к философам, если хочеш ь узнать,
послуш ай. И тали к’, в особенности слывш ий у них ф илосо­
фом, как-то при мне рассердивш ись на сво и х, будто и сп ы ты ­
вая непоправимое, сказал: «Я не м огу вы н оси ть. В ы губи те
меня, вы застави те меня стать таким », показав на меня.

9. С одним оратором, направлявшимся в Рим

по судебному делу
А как-то зашел к нему один, который направлялся в Рим
по су д ебн о м у делу, касавш ем уся своей почести, и когда он
осведом ился о причине, по которой тот направляется, тот
спросил его, как он дум ает об этом деле. — Если ты спраш и­
ваеш ь меня, что ты сделаеш ь в Риме, — говорит он, — пре­
усп ееш ь ли в своем деле или не преуспееш ь, то правила на
это у меня нет. А если ты спраш иваеш ь меня, как ты сд ел а­
еш ь, то вот что м огу я тебе сказать: если мнения у тебя пра­
ви льны е, то — правильно, а если дурн ы е, то — неправильно.
В е д ь у каж дого причина того, что он д елает что-то, закл ю ча­

168
ется в мнении. В самом деле, что такое то, всл ед стви е чего 3
ты возж аж дал, чтобы тебя выбрали патроном к н о с с ц е в ? 1
Т в о е м нение. Что такое то, всл ед стви е чего ты сей час на­
правляеш ься в Рим? Т во е мнение. Притом зимой, с оп ас­
н о стью , с р асход ам и ? — Да вед ь необходим о. — Кто го во - 4
рит тебе это? Т в о е м нение. Значит, если причины в сего это­
го закл ю чаю тся в м нениях, — а мнения м огут бы ть д у р н ы ­
ми, — то какова б у д ет причина, таково б у д ет и о су щ ествл е­
ние. Т ак у в с е х ли у нас мнения здравы е — и у тебя и у т во е - 5
го п ротивни ка? Как же вы р асхо д и тесь в н и х? Или — скорее
у тебя, чем у н его ? П очем у? Т еб е каж ется так. И ем у, и с у ­
м асш едш им. Э то негодны й критерий. Но ты покажи мне, что 6
ты заним ался каки м -то рассм отрением сво и х мнений и про­
являл заботу о них. И, как сей час ты отправляеш ься в п лава­
ние в Рим для то го , чтобы бы ть патроном к н о ссц ев, и тебе
н ед о стато чн о о ставаться дом а с теми почестям и, которы е у
тебя есть, но ты ж аж деш ь какой -то более значительной и
блестящ ей , когд а это ты вот так отправлялся в плавание ради
то го , чтобы р ассм отр еть свои мнения, и если у тебя есть ка­
к ое-то дур н ое, о тбр оси ть? К кому обращ ался ты за этим? 7
Какие годы жизни посвятил ты сам ом у себ е, какую пору
ж изни? П роследи свои годы жизни, сам с собой, если меня
сты д и ш ься. К о гда ты был подростком , и сследовал ли ты 8
свои м нения? Р азве не как всё ты делаеш ь, делал ты то, что
д ел ал? А когда был юнош ей уж е, слуш ал ораторов и сам
о сваи вал это и ск у сств о , чего тебе, воображ ал ты , н ед о ста ва ­
л о? А когда был м олодым человеком и уж е стал у ч а с т в о в а т ь 9
в го су д а р ст вен н ы х д ел ах, сам стал вести су д еб н ы е дела, стал
п ол ьзоваться славой , кто ещ е, по твоем у п редставлени ю ,
был равен теб е? Г д е т у т бы ло стерп еть тебе, чтобы кто-то
и ссл едовал тебя и показы вал, что мнения у тебя н его д н ы е?
Т а к что же хо чеш ь ты , чтобы я тебе сказал? — П омоги мне в 10
этом д еле. — У меня нет на это правил. И ты , если ты за
этим пришел ко мне, то пришел не как к ф илософ у, но как к
то р го вц у овощ ам и, как к сапож нику. — Т ак на что же есть у 11
ф илософ ов правила? — На то, чтобы , что бы ни сл уч и л о сь,
вер хо вн ая ч асть душ и наш а пребы вала в состоянии со о т в е т ­
ствия с природой. Э то каж ется тебе н езн ачи тел ьн ы м ? —
Нет, напротив, сам ым важ ны м. — Т ак что же, разве это тр е­
б у ет н ем н ого врем ени и овл ад еть этим можно м им оходом ?
Если ты мож еш ь, овладевай . Потом будеш ь гово р и ть: « Я 12
встрети л ся с Э пи ктетом , как с кам нем , как со статуей ». Д ей ­
стви тел ьн о , ты меня уви дел и больш е ни чего. А с человеком
как чел овеком встр ечается тот, кто ознаком ляется с его м не­
ниями и в сво ю очер едь показы вает свои со б ствен н ы е. О зна- 13
ком ься с моими мнениями, покажи мне свои , и вот то гд а го-

169
 вори, что ты встрети лся со мной. П одвергнем д р у г д р у га и с­
пы танию : если у меня какое-то м нение ху д о е, устрани его ;
если у тебя какое-то , вылож и его. В о т что такое встр еч а ться
14 с ф илософ ом . Но нет: «Э то по пути, и пока мы наймем ко­
рабль, мы можем и Э пи ктета повидать. П осм отрим , что же
он гово р и т». П отом, уйдя: «Э то т Э пи ктет н и чего, о к а зы ва ет­
ся, собой не п редставляет, речь его полна солецизм ов и вар ­
вари зм ов». Да и чего иного судьям и приходите вы ?
15 «Н о если я посвящ у себя этом у, — говорит, — то у меня
не б у дет земли, как нет ее и у тебя, у меня не б у д ет сер еб р я­
ны х куб ко в, как нет их и у тебя, не бу дет п рекрасн ого скота,
16 как нет его и у тебя». На это д о стато чн о , вероятно, ск азать
вот что: «Н о у меня нет нуж ды во всем этом. А у тебя, даж е
если ты приобретеш ь огром ное и м ущ ество, есть нуж да в
17 ином, ты , хо чеш ь не хочеш ь, более нищ, чем я». — В чем же
у меня есть нуж да? — В том , чего у тебя нет: в том , чтобы
б ы ть стойки м , в том , чтобы м ы сль была в состоянии со о т­
ветстви я с природой, в том , чтобы не вп адать в см ятени е.
18 Патрон ли, не патрон ли, что мне до т о го ? Т е б е до того . Я
б о гач е тебя. Я не б есп о ко ю сь о том, что п одум ает обо мне
цезарь. Я не льщ у ником у ради этого. В о т что есть у меня
вм есто серебряной утвари , вм есто золотой утвари. У тебя
вещ и — золоты е, разум , м нения, со гласи я, влечени я, стрем -
19 ления — глиняны е. А когда все это у меня в состоянии со о т ­
ветстви я с природой, почему бы мне не заняться и и скусны м
обращ ением с разум ом ? У меня ведь есть д о су г, м ы сль моя
не о твл еч ен а ничем. Что мне д ел ать, когда я не о твл еч ен ни­
чем ? К акое у меня есть дело более ч ел о веч еск о е, чем это?
20 В ы , когд а вам н ечего д ел ать, вп адаете в см ятени е, идете в
театр или бесц ельно тратите врем я2. П очем у бы ф илософ у не
21 заняться работой над со вер ш ен ство ван и ем св о е го разум а? У
тебя — хр у стал ьн ы е со су д ы , у меня — занятия «Л ж ец ом », у
тебя — м урриновы е с о с у д ы ’, у меня — занятия «О три ц аю ­
щ им »4. Т е б е все, что есть у тебя, п редставляется н езн ачи ­
тел ьн ы м , мне все м о е — важ ны м. Ж аж да твоя неутолим а,
22 моя — утолена. В о т так бы вает с детьм и 5, когда они за п у с­
каю т руку в узкогорлы й кувш ин и пы таю тся вы тащ и ть из
него су ш ен ы е фиги с орехам и: если они наполняю т руку, то
не м о гут вы тащ и ть, и то гд а начи наю т плакать. У б а в ь их не­
м ного, и вы тащ иш ь. И ты , у б авь сво е стрем лени е: не жажди
м н огого, и получиш ь.

10. К ак следует переносить болезни

1 К огда появляется надобность в каком бы то ни было м не­
нии, сл ед ует р уковод ствоваться им: при з а в т р а к е — м нения-

170
ми, касающ имися завтрака, в бане — мнениями, касающ имися
бани, в постели — мнениями, касающ имися постели.

Сну не дай низойти на свои усталые очи, 2

Каждое за день свершенное дело пока не рассмотришь:
«В чем преступил я? Что сделал? Какой мною долг не исполнен?» 3
С этого ты начав, разбирай по порядку. И следом
Кайся в дурных деяньях своих, или радуйся — добрым1.

И эти стихи сл ед у ет удерж ивать в памяти для их полезно- 4

го применения, не для того чтобы мы их возглаш али, как
«П еан А п о л л о н !»2. О пять-таки , при лихорадке сл ед у ет руко- 5
во д ство ваться мнениями по этому поводу. Если у нас нач н ет­
ся лихорадка, не забр асы вать и не забы вать все. «Е сл и я ещ е
к огд а-н и бу дь зай м усь философией, пусть со мной будет что
у го д н о !» У йти куда-ни б удь заботиться о бренном теле, если
и ту да лихорадка не п ри ходи т’. А занятие философией в чем 6
закл ю чается? Разве не в занятии подготовкой себя ко всем у
сл учаю щ ем уся? Т ак не понимаеш ь ли ты , что ты говориш ь
нечто такое: «Е сл и я ещ е когда-ни будь зай м усь подготовкой
себя к том у, чтобы спокойно переносить все сл учаю щ ееся,
п усть со мной бу дет что у го д н о !» ? Это как если бы кто-то,
получив удары , отказался заним аться всеборьем . Но там 7
можно прекратить заним аться и не подвергаться порке4, а
зд есь какая польза, если мы прекратим заним аться ф илосо­
ф ией? Что же он долж ен говорить при всяки х н е взго д а х?
«Ради этого я упраж нялся, для этого я закалялся». Б ог го во - 8
рит тебе: «П р ед ставь мне д оказательство того , по законным
ли правилам ты боролся, столько ли ел, сколько следовало,
упраж нялся ли, слуш ался ли учителя б ор ьбы »'. И вот на де-
л е-то ты оказы ваеш ься изнеж енны м ? С ей час пришло сво е
время переносить лихор адку — п усть это бу дет происходить
правильно, переносить жажду — переноси жажду правильно,
п ереносить голод — переноси голод правильно. Разве это не 9
зави си т от тебя? Кто помеш ает теб е? Пить, конечно, пом е­
ш ает врач, но правильно переносить жажду он не мож ет по­
м еш ать, и есть помеш ает он, но переносить голод правильно
он не м ож ет помеш ать.
— Но разве я не зани м аю сь образованием ? — А для чего 10
заним аеш ься ты образовани ем ? Р абское ты су щ ество , не для
то го ли, чтобы б л аго д ен ство вать? Не для того ли, чтобы бы ть
стойки м ? Не для то го ли, чтобы пребы вать в состоянии со о т­
ветстви я с природой? Что меш ает переносящ ему лихор адку 11
со хр анять вер хо вн ую часть душ и в состоянии со ответстви я с
природой? Здесь испытание этого дела, проверка зани­
м аю щ егося философией. В е д ь и это ч асть жизни: как прогул­
ка, как соверш ение пути по морю, как соверш ение пути по

171
суш е, — так и лихорадка. Разве во время прогулки ты чи та­
еш ь? — Нет. — В о т так и во время лихорадки. Но если ты
правильно соверш аеш ь прогулку, у тебя есть то, что долж но
бы ть у соверш аю щ его прогулку. Если ты правильно перено­
сиш ь ли хор адку, у тебя есть то, что долж но бы ть у перено­
сящ его лихорадку. Что значит правильно п ереносить л и хо ­
р адку? Не ж аловаться на бога, не ж аловаться на человека, не
у д р учаться происходящ им, разумно и правильно отн оси ться
к см ерти, вы п олнять предписания. К огда приходит врач, не
бояться, что он скаж ет. И если он скаж ет: «П рекрасно у т е ­
бя», не радоваться чрезмерно. В самом деле, какое благо он
сказал теб е? В е д ь когда ты был здоров, какое для тебя благо
заклю чалось в этом? И если он скаж ет: «П л охо у тебя», не
поникать духо м . В самом деле, что значит бы ть в плохом со ­
стоянии? Приближаться к отделению душ и от тела. Т ак что
же в этом уж асн ого? Если ты не приблизиш ься к этому сей ­
час, разве не приблизиш ься позднее? А то мир перевернется,
если ты ум реш ь? Т ак что же ты льсти ш ь вр ачу? Что го в о ­
ришь: «Е сл и ты захочеш ь, господин, у меня б у д ет хор ош о»?
Что предоставляеш ь ему основани е вы соком ер но взды м ать
бровь, а не по его заслугам воздаеш ь ем у: как сапож нику — в
том , что касается ноги, как строителю — в том , что касается
дома, так и врачу — в том , что касается бренного тела, того ,
что не мое, того , что по природе м ертво? В о т чем у сво е вр е­
мя для переносящ его лихорадку. Если он исполнит это, у не­
го есть то, что долж но бы ть у него.
В е д ь дело философ а сохранять не это все, что отн оси тся к
внеш нем у миру, ни виниш ко, ни маслиш ко, ни бренное тело.
Но что? С вою со б ствен н у ю вер хо вн ую часть душ и. А все то,
что вовн е, как? Б ы ть занятым всем этим лиш ь в пределах ра­
зум ного. Т ак где же ту т ещ е у м естн о сть стр аха? Т ак гд е же
ту т ещ е ум естн о сть гн е ва? Гд е ту т ум естн о сть стр аха за ч у ­
жое, за ни чего не стоящ ее? В е д ь сл ед у ет р у к о во д ство ваться
двум я этими мнениями: что вне свободы воли ничто не есть
ни благо, ни зло и что не направлять нуж но полож ение в е ­
щей, а сл ед о вать ему. «Брат не должен был так обой тись со
мной». Нет. Но это посмотрит он сам. А я, как бы он ни обо­
шелся со мной, сам я буду относи ться к нему как долж но.
Это ведь — мое, а то — чуж ое. Этом у никто не может поме­
ш ать, то — подвластно помехам.

11. Отдельные замечания

С у щ еству ю т некие как бы по закону у стан о вл ен н ы е нака­
зания неповиную щ им ся бож ественном у управлению : «К то
бу дет счи тать благом что-то иное кроме того , что зави си т от

172
свобод ы воли, тот п усть зави дует, п усть жаж дет, п усть
льсти т, п усть бу дет в смятении. Кто будет счи тать злом иное,
тот п усть печалится, п усть сокруш ается, п усть скорбит, п усть
бу д ет н есчастен ». И все же, п одвергаясь таким суровы м нака- 3
заниям, мы не можем отказаться считать так.

Помни, что говорит поэт о страннике: 4

Странник, нельзя то, если и хуже тебя кто пришел бы,

Странника мне не почтить: под охраной Зевса ведь каждый
Странник и нищий1.

Т ак вот, этим сл ед у ет р уко во д ство ваться и по отнош ению к 5

отцу: «Н ельзя то, если и хуж е тебя кто пришел бы, мне отца
не почтить: под охраной Зевса ведь каждый О тч его », и по 6
отнош ению к брату: «П од охраной Зевса ведь каждый Еди-
н о кр о вствен н о го ». И вот так в со ответстви и с остал ьн ы ­
ми нашими отнош ениями мы найдем блю стителем их —
Зевса.

12. Об упражнении на деле

Упражнениями на деле следует заниматься не прибегая к 1

том у, что неестествен но и необычайно, а то, право, мы, кото­
рые говорим, что занимаемся философией, ничем не будем
отличаться от проделывателей трю ков. Трудно ведь и по кана- 2
ту ходить, и не только трудно, но и опасно. Разве из-за этого и
мы тож е долж ны приучать себя ходи ть по канату или стави ть
п ал ьм у1 или о б х ваты вать стату и ?2 О тню дь. Для упраж нения 3
на деле пригодно не то все, что трудно и опасно, но то, что
сп о со б ству ет о сущ ествл ен и ю цели наш его усердия. А в чем 4
заклю чается о сущ ествл ен и е цели наш его усерди я? В том,
чтобы в стрем лении и избегании проводить жизнь непод­
властны м помехам. А это в чем заклю чается? В том, чтобы
ни в своем стрем лении не терпеть н еусп еха, ни в своем избе­
гании не терпеть неудачи. Т ак вот, к этому и долж но бы ть
направлено упраж нение на деле. В е д ь поскольку без уси л ен - 5
ного и п остоянного упражнения на деле невозм ож но доби ть­
ся стрем ления, не терпящ его н еусп ехов, и избегания, не тер­
пящ его неудач, знай, что если ты допустиш ь, чтобы упраж ­
нение на деле было направлено к том у, что вне тебя, к том у,
что не зави си т от свободы воли, то ты не добьеш ься ни
стрем ления, д ости гаю щ его у сп ехо в, ни избегания, не терпя­
щ его неудач. И поскольку привычка имеет ведущ ую силу, а 6
мы привыкли пользоваться стрем лением и избеганием только
по отнош ению ко всем у том у3, сл ед ует противопоставить
этой привы чке противополож ную привычку и там, где пред­

173
ставления очень неустой чи вы , противопоставлять уси л ен н ое
упраж нение на деле.
У меня крен в стор ону у д о во л ьстви я. Я к а ч н у сь в проти­
воп олож ную стор ону, через м еру, ради упраж нения на деле.
У меня ск л о н н о сть избегать страдания. Я стан у п о сто ян н ы ­
ми упраж нениям и разви вать против этого мои п р едставл е­
ния, для то го чтобы избегание отступи ло от вс е го такого .
В е д ь кто такой упраж няю щ ийся на дел е? Т о т, кто приучает
себя стрем лени ем не п ол ьзоваться, а избеган и ем 4 п ользо­
ваться тол ько по отнош ени ю к зави сящ ем у от сво б о д ы воли,
притом приучает себя больш е в труднопреодолим ом . В с о ­
о тветстви и с этим и сл ед у ет одном у больш е упраж няться на
деле против ч его -то о д н ого, др уго м у — против ч его -то д р у ­
го го . Т а к чем у же ту т служ и т п остави ть пальму или н оси ть
п о всю д у кож аную кры ш у, ступ у и п е ст?5 Ч ел овек, приучи
себя упраж нениям и на д еле, если ты всп ы л ьч и в, терпеливо
сн о си ть брань, не р асстр аи ваться от оскорблени й. Затем ты
так п родви неш ься, что, даж е если кто -н и б уд ь удари т тебя,
ты скаж еш ь сам ом у себе: «С очти , что ты обхвати л ста ту ю » .
Затем — и виниш ком ум ело пол ьзоваться, не в том отн ош е­
нии, чтобы ум еть м ного пить (е ст ь вед ь таки е н есур азн ы е,
которы е упраж няю тся на деле и в этом ), но прежде в с е го в
том , чтобы ум еть воздерж аться, и от д евч о н ки воздерж и­
ваться , и от лепеш ечки. Затем к о гд а-н и б у д ь для испы тания,
если тол ько дой дет до этого, ты вы п усти ш ь при удобн ом
сл уч ае сам себя на борьбу, для то го чтобы у зн ать, всё так же
ли представления одолеваю т тебя. Но вначале беги далеко от
всего того, что сильнее тебя. Неравна борьба между смазливой
девчонкой и молодым человеком , начинающим заниматься
философией: «Горш ок, — говорят, — и камень не в л аду»6.
П осле стремления и избегания второй вопрос — это во ­
прос, касаю щ ийся влечения и невлечени я: чтобы оно было
повиную щ им ся разум у, чтобы не было несвоевр ем ен н ы м , не
бы ло неум естны м , не бы ло в какой -ни будь другой такой н е­
соразм ерности.
Третий — это вопрос, касаю щ ийся согласи й , вопрос про­
ти в всего того , что сп особно уб еди ть и повлечь за собой.
В е д ь , как С ократ говорил, что неисследуем ой ж изнью нельзя
ж ить7, вот так и неи сследуем ы м п редставлени е нельзя при­
нимать, но нуж но говори ть ем у: «П огоди , дай посм отрю , кто
ты и о ткуд а идеш ь», — как ночная страж а: «П окаж и мне
у сл о вн ы е знаки», — « Е ст ь ли у тебя оп ознавательны й 'знак от
природы, который долж ен бы ть у представления, для то го
чтобы оно было принято?».
И наконец, все то, что применяется для тела упраж няю ­
щими его, если бу дет направлено сю да как-то, к стрем лению

174
и избеганию , это тож е, пожалуй, годится для упраж нения на
дел е, а если к щ еголянию , то это сво й ствен н о обращ енном у к
том у, что вн е его , охотящ ем уся за чем -то иным, ищ ущ ему
зрителей, которы е б у ду т говорить: «Велики й ч ел о ве к !» П о- 17
этом у прекрасно говорил А поллоний8: «К о гд а хочеш ь по­
упраж няться на деле для сам ого себя, ты , испы ты вая, напри­
мер, ж ажду во время жары, втяни глоток холодной воды и
вы п лю нь, и ником у не говори об этом».

13. Что такое одиночество и кто такой одинокий

О д и н о чество есть некое состояние беспом ощ ного. В е д ь 1
если кто-то — о д и н 1, это не значит, что тем самым он и оди­
нок, так же как если кто-то — в толпе, это не значит, что он
не одинок. К огда, вот, мы потеряем или брата, или сы на, или 2
д р уга, на которого полагались, мы говорим , что остали сь
одиноким и, хотя часто бы вает, что мы находим ся в Риме,
столько народу нам встр ечается, столько ж ивущ их вм есте с
нами, бы вает, что у нас толпа рабов. В е д ь «одинокий » по 3
сво ем у понятию означает, что это какой-то беспом ощ ны й и
предоставленны й всяком у ж елаю щ ем у причинять вред. П о­
этом у, когд а мы находим ся в пути, мы то гд а в особен н ости
назы ваем себя одиноким и, когда попадемся разбойникам.
В е д ь от од и н о чества избавляет появление не вообщ е ч ел о ве­
ка, но честн о го , со вестл и во го , полезного. В самом деле, если 4
б ы ть одном у достато чн о для того , чтобы бы ть одиноким , го ­
вори, что и Зевс во время о гн еи схо д а2 одинок и плачется са ­
мому себ е: «Н есчастны й я! Нет у меня ни Гер ы , ни Аф ины ,
ни А поллона, ни вообщ е брата или сы на, или внука, или род­
ст вен н и к а !» Н екоторы е и говорят, что именно это он д елает, 5
когда остается один во время огнеи схода. Они ведь не пред­
ставл я ю т себе, как можно проводить ж изнь одном у, так как
исходят и3 из некоей природности, из того , что от природы
дано бы ть общ ественны м , взаим олю бивы м , с уд овольстви ем
со п р ебы вать с лю дьми. Но тем не менее сл ед у ет какую -то и к 6
этому иметь п одгото вку — мочь д овл еть сам ом у себе, м очь
пребы вать с самим собой. Как Зевс пребы вает с самим собой, 7
находи т сп окой стви е в самом себе, размыш ляет о своем
управлении, каково оно, занят мыслями, подобающ ими ем у4,
так и мы долж ны мочь б есед о вать с самим собой, не нуж ­
даться ещ е и в д р уги х, не и сп ы ты вать затруднений с тем , как
проводить ж изнь, задум ы ваться над бож ественны м уп равле- 8
нием, над своим отнош ением ко всем у остальн ом у, р ассм ат­
ривать, как мы прежде относи лись ко всем у сл учаю щ ем уся,
как теперь, что все ещ е о казы вает удручаю щ ее д ей стви е, как
могло бы бы ть исправлено и это, как устранено, и если что-то

175
 тр ебует тщ ательной работы , тщ ательно над этим работать
со ответствую щ и м разум ном у основани ю образом.
9 В о т вы видите, что п овсю ду царит мирный покой, кото­
рым обесп ечи вает нас, как нам каж ется, цезарь, что нет
больш е ни войн, ни раздоров, ни разгула разбойничьих ш аек,
ни пиратских, и можно во всякий час соверш ать путь по суш е
10 и по морю от востока до запада. Т ак разве и от лихорадки
может он обесп ечи ть нас мирным покоем, разве и от кораб­
лекруш ения, разве и от пожара или от зем летрясения, или от
молнии? Ну а от лю бви ? Не может. О т сокруш ения? Не мо-
11 жет. О т зави сти ? Не может. С ловом , ни от чего этого. А ра­
зум, ф илософ ов, обещ ает и от всего этого о бесп ечи вать мир­
ным покоем. И что он говори т? «Е сл и вы бу дете вни м ать
мне, лю ди, то, гд е бы вы ни были, что бы вы ни делали, вы не
бу дете и сп ы ты вать печали, не будете исп ы ты вать гн ева, не
будете исп ы ты вать принуждений, не будете и сп ы ты вать по­
м ех, а будете проводить жизнь неподверж енны м и страстям и
12 свободны м и от всего ». Если у кого-то есть этот мирный по­
кой, провозглаш енны й не цезарем (да и откуд а ем у провоз­
гл аси ть этот?), но богом провозглаш енны й п осредством ра­
зума, разве он не д о во л ьству ется , когда он один, тем , что
13 рассм атри вает и размыш ляет: «Теп ерь со мной ни какого зла
не м ож ет сл учи ться, для меня не су щ еству е т разбойника, для
меня не су щ еству е т землетрясения, все преисполнено м ирно­
го покоя, все преисполнено невозм утим ости: всякая дорога,
всякий город, всякий сп утни к, со сед , окруж ающ ий — без­
вредны . Д ругой , тот, чья то забота, обесп ечи вает пропитани­
ем, другой обесп ечи вает одеж дой, другой наделил чувствам и ,
14 другой наделил общими понятиями. А когда он не обесп ечи ­
вает необходим ы м , значит, он возвещ ает отступ лени е, зн а­
чит, он открыл двер ь и говорит тебе: „И ди” . К уд а? Ни во что
уж асное, а в то, из чего ты произош ел, в д р уж ествен н о е и
15 р о д с т в е н н о е — в первоначала. С колько бы ло в тебе огня,
вернется в огон ь, сколько было землицы, в землицу, ск олько
бренного ж изненного д у х а 5, в бренный ж изненный д у х ,
сколько водицы , в водицу. Н ет ни какого А ида, ни А хер онта,
ни Кокита, ни Пирифлегетонта6, а все полно богов и бож еств».
16 Кто может размыш лять обо всем этом, видит солнце, луну,
звезды , услаж дается землей и морем, тот так же не одинок, как
17 и не беспомощ ен. — Что же, если кто-нибудь нападет на меня,
когда я один, и зарежет м е н я ? — Глупец, не тебя, а бренное
18 тело. Т ак какое же ту т еще одиночество, какое ту т затрудне­
ние? К чем у нам делаться хуж е, чем детиш ки? О ни-то, когда
остаю тся одни, что делаю т? Набрав ракуш ек и песка, строят
что-ни будь, потом разваливаю т и снова строят другое. И вот
так они никогда не испы ты ваю т затруднений с тем, как прово-

176
дить жизнь. Значит, мне, если вы уедете, придется сидеть и
плакать, потому что я остался один и я одинок? В о т так у меня
не будет ракуш ек, не будет песка? Но они делаю т это по нера­
зумности, а мы несчастны по разум ности?
В ся кая больш ая си ла7 опасна для начи наю щ его8. Т ак вот
переносить все такое сл ед у ет по силе, но по природе, но не
чахоточн ом у. Приучи себя в какое-то время вести жизнь так,
как больной, для то го чтобы в др уго е время ты м ог вести
ж изнь так, как здоровы й. П оголодай, одну воду пей. В о зд ер ­
ж ись в какое-то время соверш енно от стрем ления, для того
чтобы в д р уго е время в твоем стрем лении было и разум ное
осн овани е. А если в нем бу дет разум ное основани е, то, когда
ты имееш ь в себе какое-то благо, тво е стрем ление бу дет пра­
вильны м .
Но нет, мы сразу же хотим вести ж изнь так, как м удрецы,
и приносить пользу лю дям. К акую это пользу? Что ты ? Д а
сам ом у себ е принес ли ты пользу? Но ты хочеш ь обратить их
к разум у? Д а сам ты обращ ен ли уж е к разум у? Х о ч еш ь при­
нести им пользу? Покажи им на самом себе, какими дел ает
лю дей ф илософия, и не болтай. Тем , как ты еш ь, приноси
пользу едящ им с тобой, тем, как ты пьеш ь, приноси пользу
пьющ им с тобой, своей уступ ч и во стью всем , своим непритя-
занием , своей терпим остью — вот так приноси им пользу, и
не изливай на них сво ю ж елчь.

14. Отдельные замечания

Как хор ош и е1 участни ки трагедийного хора не м огут петь
одни, но м о гут вм есте с м ногими, так некоторы е не м огут
гул ять одни. Ч еловек, если ты кто-то, и один гуляй, и с самим
собой бесед уй , и не прячься в хоре. П у сть насм ею тся над то ­
бой ко гд а-н и б у д ь, п усть оглядят тебя, п усть встр я х н у т тебя,
для то го чтобы ты узнал, кто ты.

К о гда кто-н и буд ь одну вод у пьет или заним ается каким-
ни будь упраж нением на деле, то он по всяком у поводу го в о ­
рит это всем : « Я одну во д у пью ». Д а разве ты ради этого о д ­
ну во д у пьеш ь, да разве ради того, чтобы одну вод у пить?
Ч еловек, если для тебя целесообразно пить, пей, а если нет,
то ты см еш но поступаеш ь. А если это тебе полезно, и ты
пьеш ь, то помалкивай об этом перед теми, ком у не по нраву
таки е лю ди. Что же, именно им хочеш ь ты бы ть по нраву?
Из всего того, что делаю т, то-то делаю т как имеющ ее гл ав­
ное значение, а то-то в соответствии с обстоятельствам и, то-то
в со ответствии с ведением хозяйства, то-то в со о тветст­
вии с общ ением, то-то в соответствии с жизненной установкой.

177
 Н уж но избавить лю дей от д в у х этих ка ч еств: от сам ом н е­
ния и от неверия. С ам ом нение заклю чается в том , что лю ди
д ум аю т, будто больш е ни в чем не нуж даю тся, а невери е — в
том , что люди счи таю т, будто невозм ож но б л а го д ен ство ва ть
при в с е х этих окруж аю щ их усло ви ях. О т сам ом нения избав­
ляет опроверж ение, и это — первое, что дел ает С ократ2. А
что это дело не невозм ож но, рассм отри и поищи. С ам о это
искание ни сколько не повредит тебе. Занятие философ ией,
можно сказать, в том и заклю чается, чтобы и скать, как во з­
можно пользоваться стрем лением и избеганием , не и сп ы ты ­
вая препятствий.
«Я лучш е тебя, потому что отец мой — ко н су л ьск о го зва ­
ния». Д р угой говорит: « Я был трибуном , а ты — н ет». А если
бы мы были конями, ты говорил бы: «О тец мой был более
бы стр он оги м », или: « У меня м ного ячменя и сен а» или
«прекрасная сб р уя »? Т ак если бы я на эти твои сл ова сказал:
« П у сть так, давай же побеж им »? Ну, так вот, у ч ел овека нет
ли ни чего такого , как у коня бег, такого , по чем у мож но у з ­
нать, кто хуж е и кто л учш е? Разве нет со вести , ч естн о сти ,
сп р аведл и вости ? В о т в этом показывай себя лучш им , чтобы
ты как чел овек был лучш е. Если ты будеш ь говори ть мне: «Я
здорово поддаю н о го й »3, скаж у и я тебе: «Т ы здорово гор ­
диш ься ослиным делом ».

15. Что приступать к каждому делу следует

по тщательном рассмотрении
В каждом деле рассм атривай предпосылки и сл ед стви я, и
вот то гд а приступай к нему. И наче вначале ты возьм еш ься за
него с рвением , п оскольку не обдум ал никаких п оследстви й,
а потом, когда каки е-то из них прояснятся, с позором о т с т у ­
пишь. « Я хо ч у одерж ать победу на О лимпийских игр ах». Но
ты рассм атривай предпосылки этого и сл ед стви я, и вот тогд а,
если это для тебя будет целесообразно, принимайся за дело.
Т ы долж ен подчиняться строгом у порядку, со блю д ать обяза­
тел ьн у ю ди ету, воздерж иваться от печений, упраж няться
обязательно, в устан о вл ен н о е время, в жару, в холод, не пить
холодной воды , не пить вина когда попало, словом , предо­
стави ть себя в распоряж ение наставни ка, как в распоряж ение
врача. Затем, во время борьбы , тебя м огут сто л к н уть в кан а­
в у 1, может бы ть так, что вы ви хн еш ь руку, п одвернеш ь н огу,
наглотаеш ься песку, будеш ь вы сеч е н 2, и после в сего этого
мож ет бы ть так, что потерпиш ь поражение. К огда ты проду­
м аеш ь все это, и если все ещ е будеш ь хо теть, то гд а вступ ай
на поприще атлетов. А иначе, смотри, ты будеш ь вести себя,
как дети, которы е то играю т в атлетов, то в глади аторов, то
трубят, потом представляю т трагедию , изображая все что
уви д ят и что поразит их. Т ак и ты , то атлет, то гладиатор, по- 6
том философ , потом оратор, а всей душ ой — ничто, но, как
обезьяна, подраж аеш ь всем у что увидиш ь и вечн о тебе нра­
вится одно за другим , а привы чное перестает нравиться. Т ы 7
вед ь приступил к том у или иному без рассм отрения, и не
разобрав все дело целиком, и не проверив, но необдум анно и
по п устом у ж еланию.
В о т так некоторы е, уви д ев ф илософа и послуш ав кого- 8
н и будь, так говорящ его, как говорит Э вф рат3 (впрочем , кто
так может сказать, как о н !), хотят и сами заним аться ф илосо­
фией. Ч еловек, рассм отри сначала, что это за дело, затем и 9
сво ю природу, что можеш ь ты вы держ ать. Если ты хочеш ь
бы ть борцом, посмотри на свои плечи, бедра, поясницу. В е д ь
один по своей природе рож ден для ч его -то одного, другой
для ч его -то д р уго го. Д ум аеш ь, что, продолжая делать то же 10
сам ое, ты можеш ь заним аться философ ией? Д ум аеш ь, что ты
мож еш ь так же есть, так же пить, все так же гн еваться , все
так же бы ть н едо вольн ы м ? Нуж но проводить ночи в уси л ен - 11
н ы х тр у д ах, подавить некоторы е ж елания, у е ха ть от дом аш ­
них, терпеть презрение мальчиш ки4, насмеш ки встр еч н ы х,
терп еть ум аление во всем — в долж ности, в почести, в суд е.
К о гда ты тщ ательно рассм отриш ь все это, тогд а, если тебе 12
у го д н о , приступай к этом у, если ты хочеш ь обрести вм есто
в сего этого неподверж енность страстям , сво б о д у, н ево зм у­
ти м ость. А иначе не подходи, не будь, как дети, — сей час
ф илософ, затем сборщ ик налогов, потом оратор, потом про­
куратор цезаря. Т о и это не в ладу. Одним ты долж ен бы ть 13
ч е л о в е к о м — или добродетельны м или порочным. Т ы дол ­
жен тщ ательно работать или над своей верховн ой частью
душ и или над тем , что относи тся к внеш нем у миру, усер д н о
труди ться или над тем, что внутри тебя, или над тем, что вне
тебя, то есть им еть у стан о вк у ф илософа или профана.
К о гда Г ал ьб а5 был убит, кто-то говорил Руф у: «Т еп ер ь 14
м ироздание управляется пром ыслом». А он сказал: « Р азве
я когд а-н и б у д ь, хо ть м еж ду прочим, ссы лался на Га л ьб у
для обосновани я того , что мироздание управляется пром ы с­
лом ?»

16. Что вступать в общение следует с осмотрительностью

В ступ аю щ и й в частое общ ение с лю дьми или для разго- 1
вора, или для пиров, или вообщ е для со вм естной жизни неиз­
беж но долж ен или сам уподобиться им, или их изменить на
свой лад. В е д ь и если погасш ий уго л ек полож ить к горящ ем у, 2

179
3 то или он погасит тот, или тот восплам енит его. Т ак вот, по­
скольку о п асн ость так велика, вступ ать в такие общ ения с
профанами сл ед у ет с осм отри тельн остью , помня о том , что,
соп рикасаясь с покрытым саж ей, невозм ож но и сам ом у не
4 запачкаться сажей. В самом деле, что ты будеш ь делать, если
он о гладиаторах будет толковать, если о лош адях, если об ат­
летах, если, что еще хуж е, о лю дях: « Т а к о й -т о — порочный,
такой-то — добродетельный. Это получилось прекрасно,
э т о — плохо», да еще если будет насмеш ничать, балагурить,
5 чернить? Е сть ли у кого-нибудь из вас такая подготовленность,
как у искусно играющ его на лире, которому стоит только, взяв
лиру, коснуться ее струн, чтобы тотчас узнать разлаж енные и
настроить инструм ент? Е сть ли такое умение, какое было у
С ократа, во всяком общении с людьми вести их на свой лад?
6 О ткуда у вас? Нет, это профаны неизбежно ведут вас за собой.
7 П очем у же они си льнее вас? П отому что все эти пош лые
вещ и, которы е говорят они, идут у них от мнений, а все эти
прекрасны е вещ и, которы е говорите вы , идут у вас от губ,
поэтому вялы и м ертвы, и ваши увещ евания и несчастная,
затасканная вами добродетель сп особны вы звать отвращ ение
8 у ваш его слуш ателя. В о т так профаны одол еваю т вас. В о
9 всем ведь силу и м е е т — мнение, н ео д о л и м о — мнение. Т ак
до тех пор, пока эти прекрасные мнения не укрепятся в вас и
вы не приобретете определенного умения бы ть непоколеби­
мыми, со вету ю вам с осм отри тельностью сход и ться с профа­
нами. А иначе изо дня в д ень, как воск на солнце, будет таять
ю ваш е все то, что вы запи сы ваете в ш коле1. Т ак держ и тесь же
гд е-н и б удь подальш е от солнца, пока мнения у вас во ско вы е.
11 П оэтому ф илософы со вету ю т даже удаляться из о теч ества,
потому что стары е привычки отвл екаю т и не д аю т возн и к­
нуть каком у-то началу иной привы чности, и мы не вы носи м ,
когда встр ечн ы е говорят: «С м отри-ка, такой -то философией
12 заним ается, такой -сякой !» В о т так и врачи п редп исы ваю т
застарелы м больным у е хать в д р уго е м есто с другим возду-
13 хом , и правильно делаю т. И вы тож е см ените свои привычки
14 на иные. Укрепите свои мнения, закаляйтесь в них. Но нет,
отсю да 2 — на зрелище, на бой гладиаторов, в кси ст', в цирк,
потом оттуда — сю да, и опять отсю да — туда, и всё такие же.
15 И никакой прекрасной привычки, ни внимания, ни обращения
к самому себе и наблюдения: «К ак я пользую сь возникающими
представлениями? В соответствии с природой или не в со от­
ветствии с природой? Как я отвечаю им? Как должно или как
не долж но? Заявляю ли я всем у независящ ему от свободы во-
16 ли, что оно нисколько не касается меня?» В ед ь если пока еще
вы не в таком состоянии, избегайте прежних привычек, избе­
гайте профанов, если хотите начать наконец быть кем-то.

180
 17. О промысле

К о гда ты виниш ь в чем -то промысл, подумай вним а- 1

тельно, и ты узнаеш ь, что это сверш и лось по разум ном у
осн овани ю . — Д а, но у несп раведли вого преим ущ ество. — В 2
чем ? В д ен ь га х. В е д ь в этом отнош ении он лучш е тебя, пото­
му что он льсти т, не сты ди тся, ночей не спит. Что уд и ви тел ь­
н ого ? Но ты смотри на то, в честности ли у него преимущ е- 3
ство перед тобой, в со вестли вости ли. В е д ь ты не найдеш ь
этого. Но гд е ты лучш е, там ты найдеш ь, что преим ущ ество у
тебя. Я как-то сказал тож е одном у возм ущ авш ем уся тем, что 4
Ф и л о ст о р г1 сч астл и в: «Х о тел бы сам ты сп ать с С ур о й ?»2 —
«Д а не настанет, — говорит он, — тот д е н ь !» Т ак что же ты 5
возм ущ аеш ься, если он получает что-то за то, что продает?
Или как ты можеш ь счи тать счастливцем приобретаю щ его
все то такими ср едствам и , которы е сам ом у тебе претят? Или
какое зло творит промысл, если тем, кто лучш е, дает то, что
л учш е? Или бы ть со вестли вы м не лучш е, чем бы ть б о га ­
ты м ? — Т о т соглаш ался. — Т ак что же ты возм ущ аеш ься, 6
чел овек, имея то, что л учш е? Т ак помните же всегд а и руко­
во д ству й тесь тем , что это закон природы, что у того , кто
лучш е, преим ущ ество перед тем, кто хуж е, в том, в чем он
лучш е, и вы ни когда не бу дете возм ущ аться.
«Но жена плохо обращается со мной». Ладно. Если кто-то 7
спросит тебя, что значит это, говори: «Ж ена плохо обращается
со мной». — «И больш е ничего?» — «Н ичего». — «О тец ниче- 8
го не дает мне». < . .. > ’ А что это — зло, следует ли добавлять это
от себя да еще измышлять? Поэтому не бедность следует отвер- 9
гать, но мнение о ней, и вот тогда мы будем благоденствовать.

18. Что не следует впадать в смятение от сообщений

К огда тебе сообщ ат о чем -нибудь, вы зы ваю щ ем см ятение, 1
ты тем р уковод ствуй ся, что сообщ ения ни о чем зависящ ем от
свобод ы воли не бы вает. В самом деле, м огут ли сообщ ить 2
тебе, что ты принял неправильное м нение или что у тебя было
неправильное стрем ление? — О тню дь. — Но м огут сообщ ить,
что умер кто-то. Какое же это имеет отнош ение к тебе? Что
кто-то хули т тебя. Какое же это имеет отнош ение к тебе? Что 3
отец затевает вот то-то. Против кого? Разве против свободы
воли? О ткуда может он это? Но против бренного тела, против
бренного им ущ ества. Т ы уцелел, это не против тебя. Но вот 4
судья заявляет, что ты виновен в нечестивости . А о С ократе не
заявили этого су д ьи ? Т во е ли дело то, что он заявил это? —
Нет. — Т ак что же ещ е тебе до то го ? Е сть определенное отца 5
тво его дело, и если он не исполнит его, значит, он утратил в

181
 себе отца, лю бящ его, кроткого. А иной никакой из-за этого не
ищи в нем утраты. Никогда ведь не бы вает так, чтобы человек
6 ош ибался в одном, а терпел вред в ином. В свою очередь, твое
дело — это при своей защ ите сохрани ть стой кость, со вестл и ­
вость, безгн евн ость. А иначе, значит, и ты утратил в себе сы -
7 на, совестл и вого, благородного. Что же судья, вне опасности?
Нет, и ему тож е грозит такая же опасность. Т ак что же ещ е ты
страш иш ься, какое он вы н есет реш ение? Что тебе до чуж ого
8 зла? Т во е з л о — это неправильно повести себя при своей за­
щите. Только этого остерегайся. А осудить тебя или не осу-
9 д и т ь — это как дело др уго го, так и зло другого. «Т акой -то
угрож ает тебе». М не? Нет. «О н хули т тебя». П усть см отрит
сам, как делает свое со бствен н ое дело. «О н намерен осуди ть
тебя несправедливо». Н есчастны й !

19. Какова установка профана и философа

1 П ервое различие между профаном и философом: тот го во ­
рит: « У в ы мне! Виной том у сы ночек. Виной том у брат. У в ы
мне! Виной том у отец», а этот, если когда-ни будь и вы нуж ден
б удет сказать « У в ы м не!», задум авш ись, говорит: «В и ной то-
2 му я сам ». В ед ь свободе воли ничто не может помеш ать или
повредить независящ ее от свободы воли, только — она сама
3 себе. Т ак вот если и мы тоже склоним ся к этому, так чтобы ,
когда путь наш труден, винить сам их себя и пам ятовать о том,
что причина смятения или неустойчи вости заклю чается не в
чем ином, как в мнении, то клянусь вам всеми богами, что,
значит, мы преуспеваем в соверш енствовани и.
4 А в дей стви тел ьности мы с сам ого начала идем по иному
пути. В о т, например, ещ е когда мы дети, нянька, если мы
вдруг сп откнули сь по наш ему ротозей ству, не нас ш лепает, а
кам ень бьет. Да что сделал кам ень? И з-за глупости тво его
5 дитяти он долж ен был перем еститься? Или вот, если мы пос­
ле бани не нашли что поесть, воспитатель отн ю дь не ж елание
наш е сдерж ивает, а повара лупит. Ч еловек, разве мы п оста­
вили тебя воспитателем повара? Нет, — наш его дитяти: его
исправляй, ему будь полезен.
6 В о т так, и повзрослев, мы оказы ваем себя детьм и. Дитя
ведь: в м у з ы к е — несведущ ий в м узы ке, в гр а м о т е — негр а­
мотны й, в жизни — необразованны й.

20. Что от всего относящегося к внешнему миру

можно получать пользу
1 В том , что касается теор ети чески х представлений, почти
все признали, что благо и зло заклю чено в нас, а не в том , что
2 отн оси тся к внеш нем у миру. Никто не н азы вает благом вы -

182
оказы вание «стои т д ен ь», злом вы сказы вани е «стои т н очь», а
величайш им из зол вы сказы ван и е «три равно четы рем ». Но 3
что? Знание — благом , а заблуж дение — злом, так что и от­
носительно сам ого лож ного получается б л а го :1 знание о том,
что лож ное есть лож ное. Значит, вот так долж но бы бы ть и в 4
том , что касается жизни. Здоровье — благо, а болезнь — зло?
Н ет, чел овек. Но что? П равильно бы ть здоровы м 2 — благо,
неправильно — зло. — Т ак что и от болезни можно получить
пользу? — Ради бога, да разве от смерти нельзя? Да разве от
увечья нельзя? Н езначи тельную , по-твоем у, М енекей 3 полу- 5
чил пользу, когда он принимал см ерть? — П усть всякий, ск а ­
завш ий такое, получит такую же пользу, какую получил
он! — П озволь, человек, разве он не сохранил в себе лю бя­
щ его сво е о течество , человека вы со ко го образа мыслей,
ч естн о го , бл агор одного? А оставш и сь жить, разве он не утра- 6
тил бы в себе все это? Разве не приобрел бы все противопо­
лож ное? Не обрел бы разве в себе м алодуш ного, н еблагород­
ного, ненавидящ его сво е о течество , цепляю щ егося за сво ю
ж изнь? Ну, п о-твоем у, незначи тельную он получил пользу,
приняв см ер ть? Нет! А отец А дм ета4 значительную получил 7
пользу, прожив так неблагородно и ж алко? Да разве попозже
он не умер бы ? П ерестаньте, ради б огов, дорож ить предме- 8
тами, перестаньте д елать себя рабами прежде всего вещ ей, а
затем, из-за них, и лю дей, м огущ их предоставлять или отни­
мать их.
— Значит, от них можно получить пользу? — О т всего. — 9
И от бранящ его? — А какую пользу приносит атлету его про­
тивник в упраж нениях? О гром нейш ую . В о т и он станови тся
подготавливаю щ им меня упражнениями: он упраж няет мою
терпим ость, безгн евн о сть, спокойность. Но нет, хватаю щ ий 10
меня за шею и выправляющ ий мне поясницу и плечи прино­
сит мне пользу, и учи тель борьбы хорош о делает, что говорит:
« П о д н и м и < ...> » 3, и чем тяж елее тот, тем больш е пользы полу­
чаю я. А если кто-то упражняет меня в безгневности , разве он
не приносит мне пользу? В о т это и есть не ум еть получать И
пользу от лю дей. С осед плохой? С амому себе. А мне он х о ­
роший: он упраж няет мою доброж елательность, уступ чи ­
вость. О тец плохой? Самому себе. А мне он хороший. В о т это 12
и есть палочка Герм еса. «Ч его х о ч е ш ь ,— го в о р и т ,— ко с­
нись, и стан ет золоты м». Нет, что хочеш ь подавай, и я сделаю
это благом. Подавай болезнь, подавай см ерть, подавай нуж ду,
подавай понош ение, суд, грозящий высш им наказанием, —
все это с помощ ью палочки Герм еса станет п о л езн ы м .— С о 13
см ертью что ты сделаеш ь? — Да что иное, как не то, чтобы
она послужила тебе украш ением или чтобы она послужила
тебе средством на деле показать, что такое человек, пони­

183
мающий волю природы? — С болезнью что ты сделаеш ь? —
Покажу ее природу, буду блистать в ней, буду стоек, буду
б л агод ен ствовать, не буду льсти ть врачу, не буду молить о
см ерти6. Чего еще иного ищешь ты ? В се что ты даш ь, я сд е ­
лаю это блаж енным, счастливы м , величавым , завидным .
Но нет: «С мотри, не заболей: это — зло». Это как если бы
кто-ни будь говорил: «С мотри, не получи когд а-н и буд ь пред­
ставления, что три равно четырем: э т о — зло». Ч еловек, ка­
ким образом зло? Если я приму об этом долж ное мнение, ка­
ким ещ е образом это причинит мне вред? А не принесет ли
скорее даже пользу? Так если я о бедности приму долж ное
мнение, если о болезни, если о незанимании долж ностей,
разве мне этого н едо стато чно? Разве все это не стан ет полез­
ны м ? Т ак каким же ещ е образом должен я искать благо и зло
в том, что относи тся к внеш нем у миру?
И что ж е? В с е это — только зд е сь7, а домой никто с собой
не ун оси т. Ну а там сразу же война с м альчиш кой8, с со сед я ­
ми, с подш учиваю щ им и, с насмеш никами. П усть Л есб и ю 9
бу дет хорош о за то, что он каждый д ен ь обличает меня в том,
что я ни чего не знаю .

21. Против тех, кто с легкостью приступает

к преподаванию философии
Т е, кто вобрал в себя голы е правила, тотчас же хотят из­
р ы гн уть их, как страдаю щ ие ж елудком — пищу. Прежде в с е ­
го перевари их, затем не изрыгай вот т а к 1. А иначе дело чи с­
тое в дей стви тел ьности получается рвотным ср едством и н е­
съедобны м . Но ты покажи нам какое-то изменение своей
верховной части душ и всл едстви е усвоения их, как атлеты
п оказы ваю т свои плечи, развиты е вследстви е упраж нений и
еды , как овладевш и е и скусствам и показы ваю т сделан н ое ими
всл ед стви е учения. С троитель не приходит и говорит:
«П ослуш айте мои рассуж дения о строительном и ск у сств е» ,
но, нанявш ись на постройку дома и построив его, показы ­
вает, что владеет этим и скусством . Ч то-ни будь такое сделай
и ты : поеш ь как человек, выпей как человек, приведи себя в
порядок, ж енись, роди детей, прими участи е в го су д а р ст вен ­
ны х дел ах, выдержи понош ение, стерпи брата вздор ного,
стерпи отца, стерпи сы на, со сед а, спутника. В о т что ты пока­
жи нам, чтобы мы увидели, что ты поистине научился чем у-
то ф илософ ском у. Но нет: «П ридите и послуш айте мои ч те­
ния объяснений ». Иди ищи, на кого тебе излить их. «Д а я же
истолкую вам Хриси пповы сочинения, как никто, разберу
сл ово чистейш им образом, присовокуплю , пожалуй, ко е-гд е
и направление Антипатра и А рхедем а».

184
 Неуж ели ради того м олоды е люди долж ны остави ть сво е
о теч ество и сво и х родителей, чтобы придти и послуш ать твои
истолкования сл о веч ек ? Разве не долж ны они вернуться к
себе терпимыми, способны м и к со дей стви ю , неподвер­
ж енными страстям , невозм утим ы м и, имея некое такое ср ед ­
ство для жизни, благодаря которому см огу т правильно пере­
носить все случаю щ ееся и благодаря всем у этому украш ать
себ я? И откуда можеш ь ты передавать то, чего у тебя нет? Да
разве сам ты делал что-то иное с сам ого начала, кроме того,
что все время проводил над тем, как м огут бы ть свед ен ы к
схем ам силлогизм ы , как — изменяю щ иеся рассуж дения,
как — рассуж дения, приводящие к ум озаклю чению путем во­
просов? «Н о такой -то имеет ш колу. П очем у бы и мне не
и м еть?» Это делается не необдум анно, рабское ты су щ ество ,
и не как попало, но для этого нуж но, чтобы был и оп ределен­
ный возраст, и определенны й образ жизни, и бог предводите­
лем. Но нет, при готови вш ись к отплытию , никто не вы ход и т
в море, не соверш и в ж ертвопринош ения богам и не призвав
их в помощ ь, и люди не сею т иначе, если не воззовут к Д е ­
м етре. А принявш ийся за такое великое дело без б огов с на­
деж н о стью ли примется, и приходящ ие к нему с п реусп ева­
нием ли б у д у т приходить? Что иное делаеш ь ты , человек, как
не пародируеш ь мистерии и говориш ь: «П ом ещ ение есть и в
Э л евси н е2, в о т — и здесь. Там верховн ы й жрец, и я сделаю
в ер хо вн о го жреца. Там глаш атай, и я поставлю глаш атая. Там
ф акел о н о сец ’, и я поставлю ф акелоносца. Там ф а к е л ы ,— и
здесь. С лова — те же сам ы е. Чем отличается все это от всего
то го ?» Н ечестивейш ий чел овек, ничем не отличается? Р азве и
не в своем м есте и не в сво е время это приносит пользу?
П риступать к этому сл ед у ет с ж ертвопринош ениями, с мо­
литвам и, предварительно соверш ив обряд очищения и про­
ни кнувш и сь сознанием , что приступаеш ь к свящ енны м обря­
дам, причем свящ енны м обрядам древним . В о т так мистерии
становятся полезными, вот так приходим мы к п редставле­
нию, что все это устан о вл ен о древними с целью воспитания и
исправления образа жизни. А ты разглаш аеш ь их и пароди­
руеш ь, не в сво е время, не в своем м есте, без ж ертвоприно­
ш ений, без обряда очищ ения4. Нет у тебя одеяния, какое
долж но бы ть у вер хо вн о го жреца, нет волос, нет головной
повязки, какие долж ны бы ть у него, нет голоса, нет возраста,
ты не соверш ил обряда очищ ения, как он5, но только сами
сл ова ты перенял. Разве эти сл ова свящ енны сами по себ е?
К этому сл ед у ет приступать иным образом. Д ело это —
великое, мистерийное, оно дано не как попало и не кому по­
пало. Но и бы ть мудрым , может бы ть, недостаточно для того,
чтобы заняться заботой о м олоды х лю дях. Долж на бы ть и

185
какая-то предрасполож енность и при годность к этом у, кля­
н у сь Зевсом , и тело определенное долж но бы ть, и прежде
всего нуж но, чтобы б ог со вето вал занять это м есто, как он
со вето вал С ократу иметь м есто опровергаю щ его, как Д и о ге­
ну — м есто царя6 и порицающ его, как Зенону — м есто о б у ­
чаю щ его и исп оведую щ его учение. А ты откр ы ваеш ь л еч еб ­
ницу, не имея ничего др уго го , кроме л екарств, а где или как
они применяю тся, и не зная, и не пол ю боп ы тствовав. « В о т , у
него глазны е мази, и у меня тож е есть». Т ак разве и ум ение
пользоваться ими? Разве знаеш ь ты , когда и как принесут они
пользу, и ком у? Т ак что же ты играеш ь в кости на сам ое важ ­
ное, что ты поступаеш ь л егком ы сленно, что ты береш ься за
дело ни чуть тебе не подобаю щ ее? О ста вь его ум ею щ им ,
украш аю щ им его. Не навлекай и ты тож е позор на ф илосо­
фию самим собой и не будь одним из клевещ ущ их на это д е ­
ло. Но если тебя у вл екаю т правила, то сиди и верти их сам с
собой, а философом ни когда не назы вай себя и не принимай,
когд а другой назы вает, но говори: «О н заблуж дается. Я ведь
и стр ем л ю сь не иначе, чем прежде, и вл ек у сь не к иному, и
со глаш аю сь не с иным, и вообщ е в пользовании п р едставл е­
ниями я ни сколько не изменился по ср авнени ю с прежним
моим состояни ем ». В о т что думай и говори о себе, если х о ­
чеш ь дум ать по д о сто и н ству . А иначе играй в кости и делай
что делаеш ь. Это ведь пристало тебе.

22. О киническом образе жизни

А как-то один из его учен и ков, у которого, по-видимому,
была ск л о н н о сть к киническом у образу жизни, спросил его:
«Каким именно долж ен бы ть человек, ведущ ий кинический
образ жизни, и каково общ ее понятие об этом д ел е?» — М ы
рассмотрим это, — сказал он, — на д о су ге. А пока лиш ь то
м огу тебе сказать, что принимающийся за такое великое дело
без бога навлекает на себя его гн ев и хо ч ет только срамиться
на лю дях. Не говорит ведь никто сам себе, явивш ись в хор о­
шо управляем ый дом: «Я должен бы ть дом оправителем ».
И наче господин, вернувш и сь и увидя, что он нагло распоря­
ж ается, разделается с ним. В о т так и в этом великом граде.
Е сть ведь и здесь некий дом охозяин, устрояю щ ий все. «Т ы —
солнце: ты можеш ь, соверш ая круговращ ение, твор ить год и
врем ена года, д авать рост и питание плодам, поднимать и
уним ать ветры , со гр евать в надлежащ ей мере тела лю дей.
Иди соверш ай круговращ ение и вот так приводи в движ ение
все, от величайш его до м ельчайш его. Ты — теленочек: когда
появится л ев, ты делай сво е дело, и н а ч е — горе тебе. Т ы —
бы к: вы ступ ай на бой, тебе ведь это надлеж ит и подобает, и

186
ты можеш ь делать это. Ты можешь вести войско на Илион: 7
бу дь А гам ем ноном . Ты можеш ь вступ и ть в еди ноборство с
Гектором : бу дь А хиллом ». А если бы Терси т явился с притя- 8
заниями на вл асть, то он или не д о сти г бы ее, или, если бы
д о сти г, осрамился бы при ещ е больш ем м нож естве св и д е­
телей.
И ты тож е, обдум ай это дело тщ ательно. О но не такое, 9
каким каж ется тебе. «П отерты й плащишко и сей час я нош у, и 10
тогд а он у меня будет, я сплю и сей час на ж естком , и то гд а
буду сп ать так, возьм у ещ е котом очку и палку и начну стр ан­
ст во ва ть и просить подаяние, бранить встр ечн ы х, и если
уви ж у, что кто-то удаляет у себя волосы дроп аком 1 или что
разгули вает с улож енным и кудрями или в пурпурных одеж ­
д ах, буду порицать его ». Если ты чем -то таким представля- 11
еш ь себе это дело, то — подальш е от него, не подходи к не­
му, оно не имеет никакого отнош ения к тебе. Если же, пред- 12
ставляя его себе таким, как оно есть, ты не считаеш ь себя н е­
достойны м его , то рассм отри, за какое великое дело ты б е­
реш ься.
Прежде всего , во всем том, что касается сам ого тебя, ты 13
долж ен больш е не являть себя ни в чем подобным том у, ка­
ким ты сей час все делаеш ь, не винить бога, не винить чел о­
века. С трем ление ты долж ен устрани ть соверш енно, и збега­
ние перенести только на зависящ ее от свободы воли. У тебя
не долж но бы ть ни гн ева, ни ярости, ни зависти, ни жалости.
Т еб е не долж ны представляться прекрасными ни д евчо н ка,
ни бренная слава, ни мальчиш ка, ни лепеш ечка. В ед ь ты 14
долж ен знать о том , что у всех остальн ы х лю дей прикрытием
служ ат стен ы , дом а, тем нота, когда они делаю т что-ни будь
такое, и м ного у. них ср ед ств скры вания. Запер д вер ь, п оста­
вил кого -н и б уд ь перед спальней: «Если кто придет, говори,
что вы ш ел, занят». А у киника вм есто всего этого прикры- 15
тием долж на служ ить со весть, иначе, нагой и под открытым
небом, он осрам ится. Это ему дом, это — двер ь, это — по­
ставл ен н ы е у спальни, э т о — тем нота. Он ведь и не долж ен 16
х о теть ск р ы вать что бы то ни было свое (иначе, значит, он
пропал, утратил в себе киника, жителя под открытым небом,
св о б о д н о го , начал страш иться чего-то из отн осящ егося к
внеш нем у миру, начал нуж даться в ср ед стве скры вани я), и,
даж е если захо чет, не может. В самом деле, где он скроет се- 17
бя или как? А если этот наставни к общий, этот воспитатель
попадется случай но, каково ему придется? Т ак в состоянии 18
ли боящ ийся этого ещ е взять на себя см елость всей душ ой
р у к о во д ство вать остал ьн ы х лю дей? Н евероятно, невозм ож но.
Т а к вот прежде всего ты долж ен свою вер хо вн ую часть 19
дущ и сделать чистой и ж изненную устан о вку такой: «Теп ерь 20

187
у меня предметом является моя м ы сль, как у плотника — д е ­
рево, как у сапож ника — кожа, а делом — правильное поль­
зование представлениям и. А бренное тело не имеет ни какого
отнош ения ко мне, его части не имею т ни какого отнош ения
ко мне. С м ерть? П у сть приходит, когда хочет, будь то всего
целиком, бу дь то какой-то части его. И згнание? И куд а? М о­
ж ет ли кто-ни будь изгнать меня за пределы м ироздания? Не
может. А куда ни пойду, там солнце, там луна, там звезды ,
сновидения, предзнам енования, общ ение с богам и».
Затем, имея уж е такую п одгото вку, истинный киник не
может д о во л ьство ваться этим, но долж ен знать, что он по­
слан к людям как вестн и к от Зевса, с тем чтобы показы вать
им, что относи тельно благ и зол они заблуж даю тся и ищ ут
су щ н о сть блага и зла в ином м есте, там, где ее нет, а там , где
она есть, не д ум аю т искать, и, подобно Д и оген у, о твед ен н о ­
му к Ф илиппу после сражения у Х ер он еи 2, бы ть лазутчиком .
Киник ведь дей стви тел ьно лазутчи к того , что людям друж е­
ствен н о и что враж дебно. И он долж ен, тщ ательно разведав,
придти и сообщ ить истинное положение, ни страхом не по­
раж енный, так чтобы из-за этого донести о н есущ ествую щ и х
вр агах, ни каки м -ни будь иным образом под влиянием пред­
ставлений не впав в см ятение или в зам еш ательство.
Т ак вот, он долж ен ум еть, если так придется, во звы си в
гол ос и взойдя на тр аги ческую сц ену, говорить в д у х е С окра­
та: «О , лю ди, куда вы н е с е т е с ь ? !3 Что делаете, о н есч а стн ы е?!
Как слепы е, блуж даете вы кругом . В ы идете по иному пути,
остави в сущ ий, вы ищ ете бл агоденстви е и сч а стье в ином
м есте, там, где его нет, и когда другой указы вает, где оно, вы
не верите ему. Что вы ищ ете его во вн е? В теле его нет. Если
не верите, посмотрите на М ирона, посмотрите на Офеллия4.
В и м ущ естве его нет. Если не верите, посмотрите на Креза,
посмотрите на ны неш них богачей, скольки х стенаний полна
их жизнь. В долж ности его нет. И наче, конечно, бы вш ие
дваж ды и трижды консулам и долж ны были бы бы ть сч астл и ­
выми. А они не счастл и вы . Кому мы будем верить в этом?
В ам , взирающ им на их положение со стороны и ослепленны м
под влиянием сво его представления их внеш ним блеском ,
или им сам им? Что они говорят? Послуш айте их, когда они
охаю т, когда стенаю т, когда мнят, что именно из-за этих са ­
мых ко н сул ьств, славы и блеска они в более несчастном и бо­
лее опасном положении. В царской власти его нет. И наче Не­
рон был бы счастливы м , и Сарданапал тоже. Но даж е А га ­
мемнон не был счастливы м , хотя он лучш е Сарданапала и Не­
рона, но вот когда все остальны е храпят себе, он что делает?

Прядями рвал на своей голове он волосы с корнем".

188
И сам он что говори т?
Просто брожу так6,

го в о р и т он, и:

объят я смятеньем, а сердце готово

Выскочить вон из груди7

Н есчастны й , с чем твоим обстоит плохо? С им ущ еством ?

Нет. С телом ? Нет. Но ты богат и золотом и м едью 8. Т ак в
чем же у тебя зло? В том, что та часть — какая же ч асть! —
твоя оставл ен а в пренебрежении и погублена, та, которой мы
стрем им ся, которой мы избегаем , которой мы влечем ся и
невлечем ся. Как это оставлен а в пренебреж ении? О на не зна­
ет сущ ности блага, для которой по своей природе рож дена, и
сущ ности зла, не знает, что у нее сво е со б ствен н о е и что ч у ­
жое. И когда с чем -то чужим обстоит плохо, она говорит:
У вы мне! Эллины в опасности! — Н есчастная верховная
часть душ и, ед и н ствен н о оставленная без внимания и без
ухо д а! — Им грозит см ерть от троянцев! — А если троянцы
их не уб ью т, неужели они не ум рут? — Да, но не все ра­
зом. — Какая же разница? В ед ь если ум ереть — зло, то вм ес­
те ли, поодиночке ли, все равно — зло. Разве может произой­
ти что-то иное, кроме отделения бренного тела от душ и? —
Н ичего. — А для тебя, если эллины погибаю т, разве двер ь
закр ы та? Разве нельзя тебе у м е р е т ь ? — М о ж н о .— Так что
же ты сокруш аеш ься? „А х! Царь, да ещ е обладающ ий ск и ­
петром З е в с а !” Н есчастны м царь не станови тся, так же как не
станови тся несчастны м б о г9. Т ак что же ты такое? П астух
настоящ ий! В ед ь ты плачеш ь так, как пастухи , когда волк
похитит одну из их овец. В о т и эти твои п одвластн ы е — тож е
овцы . Д а и зачем было тебе являться сю да? Разве стрем ление
у вас бы ло в опасности, разве избегание, разве влечение, раз­
ве н евлечен и е? — Нет, — говорит, — но бабенку м оего брата
похитили. — Т ак разве не огромная вы года — лиш иться пре­
лю бодейной б а б е н к и ? — Т ак, значит, п усть троянцы прези­
раю т нас? — Кто они есть? Здравом ы слящ ие или нездраво­
м ы слящ ие? Если здравом ы слящ ие, что вы с ними вою ете?
Если нездравом ы слящ ие, что вам до них?
— Т ак в чем же заклю чается благо, раз во всем этом
оно не закл ю чается? Скажи нам, господин вестн и к и л азут­
чик. — Там , гд е вы не дум аете и не хоти те поискать его. В ед ь
если бы вы хотели, то нашли бы его заклю ченны м в вас са ­
мих, и вы не бродили бы вовн е и не искали бы чуж ое как
свое. О братите сво е вним ание на сам их себя, постигните об­
щие понятия, которы е вы имеете. Чем таким представляете
вы себе бл аго? Бл агоденстви ем , счастьем , н еп одвластн остью

189
 препятствиям . Ну а великим его от природы не п редставляете
себ е? Зам ечательны м не представляете себ е? Н едоступны м
40 для всяко го вреда не представляете себ е? Т ак в какой же ма­
терии сл ед у ет искать б л агод енстви е и н еп од властн ость пре­
п ятстви ям ? В рабской или в свободной ? — В свободной . —
Т ак бренное тело вы имеете свободны м или р а б с к и м ? — Не
з н а е м .— Разве вы не знаете, что о н о — раб лихорадки, по­
д агры , офтальмии, дизентерии, тирана, огня, ж елеза, всего
41 того , что си льнее е г о ? — Да, раб. — Т ак как же ещ е может
бы ть неп одвластны м препятствиям что бы то ни было, при­
надлеж ащ ее тел у ? А как может бы ть великим или зам еча­
тельны м м ертвое по природе, земля, брение? Т ак что же, ни-
42 чего вы не имеете свобод н ы м ? — Н аверно, ничего. — Д а кто
м ожет принудить вас согласи ться с тем, что представляется
лож ны м ? — Никто. — А кто мож ет принудить не со гл а си ть­
ся с тем, что представляется и с ти н н ы м ?— Н и к т о .— Так,
значит, вы видите, что зд есь есть в вас что-то сво б о д н о е по
43 природе. А стрем иться или избегать, влечься или н евлечься,
п одготавли ваться или стави ть перед собой цели кто из вас
мож ет, не получив представления о целесообразном или н е­
н ад л еж ащ ем ?— Н и к т о .— Т ак, значит, вы имеете и в этом
44 что-то неп одвластное помехам и сво б о д н о е? Н есчастн ы е, вот
над этим тщ ательно работайте, вот об этом забо тьтесь, здесь
ищите благо.
45 И как возмож но, чтобы ничего не имеющ ий, нагой, без
дом а, без очага, в пыли, без р аба1и, без города проводил
46 ж изнь в б л агод енстви и ? В о т б ог послал вам того , кто пока-
47 ж ет на деле, что это возмож но. „П осм отрите на меня, я без
дом а, без города, без им ущ ества, без раба. Я сплю на голой
земле. Не ж ена, не дети, не каки е-нибудь там хором ы , а толь-
48 ко земля, небо и один потертый плащишко. Д а чего мне н е­
д о ст ает? Р азве я не ж иву без печалей, разве я не ж иву без
ст р а х о в, разве я не свобод н ы й ? К огда кто-н и буд ь из вас ви ­
дел, чтобы я в стремлении терпел н еусп ех, чтобы в избегании
терпел н еуд ач у? К огда я ж аловался на бога или на чел овека,
когда винил кого -н и б уд ь? В и дел ли кто-н и будь из вас меня
49 м рачны м ? А как я встр ечаю сь с теми, перед кем вы страш и­
т е сь и п реклоняетесь? Р азве не как с рабскими сущ ествам и ?
К то, увидя меня, не дум ает, что видит св о его царя и хозяи ­
н а?”»
50 В о т сл ова киника, вот его своеобразие, вот его намерение.
Но нет: котом очка, палка, здоровенн ы е челю сти , сож рать все
что д ад ут или отлож ить про запас, или ни с то го ни с сего
браниться с встречны м и , или красоваться своим и плечами!
51 Ви ди ш ь, как ты собираеш ься приняться за такое вели кое д е ­
ло? В озьм и сначала зеркало, посмотри на свои плечи, разгля-

190
ди поясницу, бедра. Т ы собираеш ься записаться участни ком
О лимпийских игр, чел овек, а не какого-то там п устого и ж ал­
кого состязания. На Олимпийских играх невозм ож но — про- 52
сто потерпеть поражение и уйти, но, прежде всего , приходит­
ся осрам иться на ви ду у всего света, а не только лиш ь афи­
нян, или лакедем онян, или никопольцев, затем, необдум анно
явивш ем уся приходится и порке подвергаться, а до порки
приходится натерпеться ж ажды, натерпеться жары, нагло­
таться песку.
О бдум ай тщ ательней, познай сам ого себя, спроси сво е 53
бож ество, без бога не берись. В ед ь если он п осоветует, знай,
что он хо чет, чтобы ты стал великим, а не просто11 м ного по­
боев получил. И это ведь тож е превосходное вплетение в 54
уч а сть киника: он долж ен избиваться, как осел, и, избивае­
мый, лю бить сам их избиваю щ их как отец всех, как брат. Но 55
нет, если кто-ни будь избивает тебя, стань на середи ну и кри­
чи: «О цезарь, что я терплю при установленном тобой мир­
ном покое! Пойдем к проконсулу». А что кинику цезарь или 56
проконсул, или кто-ни будь другой, кроме того , кто послал
его и кому он служ ит, — кроме З евса? В зы вает ли он к ком у-
ни будь др уго м у, кроме З евса? А разве он не убеж ден в том,
что если он терпит что-ни будь такое, то это Зевс его упраж ­
няет? Геракл, вот, хотя его упражнял Эврисф ей, не почитал 57
себя н есчастн ы м , но без колебаний исполнял все его прика­
зания. А если тот, кого закаляет и упраж няет Зевс, гото в кри­
чать и возм ущ аться, достоин ли он носить скипетр Д и оген а?
С луш ай, что говорит Д и оген во время лихорадки прохожим: 58
«Д ур н ы е, — сказал он, — головы , не остан ови тесь ли? Для
то го чтобы посм отреть на окаянную борьбу атлетов, вы от­
правляетесь в такой далекий путь в Олимпию, а посмотреть
на борьбу лихорадки и чел овека не ж ел аете?»12 М ож ет бы ть, 59
конечно, другой на его м есте стал бы винить бога, по­
сл авш его его, считая, что бог незаслуж енно обращ ается с
ним, тот, конечно, кто красовался бы обстоятельствам и и
считал себя достойны м бы ть зрелищем для п рохож их1’. Д а за
что он б у д ет винить? За то, что ж ивет пристойно? За то, что
обличает? За то, что с больш ей бли стател ьностью проявляет
сво ю д обр одетел ь? Ну а что он говорит о бедности , о см ерти, 60
о страдании? Как он сравнивал свое сч астье с счастьем вели­
кого царя? А скорее он считал его даже несравним ым . В ед ь 61
там где см ятения, печали, страхи, стрем ления, не д о сти ­
гаю щ ие своей цели, избегания, терпящ ие н еудачу, зави сть,
р евн ость, — где там доступ сч астью ? А там, где мнения гни ­
лы е, — там все это неизбеж но должно бы ть.
А когда молодой человек спросил: если киник заболеет и 62
д р уг пригласит его к себе, чтобы поухаживали за больны м ,

191
63 со гласи тся ли он на это, — А где ты мне возьм еш ь д р уга ки­
ни ку? — сказал он. — В ед ь он долж ен бы ть вторым таким,
чтобы был достоин числиться его другом . Он долж ен бы ть
сообладателем скипетра и царской власти и достойны м сл у ­
ж ителем, если намерен удостои ться его друж бы , как Д и оген
64 стал другом А нтисф ена, как К р атет14 — Д и огена. Или тебе
каж ется, что если он подходит к кинику и здоровается с ним,
значит, он его др уг, и тот будет считать его достойны м того,
65 чтобы придти к нем у? Т ак что если ты так реш аеш ь, ты и по­
мышляй такое, лучш е вы см атривай себе яму для нечи стот
хор ош ую , в которой у тебя будет о го н ь 1-, защ ищ аю щ ую от
66 север н о го ветра, чтобы тебе не окоченеть от стуж и. А ты , мне
каж ется, го то в время от времени пойти к ком у-ни будь домой
покормиться. Т ак что же тебе и браться за такое великое
дело?
67 — А брак, — сказал тот, — и дети, будет ли принято это
киником как имеющ ее главное зн ач ен и е?16— Если ты мне
даш ь, — сказал он, — град м удрецов, то ед ва ли кто-ни будь
просто стан ет вести кинический образ жизни. В самом деле,
68 ради чего принимать ем у этот образ жизни? А если мы все же
предположим это, в таком сл учае ничто не помеш ает ем у и
ж ениться и рож дать детей. В ед ь и ж ена его бу дет второй та ­
кой, и те сть вторым таким, и дети так б у д у т восп и ты ваться.
69 А при таком положении, какое су щ еству е т в д ей стви тел ь­
ности, как в боевом строю , разве киник не долж ен бы ть ни­
чем не отвлекаем ы м , всецело преданным служ ению богу , мо­
гущ им п р оведы вать лю дей, не связанны м обязанностям и
профанов и не впутанны м в отнош ени я17, наруш ая которы е
он уж е не сохрани т роль добродетел ьного человека, а со б л ю ­
70 дая, утратит в себе вестни ка, лазутчи ка и глаш атая б о го в ? Ты
ведь см отри, он долж ен оказы вать то-то тестю , обязан возда­
вать остальны м родственникам ж ены, самой ж ене. В конце
концов дело его своди тся исклю чительно к ухаж иваниям за
71 больны м и, к добы вани ю ср едств. Не говоря обо всем о стал ь­
ном, он долж ен иметь котелок, где м ог бы разогреть воду для
ребенка, чтобы помыть его в коры те, ш ерстиш ку для ро­
дивш ей ж ены, маслиш ко, коечку, круж ечку (п олучается уж е
72 слиш ком м ного утвариш ки), прочие занятия, отвлечени я. Гд е
ту т, в конце концов, тот царь, который посвящ ает сво е время
общим делам,
Коему вверены рати, на ком такие заботы 18

который долж ен см отреть за всем и остальны м и, за ж ен аты ­

ми, за породивш ими детей, кто обращ ается со своей женой
хорош о, кто дурно, кто ссори тся, какой дом в сп окойстви и,
73 какой нет, как врач, обходя всех и щупая п ульс? « У тебя ли-

192
хорадка. — У тебя головная боль. — У тебя подагра. — Ты
воздерж ись от еды . — Ты еш ь. — Ты не мойся. — Т еб е нуж ­
но сд елать р азр езан и е.— Т еб е нуж но сделать приж игание».
Г д е ту т д о с у г у связан н ого обязанностям и проф анов? Разве 74
не долж ен он д о стать плащонки детям ? Ну а отправить их к
ш кольном у учи телю с дощ ечкам и, грифельками, да ещ е ко­
ечк у устр ои ть? Не м огут ведь они сразу из чрева бы ть кини­
ками. А иначе лучш е было бы бросить их при рождении, чем
вот так уб и вать. Смотри, до какого м еста низводим мы кини- 75
ка, как лишаем его царской власти. — Да, но Кратет ж енил- 76
с я . — Т ы говориш ь мне об обстоятел ьстве, получивш ем ся
всл ед стви е лю бви, и женой приводиш ь в пример — второго
Кратета. А мы рассм атриваем вопрос о браках обы ч н ы х и не
связан н ы х с обстоятел ьствам и , и, рассм атривая вопрос так,
не находим , что при данном положении это дело долж но
бы ть для киника как имею щ ее главное значение. — Т ак как 77
же он ещ е, — говорит тот, — будет со д ей ство вать со хр а н е­
нию общ ества? — Ради бога, а больш е ли благодеяний ока­
зы ваю т людям те, кто вводи т взамен себя два-три порочны х
рыла, или те, кто см отрит за всем и по возм ож ности лю дьм и,
что они делаю т, как вед у т жизнь, о чем заботятся, о чем не
заботятся вопреки подобаю щ ем у? Да разве фиванцам больш е 78
принесли пользы все те, кто оставил им после себя детей, чем
Э п ам и нонд19, умерш ий бездетны м ? Да разве больш е, чем Г о ­
мер, сделал для общ ества Приам, народивш ий пятьдесят не­
чистей, или Данай, или Э ол? И вот во ен ачал ьство ван и е или 79
соч и н и тел ьство удерж ит кого-то от брака или деторож дения,
и не б у д у т счи тать, что он ни кчем ностью возместил б езд ет­
н ость, а разве царская вл асть киника не будет достойны м
возм ещ ением ? Неужели мы не сознаем его величие и не 80
представляем себе по д о сто и н ству своеобразие Д и оген а, но
имеем в ви ду этих ны неш ни х, этих «у стола сторож ащ их»20,
которы е ни в чем не подраж ают тем, разве только в том, что
становятся пердунами, а больш е ни в чем ? А то ведь у нас не 81
возникали бы эти вопросы , и мы не уди вляли сь бы том у, что
он не долж ен ж ениться или рож дать детей. Ч еловек, он роди­
тель в с е х лю дей, муж чины — его сы н овья , ж енщ ины — его
дочери: он обращ ается так ко всем , так он печется обо всех.
Или ты дум аеш ь, что он по назойливости бранится с встр еч- 82
ным и? Он дел ает это как отец, как брат и как служ итель об­
щ его отца, Зевса.
Если тебе уго д н о , спроси меня и о том , долж ен ли он уча- 83
ст во ва ть в го су д ар ствен н ы х делах. Д урен ь, ты ищешь го с у ­
д а р ствен н ы х дел важ нее те х, которыми заним ается он ? В ы - 84
ступ и т ли перед афинянами с обсуж дением д о хо д о в или по­
ступлений тот, кто долж ен рассуж дать со всеми лю дьм и, рав-

7 Беседы Эпиктета 193

 но как с афинянами, так и с коринфянами, так и с римлянами,
не о поступлениях и не о д о хо д ах, и не о мире или вой не, но
о сч астье и зл осчастье, о благополучии и неблагоп олучии, о
85 р абстве и сво б о д е? Ч еловек занимается такими важ ными го ­
судар ственны м и делами, и ты спраш иваеш ь меня, долж ен ли
он уч аство в а ть в го суд ар ствен н ы х д ел ах? Спроси меня и о
том , долж ен ли он заним ать долж ности. Я опять скаж у тебе:
«Гл уп ец , какую долж ность ищешь ты важ нее той, которую
заним ает он ?»
86 О днако нуж но, чтобы у такого и тело было определен­
ным. Право же, если является чахоточны й , тощий и бледны й,
87 его сви д етел ьство уж е не имеет той значим ости. В е д ь он
долж ен не только проявлением качеств душ и представлять
профанам, что возмож но бы ть добродетельны м человеком
без всего того , чем они дорож ат, но и телом вы к азы вать, что
простая и неприхотливая жизнь под откры ты м небом и на
88 тело не влияет пагубно: « В о т и том у сви д етель я и тело м ое».
Как Д и оген делал. Он ведь ходил блещ ущ ий здоровьем , и
89 сам о его тело обращ ало на себя вним ание толпы. А киник,
вы зы ваю щ и й ж алость, каж ется попрошайкой: все отворачи ­
ваю тся от него, все оскорбляю т его. Не долж ен он и грязным
появляться, чтобы и этим не отп уги вать лю дей, но сам запы ­
ленны й вид его должен бы ть чисты м и привлекательны м .
90 Д олж ен киник обладать такж е больш ой природной при­
ятн остью и нахо дчи во стью (иначе получается сопля, и бол ь­
ше ни чего), чтобы ум еть сразу и впопад о твечать на все на-
91 падки. Как Д и оген в о твет сказавш ем у: «Э то ты тот Д и оген ,
который не верит в сущ ество ван и е б о го в ?» — «И как это, —
92 возразил, — считаю я, что ты ненавистен б о га м ?» 21 Или вот,
когда А л ексан д р 22 застал его спящим и сказал:
В сне всю ночь проводить нельзя советному мужу2’,

ещ е сонны й он ответил ем у:
Коему вверены рати, на ком такие заботы24.

93 А прежде всего его верховная часть душ и долж на бы ть

чище солнца. Иначе он неизбеж но долж ен бы ть плутом и
мош енником , поскольку сам одержимый каки м -ни будь
94 злом — бу дет порицать д р уги х. Смотри ведь, какова она. Ц а­
рям этим и тиранам телохранители и оружие д аю т вл асть по­
рицать кого-то и даж е возм ож ность н аказы вать ош и­
баю щ и хся, даж е если сами они порочны, а кинику, вм есто
оружия и телохранителей, со весть предоставляет эту вл асть.
95 К огда он видит, что провел ночи в уси л ен н ы х тр удах ради
лю дей, что заснул чисты м , а пробудился от сна ещ е чищ е,
что все пом ыслы его это помыслы др уга богам , служ ителя,

194
соправителя Зевса, что во всем р у ко во д ствуется этим:
Веди ж меня, о Зевс, и ты, Судьба моя2>

и: «Е сл и так уго д н о богам , пусть так б у д е т» 26, то почему бы 96

ем у не иметь см елость говорить с прямотой своим братьям,
детям , словом , родствен ни кам ? Поэтому это и не назойливый 97
и не лю бопы тны й, у кого такое отнош ение. Он ведь не о тн о­
си тельно чуж ого л ю боп ы тствует, когда см отрит за ч ел о вече­
скими делами, но относи тельно сво его . Иначе называй и во е­
начальника лю бопы тны м , когда он см отрит за воинами, про­
веряет их, оберегает, наказы вает наруш ителей порядка. А 98
если, прибрав за пазуху лепеш ечку, ты порицаешь д р уги х, я
скаж у тебе: «Н е лучш е ли тебе забраться в угол и сож рать
вон то, что ты украл? А что тебе до чуж ого? Да кто ты такой ? 99
Бы к ли ты ? Или царица пчел?27 Покажи мне опознавательны е
знаки верховн ой власти, какие у нее есть от природы. А если
ты тр утен ь, притязающий на царскую вл асть над пчелами, не
дум аеш ь ли ты , что и тебя твои сограж дане изгонят, как пче­
лы — тр утн ей ?»
Ну а выдерж кой киник долж ен обладать такой, что он 100
долж ен казаться толпе б есч у вствен н ы м , камнем: никто са ­
мого его не бранит, никто не ударяет, никто не оскорбляет, а
бренное тело сво е он сам предоставил всяком у ж елаю щ ем у
обращ аться с ним как уго дн о. Он ведь пам ятует о том , что то, 101
что слабее, неизбеж но долж но бы ть побеж даемо тем, что
си льнее, там где оно слабее, а одно бренное тело слабее м но­
гих вм есте, обладаю щ ее меньш ей силой — обладаю щ их
больш ей силой. С ледовател ьно, он никогда не вступ ает в ту 102
борьбу, гд е он мож ет бы ть побеж ден, но сразу же отступ ает
от в сего чуж ого, не притязает ни на что рабское. А где сво б о - ЮЗ
да воли и пользование представлениям и, там ты увидиш ь,
сколько у него глаз, так что скаж еш ь, что А р гус был слепым
по ср авнен и ю с ним. Разве гд е-н и буд ь согласи е опрометчи- 104
вое, разве гд е-н и б уд ь влечение неразум ное, разве гд е-н и буд ь
стрем ление, терпящ ее н еусп ех, разве гд е-н и буд ь избегание,
терпящ ее н еуд ачу, разве гд е-н и буд ь намерение, не д о сти ­
гаю щ ее своей цели, разве гд е-н и буд ь жалоба, разве гд е-
ни будь униж ение или зави сть? В о т здесь больш ое вним ание 105
и усилие, а что касается всего остальн ого, он храпит себе,
леж а на спине: соверш енны й мирный покой. Разбойника по
отнош ению к сво б о д е воли не бы вает, тирана не бы вает. А по 106
отнош ению к бренном у тел у ? Да. И по отнош ению к бренно­
му и м ущ еству? Да. И по отнош ению к долж ностям и по о т­
нош ению к почестям. Т ак какое же ем у дело до всего этого?
П оэтому, когд а кто-ни будь зап уги вает его посредством всего
этого, он говори т ем у: «И ди ищи детей. Это им страш ны
7* 195
 маски, а я знаю , что они глиняные и изнутри у них ничего
нет».
107 В о т такое дело обдум ы ваеш ь ты. Т ак что если ты ре­
ш аеш ь взяться за него, то, ради бога, отложи его до д р уго го
времени и посмотри прежде всего на п од гото вленн ость у се-
108 бя. П осмотри ведь, что и Гектор говорит А ндром ахе:
«И ди, — говорит он, — лучш е домой и занимайся ткан ьем 28,
а война — мужей будет делом,
В сех, а моим — наиболе»29.

109 В о т так он и сво ю п од гото вленность сознавал и ее н есо ­

стоятельн ость.

23. Против тех, кто выступает с чтениями

и ведением бесед для показа
1 С начала скажи себе, кем ты хочеш ь бы ть, и вот тогд а д е ­
лай что делаеш ь. М ы ведь видим, что так происходит и на
2 всех почти остал ьн ы х поприщах. На поприще атлетов сн а ч а ­
ла реш аю т, кем хотят бы ть, и вот тогд а делаю т все что сл ед у ­
ет из этого: если бегуном на длинное расстояние, то — такое-
то питание, такая-то прогулка, такое-то растирание тела, та ­
кое-то упраж нение; если бегуном на короткое расстояние, то
3 все э т о — иное; если пятиборцем, т о — ещ е более иное. Ты
найдеш ь, что так происходит и в и ск у сства х. Если ты ре­
ш аеш ь бы ть плотником, то будеш ь делать такое-то, если куз­
нецом, то такое-то. В ед ь если то или иное, делаем ое нами, мы
не будем отн оси ть ни к какой цели, то мы будем д елать н еоб­
дум анно, а если будем относи ть не к той цели, к которой сле-
4 д ует, то будем делать неверно. Кроме того, одно отн есен и е к
цели есть отн есени е к цели общ ей, а д р у г о е — к частной.
Прежде всего — чтобы как человек. В этом что закл ю чается?
Не как баран, даже если кротко, или зловредно, как зв е р ь 1.
5 А о тн есени е к цели частной касается занятия и свободы воли
каж дого. Кифаред — как кифаред, плотник — как плотник,
6 философ — как философ, оратор — как оратор. Т ак вот, к о г­
да ты говориш ь: «И дите сю да и послуш айте мое чтение, с
которым я вы ступ лю перед вам и», рассмотри сначала, чтобы
не необдум анно это делать. Затем, если найдеш ь, что отн о­
сиш ь это к какой-то цели, рассм отри, к той ли, к которой
7 сл ед ует. П ользу ли ты хочеш ь принести или получить п охва­
л у? Т о тч ас слыш иш ь, как он говорит: «А мне в п охвале от
толпы какой см ы сл ?» И прекрасно говорит. В самом деле, в
ней нет ни какого см ы сла ни м узы канту, как таковом у, ни
8 геом етру. Значит, ты хочеш ь принести пользу? В чем ? Скажи
и нам, чтобы и мы тож е бежали к тебе твоими слуш ателям и.
196
Ну а м ож ет ли кто-ни будь принести пользу другим , если сам
не получил пользу? Нет. Не может ведь этого ни в плотнич­
ном и ск у сств е не-плотник, ни в сапожном и ск у сстве не-
сапож ник.
Т ак, значит, ты хочеш ь узнать, получил ли ты пользу?
П одавай свои мнения, философ. К аково назначение стрем ле­
ния? Не терпеть н еусп еха. К аково назначение избегания? Не
терпеть неудачи. Ну а исполняем ли мы их назначени е? С к а ­
жи мне правду. А если солж еш ь, я скаж у тебе: «Н едавно,
когд а твои собравш иеся слуш атели были хол однее и не изда­
вали криков одобрения тебе, ты уш ел униж енны й. Н едавно,
когда тебя похвалили, ты расхаж ивал и говорил всем : „Как я
тебе показался?” — „И зум ительно, господин, кл янусь тебе
моим сп асен и ем !” — „А как я прочел то м есто ?” — „К акое
им енно?” — „Гд е я описал Пана и нимф” . — „П р ево схо д н о !”»
И после этого ты говориш ь мне, что в стремлении и и збега­
нии ты пребы ваеш ь в со ответстви и с природой? Иди уверяй
д р уго го. А тако го -то недавно ты не хвалил, вопреки своем у
представлени ю о нем ? А таком у-то не льстил, сен атор у? Х о ­
тел бы ты , чтобы твои дети были такими? — «Ни в коем сл у ­
ч а е!» — Т ак ради чего же ты хвалил и чтил его ? — «О н ода­
ренный ю нош а и способны й слуш ать рассуж дения». — О т­
куда э т о ? — «О н восхи щ ается м н о й » .— Ты привел д оказа­
те л ьство . И после этого как, по-твоем у, эти же сам ы е люди
не презирают тебя втай не? Т ак вот, когда человек, сам
сознаю щ ий, что и не д о сти г никакого блага и не помыш ляет
об этом, услы ш и т от философа: «Талантливы й , простой, не­
исп орченны й », что иное, по твоем у, дум ает он, как не: «Э то т
какую -то, конечно, во мне нуж ду им еет?» Или скажи мне,
какое показал он дело тал антл и вого? В о т, он столько врем е­
ни с тобой, слуш ает твои бесед ы , слуш ает твои чтения. Стал
ли он сдерж анны м , обратил ли свое вним ание на сам ого с е ­
бя? О сознал-ли , в каком зле пребы вает? О тбросил ли прочь
мнимое знание? Ищ ет ли того , кто будет учи ть его ? —
« И щ е т » ,— говорит. Т о го , кто будет учи ть, какой ж изнью
сл ед у ет ж ить? Нет, глупец, но — каким слогом сл ед у ет изла­
гать. За это ведь он и восхищ ается тобой. Послуш ай его, что
он говорит: «Э то т человек пишет с чрезвы чайно величайш им
и ск усство м , гораздо лучш е Д и он а»2. Это совсем другое. Разве
он говорит: «Э то т чел овек со вестли вы й , он честны й , он не­
возм ути м ы й »? А если бы и говорил, я сказал бы ем у:
«П о ск о л ьку он честны й , это „честн ы й ” что знач и т?» И если
бы он не мог сказать, я добавил бы: «С начала постигни то, о
чем ты говориш ь, и вот тогд а говори».
Т ак, значит, нахо дясь в таком плохом состоянии, том ясь
жаждой похвал, считая сво и х слуш ателей, ты хочеш ь прино­

197
си ть пользу други м ? «С егодня у меня было гораздо больш е
слуш ателей». — «Д а, тьм а». — «П ож алуй, с пятьсот». —
«Ч то ты ! Почитай, с ты сячу ». — « У Диона никогда не было
столько сл у ш а т е л е й » .— «О ткуд а е м у ? !» — «И они тонко
ч у в ст в у ю т рассуж дения». — «П рекрасное, господин, и ка­
м ень привести в движ ение может». В о т слова ф илософа, вот
состояни е нам еренного приносить пользу лю дям ! В о т чел о­
век, внявш ий разум у, прочитавш ий сочинения о С ократе как
сочинения о С ократе, а не как сочинения Лисия и И сократа!
«Ч асто удивлялся я, какими же д о во д ам и ...»' Но нет: «„каким
же д о во д о м ...” — это более гладко, чем то». Да разве вы про­
читали их не так же, как читаете одиш ки? В ед ь если бы, ко­
нечно, вы читали их так, как сл едует, то не этому всем у пре­
д авал и сь бы, но вот что скорее видели бы: «А ни т и М елет
уб и ть меня м огут, но повредить мне — н ет»4 и «Я ведь всегд а
такой, что не м огу ничем у моему вним ать, кроме того д о в о ­
да, который мне при рассм отрении представляется наи луч­
ш им »5. Кто, поэтому, слыш ал когда-ни будь, чтобы С ократ
говорил: «Я знаю то-то и учу этом у»? Но он отсы лал одного
ту д а-то , др уго го туда-то. П отом у-то и обращ ались к нему с
просьбой представи ть их ф илософам, и он водил и п р едстав­
лял6. Но нет, по-твоем у, он приглашал: «П риходи сегодн я
послуш ать мою бесед у в дом е К вадр ата7». Что мне слуш ать
тебя? Х о ч еш ь показать мне, что ты изящно сочетаеш ь сл о ва?
С очетаеш ь, человек. И какое в этом благо для тебя? — «Н о
ты похвали меня». — Что ты имееш ь в виду под этим
« п о х в а л и » ? — «Скаж и мне: „ О !” и „И зум и тел ьно!”» — В о т
говорю . Если же похвала есть то, что философы относят к ка­
тегории блага8, за что могу я похвалить тебя? Если излагать
правильным слогом есть благо, докажи мне это, и я похва­
лю. — «Т ак что же, разве такие вещи следует слуш ать без уд о­
вольствия?» — Н и в коем случае. Я -то и кифареда слуш аю не
без удовольствия. Так разве из-за этого я должен вы ступ ать
кифаредом? Послушай, что говорит Сократ: «Д а и не пристало
бы мне, граждане, в этом возрасте, подобно юноше, вы ступ ать
перед вами с складными речами»0. «П одобно юнош е», — го­
ворит он. Это ведь действительно изящ ненькое и скусство —
выбрать словечки и сочетать их, вы ступ ить с блестящим чте­
нием или речью , да посреди чтения возгласить: «Эти вещи не
многие м огут понимать, клянусь вашим сп асением !»
А философ на слуш ание приглаш ает ли? Разве не пгідобно
том у как солнце само по себе притягивает к себе сво е пита­
н и е10, так и он притягивает к себе тех, кто намерен получить
п ользу? Какой врач приглаш ает, чтобы лечились у н его ? Х о ­
тя я слы ш у, что в Риме теперь и врачи приглаш ают. О дн ако
при м н е" они приглаш ались. «П риглаш аю тебя придти и по-

198
слуш ать, что ты в плохом состоянии и ты заботиш ься обо
всем , но тол ько не о том, о чем должен заботиться, и что ты
не знаеш ь блага и зла и ты злополучны й и н есчастны й ». Пре­
красное приглаш ение! Да ведь если всего этого не внуш ает
сл ово ф илософа, значит, мертвы и само оно и говорящ ий его.
Руф говаривал: «Е сл и вы уд осуж и ваетесь хвал и ть меня, зна- 29
чит, я говорю п у с то е » 12. П отом у-то он говорил так, что каж­
дый из нас сидел и дум ал, что кто-то, конечно, наябедничал
про него Руф у, — так проницателен был он, так вы ставлял
перед глазами зло каж дого.
Ш кола ф илософ а, лю ди, это л ечебни ц а13. В ы хо д и ть отту- 30
да долж ны не уд о во л ьстви е испытав, но боль. В ы ведь при­
ходи те туда не здоровы е, но кто с вы ви хн уты м плечом, кто с
оп ухол ью , кто со свищ ом , кто с головной болью . И вот я уся- 31
д у с ь и б у ду изрекать вам ноематиш ки и эпиф онем атиш ки14,
чтобы вы вы ходили расхваливая меня, тот уходя с таким же
плечом, с каким пришел, т о т — с такой же головой, т о т — с
тем же свищ ом , т о т — с той же оп ухол ью ? И вот ради то го 32
молодым людям уезж ать из дом у, оставлять свои х родителей,
друзей, р одны х, бренное им ущ ество, чтобы говорить тебе
« О !» , изрекаю щ ем у эпифонематиш ки? Это ли делал С ократ,
это ли Зенон, это ли К леант?
— «Ч то же, разве не су щ еству е т особенн ости побуди- 33
тельной речи?» — Д а кто отрицает;? О на сущ ествует, как с у ­
щ еству ет о со б ен н о сть опровергательной речи, как су щ е с т в у ­
ет о со б ен н о сть наставительной речи. Т ак кто же когда-
нибудь назы вал четвертой после них осо б ен н о сть эпидейкти-
ческой р е ч и ?15 В ед ь в чем особен н ость побудительной речи? 34
У м еть показать и одном у чел овеку и всем у собранию лю дей
то противоречие, в котором они коснею т, и что они заботятся
обо всем , но только не о т о н , чего они хотят. Х о тя т ведь они
того , что ведет к сч астью , а ищ ут это в ином м есте. Разве для 35
о сущ ествл ен и я этого тебе нуж но, чтобы была расставл ен а
ты сяча скам ей, были приглаш ены слуш атели и чтобы ты , в
щ егольском облаченьиш ке или плащишке взобравш ись на
под уш ку16, описы вал, как погиб А хилл? П ерестаньте, ради
б огов, о сквер н ять прекрасные названия и дела, насколько это
зави си т от вас сам их. Н ичего побудительнее < . . . > 17, когда вы - 36
ступаю щ ий с речью обнаруж ивает перед слуш ателям и, что
он нуж дается в них. Или скажи мне, кто, слуш ая тво е чтение 37
или б есед у , забеспокоился о себе или обратил сво е вним ание
на сам ого себя, или, выйдя, сказал: «М етко задел меня фило­
соф. Больш е не сл ед у ет этого д ел ать»? Разве, если у тебя 38
чрезвы чайны й усп ех, не говорит он ком у-то: «И зящ ным сл о ­
гом изложил он про К сер кса», другой: «Н ет — сраж ение при
Ф ер м о п и л ах »?18 Это ли слуш ание ф илософ а?!

199
 24. О том, что не следует испытывать привязанность
к тому, что не зависит от нас

1 Н е со о тветствен н о сть д р уго го природе п усть не будет

злом для те б я 1. Ты ведь по природе рожден не для того , ч то ­
бы разделять с кем -то ун и ж ен ность и разделять н есчастье, но
2 для того , чтобы разделять сч астье. А если кто-то несчастен ,
помни, что он н есчастен по своей вине. В ед ь бог создал всех
лю дей на то, чтобы они были счастливы м и , на то, чтобы они
3 были стойкими. Для этого он дал возм ож ности, то-то дав
каж дому своим , а т о - т о — чужим: все подвластное пом ехам,
п одвластное отнятию , подвластное принуждениям — не с в о ­
им, а все неп одвластное помехам — своим , су щ н о сть же бла­
га и зла, как и пристало пекущ ем уся о нас и отечески покро-
•4 ви тел ьствую щ ем у, — заклю ченны м в своем . «Н о я в разлуке
с таки м -то, и он страдает». П очем у же он чуж ое счел свои м ?
П очем у, когда он радовался видя тебя, не дум ал он о том, что
ты см ертен, что ты можеш ь у е ха ть? Ну так вот он и несет
5 наказание за сво ю глуп ость. А ты за что? Что ты плачеш ься?
Или и ты тож е не приучил себя ко всем у этому, но, как ник­
чем ное бабье, был привязан ко всем у том у, чем у радовался,
так, будто будеш ь привязан вечно: к м естам , к лю дям , к вре­
мяпрепровож дению ? И вот теперь ты сидиш ь и плачеш ь о
том, что не видиш ь тех же лю дей и не проводиш ь время в тех
6 же м естах. Ты и в самом деле стоиш ь того , чтобы бы ть не­
сч астн ее даж е воронов и ворон, которые м огут л етать куда
хотят, вить гнезда в др уги х м естах, пересекать морские про-
7 сторы , не стеная и не тоскуя о прежнем. «Д а, но у них так
оттого, что они су щ ества, не наделенны е разум ом ». Так, зна­
чит, нам разум дан богами на несчастье и злополучие, для
того чтобы мы влачили ж алкую и полную сокруш ений
8 ж изнь? Или пусть все будут бессмертными и пусть никто не
уезж ает, пусть и мы никуда не уезжаем, но остаемся на месте,
укоренивш ись в нем, как растения, а если кто-нибудь из близ­
ких уедет, давайте сядем и будем плакать, и напротив, если
вернется, давайте будем плясать и хлопать в ладоши, как дети?
9 Не пора ли нам наконец отнять себя от груди и памято-
10 вать обо всем том, что мы слуш али у ф илософ ов? Если, ко­
нечно, мы не как заклинателей слуш али их о том, что это ми­
роздание есть единый град, что сущ ность, из которой оно
со твор ено, едина, что неизбеж но долж ен бы ть определенны й
к р уговор от2 и одно долж но уступ ать свое м есто одном у, д р у­
гое др уго м у, одно долж но распадаться, а другое нарож даться,
одно долж но о ставаться на том же м есте, а д р уго е находи ться
11 в движ ении, что все полно друзей — прежде всего б огов, за­
тем и лю дей, по природе родны х д р уг с другом , что одни

20 0
долж ны бы ть др уг при друге, а други е долж ны р асставаться,
при совм естной жизни радуясь, а при расставании не огор ча­
ясь, и что чел овек, вдобаво к к том у, что от природы он вы со - 12
кого образа мыслей и сп особен презреть все независящ ее от
свобод ы воли, обладает еще и этой сп особн остью не уко р е­
няться и не прирастать к земле, но пускаться то в одно, то в
др уго е м есто, когда по той или иной настоятельной н ео б хо ­
дим ости, а когда и ради сам ого осматривания. И вы п авш ее на 13
долю О ди ссею было нечто такое:
М ногих людей города посетил и обычаи видел3

И ещ е раньш е Геракл у на долю выпало обойти весь свет,

Дерзость людей и благозаконие их наблюдая4

от той избавляя и очищая землю, а это вводя вм есто той. А 14

между тем, сколько, п о-твоем у, у него было друзей в Ф и ва х ,
сколько в А р го се, сколько в А ф инах, а сколько он приобрел
их в сво и х хож дениях по св ету , он-то, кто и женился там где
это представлялось ему сообразны м , рождал детей, оставлял
их, не стеная и не тоскуя и не бросая их сиротами. Он ведь 15
знал, что ни один чел овек не сирота, но обо всех всегд а и н е­
престанно печется отец их всех. В е д ь он не на сл овах лиш ь 16
воспринял, что Зевс есть отец лю дей, он-то, кто и считал и
назы вал его своим отцом, и взирая на него делал все что д е ­
лал. В о т потом у-то он п овсю ду м ог вести жизнь счастл и во. А 17
со вм ести ть сч астье и то ску по отсутству ю щ ем у невозм ож но
никогда. В е д ь сч астл и во сть долж на получать сполна все то,
чего ж елает, походи ть на некую утоленность: у нее не долж ­
но бы ть жажды, не долж но бы ть голода. «Н о О ди ссей стра- 18
дал по своей ж ене и плакал, сидя на ск ал е»5. А ты во всем
питаеш ь доверие к Гом еру и его басням ? Или, если он и
вп равду плакал, не значит ли это лишь, что он был н есч а ст­
ным ? А какой добродетельны й человек бы вает н есчастн ы м ?
В селенная д ей стви тел ьно плохо управляется, если Зевс не 19
заботится о свои х граж данах, чтобы они были такими же, как
сам он, счастливы м и . Но дум ать так — недопустим о и ко- 20
щ унственно, а О ди ссей , если он, конечно, плакал и горевал,
значит, не был добродетельны м человеком . В самом деле, кто
мож ет бы ть добродетельны м человеком , если он не знает, кто
он есть? А кто может знать это, если он забыл, что рож денное
тленн о и чел овеку с человеком бы ть вм есте невозм ож но ве ч ­
но? И так, что ж е? Д ом огаться невозм ож ного значит бы ть 21
рабским сущ еством , значит бы ть глупы м , значит чуж еземцу
вести борьбу против бога, как это ед и нственно возмож но —
своим и мнениями.
«Н о моя м ать стен ает, отто го что не видит м еня». П оче- 22

201
му же она не научилась этим рассуждениям? И я не то
утверждаю, что не следует заботиться о том, чтобы она не
горевала, но что не следует хотеть чужого во что бы то ни
стало. А печаль другого есть чужое, моя же — мое. Так вот,
это мое я буду прекращать во что бы то ни стало, потому
что это зависит от меня, а это чужое я буду пытаться пре­
кращать по возможности, но во что бы то ни стало — не бу­
ду пытаться. Иначе я буду вести борьбу против бога, проти­
виться Зевсу, выступать против него в его управлении все­
ленной. И расплачиваться за эту борьбу против бога и непо­
виновение не дети детей6 будут, но сам я, днем и ночью, со­
дрогаясь от сновидений, впадая в смятение, трепеща перед
всякой вестью, ставя свое внутреннее благосостояние в за­
висимость от чужих писем. Из Рима какое-то письмо прихо­
дит. «Только бы не какое-нибудь зло !» А какое зло может
случиться с тобой там, где тебя нет? Из Эллады. «Только бы
не какое-нибудь зло !» Так для тебя всякое место может быть
причиной злополучия. Разве недостаточно тебе быть не­
счастным там, где сам ты находишься, но тебе нужно быть
несчастным еще и за морем, еще и от писем? Это вот в таком
безопасном положении у тебя дела? «Что же, если умерли
мои тамошние друзья?» Да что иное, как не то, что умерли
смертные? Или как ты хочешь? Состариться и вместе с тем
не увидеть смерти никого из лю бимых? Разве ты не знаешь,
что за долгое время неизбежно должно случаться много раз­
ного: одного должна одолеть лихорадка, другого — разбой­
ник, т о го — тиран? Таков ведь окружающий нас мир, тако­
вы живущие с нами люди; холод, жара, несоответствующая
пища, совершаемые пути по суше и по морю, ветры, разные
обстоятельства— все это одного губит, другого изгоняет,
этого бросает в посольство, того в военный поход. Сиди,
стало быть, в ужасе перед всем этим, сокрушаясь, несчаст­
ным, злополучным, завися от другого, причем не от одного,
не от двух, но от тьмы тем.
Это слушал ты у философов, этому учился? Разве ты не
знаешь, что наша жизнь это военный поход? Один должен
стоять на страже, другой идти на разведку, а кто-то другой и
в сражение. Невозможно, чтобы все были на одном и том же
месте, и не лучше. А ты, вместо того, чтобы исполнять при­
казания военачальника, ропщешь, когда тебе прикажут что-
нибудь потруднее, и не понимаешь, во что ты превращаешь,
насколько это зависит от тебя, войско, потому что если все
станут подражать тебе, то никто не будет копать ров, не бу­
дет обносить лагерь частоколом, не будет нести ночную
стражу, не будет подвергать себя опасности, но каждый ока­
жется бесполезным в военном походе. Или вот, если будешь

2 02
плыть моряком на корабле, занимай одно место и упорно
держись его: если нужно будет подняться на мачту, не желай,
если пробежать к носу корабля, не желай. Да какой кормчий
стерпит тебя? Разве он не вышвырнет тебя как бесполезную
вещь, всего лишь помеху и дурной пример для остальных
моряков? Вот так и здесь. Жизнь каждого — это своего рода 34
военный поход, притом долгий и с разными превратностями.
Ты должен блюсти свой долг воина и по мановению воена­
чальника исполнять все, предугадывая, если возможно, его
желания. Тут ведь и не может быть никакого сравнения меж- 35
ду тем военачальником и этим, ни по силе, ни по нравствен­
ному превосходству. Ты поставлен в строй в державном го- 36
роде7, и не на низкое какое-нибудь место, но пожизненно
членом совета8. Разве ты не знаешь, что такому мало прихо­
дится заниматься своим домашним хозяйством, а большей
частью приходится быть в отъезде, находясь у какой-то влас­
ти или находясь под чьей-то властью, или служа какой-то
власти, или участвуя в военном походе, или верша суд? И ты
еще, у меня, хочешь привязаться к тем же местам .и укоре­
ниться, как растение? «Это ведь приятно». Кто отрицает? Но 37
и похлебка приятна, и красивая женщина — это приятно. Что
иное говорят те, которые удовольствие ставят себе целью? Не 38
осознаешь ли, слово9 каких людей ты произнес? что — эпи­
курейцев и распутников?10 И ты еще, совершая их дела и
имея их мнения, говоришь нам слова Зенона и Сократа? Не
отбросишь ли ты как можно подальше все чужое, чем ты
украшаешься, ничуть не приличествующим тебе? Или чего 39
иного хотят те, кроме того, чтобы спать неподвластно пре­
пятствиям и принуждениям, встав, позевать спокойно, опо­
лоснуть лицо, потом пописать и почитать что хочется, потом
поболтать о том о сем, получая восхваления друзей за все,
что бы ни говорили, потом, выйдя на прогулку и немного по­
гуляв, помыться, потом поесть, потом лечь спать. В какой,
конечно, постели естественно спать таким, — что тут гово­
рить? Об этом ведь можно догадываться.
Ну, поведай-ка мне и ты о своем времяпрепровождении, о 40
котором ты тоскуешь, ревностный последователь истины,
Сократа и Диогена. Что хочешь ты в Афинах делать? То же
самое? Разве другое? Так что же ты называешь себя стоиком?
Ложно приписывающие себе римское гражданство сурово 41
наказываются, ну а разве ложно приписывающие себе такое
великое и священное дело и название должны оставаться
безнаказанными? Или именно это-то и невозможно, но закон 42
этот, налагающий тягчайшие наказания за тягчайшие пре­
грешения, есть закон божественный, незыблемый и неотвра­
тимый. Что же гласит он? «Притязающий на то, что нисколь- 43

203
 ко не касается его, п усть будет бахвалом , п усть бу дет тщ е­
славны м . Н еповиную щ ийся бож ественном у управлению
п усть бу дет низким, п усть будет рабом, п усть печалится,
п усть зави дует, п усть ж алеет, в общ ем, п усть бу дет н е сч а ст­
ным, п усть скорбит».
44 — Т ак что же, ты хочеш ь, чтобы я обхаж ивал т а к о го -т о ? "
Чтобы ходил к его порогу? — Если это велит разум, ради
о течества, ради родны х, ради лю дей, почему бы тебе не пой­
ти? К порогу сапож ника, вот, ты не сты диш ься ходи ть, когда
тебе нуж на о б у вь, ни к порогу огородника, когда тебе нужен
латук, а к порогу богачей, когда тебе нуж но ч то-н и буд ь по-
45 добное, сты ди ш ься? — Да. Перед сапожником ведь я не пре­
клоняю сь. — Не преклоняйся и перед богачом . — И огор од-
46 нику не стан у льсти ть. — Не льсти и богачу. — Т ак как же я
д о сти гн у того , что мне нуж но? — А я разве говорю тебе:
«И ди с намерением д о ст и гн у ть»? Разве не то только — чтобы
47 ты поступил так, как тебе п о д о б а е т ?— Т ак к чем у же ещ е
мне хо д и ть? — Чтобы пойти, чтобы исполнить дело граж да-
48 нина, брата, друга. К том у же помни, что ты пришел это к
сапож нику, к торговц у овощ ами, не имеющ ему власти ни над
чем важным или свящ енны м , даже если он дорого продает
то, что продает. Как за латуком идеш ь: он ведь обол стоит, а
49 не талант стоит. В о т так и здесь. Д ело стои т того , чтобы
явиться к порогу. П усть так, явлю сь. Ч тобы поговорить.
П у сть бу дет так, поговорю . Но и руку поцеловать надо и по­
л ьсти ть восхвал ени ем . П рочь! Э то стоит талант. Н ецелесооб­
разно ни для меня, ни для города, ни для друзей утратить и
50 граж данина добродетельного и друга. — Но если не пре­
усп ееш ь, покаж ется, что ты не был исполнен р вен и я12. —
О пять ты забы л, ради чего ты явился? Разве ты не знаеш ь,
что чел овек добродетельны й ничего не д елает ради того , ч то ­
бы показаться, н о — ради того, чтобы поступить правиль-
51 но? — Т ак какая же ему польза в том, чтобы поступить пра­
ви льно? — А какая польза пиш ущ ему имя «Д и он» писать его
52 так, как долж но? В том, чтобы написать. — Н аграды , значит,
никакой? — А ты ищешь награды для д обродетел ьн ого чел о­
века больш ей, чем поступать правильно и сп раведли во? В
Олимпии ты не хочеш ь ничего иного, но тебе каж ется д о ст а ­
точны м бы ть увенчанн ы м на Олимпийских и гр а х13. Таким
незначи тельны м и ни чего не стоящ им представляется тебе
53 бы ть добродетельны м и сч астл и вы м ? В вед ен н ы й в этот гр а д 14
богами для этого и уже обязанны й приниматься за м уж ские
дела, ты по нянькам ещ е тоскуеш ь да по маме, и плачущ ее
глупое бабье сги бает и расслабляет тебя? Т ы так ни когда и не
перестанеш ь бы ть м ладенцем ? Разве ты не знаеш ь, что чем
старш е ведущ ий себя по-детски, тем он см еш нее?

204
 В Афинах ты ни с кем не виделся, ходя к нему домой? — 54
С тем, с кем я хотел. — И здесь желай видеться вот с этим, и
ты увидишься с тем, с кем ты хочешь. Только без унижения,
без стремления или избегания, — и все твое будет правильно.
А это заключено не в хождении и не в стоянии у порога, но 55
внутри тебя, в твоих мнениях. Когда ты все то, что относится 56
к внешнему миру и что не зависит от свободы воли, уже не
будешь ценить и ничего из всего этого уже не будешь счи­
тать своим, а будешь считать своим только правильность в
суждении, в мнении, в влечении, в стремлении, в избегании,
где тут еще место лести, низкому мнению о себе?
Ч то" ты еще тоскуешь по тамошнему спокойствию, по 57
привычным местам? Подожди немного, и эти места, в свою
очередь, тоже станут для тебя привычными. И вот если в тебе
будет такое неблагородство, то, покидая, в свою очередь, и
эти места тоже, плачь и сетуй.
— Как же я окажусь любящим своих близких? — Как 58
благородный, как счастливый. Ведь разум никогда не велит
ни быть низким, ни быть сломленным, ни зависеть от друго­
го, ни жаловаться когда бы то ни было на бога или на челове­
ка. Ты, у меня, стань таким любящим своих близких, кото- 59
рый будет соблюдать все это. Д если из-за этой любви к сво­
им близким (чем бы ни было то, что ты называешь любовью
к своим близким) тебе придется быть рабом и несчастным, то
нецелесообразно быть любящим своих близких. И что ме- 60
шает любить кого-то как смертного, как могущего уехать?
Или Сократ не любил своих детей? Но — как свободный, как
памятующий о том, что прежде всего следует быть другом
богам. Поэтому он не нарушал ничего того, что подобает 61
добродетельному человеку, ни когда защищался на суде, ни
когда сам в ответ предлагал судебное решение для себя, ни
еще раньше, когда был членом совета или участвовал в воен­
ных походах16. А у нас очень много всяких поводов быть не- 62
благородными: у о дн и х— из-за ребенка, у д р у ги х — из-за
матери, у тех — из-за братьев. Однако ни из-за кого не долж- 63
ны мы быть несчастными, но должны быть счастливыми бла­
годаря всем, главным же образом благодаря богу, который
создал нас для этого. Ну а Диоген разве не любил никого, он, 64
кто был так кроток и человеколюбив, что ради общего блага
людей с радостью принимал на себя столько трудов и телес­
ных мучений? Но любил как? Как следовало служителю 65
Зевса*— и заботясь о них, и вместе с тем подчиняясь богу.
Поэтому только ему вся земля была отечеством, а исключи- 66
тельным не было ни одно место на земле. И когда он был за­
хвачен в плен, то не тосковал ни по Афинам, ни по тамошним
близким и друзьям, но с самими пиратами обходился как

205
 близкий и пытался исправлять их. И когда он был продан17,
то потом проводил жизнь в Коринфе так же, как раньше в
Афинах, а если бы он отправился и к перребам18, то находил-
67 ся бы точно в таком же состоянии. Вот так достигается сво­
бода. Поэтому он говорил: «С тех пор, как Антисфен19 осво-
68 бодил меня, я уже никогда не был рабом». Как это освобо­
дил? Слушай, что он говорит: «Он научил меня знать, что мое
и что не мое. Имущество — это не мое. Родные, домашние,
друзья, добрая слава, привычные места, времяпрепровожде-
69 н и е — все это чужое». Так т в о е — что? «Пользование пред­
ставлениями. Он показал мне, что это у меня неподвластно
помехам, неподвластно принуждениям. Никто не может вос­
препятствовать, никто не может заставить пользоваться ими
70 не так, как я хочу. Так кто же еще имеет надо мной власть?
Филипп, или Александр, или Пердикка, или великий царь?20
Откуда им? Ведь кому одолеваться человеком, тот прежде
71 всего должен одолеваться вещами». Так над кем не имеет
силы ни удовольствие, ни страдание, ни слава, ни богатство,
а сам он может, когда ему будет угодно, выплюнуть кому-то
свое бренное тело целиком21 и уйти, чей еще он раб, кому
72 подчинен? А если бы он проводил жизнь в Афинах с удо­
вольствием и не в силах был устоять против такого время­
препровождения, то его дела зависели бы от всякого, во влас-
73 ти более сильного было бы опечалить его. Как мог бы он, по-
твоему, льстить пиратам, чтобы они продали его кому-
нибудь из афинян, для того чтобы ему увидеть когда-нибудь
74 опять прекрасный Пирей, Длинные стены22, Акрополь? Кем
тебе увидеть, рабское ты сущ ество? Рабом и низким. И какая
75 тебе польза? — Нет, свободным. — Покажи, как свободным.
Вот схватил тебя кто-то такой, вот этот уводящий тебя от
привычного для тебя времяпрепровождения, и говорит: «Ты
мой раб. Ведь от меня зависит помешать тебе проводить
жизнь так, как ты хочешь, от меня зависит отпустить тебя,
унижать. Когда я хочу, можешь опять в приподнятом радост-
76 ном настроении отправляться в Афины». Что ты говоришь
этому уводящему тебя в рабство? Какого это представляешь
ему объявителя твоей свободы?23 Или ты и вовсе не смот­
ришь ему прямо в лицо, но, опустив долгие рассуждения,
77 умоляешь, чтобы он отпустил тебя? Человек, в тюрьму ты
должен отправляться радуясь, спеша, опережая уводящих
тебя. И ты еще, у меня, не желаешь проводить жизнь в РиЧіе,
тоскуешь по Элладе? А когда тебе придется умирать, ты и
тогда будешь плакаться нам, что не видать тебе больше Афин
и не прогуливаться в Ликее?24
78 Для этого уехал ты из дому? Ради этого искал сойтись с
тем-то, чтобы получить от него пользу? Какую это пользу?

20 6
Силлогизмы чтобы ты стал сводить к схемам посноровистей
или вести последовательно к заключению условные рассуж­
дения? И по этой причине оставил ты брата, отечество, дру­
зей, домашних, чтобы вернуться научившись всему этому?
Так что ты не за стойкостью уезжал из дому, не за невозму- 79
тимостью, не для того, чтобы, став недоступным для всякого
вреда, ты больше ни на кого не жаловался, никого не винил,
был недоступным ни для чьей несправедливости, и таким
образом соблюдал отношения неподвластно препятствиям?
Прекрасный привез ты это товар: силлогизмы, изменяющиеся 80
рассуждения, условные рассуждения! И если тебе так угодно,
усядься на рыночной площади и сделай вывеску, как торгов­
цы снадобьями. Неужели ты не станешь отрицать, что и 81
умеешь все то, чему научился, чтобы не ославить правила
бесполезными? Какое зло причинила тебе философия? Что
несправедливого сделал тебе Хрисипп, чтобы ты на деле сам
показывал, будто труды его бесполезны? Разве недостаточно
было тебе всех тамошних зол, сколько их у тебя было причи­
нами твоих печалей и сокрушений, даже если бы ты и не
уехал из дому, что ты еще больше добавил их себе? И если у 82
тебя будут, в свою очередь, другие близкие и друзья, и если
ты станешь испытывать привязанность к другому месту, то у
тебя будет еще больше причин для стенаний. Так что же ты
живешь? Чтобы доставлять себе одну печаль за другой, из-за
которых ты несчастен? И ты еще, у меня, называешь это лю - 83
бовью к своим близким? Какой это, человек, любовью к сво­
им близким? Если она благо, то не становится причиной ни­
какого зла. Если она зло, то мне нет никакого дела до нее. Я
по природе рожден для своих благ, по природе я не рожден
для зол.
Каково же упражнение на деле против этого? Прежде все- 84
го, высшее, главнейшее, прямо как бы с порога: когда ты ис­
пытываешь привязанность к чему-то, то не относись к этому
как к чему-то такому, что не может быть отнято, но относись
как к чему-то такого рода, как горшок, как стеклянный кубок,
чтобы, когда они разобьются, ты, помня, чем они были, не
впадал в смятение. Так и здесь: если ты целуешь свое дитя, 85
если брата, если друга, никогда не давай своему представле­
нию полную волю и не позволяй радости доходить до чего ей
угодно, но сдержи их, помешай им, как стоящие за триумфа­
торами и напоминающие им, что они люди25. Примерно так и 86
ты напоминай сам себе, что любишь смертное, любишь от­
нюдь не свое. Это дано тебе на настоящее время, не как не
могущее быть отнятым и не навсегда, но как смоква, как ви­
ноград, в установленное время года, а если ты тоскуешь по
ним и зимой, то ты глупец. Вот так и если ты тоскуешь по 87

20 7
 сыну или по другу тогда, когда тебе не дано, знай, что ты это
зимой тоскуешь по смокве. Ведь чем является зима по отно­
шению к смокве, тем же является всякое исходящее от все­
ленной обстоятельство по отношению к тому, что в силу это-
88 го обстоятельства исчезает. Стало быть, в то самое время, как
ты радуешься чему-то, приводи себе противоположные пред­
ставления. Какое зло в том, если, целуя дитя, пришептывать:
«Завтра ты умрешь», так же другу: «Завтра или ты уедешь
89 или я, и мы больше не свидимся»? — Но это зловещие сло­
ва. — Да ведь некоторые заклинания тоже, но оттого что они
приносят пользу, я не обращаю на это внимания, лишь бы это
приносило пользу. А ты зловещими называешь слова иные,
90 чем обозначающие какое-то зло? Зловещ ее— малодушие,
зловещее — неблагородство, сокрушение, печаль, бесстыд­
ство. Вот эти слова зловещие. Однако ж и их не следует бо­
яться произносить, ради того чтобы уберечь себя от обозна-
91 чаемых ими вещей. А ты, у меня, зловещим называешь слово,
обозначающее такую-то природную вещь? Называй злове­
щим и то, что сжаты колосья. Это ведь обозначает гибель ко­
лосьев. Но не мироздания. Называй зловещим и то, что опа­
дают листья, и то, что смоква превращается в винную ягоду,
92 виноград в изюм. Ведь все это изменения прежнего в иное.
Не гибель, но некий установленный распорядок и управле-
93 ние. Вот что означает отъезд, то есть это — изменение незна­
чительное. Вот что означает смерть, то есть изменение более
значительное — из существующего сейчас не в несу-
94 шествующее, но в несуществующее сейчас. — Так, значит, я
больше не буду сущ ествовать?— Ты не будешь сущ ество­
вать, но будет существовать что-то другое, что сейчас нужно
мирозданию. Ведь и ты родился не тогда, когда ты захотел,
но когда это нужно было мирозданию.
95 Поэтому добродетельный человек, памятуя о том, кто он
есть, откуда пришел и от кого произошел, посвящает себя
только тому, как ему занимать свое место подчиняясь стро-
96 гому порядку и повинуясь богу. «Ты хочешь, чтобы я еще
сущ ествовал? Я буду существовать как свободный, как бла­
городный, как захотел ты. Ты ведь создал меня неподвласт-
97 ным помехам во всем моем. Но больше я тебе не нужен? Да
будет во благо тебе! И до сих пор я оставался благодаря тебе,
и никому другому, и сейчас я ухожу повинуясь тебе». —
98 «Как ты уходиш ь?» — «Опять-таки, как захотел ты, как сво­
бодный, как твой служитель, как осознавший твои приказа-
99 ния и запрещения. А пока я пребываю в служении тебе, кем
хочешь ты, чтобы я был? Должностным лицом или частным
лицом, членом совета или простым гражданином, воином
или военачальником, наставником или домохозяином? Какое

208
бы место пребывания и место в строю ты ни назначил мне, я,
как говорит Сократ, скорее умру много тысяч раз, чем
оставлю его:(\ А где хочешь ты, чтобы я был? В Риме, или в 100
Афинах, или в Фивах, или на Гиарах? Только помни обо мне
там. Если ты пошлешь меня туда, где людям невозможно 101
вести жизнь в соответствии с природой, я уйду27, не потому,
что не повинуюсь тебе, но потому, что ты это возвещаешь
мне отступление. Я не оставляю тебя. Ни в коем случае! Но я
осознаю, что я тебе не нужен. А если дано будет вести жизнь 102
в соответствии с природой, я не стану искать иного места,
чем то, в котором нахожусь, или иных людей, чем те, с кото­
рыми нахожусь».
Вот чем руководствуйся ночью, вот чем днем. Вот что 103
пиши, вот что читай. Вот о чем веди разговоры, с самим со­
бой, с другим. «Не можешь ли ты помочь мне в этом?» И
опять обращайся то к одному, то к другому. Затем, если про- 104
изойдет что-нибудь из так называемого нежелательного, тот­
час облегчением тебе послужит прежде всего то, что это не
неожиданно. Великие ведь это для всех случаев слова: «Я 105
знал, что породил смертного»2*. Ведь так будешь говорить
ты, и: «Я знал, что я смертен», «Я знал, что я могу уехать».
«Я знал, что я могу быть изгнан», «Я знал, что я могу быть
отведен в тюрьму». Затем, если ты будешь рассматривать, 106
как это касается самого тебя, и станешь доискиваться, к ка­
кой области относится случившееся, то тотчас вспомнишь:
« Э ю относится к области того, что не зависит от свободы
воли, того, что не мое. Так какое же это имеет отношение ко
м н е9 » Затем, самое главное: «А кто прислал это?2>» Принцепс 107
или претор, город, закон города. «Так дай это. Ведь я должен
всегда повиноваться закону во всем». Затем, когда представ- 108
ление терзает тебя (это ведь не от тебя зависит), борись с ним
разумом, одолевай его, не давай ему быть в силе и уводить
все дальше, рисуя в твоем воображении одно за другим все
что хочет и как хочет. Если ты будешь на Гиарах, не рисуй в 109
своем воображении врепягірепровождение в Риме и сколько
радостей у тебя было, когда ты проводил жизнь там, сколько
было бы их, если бы ты вернулся туда. Но ты там направь все
свои усилия, как и следует ведущему жизнь на Гиарах, на то,
чтобы вести жизнь на Гиарах мужественно. И если ты бу­
дешь в Риме, не рисуй в своем воображении времяпрепрово­
ждение в Афинах, но будь занят только тамошним.
Затем, все остальные радости замени радостью от осозна- 110
вания того, что ты повинуешься богу, что ты не на словах, но
на деле добродетельный человек. Каково ведь это — мочь 111
сказать самому себе: «О чем сейчас в школах велеречиво го­
ворят, и кажется, что они говорят парадоксальные вещи, все

209
 это я осущ ествл яю . И они сидят и и стол ковы ваю т мои д о б ­
родетели, заним аю тся исследованиям и обо мне, восп еваю т
112 меня. И д оказательство этого Зевс захотел, чтобы я получил
от сам ого себя, а сам он захотел узнать, такой ли у него воин,
какой долж ен бы ть, такой ли гражданин, какой долж ен бы ть,
и вы вести меня перед всеми остальны м и лю дьми свидетелем
того , что не зави си т от свободы воли. „ В о т видите, что вы
напрасно страш итесь, зря ж аж дете того , чего ж аж дете. Благ
вне себя не ищите, в сам их себе ищите. И наче вы их не най-
113 д е т е ” . С этой целью он то ведет меня сю да, то посы лает туда,
п оказы вает людям бедняком , без долж ности, больны м , от­
правляет на Гиары , заклю чает в тю рьм у. Не оттого что нена­
видит меня. Ни в коем случае! Да кто же ненавиди т л учш его
из свои х служ и телей ? И не оттого что пренебрегает мной, он-
то, кто ни одним даже мельчайшим сущ еством не пренебре­
гает. Но оттого что упраж няет меня и пользуется мной как
114 свидетелем перед всем и остальны м и. Н азначенном у на такое
служ ение, мне ещ е беспокои ться о том, где я нахо ж усь, или с
кем, или что обо мне говорят? Да разве не направлены все
мои усилия целиком к богу и его указаниям и приказаниям?»
115 В о т это имея всегд а в своем распоряжении, постоянно
упражняя у сам ого себя, делая для себя р уковод ством , ты ни­
когда не будеш ь нуж даться ни в чьем утеш ении, ни в чьем
116 ободрении. И ведь посты дно не неимение еды , но неимение
разума, д о стато чн о го для неподвластности страхам , для не-
117 п одвластности печалям. А раз ты добьеш ься неподвластности
печалям и страхам , разве для тебя еще бу дет су щ ество ва ть
тиран какой -ни будь или телохранитель, или цезаревы лю ди,
или у тебя бу дет вы зы вать глож ущ ую зави сть чье-то назна­
чение на долж ность или соверш аю щ ие ж ертвопринош ение по
этому поводу на Капитолии, у тебя, получивш его такую ве-
118 ликую долж н ость от Зевса? Тол ько не носи ее торж ествен н о
и не бахвалься ею , но показывай на деле. И если никто не б у ­
д ет осозн авать ее, довол ьствуй ся тем, что сам ты здрав и
счастл и в.

25. Против тех, кто отступает от поставленных

перед собой целей
1 Рассм отри, каких из поставленны х перед собой целей с
сам ого начала ты твердо держ ался, а каких — нет, и как тебе
одни вспом инать радостно, а други е тя гостн о, и, если во з­
можно, сн ова возьм и сь и за те, от которых ты ускол ьзн ул.
2 В ед ь подвизаю щ иеся в величайш ем состязании не долж ны
3 о тступ ать, но должны и удары принимать. Это состязани е
касается ведь не борьбы и всеборья, и достигш ий и недо-

21 0
стигш ий усп еха в которы х может бы ть в высш ей степени д о ­
стойны м , а может бы ть мало достойны м , и, клянусь Зевсом ,
мож ет бы ть благополучнейш им , а может бы ть зл осч астн ей ­
шим, но касается сам ого благополучия и счастья. Итак, что 4
ж е? Здесь даж е если мы изнеможем, никто не меш ает нам
сн о ва со стязаться, и для этого не нуж но ж дать сл едую щ его
четы рехлети я, чтобы настали следую щ ие О лимпийские игры,
но как тол ько оправиш ься, овладееш ь собой и исполниш ься
то го же рвения, можно состязаться. И если опять изнем о­
ж еш ь, сн ова можно состязаться. И если ты раз одержиш ь по­
беду, то ты подобен ни когда не изнем огавш ем у. Тол ько не по 5
той же привычке, с уд овольстви ем начинай д елать это. И вот,
как хорош ий1 атлет, ты , несмотря на поражения на в с е х
и гр ах2, ходи ш ь вокр уг, подобно отбежавш им перепелам3.
«П р едставл ен и е о красивой д евчо н ке одол евает меня. Ну 6
и что ж е? Разве недавно я не был одолен? У меня возникает
влечение порицать кого-то. Д а разве недавно я не порицал?»
Т ы говориш ь нам так, как будто ты выш ел из этого без ущ ер- 7
ба. Это как если бы кто-то говорил врачу, запрещ аю щ ему
ем у м ы ться: «Д а разве недавно я не м ы лся?» Т ак вот врач мог
бы сказать ем у: «Н у, так вот после того , как ты помылся, что
бы ло с тобой? Разве у тебя не начался приступ лихорадки ?
Разве у тебя не началась головная бол ь?» И ты , когда н едавно 8
ты порицал кого-то, разве ты не злонравного человека дело
соверш ил, не болтун а? Разве ты не дал пищу этому своем у
устой чи вом у внутреннем у состоянию , подбрасывая ему
сво й ствен н ы е ем у дела? А не усто я в перед д евчон кой , разве
ты выш ел из этого без ущ ерба? Т ак что же ты говориш ь о 9
том , что было н едавно? А следовало бы, по-м оем у, помня о
том , подобно том у как рабы помнят о побоях, воздерж ивать­
ся от тех же сам ы х ош ибок. Но это не одно и то же: там ведь 10
страдание заставл яет помнить, а при ош ибках какое страда­
ние, какой ущ ерб? Д а и когда это ты приучал себя и збегать
д ур н ы х д ей стви й ?

26. Против тех, кто боится нужды

Не сты д н о ли тебе бы ть м алодуш нее и неблагороднее по 1
ср авнен и ю с беглы м и рабами? Как они уб егаю т от хо зяев? На
какие полагаясь зем ли1, на каких сл у г? Разве не м алость ка­
кую -то , сколько нуж но на первы е дни, стащ ив, впоследстви и
носятся они по земле или даж е по морю, ум удряясь изы ски­
вать всячески е ср ед ства для сво его пропитания? И какой б ег- 2
лый раб когд а-н и бу д ь умирал от голода? А ты трепещ еш ь в
стр ахе, что останеш ься без необходим ого, и не спиш ь по но­
чам. Н есчастны й , ты так слеп и не видиш ь дороги туда, куда 3

211
ведет недостаток необходимого? Куда же он ведет? Туда, ку­
да и лихорадка, куда и упавший на тебя камень, — в смерть.
Так разве это не часто сам ты говорил своим товарищам, раз­
ве не много читал такого, не много писал? А сколько раз бах­
валился ты тем, что к смерти-то ты относишься спокойно? —
Да, но и мои будут голодать. — Так что же? Разве их голод
ведет куда-то в другое место? И не тот же ли спуск туда? Не
то же ли внизу? Так, значит, ты не хочешь смотреть туда, от­
носясь со смелой уверенностью к всякой нужде и недостатку,
куда и самые богатые, и занимавшие самые высшие долж­
ности, и сами цари и тираны должны спуститься, причем
ты — голодая, может статься, а они — лопнув от обжорства и
пьянства? Какого нищего доводилось тебе видеть не старого?
Какого — не дряхлого? Но хоть они мерзнут ночью и днем,
валяются на голой земле, питаются впроголодь, они чуть ли
не доходят до того, что не могут умереть, а ты, целый и не­
вредимый человек, имея руки и ноги, так боишься голода?
Разве ты не можешь носить воду, писать, быть воспитателем,
быть чьим-нибудь привратником? — Но это постыдно —
дойти до такой необходимости. — Так ты сначала узнай, что
постыдно, и вот тогда называй себя перед нами философом.
А пока, даже если кто-то другой назовет тебя так, не прини­
май этого.
Постыдно ли для тебя то, что не твое дело, то, в чем ты не
виноват, то, что просто случилось с тобой, как головная боль,
как лихорадка? Если твои родители были бедными, или бога­
ты2, а наследниками оставили других и при своей жизни не
оказывают тебе никакой помощи, постыдно ли это для тебя?
Этому ли учился ты у философов? Разве ты никогда не слы ­
шал, что постыдное достойно порицания, а достойное пори­
цания стоит того, чтобы быть порицаемым? Кого можно по­
рицать за то, что не его дело, чего сам он не сделал? Так ты
ли сделал это, своего отца таким? Или в твоей возможности
исправить его? Дано ли тебе это? Так что же, разве следует
тебе хотеть того, что не дано тебе, или, не достигая успеха в
том, стыдиться? Вот так ты и привыкал, занимаясь филосо­
фией, рассчитывать на других и нисколько не надеяться на
самого себя? Ну так охай и стенай, ешь со страхом, что зав­
тра у тебя не будет пищи. Тревожься по поводу своих моло­
деньких рабов, как бы они не украли чего, как бы не сбежали,
как бы не умерли. Вот так ты и проживи всю жизнь до самого
конца, раз ты обратился к философии только по названию и
осрамил, сколько зависело от тебя, ее правила, показав, что
они непригодны и бесполезны овладевающим ими. Никогда
ты не стремился к стойкости, к невозмутимости, к неподвер­
женности страстям. Ни с кем ты ради этого не был обходи-
гелен, а ради си л л о ги зм о в— со многими. Н икогда гы не
проверял о сн овательн о представления обо всем этом сам с
собой: «М о гу ли я переносить или не м огу? Ч его мне недо­
ст а ет?» Но, сл овн о все у тебя правильно и надеж но, ты пре- 14
дался занятию заверш ающ им вопросом , вопросом о непоко­
лебимости", — для того чтобы непоколебимым у тебя стало
что? М алодуш ие, н еблагор одство, преклонение перед б о га ­
тыми, не д ости гаю щ ее своей цели стрем ление, терпящ ее не­
у д ач у избегание. О надеж ности всего этого ты заботился.
Не сл едовало ли овл адеть первым вопросом 4, и вот то гд а 15
доби ваться надеж ности для н его? И кого ты когда-н и будь
видел сооруж аю щ его карниз, возводим ый на никакой с т е н е ?5
А какого привратника ставят у никакой двер и ? Но ты при- 16
учаеш ь себя к том у, чтобы ум еть д оказы вать. Ч то? Ты при­
учаеш ь себя к том у, чтобы не бы ть сбиваем ы м с толку со ­
физмами. С какого тол ку? Покажи мне сначала, что ты охра- 17
няеш ь, что измеряеш ь или что взвеш иваеш ь, и вот тогд а по­
казы вай весы или мерку. Или до каких пор ты будеш ь изме­
рять пепел? Не то ли долж ен ты д оказы вать, что делает лю - 18
дей счастли вы м и , не то ли, в силу чего дела у них идут так,
как они хотят, не то ли, благодаря чем у они не долж ны ж ало­
ваться ни на кого, не долж ны винить никого, долж ны пови­
новаться управлению всел енной ? В о т что показывай мне.
« В о т п о к а з ы в а ю ,— го в о р и т ,— я св ед у тебе силлогизм ы к 19
схем ам ». Это — измеряю щ ее, рабское ты су щ ество , а не из­
меряемое. П оэтому теперь ты несеш ь наказание за все то, чем 20
п ренебрег в ф илософ ии:6 трепещ еш ь, не спиш ь по ночам, со
всем и реш аеш ь, и если не всем придутся по нраву реш ения,
д ум аеш ь, что решил неправильно.
Ну вот, ты страш иш ься голода, как тебе каж ется. А ты не 21
голода страш иш ься, но боиш ься, что у тебя не бу дет повара,
что у тебя не бу дет д р уго го , кто будет закупать лаком ы е яст­
ва, д р уго го , кто бу дет обу вать тебя, д р уго го, кто будет о д е­
вать тебя, други х, кто будут растирать тебя, други х, кто б удут
сопровож дать тебя, для то го чтобы в бане, когда ты разде- 22
неш ься и растянеш ься, как распяты е, тебя растирали вдоль и
поперек, потом стоящ ий рядом ум ащ иватель говорил:
«П ереверни. П оверни боком. Поддержи его голову. П одставь
плечо», потом, вернувш и сь из бани домой, ты стал кричать:
«Н икто не н есет п оесть?», потом: «У бери со стола. В ы три ».
Ты страш иш ься того , что не см ож еш ь жить ж изнью больно- 23
го. Право же, что касается жизни здор о вы х, узнай, как рабы
ж ивут, как работники, как подлинно занимаю щ иеся ф илосо­
фией, как С ократ прожил, он-то даже с женой и детьм и, как
Д и оген , как К леант, который и учился и носил в о д у 7. Если ты 24
хочеш ь этого, то это у тебя будет п овсю ду, и ты будеш ь ж ить

213
 со смелой увер ен н остью . В чем ? В том, в чем только и воз­
можно бы ть см ело уверенны м , — в честности , в неп одвласт­
ности помехам, в том, что не может бы ть отнято, то есть в
25 своей свобод е воли. А почему ты сделал себя таким непри­
годным и бесполезны м , чтобы никто не хотел принять тебя в
дом , никто не хотел позаботиться о теб е? Да какую -н и буд ь
вы брош енную целую и полезную вещ ь всякий нашедший
подберет и со чтет ее вы годой для себя, а тебя никто не под-
26 берет, но со чтет ущ ербом для себя. В о т так ты не можеш ь ни
вм есто собаки пригодиться, ни вм есто петуха. Т ак что же ты
ещ е хочеш ь ж ить, если ты такой?
27 Страш ится ли добродетельны й человек, что останется без
пищи? С лепы е не остаю тся, хром ы е не остаю тся, — о ста н ет­
ся ли добродетельны й чел овек? И ни хорош ий воин не о ста ­
ется без нанимателя, ни работник, ни сапож ник, — останется
28 ли добродетельны й чел овек? Разве бог вот так пренебрегает
своим и лучш ими творениям и, своими служ ителям и, своими
свидетелям и, которыми только и пользуется он как примера­
ми перед необразованны м и в сви д етел ьство того , что он и
су щ еству е т, и хорош о управляет вселенной, и не пренебр ега­
ет человечески м и делами, и что для добродетел ьн ого ч ел о ве­
ка не су щ еству е т никакого зла ни при жизни, ни после см ер-
29 т и ?8 — Т ак что же, когда он не дает п и щ и ?— Д а что иное,
как не то, что он, как хорош ий военачальник, возвести л мне
отступ л ен и е? Я пови ную сь, сл ед ую , сл авословя предводите-
30 ля, воспевая его дела. Я ведь и пришел, когда ему бы ло так
уго дн о , и ухож у, опять-таки поскольку ему так уго д н о , и при
жизни моим делом было во сп евать бога и наедине с собой, и
31 перед одним человеком , и перед всем собранием лю дей. Он
не д ает мне м ного, не д ает в изобилии, — значит, он не х о ­
чет, чтобы я жил в роскош и. Он ведь и Гераклу не давал, с ы ­
ну сво ем у, но другой царствовал над А ргосом и М икенам и, а
Геракл получал приказания, соверш ал подвиги и упраж нялся.
32 И Эврисф ей не был, как таковой, ни над А ргосом , ни над
М икенами царем, он-то, кто даж е над собой не был царем, а
Геракл над всей землей и морем был властелином и правите­
лем, очищал их от несправедли вости и беззакония, вводил
33 сп р аведл и вость и свя то сть, и притом безоруж ный, один. А
когда О ди ссей , потерпев кораблекруш ение, был вы брош ен на
берег, разве унизила его нуж да, разве слом ила? Но как пошел
он к девуш кам попросить то необходим ое, что просить у
д р уго го считается постыднейш им делом ?
Лев как, в горах обитающий9
34 На что полож ивш ись? Не на сл аву, не на б о га тство , не на
вл асть, но на мощ ь свою , то есть на мнения о зависящ ем от

214
нас и независящ ем от нас. В ед ь только они делаю т лю дей 35
свободны м и , неподвластны м и помехам, поднимаю т голову
ун и ж ен ны х, позволяю т прямо см отреть в лицо богачам , в ли­
цо тиранам. В о т это и есть дар от философа, а ты уй д еш ь10 не 36
см ело увер ен н ы м , но тревож ась по поводу плащишек и с е ­
ребряной утвариш ки. Н есчастны й , вот так ты потерял время
до си х пор? — Т ак что же, если я заболею ? — Будеш ь болеть 37
правильно. — Кто будет заботиться обо м не? — Б ог,
друзья. — Я буду леж ать на ж естком . — Но как мужчина. —
У меня не б у д ет подходящ его жилья. — Будеш ь болеть в не­
п одходящ ем 11. — Кто будет готови ть мне ед у ? — Т е, кто го ­
тови т и остальны м . Будеш ь болеть, как М а н е с12. — А чем ещ е
кончится бол езнь? — Иным чем -то, кроме см ерти? Т ак дум а- 38
еш ь ли ты о том , что су ть всех зол, неблагор одства и мало­
душ ия у чел овека это не см ерть, а скорее страх см ерти? Т а к 39
вот, против него ты , у меня, упраж няйся, сю да п усть б у д у т
направлены все рассуж дения, упражнения на деле, чтения на
занятиях, и ты узнаеш ь, что только так люди становятся с в о ­
бодны ми.
 КНИГА IV

1. О свободе
1 С вободны й это тот, кто ж ивет так, как ж елает, кого н ель­
зя принудить, кому нельзя помеш ать, кого нельзя застави ть,
чьи влечения неподвластны препятствиям, стремления дости -
2 гаю т у сп ех о в, избегания не терпят неудач. Т ак кто же хо чет
ж ить соверш ая о ш и б к и ?— Никто. — Кто хо ч ет жить обм а­
ны ваясь, поступая опрометчиво, несправедливы м , расп ущ ен­
ным, ж алующ имся на свою су д ьб у, низким? — Никто. —
3 С ледовател ьно, никто из дур н ы х людей не ж ивет так, как же-
4 лает. С тало бы ть, никто из них и не свободны й . А кто хо ч ет
жить печалясь, страш ась, завидуя, жалея, стрем ясь — и терпя
н еусп ех, избегая — и терпя н еуд ачу? — Ни один человек. —
5 Т ак имеем ли мы кого-ни будь из'дурн ы х лю дей живущ им без
печалей, живущ им без стр ахо в, не терпящим неудач, не тер ­
пящим н еусп ехо в? — Н икого. — С ледовател ьн о, — и не с в о ­
бодны м.
6 Если все это услы ш ит какой-нибудь бывший дваж ды кон­
сулом, то если ты добавиш ь: «Но ты -то мудрый человек, к тебе
7 нисколько не относится все это», он простит тебе. А если ты
скажеш ь ему всю правду: «Что касается того, будто сам ты не
раб, то ты ничем не отличаеш ься от трижды проданн ы х»1, чего
8 иного, как не побоев, долж ен ты ож идать? «Д а как это, —
говорит, — я раб? О тец мой свободны й , мать свободная, ни у
кого нет купчей на меня. Но я и сенатор, и д р уг цезаря, и был
9 консулом , и у меня м ного рабов». — «П реж де всего , милей­
ший сенатор, пожалуй, и отец твой был рабом такого же ро-
10 да, как ты , и м агь, и дед, и подряд все предки. Ну а если даж е,
в лучш ем сл учае, они и были свобод н ы е, какое это имеет от­
нош ение к теб е? Какое, в самом деле, если они были б л аго­
родны е, а ты неблагородны й, если они были бесстраш ны е, а
ты малодуш ный, если они были воздерж ны е, а ты распущ ен-
11 ны й ?» — «И какое, — говорит, — это имеет отнош ение к
бы тью рабом ?» — «П о-твоем у, делать что-то против своей
воли, по принуж дению , со стенаньям и никакого не имеет от-

216
ношения к бы тью р а б о м ? » — «Э то -то пусть т а к ,— гово - 12
рит. — Но кто может принудить меня, кроме цезаря, госп о­
дина в с е х ? » — «И так, одного сво его хозяина ты и сам 13
признал. А что он равно всех, как ты говориш ь, господин,
п усть это тебя нисколько не утеш ает, — знай, что ты из
больш ого дом а2 раб. В о т так и никопольцы кричат: 14
„Клянем ся счастливой судьбой цезаря, мы св о б о д н ы е !”3 О д- 15
нако, если тебе уго дн о, цезаря пока оставим , а ты вот что мне
скаж и: никогда не был ты влю блен в кого-н и буд ь? в д евч о н ­
ку, в м альчиш ку, из рабов, из св о б о д н ы х ?» — «Т ак какое же 16
это имеет отнош ение к бы тью рабом или сво б о д н ы м ?» —
«Н и когда не получал ты приказаний от возлю бленной делать 17
что-то такое, чего ты не хотел ? Н икогда не льстил ты своей
м олоденькой рабы не? Н икогда не целовал ей ноги? А между
тем, если бы стали принуж дать тебя целовать ноги цезарю,
ты считал бы это оскорблением и верхом тирании. Т ак что же 18
иное есть р абство? Н очью никогда не отправлялся ты туда,
куда не хотел ? тратил столько, сколько не хотел ? говорил то-
то и то-то с оханьям и и стенаньям и, сноси л, что тебя брани­
ли, не вп ускали ? Но если тебе сты дно признаваться, смотри, 19
что говорит и делает Трасони д, который участвовал в сто л ь­
ких воен н ы х походах, в скольки х, пожалуй, и ты не у ч а с т в о ­
вал. В о -п ер вы х, он выш ел ночью , когда Гета не реш ается
выйти, а если бы был принуждаем к этому Трасони дом , то
выш ел бы с воплями и сетованиям и на сво е горькое рабство.
Затем, что он говори т? 20
Девчонка
говорит, —
дрянная в рабство ввергла совсем меня,
Кого и враг ни один никогда не в силах был4.

Н есчастны й ты , раз ты раб и девчонки , да еще дрянной д ев- 21

чонки! Т ак что же ты ещ е назы ваеш ь себя свобод н ы м ? А что
ты упом инаеш ь свои военны е п оходы ? Затем он тр ебует меч 22
и н его д ует на не даю щ его из доброж елательности к нему,
посы лает подарки ненавидящ ей его, просит, плачет, а при
незначительном усп ехе сн ова возноси тся. < ...> " 23
А посмотри, как мы пользуем ся понятием о свобод е по 24
отнош ению к ж ивотным . Держ ат прирученных л ьво в в клет- 25
ках, кормят их, некоторы е возят с собой. И кто назовет этого
л ьва сво б о д н ы м ? А разве, чем изнеж еннее у него ж изнь, тем
она не более рабская? А какой лев, будь он наделен сп о со б ­
ностью осозн авать и м ыслить, желал бы бы ть одним из этих
л ь во в? Ну а вот эти птахи, когда их поймаю т и держ ат в 26
клетках, какие терпят страдания, пытаясь у л ететь? И н екото­

217
 ры е-то из них скорее ги бнут от голода, чем вы держ иваю т та­
27 кую ж изнь, ну а те, которые вы ж и ваю т, едва, с трудом в ы ­
держ иваю т ее и чахн ут, и если находят хо ть какое-то о тве р с­
тие, то вы летаю т. Т ак они стрем ятся к природной сво б о д е и к
том у, чтобы бы ть независим ым и и неподвластны м и помехам.
28 И чем тебе плохо зд есь? «Ч то ты такое говориш ь! Я по своей
природе рождена летать куда хо ч у , жить под откры ты м не­
бом, петь когда хочу . Ты лиш аеш ь меня всего этого, и го в о ­
ришь: „Чем тебе п л охо?”»
29 П оэтому только тех среди ж ивы х су щ еств назовем мы
свободны м и , кто не сн оси т плена, но как только попадает в
30 плен, ту т же избавляется от него своей см ертью . Т ак и Д и о­
ген гд е-то говорит, что ед и н ствен н о е ср ед ство к сво б о д е —
это с л егк о стью идти на см ерть, и он пишет царю п ер сов:6
«П оработить город афинян ты не можеш ь, точно так же, —
31 говорит он, — как ры б». — «К ак это? Да разве я не сх ва ч у
и х?» — «Е сл и схвати ш ь, — говорит он, — они тотчас, о ста­
вив тебя, сги н у т, именно как рыбы. В ед ь и какую из тех ни
схвати ш ь, она умирает. Если и эти, сх вач ен н ы е, б у д у т ум и­
32 рать, что толку тебе в твоей военной п о д го то вке?» В о т слово
св о б о д н о го человека, серьезно и ссл едовавш его су щ ество д е ­
ла7 и, как это естествен н о , наш едш его его. А если ты ищешь
его не там, где оно есть, что же уди ви тельн ого, если ты ни­
когда не находиш ь его ?
33 Раб, вот, молится о том, чтобы его отпустили на сво б о д у.
П очем у? Д ум аете, потому, что он жаж дет отдать деньги
сборщ икам д вад ц ати н ы ?8 Нет. Потому, что он представляет
себе, будто до си х пор он и сп ы ты вает препятствия и небла-
34 го д ен ству ет из-за того , что не д о сти г этого. «Е сл и я б уду о т­
пущ ен, — говорит он, — сразу же соверш енное б л аго д ен ст­
вие, я ни на кого не обращ аю внимания, со всем и говорю как
равный и подобны й, отправляю сь куда хо ч у , иду откуда хо ч у
35 и куда хо ч у » . И вот, он уже вольноотпущ ен ник, и сразу же,
не имея где взять поесть, он ищет, к кому бы подольсти ться,
у кого бы пообедать. Затем он или зарабаты вает телом и тер­
пит уж аснейш ие страдания, и если найдет себе к акую -н и буд ь
36 корм уш ку, впадает в рабство гораздо тяж елее преж него, или,
даж е если разбогатеет, он, чел овек неотесанны й , влю бляется
в д евч о н к у , и терпя злополучие, ры дает и то ск у е т по рабству.
37 «Д а чем мне было плохо? Д ругой одевал меня, другой обувал
меня, другой кормил, другой ухаж ивал за мной во время бо­
лезни, я нем ного служил ему. А теперь, несчастны й я, какие
терплю я страдания, нахо дясь в р абстве у м ногих вм есто од­
38 ного! О днако если я получу, — говорит он, — всадн и ческое
кольцо9, то гд а-то я заж иву благоденственней ш ей и сч астл и ­
вейш ей ж изнью ». С начала, для того чтобы получить, он пре-

218
терп евает все то, чего стоит. Затем, когда получит, — опять
все то же сам ое. Затем он говорит: «Е сл и отслуж у воен н ы е 39
походы , — я избавился от в сех зол». Он отправляется в во ен ­
ный поход, претерпевает все, что ви сельни к, и тем не менее
тр ебует втор ого похода и тр е тье го 10. И вот, когда в доверш е- 40
ние всего он стан ет сенатором , тогда он станови тся рабом,
входящ им в собрание, тогда он попадает в прекраснейш ее и
блистательнейш ее рабство.
П усть не бу дет глупцом, пусть узнает, — то, что говорил 41
С о к р а т ,— в чем су щ н о сть каж дого явлени я11, и не н ео б д у­
манно применяет общ ие понятия к частны м случаям . В том 42
ведь и заклю чается причина всех зол у лю дей, что они не
ум ею т применять общ ие понятия, одинаковы е у всех, к ч а ст­
ным случаям . А одни из нас мнят, что она заклю чается в том - 43
то одном , д р у г и е — в том -то другом . О д и н — в том, что он
болен. О тн ю д ь, н о — в том , что он не ум еет применять об­
щие понятия. Д ругой — в том, что он нищий, э т о т — в том,
что у него суровы й отец или мать, т о т — в том, что цезарь
нем илостив к нему. А она заклю чается в одном только том,
что не ум ею т применять общ ие понятия. И в самом деле, у 44
кого нет общ его понятия о зле, что оно причиняет вред, что
его сл ед у ет избегать, что от него всячески сл ед у ет избавлять­
ся? М еж ду общим понятием у одного и д р уго го нет противо­
речия, но оно возникает тогда, когда дело доход и т до приме­
нения. Т ак в чем же заклю чается вот это зло, которое причи- 45
няет вред и которого сл ед у ет и збегать? Он говорит, в том,
что он не д р у г цезаря. Значит, он сбился, ош ибся в примене­
нии, затр удняется, ищет то, что не имеет ни какого отнош е­
ния к цели, потому что достигни он того, чтобы бы ть другом
цезаря, тем не менее иском ого он не д о сти г бы. В ед ь чего 46
именно ищ ет всякий чел овек? С тать стойким, стать сч астл и ­
вы м , д елать все так, как он хочет, не и сп ы ты вать помех, не
и сп ы ты вать принуж дений. Т ак вот, когда он станови тся д р у ­
гом цезаря, перестает ли он и сп ы ты вать помехи, перестает ли
и сп ы ты вать принуждения, стоек ли, б л аго д ен ству ет ли? У
кого нам сп роси ть? Кому можем мы поверить больш е, чем
сам ом у том у, кто стал этим другом ? Вы йди на середи ну и 47
скажи нам: когда ты безм ятеж нее спал, сей час иіТи до того,
как стал другом цезаря? Т о тч ас слыш иш ь: «П ерестань, ради
бо го в, потеш аться над моей д уш ой 12. Ты не знаеш ь, какие
терплю страдания несчастны й я! Сон и не приходит ко мне,
но другой придет и говорит, что он уже пробудился, он уж е
вы ходи т. И в о т — см ятения, и в о т — бесп окой ства». Ну а 48
обедал ты когда с больш им д овол ьством , сейчас или преж де?
П ослуш ай его, и об этом что он говорит: что если он не при­
глаш ен, то м учи тельно переживает, а если приглаш ен, то

219
обедает, как раб у господина, при этом все время насторож е,
как бы не сказать или не сделать какой -ни будь глупости. И
чего он, по-твоем у, страш ится? Как бы его не вы секли , как
раба? Куда ему так просто! Но, как подобает таком у вы со к о ­
п оставленном у чел овеку, др угу цезаря, как бы ему не ли­
шиться головы . А мылся ты когда безм ятеж нее? А упраж нял­
ся ты когда с большим д о су го м ? В общ ем, какою предпочел
бы ты жить жизнью , нынеш ней или тогдаш ней ? Я м огу по­
клясться, что никто не бы вает настолько неосознаю щ им или
неправдивы м , чтобы не се то вать на свои несчастья тем гор­
ше, чем более близкий он др уг цезаря. '
— Ну когда ни цари так назы ваем ы е не ж ивут так, как х о ­
тят, ни друзья царей, кто же ещ е с в о б о д н ы е ? — Поищи, и
найдеш ь. У тебя ведь есть возмож ности от природы для на­
хож дения истины. А если ты сам не в состоянии исходя лиш ь
из них найти следстви я, послушай и сследовавш и х. Что они
говорят? Благо ли, по-твоем у, свобод а? — Величайш ее. —
Т ак может ли кто-ни будь, достигая величайш его блага, бы ть
в злосчастии или в злополучии? — Нет. — Т ак, значит, кого
бы ты ни увидел зл осчастны м , неблагоден ствую щ и м , со кр у­
ш ающ имся, см ело заявляй, что он не свободны й . — Заяв­
ляю. — Итак, от купли и продажи и такого рода сделок в
приобретении13 мы уж е отош ли. В ед ь если ты правильно со ­
гласился со всем этим, значит, будь то в злосчастии и вели­
кий царьы, он не свободны й , будь то и мелкий, будь то и ли­
цо к о н сул ьско го звания, будь то и бывш ий дваж ды к о н су ­
лом. — Д опустим . — Т ак о тветь мне ещ е и на то: нечто вели­
кое ли и благородное и зам ечательное, по-твоем у, св о б о ­
д а ? — Как же и н а ч е ? — Т ак возмож но ли, достигая чего-то
столь вели кого и зам ечательного и бл агородного, бы ть низ­
ким? — Н евозмож но. — Т ак, значит, когда ты увидиш ь кого-
то низкопоклонничаю щ им перед другим или льстящ им во­
преки своем у представлению, его тоже смело называй не с в о ­
бодны м , и не только если он ради ж алкого обеда д елает это,
но и если ради провинции, и если ради консульства. Но тех ты
назы вай мелкорабами, поскольку они ради чего -то м елкого
дел аю т это, а этих, как они и стоят того, — великорабами. —
Д о п у с т и м а это. — щА есть ли, по-твоем у, свобод а нечто неза­
висим ое и сам остоятел ьное? — Как же иначе? — Т ак, значит,
всякого, помеш ать кому и принудить кого зави си т от д р у го ­
го, см ело называй не свободны м . И не смотри ты мне на его
д едов и прадедов и не ищи купли и продажи, но если у с л ы ­
шишь, как он изнутри и проникновенно говорит:
« Г о сп о д и н », то, даже если перед ним ш еству ю т двен адц ать
л и ктор ов1', называй его рабом. И если услы ш иш ь, как он го ­
ворит: «Н есчастн ы й я! Какие терплю я страдани я!», называй
его рабом. С ловом , если увидиш ь его оплакиваю щ им, жа­
лую щ им ся, неблагоденствую щ и м , называй его рабом в пре-
т е к с т е 16. Ну а если он ничего этого не делает, пока еще не на- 58
зы вай его свобод н ы м , но ознаком ься с его мнениями, не под­
властны ли они принуж дениям, не подвластны ли помехам,
не подвластны ли неблагоденстви ю . И если найдеш ь его та ­
ким, говори, что он раб в дни отды ха от работ во время С а­
турнали й 17. Говори, что господин его в отъезде: вот явится, и
тогд а ты узнаеш ь, какие он терпит страдания. — Кто яви т­
ся? — Всяки й , кто имеет вл асть над тем, чего он хочет, и мо- 59
жет п редостави ть это или о т н я т ь .— Значит, это вот таким
образом у нас м ного госп од? — В о т таким образом. В ед ь
прежде, чем они, у нас г о с п о д а — вещ и. А их м ного. Поэто­
му неизбеж но и имеющ ие власть над ними долж ны бы ть го с­
подами. Право же, сам ого цезаря никто не страш ится, но мы 60
страш имся см ерти, изгнания, изъятия им ущ ества, тю рьм ы ,
лиш ения граж данских прав. И не цезаря лю бят (разве только
если он весьм а достой ны й ), но богатство любим мы, три бу­
нат, претуру, ко н сул ьство . К огда мы все это лю бим, нен ави ­
дим, страш им ся, неизбеж но имеющие вл асть над этим долж ­
ны бы ть нашими господами. Поэтому мы и поклоняемся им 61
как богам . В ед ь у нас есть понятие, что имеющ ее вл асть над
величайш ей пользой — бож ественно. Затем мы неправильно
подводим под это как м еньш ую посы лку: он имеет вл асть над
величайш ей пользой. Неизбежно и заклю чение из этих п осы ­
лок долж но бы ть вы вед ен о неправильно.
Т ак что же именно д елает человека неподвластны м поме- 62
хам и незави сим ы м ? В е д ь ни б о гатство не делает, ни кон­
су л ьство , ни провинция, ни царская вл асть, но долж но бы ть
найдено нечто иное. Что же именно делает его в письме не- 63
подвластны м помехам и неподвластны м препятствиям ? —
Знание письма. — А что — в игре на кифаре? — Знание игры
на кифаре. — С ледовател ьно, и в жизни — знание жизни. Ну, 64
в общем это ты слыш ал. А рассмотри это и применительно к
частны м случаям . Возм ож но ли дом огаю щ ем уся чего бы то
ни было, что зави си т от др уги х, бы ть неподвластны м поме­
хам ? — Нет. — Возм ож но ли ему бы ть неподвластны м пре­
пятствиям ? — Нет. — С ледовательно, невозм ож но ему и 65
бы ть свободны м . Т ак смотри: ничего ли нет у нас, что зави ­
сит только от нас, или все зависит, или то-то зави си т от нас, а
то-то от д р у ги х? — Что ты имееш ь в ви ду? — Когда ты хо- 66
чеш ь, чтобы тело было целым и невредимы м, от тебя ли за­
висит это или нет? — Не от меня. — А чтобы было здоро­
в ы м ? — Тож е н е т .— А чтобы было к р а с и в ы м ? — Тож е
нет. — А чтобы жило или1* ум ерло? — Тож е нет. — С л ед о ­
вательн о, тело есть чуж ое, п одвластное всем у более си льн о-

221
67 му. — Д оп устим . — А от тебя ли зави си т иметь землю когда
хочеш ь, на сколько хочеш ь и какую хо чеш ь? — Нет. — А
м олоденьки х рабов? — Нет. — А плащи? — Нет. — А д о ­
миш ко? — Нет. — А лош адей? — Из таки х вещ ей — ни­
что. — А если ты хочеш ь, чтобы твои дети жили во что бы то
ни стало, или жена, или брат, или друзья, от тебя ли зави си т
68 это? — Тож е нет. — Т ак нет ли у тебя ни чего незави сим ого,
того , что от тебя только зависит, или есть у тебя что-то та-
69 к о е ? — Не з н а ю .— Т ак смотри вот таким образом и р ас­
смотри это. М ож ет ли кто-ни будь застави ть тебя со гласи ться
с лож ны м ? — Никто. — С ледовательно, в вопросе о согласии
ты неподвластен помехам и неподвластен препятствиям. —
70 Д оп устим . — Ну а влечься к том у, к чем у ты не хочеш ь, мо­
ж ет ли кто-н и буд ь принудить тебя? — М ож ет. В е д ь когда он
угрож ает мне см ертью или оковами, то принуж дает меня
вл ечься. — Т ак если ты с презрением будеш ь отн оси ться к
том у, что ум реш ь, и к том у, что будеш ь закован, стан еш ь ли
71 ты ещ е обращ ать вним ание на него? — Нет. — Т ак тво е ли
это дело с презрением относи ться к смерти, или не тво е ? —
М ое. — Значит, тво е дело и влечься. Или не тво е? — Д о ­
пустим, мое. — А невлечься к чем у-то ? Т во е дело и это. —
72 Что же, если тот, когда у меня будет влечение погулять, по­
меш ает м не? — Чему твоем у помеш ает он? Разве со гл а ­
си ю ? — Нет, но бренном у телу. — Да, как камню . — Д о-
73 пустим. Но я-то уж е не гуляю . — А кто тебе сказал: « Г у л я ть
это тво е дело, неподвластно пом ехам »? Я ведь то говорил,
что неп одвластно помехам — только влечься. А там где тр е­
буется тело и его со дей стви е, ты давно слыш ал, что ничто не
74 есть твое. — Д опустим и это. — А стрем иться к том у, к чем у
ты не хочеш ь, может ли кто-ни будь принудить тебя? — Ни­
кто. — А стави ть перед собой цели или нам ер еваться, или,
словом , пользоваться возникаю щ ими представлениям и? —
75 Тож е нет. Но когда я буду стрем иться, он помеш ает мне д о ­
сти чь того , к чем у я стрем лю сь. — Если ты будеш ь стрем и ть­
ся к чем у-то том у, что тво е и что неп одвластно пом ехам, как
помеш ает он теб е? — Никак. — Т ак кто же тебе говорит, что
76 стремящ ийся к чуж ому неподвластен п о м е х а м ?— Т ак, зн а­
чит, к здоровью мне не стрем иться? — О тн ю дь, и вообщ е ни
77 к чем у чуж ом у. В ед ь что не от тебя зави си т обрести или со ­
хранить, когда ты хочеш ь, это есть чуж ое. Подальш е от него
не только руки, но прежде всего стрем ление. А иначе ты ,
значит, сдался в рабство, заложил гол ову, чем бы ты ни стал
дорож ить из того , что не твое, к чем у бы ты ни стал испы ты -
78 вать привязанность из того , что подвластно и см ертно. — Р у­
ка разве не моя? — О на часть твоя, а по природе — брение,
подвластна помехам, подвластна принуждениям, в р абстве у

222
всего более си льн ого. Да что я говорю тебе о руке! В сем т е ­
лом целиком долж ен ты обладать так, как осликом н авью ­
ченны м , на сколько будет возмож но, на сколько будет дано.
А если будет принудительное изъятие и воин заберет его,
оста вь, не противься и не ропщи. И наче получиш ь побои и
тем не м енее и ослика лиш иш ься. А когда к телу долж ен ты
так отн оси ться, смотри, что остается делать со всем прочим,
всем тем, что обретается ради тела. Когда оно это ослик, по­
л учается, что все п р о ч е е — это уздечки ослика, вью ч ны е
седлы ш ки , подковки, ячм ень, сено. О ставь и все это, лиш ись
этого ещ е скорее и л егче, чем ослика.
И имея уж е такую п одгото вленность и при ученность
упраж нениями на деле отличать чуж ое от сво его , п одвл аст­
ное помехам от неп одвластного помехам, это счи тать ка­
саю щ им ся тебя, то — не касаю щ им ся тебя, зд есь вни м атель­
но отн оси ться к стрем лению , там — к избеганию , разве ты
ещ е будеш ь страш иться ко го -то ? — Н икого. — В самом деле,
отн оси тел ьно чего тебе страш иться? О тноси тельн о св о его ли,
где у тебя су щ н о сть блага и зла? Да кто имеет над этим
вл а сть? Кто мож ет отнять у тебя это, кто может воспреп ят­
ство ва ть тебе в этом ? Не более, чем богу. Но за тело и им у­
щ ество ли тебе страш иться? За чуж ое? За ни сколько не ка­
саю щ ееся тебя? И к чем у иному приучал ты себя с сам ого
начала, как не к том у, чтобы различать тво е и не твое, зави ­
сящ ее от тебя и не зависящ ее от тебя, подвластное помехам и
н еп одвластное пом ехам ? А ради чего обратился ты к фило­
соф ам ? Чтобы бы ть ни чуть не м енее несчастны м и злополуч­
ны м ? Значит, ты не будеш ь вот таким бесстраш ны м и н ево з­
мутим ым . А какое отнош ение имеет к тебе печаль? В ед ь если
перед чем -то ожидаемым возникает страх, то при наступ л е­
нии этого возникает печаль. А чего еще будеш ь ты ж аж дать?
В е д ь ко всем у зависящ ем у от свободы воли, поскольку все
это и т в о е 19 и при тебе, стрем ление у тебя соразм ерное и сп о­
койное, а к независящ ем у от свободы воли ни к чем у ты не
стрем иш ься, чтобы и имело м есто то неразум ное, толкаю щ ее
и непом ерно погоняю щ ее.
Т ак вот, когда ты так относиш ься к вещ ам, то какой еще
чел овек мож ет бы ть страш ен? В самом деле, что страш ного
есть в чел овеке для человека, при виде ли, при разговоре ли,
при сопребы вании ли вообщ е? Не более, чем в лошади для
лош ади, или в собаке для собаки, или в пчеле для пчелы. Нет,
это вещи для каж дого страш ны. А когда кто-то мож ет предо­
ставля ть их ком у-то или отнять, тогд а и сам он станови тся
страш ен.
Как же разрушается крепость? Не железом и не огнем, но
мнениями. Ведь если мы сокрушаем крепость, в городе нахо-
223
 дящ ую ся, сокруш аем ли мы и крепость лихорадки, со к р у ­
шаем ли и крепость красивеньки х бабенок, словом , со к р у ­
шаем ли крепость, в нас находящ ую ся, и свергаем ли тира­
нов, в нас находящ ихся, под властью которых во всем мы
87 пребываем каждый д ень, то одних и тех же, то и н ы х? В о т
отсю да сл ед у ет начать и зд есь сокруш ить крепость, изгонять
ти ранов: не держ аться за бренное тело, его части, сп о со б ­
ности, им ущ ество, добрую сл аву, долж ности, почести, детей,
88 братьев, друзей, все это сч ест ь чужим. И если тираны б у д у т
изгнаны отсю да, к чем у ещ е мне руш ить крепость ради себя-
то? В самом деле, хо ть она и стоит, что она мне д ел ает? К
чем у ещ е мне изгонять телохранителей? В самом деле, где я
их ч у в ст в у ю ? Это против др уги х у них прутья, копья и мечи.
89 А я ни когда ни помех не испы ты вал, когда хотел чего-то , ни
принуждений не испы ты вал, когда не хотел чего-то . И как
это возм ож но? Я вверил сво е влечение богу. Он хо чет, чтобы
у меня была лихорадка, — и я хочу. Он хочет, чтобы я влекся
к том у-то, — и я хочу . Он хочет, чтобы я стремился к том у-
то, — и я хочу. Он хочет, чтобы я д о сти г то го -то , — и я же-
90 лаю. О н не хочет, — я не желаю. Значит, ум ереть — я хочу.
Значит, подвергнуться пыткам — я хочу. Кто ещ е может по­
меш ать мне вопреки моему представлению или принудить
м еня? Не более, чем Зевсу.
91 Т ак дел аю т и более осторож ны е путники. Он слыш ал, что
на этой дороге соверш аю т нападения разбойники. Один он не
реш ается пуститься в путь, но вы ж идает сопровож даю щ их
посла или квестора, или проконсула, и, вверивш и сь им, про-
92 ходи т свой путь в безопасности. Т ак и в мироздании делает
мудрый человек. «Т ьм а разбойничьих шаек, тираны, бури,
93 нуж да, утрата сам ы х дороги х. Гд е найти убеж ищ е? Как
пройти свой путь, не п одвергнувш и сь нападениям разбойни­
ков? Каких вы ж дав сопровож даю щ их, пройти свой путь в
94 безоп асности ? Кому ввери вш и сь? Т аком у-то, богачу, лицу
к о н сул ьско го звания. И что толку м не? Е го сам ого грабят, он
сам стен ает, сокруш ается. А что если мой сп утни к сам , обра-
95 ти вш ись против меня, окаж ется моим грабителем ? Что мне
дел ать? С тану другом цезаря. Раз я его друг, никто меня не
обидит. Прежде всего , для того чтобы стать им, сколько дол ­
жен я перетерпеть и перестрадать, сколько раз и скольким и
разбойниками бы ть ограбленны м ! И потом, если я стан у им,
96 он тож е см ертен. А если он сам всл едстви е какого-н и буд ь
обстоятел ьства стан ет враж дебным ко мне? Не лучш е ли, на­
конец, удалиться куда-ни б удь, в п усты н ю ? Ну а туда л ихо-
97 радка разве не приходит? Что же будет со м ной? Неужели
невозм ож но найти сп утни ка безоп асного, честн о го , си льн ого,
98 н ековар н о го?» В о т так он задум ы вается и приходит к пони-

224
м анию , что если вверится богу , то пройдет свой путь в без­
опасности.
— Что ты имееш ь в виду, каким это образом 99
« в в е р и т ь с я » ? — Т ак чтобы чего хо ч е т бог, того хотел и он
сам , и чего не хо ч ет бог, того не хотел и он сам. — Каким же
образом добиться э т о г о ? — Д а каким иным, как не рассм от- 100
рением влечений бога и его управления? Что он дал мне мо­
им и независим ы м , что оставил за собой ? О н дал мне все за­
висящ ее от свобод ы воли, сделал все это зависящ им от меня,
неп одвластны м препятствиям, неподвластны м помехам. Т ело
из брения как мог он сделать неподвластны м пом ехам ? Т ак
вот, он подчинил его, им ущ ество, утвар ь, дом, детей, ж ену
кр уговор оту вселенной. Т ак что же мне вести борьбу против 101
б о га? Что мне хо теть того , чего не сл ед у ет хо теть, того , чего
не дано мне иметь во что бы то ни стало? Но как им еть? Как
дано и на сколько возмож но. Но давш ий отним ает. Т ак что
же мне п ротиви ться? Я не говорю о том , что б у ду глупцом ,
оказы вая сопротивление более си льном у, но прежде вс е го —
несправедли вы м . В самом деле, откуд а имея все это, пришел 102
я? О тец мой дал мне все это. А ему кто? А солнце кто со тво ­
рил, а плоды кто, а врем ена года кто, а соеди нени е д р у г с
другом и ж изнь в общ естве кто?
И вот, получив все, и даж е сам ого себя, от д р уго го , ты 103
ещ е д о сад у еш ь и ж алуеш ься на давш его , если он отним ет у
тебя ч то -то ? Кем ты и для чего пришел? Р азве не он ввел те- 104
бя? Р азве не он показал тебе св е т ? Р азве не дал со д е й ству ю ­
щ их? Р азве не дал ч у в ст в а ? Разве не дал разум ? А кем ввел ?
Р азве не см ертны м ? Р азве не для того , чтобы ты с некоторой
толикой бренной плоти пожил на земле, созерцал его уп р ав­
лени е, принял с ним участи е в торж ественном ш ествии и в
праздн естве некоторое врем я? Т ак, значит, ты не хочеш ь, 105
пребы в в созерцании тор ж ественн ого ш ествия и всеобщ его
п разднества до те х пор, пока дано тебе, затем , к огд а он у в о ­
дит тебя, ухо д и ть с благоговейной бл агодарностью за все
услы ш анное и уви д ен н о е? «Н ет, но я хотел бы ещ е бы ть на 106
праздн естве». Д а ведь и посвящ аем ы е в мистерии — продол­
ж ать бы ть посвящ аемы ми в мистерии20, пожалуй, и зрители в
Олимпии — см отреть д р уги х атлетов. Но всеобщ ее праздне­
ст во им еет предел. У й ди , удали сь как благодарны й, как со ­
вестл и вы й . Дай м есто другим . Долж ны родиться и други е,
так же как и сам ты родился, и, родивш ись, им еть м есто и
обиталищ е подходящ ие. А если первые не уход ят, что о ста ­
ется др уги м ? Что ты н ен асы тен ? Что тебе все н едо стато чн о?
Что ты создаеш ь тесн о ту в мироздании?
— Д а, но я хо ч у , чтобы детиш ки и ж ена были со мной. — 107
Д а разве они — тво и ? Р азве не давш его ? Р азве не и тебя со з­

8 Беседы Эпиктета 225

 д авш его ? И ты ещ е не отступи ш ь от чуж о го? Не уступ и ш ь
108 более с и л ь н о м у ? — Т ак что же он ввел меня на таки х у сл о ­
ви ях? — Д а если это не устр аи вает тебя, уйди. Он не нуж ­
дается в созерцателе, ж алую щ ем ся на сво ю су д ьб у . Е м у нуж ­
ны принимающ ие участи е с ним в празднестве, в хор овод ах,
чтобы они скорее рукоплескали, боговдо хн овл ял и сь, восп е-
109 вали всеобщ ее празднество. А что н есчастн ы е и м алодуш ны е
отбы ли с всеобщ его празднества, это ему не неприятно будет
ви деть. Они ведь, п ри сутствуя на нем, и не как на празд­
н естве вели ж изнь, и не занимали м еста подобаю щ его, но м у­
чились, ж аловались на бож ество, на су д ьб у , на окруж аю щ их,
не осознавая и все то, что им д осталось, и все те свои сп о со б ­
ности, которы е они получили для всего противополож ному
том у: величие д у ха , благородство, м уж ество, сам ое иском ую
ПО сей час нами с в о б о д у .— Т ак для чего же я получил все
это? — Для того чтобы пользоваться. — Д о каких пор? — Д о
тех пор, пока хо ч е т давш ий в пользование. — Т ак если это
б у д ет необходим о м не? — Не испы ты вай при вязанность к
этом у, и не будет. Ты сам себе не говори, что это н еобход и ­
мо, и не будет.
111 В о т приучением себя к чем у следовало бы заним аться с
утра до вечера. Н ачав с сам ы х незначи тел ьны х, с сам ы х
хруп ки х вещ ей, с горш ка, с кубка, затем перейди вот так к
хи тони ш ку, к собачонке, к лош аденке, к землиш ке, отсю д а к
112 сам ом у себе, телу, частям тела, детям , ж ене, братьям. О см о т­
рев со в сех сторон, отбрось от себя. О чи сть мнения: не при­
стало ли к тебе что-ни буд ь не-твое, не приросло ли, не при-
113 чинит ли тебе м учений, если будет отры ваться от тебя. И,
упраж няясь каждый д ень, как там 21, не говори, что ты фило­
софией заним аеш ься (допустим , это название — н есн о сн о е22),
но — что ты представляеш ь объявителя твоей свобод ы . В о т
что такое истинная свобода.
114 В о т эту сво б о д у получил Д и оген от А нтисф ена, и он уж е
ни когда, говорил он, не м ог бы ть обращ ен в рабство никем 23.
115 Как поэтому обращ ался он с пиратами, когда попал к ним в
плен? Разве назвал он кого-н и буд ь из них госп оди н ом ? И я
не имею в ви ду название. Я ведь не сл ова бою сь, но той про­
н и кновенности , от которой проистекает слово. Как порицал
116 он их за то, что они плохо кормили взяты х в плен! Как был
он продан! Разве господина искал он себ е? Нет, раба. А как,
когда он уж е был продан, вел он себя с хозяином ! О н сразу
стал говори ть с ним, что тот не так должен од еваться , не так
стри чься, отн оси тельно сы новей , — как они долж ны вести
117 жизнь. И что уд и ви тельн ого? В е д ь если бы тот купил себе
учителя гим настики, то как со слугой ли обращ ался бы с ним
в д ел ах, касаю щ ихся палестры, или как с господином ? А если

226
бы врача, а если бы строителя? Т очн о так же24. И вот так в
каждом предмете сведущ и й соверш енно неизбеж но п ревос­
ходи т н есвед у щ его . Значит, кто обладает вообщ е знанием 118
о тн оси тел ьно жизни, чем иным должен бы ть тот, как не х о ­
зяином ? В самом деле, кто на корабле госп оди н? — Корм ­
чий. — П очем у? Потому что неповиную щ ийся ему терпит
у щ е р б .— Но он может вы п ороть2" м е н я .— Т ак разве без
ущ ерба для себя? — В о т так и я судил. — Но так как не без 119
ущ ерба для себя, поэтому нельзя ему д елать этого. Никто не
мож ет соверш ать несправедли вости без ущ ерба для себя. —
И в чем заклю чается ущ ерб для того, кто заковал св о его раба, 120
п о-твоем у? — И менно в том , что он заковал. С этим и сам ты
со гласи ш ься, если хочеш ь придерж иваться того , что человек
это не зверь, но кроткое су щ ество 26. И в самом деле, когда 121
виноградная лоза находи тся в злополучном состоянии ? К огда
она находи тся в состоянии , н есоответствую щ ем ее природе.
К огда п етух? Т о чн о так же. С ледовател ьно, и человек. К ако- 122
ва же его природа? К усаться и .лягаться, бросать в тю рьм у и
обезгл авл и вать? Нет, д елать добро, со д ей ство вать, бы ть бла­
гож елательны м . Значит, тогд а находится он в злополучном
состоянии , хочеш ь ты этого или нет, когда он недоброж ела­
телен. — Т ак что С ократ не оказался в злополучном со стоя - 123
н и и ? — Нет, н о — судьи и о б ви н и т ел и .— Ни Гельвидий в
Р и м е ? — Нет, н о — казнивш ий е г о . — В каком это см ы сле 124
говориш ь ты ? — В таком , как и ты : ты не говориш ь, что тот
п етух оказался в злополучном состоянии , который одержал
п обеду и был изрезан, но — тот, который, хо ть и не поранен­
ный, потерпел пораж ение27. И собаку ты не назы ваеш ь
счастл и вой , которая и не гонится и не у сер д ству ет, но —
когда видиш ь ее всю в поту, когда надры ваю щ ейся от бега.
Что п арадоксального говорим мы, если говорим , что зло вся- 125
кой сущ ности заклю чается в несоответстви и своей природе?
Э то парадоксально? Да сам ты по отнош ению ко всем у
остальн ом у разве не говориш ь этого? Т ак почему же только
по отнош ению к чел овеку дум аеш ь ты иначе? Но что мы го- 126
ворим, что природа человека кроткая, взаим олю бивая, ч ест­
ная, это не п а р ад о к сал ьн о ?— Тож е н е т .— Т ак в каком же 127
ещ е см ы сле подвергаем ы й порке, или заклю чаемы й в тю р ь­
му, или обезглавли ваем ы й , не терпит вреда? Разве не он бла­
городно претерпевает, и оказы вается к том у же с вы годой и с
пользой, а вред терпит тот, претерпевающ ий сам ое ж алкое и
сам ое п осты д н ое28, вм есто человека становящ ийся волком
или гадю кой или осой?
И так, давай перечислим все то, в чем мы пришли к со гла- 128
сию . Н еподвластны й помехам ч е л о в е к — свободны й , кто
располагает вещами так, как желает. А тот, кому можно по-

8* 227
 меш ать, или кого можно принудить, или кому можно восп ре­
п ятство вать, или кого можно ввер гн у ть во что-то против его
129 воли, — раб. А кто неподвластны й пом ехам ? Т о т, кто не д о ­
м огается ни чего чуж ого. А что — чуж ое? В с е то, что не от
нас зави си т ни иметь, ни не иметь, ни иметь каким -то опре-
130 деленны м образом иначе, чем имеется. С ледовател ьн о, т е ­
ло — чуж ое, части его — чуж ое, им ущ ество — чуж ое. Зна­
чит, если ты станеш ь исп ы ты вать привязанность к чем у-
ни будь из этого как к своем у, то понесеш ь наказание, кото-
131 рого заслуж ивает дом огаю щ ийся чуж ого. В о т этот путь ведет
к сво б о д е, вот в этом только избавление от рабства — см очь
наконец сказать от всей душ и:
Веди ж меня, о Зевс, и ты, Судьба моя,
Куда бы вами ни было мне назначено29.

132 Но что говориш ь ты , философ ? В ы зы ва ет тебя тиран,

чтобы ты говорил что-то такое, что говорить не пристало т е ­
бе. Говориш ь ты или не говориш ь? Скажи м н е .— Дай рас­
см отрю . — С ей час рассм отриш ь? А когда ты в ш коле был,
что ты рассм атри вал? Разве не приучал ты себя рассм атри­
вать, что есть благо и зло и что — ни то ни д р уго е? — Р ас-
133 см а тр и ва л .— К каком у же реш ению вы п р и хо д и л и ?— Что
сп раведли вое и прекрасное есть благо, несправедли вое и по­
сты д н о е — зло. — Разве жить — бл аго? — Нет. — Р азве
ум ереть — зло? — Нет. — Разве тю рьм а — зло? — Нет. — А
сл ово неблагородное и б есчестн о е, предательство др уга,
134 л есть тирану чем вам п редставлялось? — Злом. — Т ак что же
тебе ещ е р ассм атри вать? Р азве ты уж е не рассм отрел и не
обдум ал?30 В самом деле, какое ту т может бы ть рассм отрение,
надлеж ит ли мне, м огущ ему достави ть себе величайш ие бла­
га, не доставлять себе величайш их зол? Прекрасное рассм от­
рение и необходим ое, требую щ ее долгого обдум ы вания! Что
ты потеш аеш ься над нами, чел овек? Т акого рассмотрения не
135 бы вает никогда. И если бы ты поистине представлял себе по­
сты д н ое злом, [прекрасное — благом ]31, а все о с т а л ь н о е — ни
тем ни другим , то не стал бы задум ы ваться над этим, ни чуть,
136 но ту т же м ог бы различать м ы слью , как зрением. В самом
деле, когда это ты рассм атриваеш ь, бело ли черное, л егко ли
тяж елое? Разве не том у, что с очеви дностью представляется,
следуеш ь ты ? Т ак в каком же это см ы сле говориш ь ты , что
сей час рассм атриваеш ь, сл едует ли ни того ни др уго го избе-
137 гать более, чем зла? Нет, у тебя нет этих мнений, но тебе и все
то представляется не ни тем ни другим , а величайш им злом, и
все это не злом, а нисколько не касающ имся нас.
138 В е д ь ты вот так приучил себя с сам ого начала: « Г д е я? В
щ коле. И слуш атели мои кто? Я говорю среди ф илософ ов. Но

228
вот я выш ел из ш колы: прочь всю эту чуш ь сх о л асти к о в и
гл уп ц о в!» В о т так философ св и д етел ьству ет против д р у га 32, 139
так ф илософ станови тся параситом, так за деньги станови тся
наймитом, так в сен ате чел овек не говорит того , что ему
п редставляется: внутри в нем м нение его кричит, не п устое и 140
н есч астн о е м неньиш ко, висящ ее на необдум анн ы х р ассуж д е­
ниях, как на вол оске, но мнение, имеющ ее силу и полезную
применим ость, благодаря упражнениям на деле посвящ енное
в мистерии. П онаблю дай за собой, как ты сл у ш а е ш ь ,— не 141
говорю , о том , что ребенок твой умер (куд а те б е !), н о ,— о
том , что тво е масло пролито, вино выпито, так чтобы кто- 142
ни будь, застав тебя, когда ты вне себя, сказал тебе одно то л ь­
ко это: «Ф и л о со ф , в ш коле ты говориш ь иное. Что ты обм а­
ны ваеш ь н ас? Что ты , то гд а как ты чер вь, говориш ь, что ты
ч ел о век ?» Х о тел бы я застать кого-н и буд ь из них, когда он 143
занят л ю бовной связью , чтобы посм отреть, как он у се р д с т в у ­
ет и какие сл ова произносит, помнит ли о своем названии, о
тех р ассуж дени ях, которы е он слуш ает или с которыми в ы ­
ступ ает в сво и х речах или в сво и х чтениях.
— И какое все это имеет отнош ение к сво б о д е? — Не что 144
иное, конечно, как все это, хоти те вы , богаты е, этого или
нет. — И кто сви д ете л ь ству ет во всем этом в тво ю пользу? —
Д а кто иной, как не сами вы , имеющ ие господина вели кого33, 145
ж ивущ ие по его м ановению и движ ению , обмирающ ие от
од н ого тол ько его хм ур ого взгляда на кого-н и буд ь из вас,
ухаж иваю щ и е за старухам и и за стариками, говорящ ие: « Я не
м огу этого сделать. Нельзя м не»? П очем у нельзя теб е? Разве 146
тол ько что не спорил ты со мной, говоря, что ты свобод н ы й ?
«Н о А прулла34 запретила м не». Т ак говори правду, раб, и не
сбегай от сво и х господ, не отрицай их и не смей п редставлять
объявителя твоей свобод ы при стольки х уликах тво его
рабства. П раво же, принуж даем ого л ю бовью дел ать что-то 147
вопреки сво ем у п редставлени ю , который и видит то, что
лучш е, и вм есте с тем не в си лах п оследовать том у, скорее
можно ещ е сч е ст ь заслуж иваю щ им прощения, поскольку он
одержим некоей наси льственной и неким образом бож е­
ствен н ой силой. А тебя кто м ог бы стерпеть с твоей л ю б о вью 148
к старухам и к старикам , утираю щ его этим старухам сопли и
ум ы ваю щ его их, подкупаю щ его их подарками, ухаж и ­
ваю щ его за ними во время их болезни, как раб, и вм есте с тем
м олящ его об их смерти и расспраш иваю щ его врачей, не при
смерти ли уж е они? Или вот, когда ради этих вы соки х и важ ­
н ы х долж ностей и почестей ты целуеш ь руки рабам д р уги х,
так что ты даж е не сво б о д н ы х раб? И ты ещ е, у меня, важ но 149
расхаж иваеш ь претором, консулом ! Разве я не знаю , как ты
стал претором, откуда получил ко н сул ьство , кто дал тебе

229
150 его ? Я -то и жить бы не хотел , если бы долж ен был прожить
по милости Ф елициона, снося его сп есь и рабскую чванл и ­
во сть. Я ведь знаю , что такое раб счастли вы й , по его поняти­
ям, и н ад м ен н ы й 0 .
151 — Так, значит, ты , — говорит, — свобод н ы й ? — Я хо ч у ,
клянусь богам и, и молю об этом, но пока ещ е не м огу прямо
см отреть в лицо моим господам , ещ е ценю это бренное тело,
придаю больш ое значение том у, чтобы оно у меня было це­
лым и невредим ы м , хотя оно у меня и не цело и невреди м о36.
152 Но я м огу показать тебе сво б о д н о го , чтобы ты больш е не и с­
кал примера. С вободны м был Д и оген. О ткуд а это? Не пото­
му, что он был от сво б о д н ы х родителей (он ведь не б ы л )37, но
потому, что сам он был свободны м , потому что отбросил
прочь все то, за что р абство могло ухвати ть его , и невозм ож ­
но было никому подступиться к нему и неоткуда было у х в а ­
153 тить его, чтобы обратить в рабство. В с е это у него было легко-
отвязы ваем ы м , все только привеш енны м 38. Если бы ты у х в а ­
тился за им ущ ество, он скорее оставил бы его тебе, чем по­
следовал за тобой из-за него; если бы за н огу, — оставил бы
н о гу ; если бы за все бренное тело целиком, — оставил бы все
бренное тело целиком; за дом аш них, за друзей, за о те ч е­
ство , — точн о так же. Он знал, откуда у него все это, от кого
154 и на каких усл о ви я х получил он. Ну а и сти нны х предков, бо­
гов, и настоящ ее о те ч ество 39 он не оставил бы никогда, и не
уступ ил бы никому другом у в больш ем повиновении и по­
слуш ании им, и никто другой не пошел бы на см ерть ради
155 этого о теч ества с больш ей л егкостью . Он ведь ни когда не
искал того , чтобы показалось, что он д елает что-то ради в с е ­
ленной, но памятовал о том , что всякое происш едш ее и схо ­
дит оттуда, соверш ается ради40 этого отеч ества и предписы ­
156 вается управителем его. В о т потом у-то, смотри, что сам он
говорит и пишет: «П оэтом у, — говорит он, — тебе можно,
Д и оген , и с царем персов и с царем лакедем онян А рхида-
157 мом41 разговаривать так, как ж елаеш ь». Потому ли, что он
был от сво б о д н ы х родителей? Д а разве все афиняне, все ла­
кедем оняне и коринфяне были от рабов, что не могли разго­
вари вать с ними так, как желали, но боялись и обхаж ивали
158 и х? Т ак почему же, говорит, можно? «П отом у что я не сч и ­
таю это бренное тело моим, потому что я не нуж даю сь ни в
чем, потому что закон, и ничто иное, для меня — все» . В о т
что позволило ему бы ть свободны м .
159 И чтобы ты не подумал, что я привожу примером чел о ве­
ка, не связан н ого обстоятельствам и , не им евш его ни ж ены,
ни детей, ни о течества или друзей, или р одны х, из-за кото­
рых он мог бы сги баться и отвл екаться, возьми С ократа и по­
смотри на него, им евш его ж ену и детей — но как чуж ое, оте-

230
ч ество — на сколько следовало и как следовало, друзей, род­
ны х, все это — подчиненны м закону и повиновению перед
законом . П оэтому, когда следовало идти в военны й поход, он 160
отправлялся первым и там подвергался опасности, со вер ш ен ­
но не щадя себя. А когда тираны приказали ему отправиться
за Л еон том , он, считая это посты дны м , и не подумал отправ­
ляться, зная, что ем у за это придется ум ереть, может ст а ть ­
ся42. И какое это имело значени е для него? Он ведь хотел со- 161
хран ять нечто иное: не бренную плоть, но честн ого, с о в е с т ­
л и вого. В о т это нельзя отдавать в распоряж ение ником у, 162
нельзя подчинять никому. Затем, когда он долж ен был в ы ­
ступ ать на су д е в защ иту своей жизни, разве он ведет себя
как имеющий детей, разве как имеющий ж ену? Нет, как жи­
вущ ий один. Ну а когда он должен был вы пить яд, как он ве- 163
д ет себя? Х о тя он м ог сп асти сь и Критон говорил ему:
«В ы й д и ради д етей »43, что он говорит? Разве он считал это
даром Г е р м е с а ? 44 О ткуд а? Нет, он блю дет пристойность, а на
остальн ое и не см отрит и не принимает его в соображ ение.
Он ведь хотел , говорит он, сохрани ть не бренное тело, но то,
что от сп р аведл и вого уси ли вается и сохраняется, а от неспра­
ведл и вого осл абевает и утр ачи вается45. А С ократ посты дны м 164
путем не со хр аняется, — он, отказавш ийся п оставить пред­
лож ение на гол осовани е несмотря на требования афинян, он,
презревш ий ти ранов46, он, ведш ий такие разговоры о со вер ­
ш ен стве и добродетели. Т ако го нельзя сохрани ть посты дны м 165
путем , нет, он умирая сохраняется, не убегая. В е д ь и хор о­
ший актер прекращая когда сл ед у ет сохраняется скорее, чем
продолжая играть несвоеврем енно. Что же будет с детьм и ? 166
«Е сл и бы я отправился в Ф ессал и ю , то вы бы позаботились о
них, — а когда я переселю сь в обитель Аида, никто не стан ет
за б о ти ться?»47 Смотри, как он мягко и ш утливо назы вает
см ерть. А если бы это были я и ты , то мы, тотчас же расфи- 167
л о со ф ство вавш и сь о том, что «против те х, кто поступает не­
сп раведливо, сл ед у ет защ ищ аться такими же сп особам и », и
д обави в, что «я буду полезен многим лю дям, если со хр ан ю сь,
а если ум ру, го — ником у», мы, даже если бы нуж но было
пролезть через нору, выш ли бы. И как это принесли бы мы 168
пользу ком у-н и буд ь? Да, где еще ждали бы нас те л ю д и ?48
Или, если мы сущ ествуя были полезны, то разве ум ерев когда
сл едовало и как следовало не гораздо больш е принесли бы
мы пользы лю дям ? И сей час, когда С ократ умер, не м енее, 169
или даж е более полезна людям память обо всем том, что он
ещ е живя делал или говорил.
В о т к этому приучай себя, вот к этим мнениям, вот к этим 170
рассуж дениям , вот на эти взирай примеры, если хочеш ь бы ть
свобод н ы м , если жаж деш ь этого дела, оценив его по д осто-

231
171 и н ству. И что уди ви тельн ого, если такое великое дело ты по­
куп аеш ь такой дорогой и великой ценой? Ради того , что сч и ­
тается свободой , одни веш аю тся, други е бросаю тся в про-
172 пасть, а то и целые города погибали. Разве ради истинной,
ограж денной от злоум ыш лений, безопасной свобод ы ты не
отдаш ь б о гу , по его требовани ю , то, что он дал тебе? Разве
ты не будеш ь приучать себя не только к том у, чтобы ум и­
рать, как говорит П латон49, но и к том у, чтобы подвергаться
пыткам, изгнанию , порке, словом , к том у, чтобы о тд авать все
173 чуж ое? С тало бы ть, ты будеш ь рабом среди рабов, и даж е
если ты ты сячеж ды будеш ь консулом , и даж е если ты взой­
деш ь в палатинский дворец 50, то будеш ь им ни чуть не м енее.
И то гд а ты поймеш ь, что философы утверж даю т, может
бы ть, парадоксальны е вещ и, как говорил и К леант51, но толь-
174 ко не паралогичные. Т ы ведь на деле узнаеш ь, что все это
истинно и что от всего того , чем дорож ат и чем серьезно за­
няты, нет никакой пользы достигш им всего того , а у ещ е не
дости гш и х получается представление, что, если у них все то
появится, у них бу ду т все блага, затем, когда появится, —
жар такой же, метания те же, отвращ ение, жажда того , чего у
175 них нет. В ед ь свобод а обретается не исполнением того , чего
176 ж аж дут, но подавлением жажды. И чтобы ты узнал, что все
это истинно, ты , как ради всего того приложил усерди е, вот
так и на все это перенеси свое усерди е: проведи ночи в тр у­
дах ради того , чтобы добиться мнения, делаю щ его сво б о д -
177 ным, бу дь обходи телен не с б о гато м стариком , а с ф илосо­
фом, у его показывайся порога, не осрам иш ься, показы ваясь
там , не уй деш ь ни с чем и без вы годы , если обратиш ься как
сл ед ует. В о всяком сл учае, попытайся хоть: попытка не по­
сты дна.

2. Об общении
1 Ты долж ен прежде всего обращ ать вним ание на этот во ­
прос: никогда не общ аться с кем -нибудь из прежних близких
или друзей так, чтобы сходи ться с ним в том же. И наче ты
2 утратиш ь себя. А если у тебя проскальзы вает м ы сль: «Я по­
каж усь ему неладны м , и он не бу дет ко мне отн оси ться так
же, как преж де», помни, что даром ничего не б ы вает, и не-
3 возмож но, не делая то го же, бы ть тем же, как когда-то. Т ак
вот выбирай, хочеш ь ли ты так же бы ть лю бимым тем и, кем
был любим прежде, но бы ть таким же, каким был ты прежде,
или бы ть лучш е, но не встр ечать с их стороны той же лю бви.
4 В е д ь если это лучш е, ту т же склони сь к этому и п усть тебя не
о твл екаю т иные соображ ения. Никто, ведя себя д во й ствен н о ,
не мож ет преуспеть в соверш енствовани и , но если ты пред-

232
почел это всем у, если ты хочеш ь посвятить себя только это­
му, если усердны м и трудами добиться этого, о ставь все д р у­
гое. И наче эта д во й ствен н о сть скаж ется у тебя как на этом, 5
так и на другом : ты и не будеш ь преуспевать в со вер ш ен­
ствовани и долж ным образом, и не будеш ь д о сти гать того,
чего дости гал прежде. В е д ь прежде ты всецело дом огался 6
н и чего не стоящ его, потому и был приятен окруж ающ им. А 7
ты не мож еш ь отличиться и в том и в другом виде, но неиз­
беж но, насколько причастен ты одном у, настолько долж ен ты
о тставать в другом . Т ы не можеш ь, раз ты не пьеш ь с теми, с
кем пил, казаться им таким же приятным. Т ак выбирай, х о ­
чеш ь ли ты бы ть пьяницей и приятным для них, или трезвы м
и неприятным. Т ы не мож еш ь, раз ты не поеш ь с теми, с кем
пел, бы ть так же лю бимым ими. Т ак выбирай и здесь, что ты
предпочитаеш ь. В е д ь если лучш е бы ть совестли вы м и поря- 8
д очн ы м , чем чтобы кто-то сказал: «П риятный чел овек»,
о ста вь все иное, отвергни , отвратись, не имей ни какого дела
со всем тем. А если это тебе не по нраву, целиком склон и сь к 9
противополож ном у: стан ь одним из распутни ков, одним из
прелю бодеев, делай все что сл ед у ет из этого, и ты будеш ь
д о сти гать того , чего хочеш ь. Д а вскаки вай и подкрикивай
плясуну. А такие различны е роли несовм ести м ы . Т ы не мо- 10
жеш ь и Т ер си та играть и А гам ем нона. Если ты хочеш ь бы ть
Т ерси том , то ты долж ен бы ть горбатым и плеш ивым, если
А гам ем ноном , то — вели чествен ны м и прекрасным и л ю бя­
щим сво и х п одчиненны х.

3. Что вместо чего следует обретать

В о т чем р у ко во д ствуй ся, когда тебе не д остается ч то-то 1
из отн осящ егося к внеш нем у миру: что вм есто того ты при­
обретаеш ь. И если это стои т больш е, ни когда не говори: «Я
потерпел ущ ерб». Т ы не терпиш ь ущ ерба, если вм есто осла 2
приобретаеш ь коня, вм есто б а р а н а — бы ка, вм есто м онет­
ки — правильный поступок, вм есто пустословия — сп окой­
стви е, каким оно долж но бы ть, вм есто скверн ослови я — со ­
весть. Памятуя об этом, ты во всем сохрани ш ь сво ю роль, 3
какой она долж на бы ть у тебя. И наче имей в ви ду, что ты на­
прасно тратиш ь время, и все те усилия, которы е ты сей час
п освящ аеш ь себе, развею тся у тебя прахом и потерпят кру­
ш ение. А нем ного нуж но для утраты и круш ения всего : чу- 4
то чн о го отклонения разума. Чтобы у корм чего произош ло 5
кораблекруш ение, ем у не нуж но столько же п од гото влен ­
ности, сколько для спасения корабля: стои т ем у ч уто чк у по­
вер н уть против ветра — он погиб; и стои т ем у, даж е не по
своей воле, все же чуть ослаби ть вним ание — он погиб. Н е- 6

233
 что подобное и здесь: стоит тебе чуточку задремать — про-
7 пало все до си х пор накопленное. Т ак посвяти же все свои
усилия представлениям , проведи ночи в трудах над ними. Не
незначи тельно ведь оберегаем ое: это со весть, честн о сть,
стой кость, неп одверж енность стр астя м 1, н еп од властн ость
печалям, н еп од властн ость страхам , невозм ути м ость, словом ,
8 свобода. На что гото в ты продавать это? Смотри, на сколько
стоящ ее. — Но я не д ости гн у чего -н и б уд ь подобного вм есто
этого. — Даж е и достигая того , смотри, что получаеш ь ты
9 вм есто этого2. «Я получаю добропорядочность, он — тр и бу­
нат. Он — претуру, я — со весть. Но я не кричу, где не подо­
бает. Но я не подним усь, где не следует. В е д ь я свободны й и
Ю д р уг бога, так что по своей воле п ови ную сь ему. А что ка­
сается всего остальн ого, мне не сл ед ует притязать ни на что:
ни на тело, ни на им ущ ество, ни на долж ность, ни на добрую
сл аву , словом , ни на что. В е д ь и он не ж елает, чтобы я притя­
зал на все это. В самом деле, если бы он хотел , то он сделал
бы все это для меня благом. О днако он не сделал же. Поэто-
11 му я ни в чем не м огу наруш ить его указаний». О берегай сво е
благо во всем , а что касается всего остальн ого, т о — по­
стол ьку, поскольку оно дается, лиш ь в той мере, чтобы бы ть
благоразум ны м в нем, д о во л ьству я сь только этим. И наче ты
будеш ь злополучны м , будеш ь несчастны м , будеш ь испы ты -
12 вать помехи, будеш ь и сп ы ты вать препятствия. Это послан­
ные оттуда законы , это указы . В о т их истолкователем сл е д у ­
ет стать, им подчиняясь, не законам М асурия и Кассия".

4. Против усердно устремленных к тому,

чтобы проводить жизнь в спокойствии
1 Помни, что не только жажда долж ности и б о га тства д ел а­
ет низкими и подчиненны м и другим , но и жажда сп окой­
ствия, д о су га, отъезда, образованности . С ловом , чем бы ни
было то, что относи тся к внеш нем у миру, ценить это — зна-
2 чит подчиняться другом у. Т ак какая же разница, ж аж дать ли
сен атор ства, или жаждать не бы ть сенатор ом ? Какая разница,
ж аж дать ли долж ности или ж аж дать незанимания долж ­
н ости? Какая разница, говорить ли: «П лохо у меня, ни чего не
м огу сделать, — прикован к книгам м ертвецки», или го во -
3 рить: «П л охо у меня, — н е д о су г п очи тать»? В е д ь как почти­
тел ьн ы е приветствования и долж ность это то, что отн оси тся
к внеш нем у миру и что не зави си т от свобод ы воли, так — и
4 книга. Или ради чего хочеш ь ты прочитать? Скажи мне. В е д ь
если ты сводиш ь это к том у, чтобы развлечься или узн ать
что-то, то ты пустой и несчастны й . А если ты относи ш ь это к
той цели, к которой сл едует, в чем же ином заклю чается она,

234
как не в бл агод ен стви и ? Если же чтение не обесп ечи вает тебе
бл аго д ен стви е, что толку в нем ? — Нет, обесп ечи вает, — го- 5
ворит, — поэтому я и д осад у ю , что лиш аю сь его. — И что
это за бл агод ен стви е, котором у может восп реп ятствовать кто
попало, — я не говорю , цезарь или д р уг цезаря, но ворон,
ф лейтист, лихорадка, тьм а-тьм ущ ая др уги х вещ ей? А бл аго­
д ен стви ю ничто так не сво й ствен н о , как неп рестанн ость и
неп од вл астн ость препятствиям.
В о т я при зы ваю сь сделать то-то, и вот я отправляю сь с 6
намерением обращ ать вним ание на мерила, которые сл ед у ет
со блю дать, потому что делать сл ед ует совестл и во, потому
что осторож но, потому что без стремления и избегания по
отнош ению ко всем у том у, что относится к внеш нем у миру, к 7
том у же я обращ аю вним ание на лю дей, что они утверж даю т,
как движ им ы, причем не злонравно и не для того чтобы я
м ог порицать или насм ехался, но чтобы обращ ать свое вни ­
мание на сам ого себя, не соверш аю ли и сам я этих же ош и­
бок. «К ак же мне перестать соверш ать и х?» Т о гд а и я со вер ­
шал эти ош ибки, а сей час уж е нет, благодарение богу.
Н у, сд елав это и предавш ись этому, разве ты сделал дело 8
ху дш ее, чем если бы прочитал ты сячу строк или написал
столько ж е? В е д ь когда ты еш ь, разве ты огорчен тем, что не
читаеш ь? Р азве ты не д овол ьствуеш ься тем, что еш ь в со о т­
ветстви и с прочитанным тобой? Или когда моеш ься, когда
упраж няеш ься? Т ак почему же ты не бы ваеш ь одинаковы м 9
по отнош ени ю ко всем у, и когда обращ аеш ься к цезарю, и
когда к тако м у -то ? Если ты сохраняеш ь в себе неподвер- 10
ж енного страстям , если неустраш им ого, если сдерж анного,
если скорее ты см отриш ь на происходящ ее, чем на тебя
см отрят, если ты не зави дуеш ь предпочитаемым, если тебя не
сраж аю т предм еты, чего же тебе н едо стает? К ниг? Как так?
Для ч его ? Д а разве это не подготовка какая-то для ж изни? А 11
ж изнь со сто и т из иного чего -то , а не из них. Это как если бы
атлет, вы ход я на ристалищ е, стал плакаться на то, что он не
упраж няется вне ристалищ а. Т ы ради этого упраж нялся, для 12
этого были гири, песок, ю нцы. И вот теперь ты ищешь всего
того , когда пришло время д ел у? Это как если бы в вопросе о 13
согласи и , когда перед нами представления, одни из которы х
п ости гаю щ и е1, а други е непостигаю щ ие, мы не различать их
хотели бы, но читать сочинения «О постиж ении».
Т ак в чем же причина этого? В том, что мы никогда не 14
читали ради того , ни когда не писали ради того , чтобы на д е ­
ле, в со ответстви и с природой пользоваться возникающ ими
представлениям и, но ограничиваем ся тем, чтобы узнать, что
говори тся, и ум еть и столковать это другом у, свести силло­
гизм к схем е и повести п оследовательно к заклю чению

235
15 у сл о вн о е рассуж дение. Поэтому где усердная устр ем л ен ­
ность, там и препятствование. Х о чеш ь того , что не зави си т от
тебя, во что бы то ни стало? С тало бы ть, испы ты вай помехи,
16 испытывай препятствия, терпи неуспех. А если бы мы читали
сочинения «О влечении» не ради того, чтобы узнать, что го­
ворится о влечении, но для того, чтобы правильно влечься,
сочинения «О стремлении и избегании», чтобы никогда ни в
стремлении не терпеть неуспеха, ни в избегании не терпеть
неудачи, сочинения «О надлежащем», чтобы, памятуя об от­
ношениях, не делать ничего без разумного основания и не в
17 со ответстви и с этими сочинениями, то мы не досадовали бы
на то, что испы ты ваем препятствия к чтению , но д о во л ь ст во ­
вались бы исполнением со о тве тств ен н ы х дел и считали бы не
18 то, что до си х пор привыкли счи тать: «С егод н я я прочитал
сто л ько -то строк, написал сто л ько -то », но: «С егод н я вл еч е­
нием я пользовался так, как наставляю т ф илософ ы, стрем ле­
нием я не пользовался, избеганием пользовался тол ько по
отнош ению к зависящ ем у от свободы воли, я не поразился
таком у-то, не был приведен в см ущ ение таки м -то, я упраж ­
нял терпим ость, воздерж ность, сп особн ость к со дей стви ю ».
В о т так мы были бы благодарным и богу за все то, за что сл е­
д у е т бы ть благодарны м .
19 А в дей стви тел ьности мы не ведаем , что и сами, по-
иному, станови м ся подобными толпе. Д ругой боится, что не
20 займет долж ности, ты — что займеш ь. Никоим образом, ч е­
л овек! Но как ты см ееш ься над тем , кто боится, что не займет
долж ности, так и над собой см ейся. В ед ь нет никакой разни­
цы, исп ы ты вать ли жажду при лихорадке, или исп ы ты вать
21 боязнь перед водой, как при беш енстве. Или как ещ е см о ­
жеш ь ты сказать сл ова С ократа: «Е сли так уго д н о б о гу , п усть
так б у д е т » ?2 Д ум аеш ь, если бы С ократ жаждал проводить
д о с у г в Л и кее или в А кадем ии3 и вести беседы каждый д ен ь с
молодыми лю дьм и, он с такой л егко стью отправлялся бы в
военны й п оход столько раз, сколько отправлялся?4 Разве не
стал бы он гор евать и сетовать: «Н есчастн ы й я! В о т я зд есь,
бедны й, терплю н евзгоды , тогд а как м ог бы греться на солнц е
22 в Л и к е е !» ? Д а это ли было тво е дело, греться на солн ц е? А
разве не то: б л аго д ен ство вать, бы ть неподвластны м пом ехам,
н еп одвластны м препятствиям ? И как он то гд а был бы С окра­
том , если бы горевал так? Как он тогд а писал бы в тю рьм е
п еаны ?5
23 С ловом , вот, помни о том , что если ты будеш ь ценить что
бы то ни бы ло, что вне твоей свободы воли, значит, ты поте­
рял сво б о д у воли. А вн е ее не только долж ность, но и неза-
24 нимание долж ности, не только н ед о суг, но и д о су г. — Т ак,
значит, теперь мне проводить жизнь среди этой су м ато хи ? —

236
Что ты имееш ь в ви ду под «су м ато хо й »? Среди м нож ества
лю дей ? И что в этом тя го стн о го ? П редставь, что ты в О лим ­
пии, сочти, что это — всеобщ ее празднество. И там один
кричит одно, другой др уго е, один д елает одно, другой д р у­
гое, толкотня. В банях — скопищ е лю дей. И кто из нас не
радуется этом у всеобщ ем у п разднеству, кто покидает его без
огор чени я? Не б у д ь недовольны м и привередливым к проис- 25
ходящ ем у. « У к с у с — тухлы й : он резкий». « М е д — тухлы й :
меня тош нит от н его». «О вощ ей не хо ч у » . В о т так и: « Д о су га
не хо ч у : э т о — од и н очество». «С копищ а лю дей не х о ч у :
это — су м ато ха». Но если положение вещ ей ск лад ы вается 26
так, чтобы ты проводил ж изнь один или с нем ногим и, н азы ­
вай это сп окойстви ем и используй это полож ение на то, на
что сл ед у ет: беседуй с собой, упражнениями развивай пред­
ставлени я, работай над соверш енствовани ем общ их понятий.
А если окаж еш ься среди скопищ а лю дей, назы вай это со стя ­
занием , всеобщ им празднеством , праздником, старайся
праздновать вм есте с лю дьми. В самом деле, что мож ет б ы ть 27
более приятным зрелищ ем для чел овеколю би во го, чем м но­
ж ество лю дей ? На стада лош адей или коров нам см отреть
приятно. К огда мы смотрим на м нож ество кораблей, то р аду­
ем ся. Видя м нож ество лю дей — огорчаю тся ли? — Но они 28
огл уш аю т меня своим криком. — Значит, твой сл у х и сп ы ты ­
вает препятствия. Т ак какое же это имеет отнош ение к теб е?
Р азве — и сп о со б н о сть п ользоваться представлениям и? И кто
меш ает тебе пользоваться стремлением и избеганием , вл еч е­
нием и невлечени ем в со ответстви и с природой? Какая су м а ­
то ха в состоянии сделать это?
Т ы только помни общ ие правила: «Ч то мое, что не м ое? 29
Что мне д ан о? Что хо чет бог, чтобы я делал сей час, что — не
хо ч е т?» Д о н едавн его времени он хотел, чтобы ты имел до- 30
су г, беседовал с собой, писал обо всем этом, читал, слуш ал,
подготавли вался. У тебя было на это д остаточн о времени.
Теп ерь он говорит тебе: «В ы й ди уже на состязани е, покажи
нам, чем у ты научился, как закалился. Д о каких пор ты б у ­
деш ь упраж няться один? У ж е время узнать тебе, из атлетов
ли ты , д о сто й н ы х победы, или из те х, которы е ход ят по св ету
терпя пораж ения». Т ак что же ты досад уеш ь? Н икакое со стя - 31
зание не происходит без сум атохи . Долж но бы ть м ного под­
готавли ваю щ и х упраж нениями, м ного подкрикиваю щ их,
м ного руководителей игр, м ного зрителей. — Но я хотел бы 32
проводить ж изнь в спокойстви и. — С тало бы ть, охай и ст е ­
най, как ты и стоиш ь этого. В самом деле, какое иное больш е
этого наказание мож ет бы ть необразованном у и неп овиную -
щ ем уся бож ественны м велениям , чем печаль, сокруш ение,
зави сть, словом , н есч астье и злополучие? Разве ты не хочеш ь

237
33 и збави ть себя от в с е го этого? — И как мне и збави ть?
— Разве не м ного раз слыш ал ты о том, что стрем ление
ты долж ен устрани ть соверш енно, избегание обратить только
к зависящ ем у от свободы воли, ты не долж ен придавать зна­
чения ничем у: ни телу, ни им ущ еству, ни доброй сл аве, ни
книгам , ни сум атохе, ни долж ностям , ни незаниманию долж ­
ностей ? В е д ь куда бы ты ни стал клониться, значит, ты попал
в р абство, попал в подчинение, стал подвластны м помехам,
подвластны м принуждениям, целиком зависящ им от д р уги х.
34 Но ты долж ен р уко во д ство ваться этими словам и Клеанта:
Веди ж меня, о Зевс, и ты, Судьба моя6

Х о т и т е — в Рим? Т ак в Рим. На Ги ары ? Т ак на Гиары . В

35 А ф ины ? Т ак в А фины. В тю р ьм у? Т ак в тю рьм у. Если ты раз
скаж еш ь: «К о гд а можно в А фины отп р ави ться?», значит, ты
пропал. Н еизбеж но, во всяком сл учае, что это стрем ление, не
д ости гая своей цели, долж но делать тебя несчастн ы м , а д о ­
сти гн у в своей цели, — пусты м , возносящ им ся от того , от ч е­
го не сл едует, точно так же, если ты будеш ь и сп ы ты вать пре­
пятствия, — злополучны м , впадающ им в то, во что ты не хо-
36 чеш ь. Т ак не придавай значения ничем у этому. «А ф ины пре­
красны ». Но гораздо прекраснее бы ть счастл и вы м , бы ть не­
подверж енным страстям , бы ть невозм утим ы м , бы ть в твои х
37 д ел ах не зависящ им ни от кого. « В Риме сум атоха да почти­
тельн ы е п ри ветствования». Но вм есто всех неприятностей —
б л агод енстви е. Т ак если пришло время им, почему ты не
устраняеш ь сво е избегание их? Какая необходи м ость как ос-
38 лу из-под палки нести сво е бремя? А иначе, смотри, ты в с е г ­
да долж ен бы ть в рабстве у того , кто может устрои ть тебе
отправление7, у того, кто может восп р еп ятствовать во всем , и
почитать его, как злое бож ество.
39 О дин только путь к бл агоденстви ю (р уко во дству й ся этим
и утром , и днем , и ночью ): отказаться от всего незави сящ его
от свобод ы воли, ничего этого не считать своим , предоста­
вить все бож еству, су д ьб е, сделать у себя попечителями всего
40 этого те х, кого и Зевс сделал, а сам ом у посвятить себя од н о­
му лиш ь только, своем у, неподвластном у помехам, читать,
41 относя чтение к этой цели, так же и писать, слуш ать. П оэто­
му я не могу назвать трудолю бивы м человека, если услы ш у
только о том , что он читает или пишет, и даже если добавят,
что целыми ночами, я пока ещ е не назы ваю , если не узнаю , к
какой это отн есено цели. В ед ь и ты не назы ваеш ь тр уд олю ­
бивым не спящ его по ночам из-за девчонки. С тало бы ть, и я
42 тоже. Но если он делает это ради славы , то я называю его сла­
волю бивым , если ради серебра, то сребролю бивы м , не трудо-
43 лю бивы м . А если он относи т цель сво его усер д н о го труда к

238
своей верховн ой части душ и, чтобы она пребывала в со сто я ­
нии со о тветстви я с природой, только тогда я назы ваю его
трудолю би вы м . В самом деле, никогда не хвали те и не пори- 44
цайте на основани и общ его, н о — на основании мнений.
И м енно они и есть свое каж дого, они и делаю т действия по­
сты дны м и или прекрасными. Памятуя об этом, радуйся том у, 45
что им еется, и люби то, чем у пришло сво е время. Если ви- 46
диш ь, что то-то, что ты изучил и продумал, встречается тебе
к осущ ествл ен и ю на деле, будь радостен от того. Если ты
злонравие и бранли вость изжил в себе, ум еньш ил, если
оп ром етчи вость, если сквер н осл ови е, если н еобдум анн ость,
если небреж ность, если ты не движим тем, чем прежде, во
всяком сл учае, если не так же, как прежде, то ты можеш ь
сп равлять праздник каждый д ень: сегодня, потому что пра­
ви льно вел себя в этом -то деле, завтра, потому что — в д р у­
гом. Н асколько это более значительная причина для ж ертво- 47
принош ения, чем к о н сул ьство или провинция. Это п олучает­
ся у тебя от тебя сам ого и от богов. Помни то: кто дал, ком у8,
для чего. П итаясь этими соображ ениями, ты ещ е придаеш ь 48
значени е том у, где тебе находи ться, чтобы бы ть счастл и вы м ,
где тебе нахо ди ться, чтобы бы ть угодн ы м б о гу ? Разве не ото­
всю д у они на равном расстоянии? Разве не ото всю д у одина­
ково видят они все происходящ ее?

5. Против спорщиков и звероподобных

Д обродетельны й человек ни сам не спорит ни с кем, ни, 1
по возм ож ности, другом у не д ает спорить. А примером и это- 2
го, как и всего остальн ого, служ ит нам ж изнь С ократа, кото­
рый не тол ько сам во всем избегал спора, но и другим не д а­
вал спорить. Смотри у К сеноф онта в «П ире», сколько споров 3
он разреш ил, или вот, как он был терпим к Т р а си м а ху 1, как к
П олу, как к К алликлу2, как он к жене был терпим, как к сы н у,
когда то т опровергал его, прибегая к соф истическим у л о в­
кам". Он ведь очень твердо памятовал о том, что никто над 4
чужой верховн ой частью душ и не го сп о д ству ет. С л ед о ва­
тельн о, он не хотел ничего иного, кроме сво его . А что это
значи т? Он хотел не того, чтобы вот этот был движим в соот- 5
ветстви и с природой, — это ведь чуж ое, — но чтобы , тогд а
как те д елаю т, как им каж ется, свое, сам он тем не м енее пре­
бы вал в состоянии со ответстви я с природой, лиш ь посильно
со дей ствуя том у, чтобы и те были в состоянии со ответстви я с
природой4. В о т это и есть та цель, которая всегд а стоит перед 6
добродетельны м человеком . С тать претором ли? Нет. Но, е с ­
ли б у д ет дано это, в этом предмете сохрани ть сво ю ве р х о в­
ную часть душ и. Ж ениться ли? Нет. Но, если будет дан брак,

239
 в этом предмете сохранить себя в состоянии соответствия с
7 природой. А если он хочет, чтобы сы н или жена не соверш али
ошибок, значит, он хочет, чтобы чужое не было чужим. И по­
лучать образование это и значит учиться знать свое и чужое.
8 Т ак гд е же ту т ещ е м есто спору для того , кто находи тся в
таком состояни и ? Д а разве он уди вляется чем у бы то ни было
прои сходящ ем у? Д а разве это представляется ем у новы м ? Да
разве он не ож идает от д ур н ы х людей более ху д ш его и более
тяж кого, чем то, что случается с ним? Д а разве не вы годой
счи тает он всякую крайность, до которой они не д о хо д я т?
9 Т акой -то выбранил тебя. Больш ое спасибо ем у, что не у д а ­
рил. Но и ударил. Больш ое спасибо, что не поранил. Но и по-
10 ранил. Больш ое спасибо, что не убил. В самом деле, когда
или у кого м ог он узнать, что он есть ж ивое су щ ество крот­
кое, что взаим олю бивое, что великий ущ ерб для со вер ­
ш аю щ его н есп р а в ед л и во ст ь— сам а несп р авед л и вость?5 Т ак
если он не узнал этого и не убедился в этом, почему же ему
!1 не сл ед о вать том у, что представляется полезным ? С о сед за­
бросал камнями. Т ак разве это ты соверш ил ош ибку? Но в
дом е все разбито. Т ак ты разве утвариш ка? Нет, ты свобод а
12 воли. Т ак что же тебе дано против этого? Если как вол ку, то
кусаться в о твет и забр асы вать др уги х камнями ещ е больш е.
А если ты ищешь, что тебе дано как чел овеку, исследуй сво е
хранилищ е, посмотри, какими обладая способностям и при­
шел ты . Разве сп особн остью к звероп одобности ? Разве спо-
13 со б н о стью к злопам ятности? К огда же лош адь н есчастн а?
К огда она лиш ается сво и х природных сп особн остей : не т о г ­
да, когда она неспособна куковать, но когда несп особна б е­
гать. А со бака? Разве когда она неспособна л етать? Нет, ког-
14 да она несп особна идти по следу. Значит, не так же ли и че­
л овек зл осчастен , не тот, кто неспособен душ и ть л ь во в6 или
о б хва ты ва т ь статуи 7 (вед ь он пришел не обладая от природы
какими-то способностям и для этого), но тот, кто утратил
15 доброж елательность, кто утратил ч естн о сть? В о т его сл ед о ­
вало б, собравш ись, оплакивать: на сколько зол пришел он!
Не того , клянусь Зевсом , кто родился или кто ум ер8, но того ,
кто при жизни имел н есчастье утратить сво е, — не о тц о в­
ск о е, землиш ку, дом иш ко, гостиницу, м олоденьки х рабов
(ве д ь ничто из этого у человека не свое, но все — чуж ое, раб­
ское, подвластное, даваем ое их господами то одним, то дру-
16 гим), но человеческое, те чеканы, имея которые на своем об­
разе мыслей пришел ты, какие и на монетах мы ищем, и если
найдем их, то признаем монеты годными, а если не найдем,
17 то отбрасы ваем . «Чей имеет чекан этот сестерц и й? Т р аян а?9
П одавай. Н ерона? О тбрось прочь, он негодны й, гнилой». В о т
так и зд есь. Какой имеют чекан его м нения? «Кроткий, общ е-

240
ствен н ы й , терпимый, взаим олю бивы й». П одавай, принимаю,
делаю его граж данином , принимаю в соседи , в соплаватели
на корабле. Смотри только, не неронов ли они имею т чекан. 18
Не гн евли вы й ли он, не яростны й ли, не ж алующ ийся ли на
сво ю су д ь б у ? «Е сл и ему вздум ается, он колотит по гол ове
каж дого вс т р е ч н о го » 10. Т ак что же ты говорил, что он чело- 19
век ? Д а разве просто по внеш нем у ви ду суд ят о чем бы то ни
было из су щ еству ю щ его ? А то тогд а говори, что и сделанное
из во ска яблоко есть яблоко. О но и запах долж но иметь и 20
вк у с. В н еш н его очертания недостаточно. С ледовател ьно, и
для того , чтобы бы ть человеком , недостаточно носа и глаз, но
нуж но мнения иметь чел овечески е. Э тот не внем лет разум у, 21
он не понимает, когда его опровергаю т, — это осел. У этого
ом ертвела со вестл и во сть, — это негодны й, всё, только не ч е­
ловек. Э тот ищет, кого бы повстречать, чтобы л ягн уть или
ук у си ть, — так что это даж е не баран или осел, но какой-то
дикий зверь.
— Т ак что же, ты хочеш ь, чтобы меня презирали? — К то? 22
Знаю щ ие? И как это знаю щ ие стан ут презирать кроткого, со ­
вестл и во го ? Или незнаю щ ие? Какое тебе дело? В е д ь ни о д ­
ном у владею щ ем у каким -то и скусством нет дела до н е­
владею щ и х им. — Но они тем более б у д у т п реследовать ме- 23
ня. — Что ты имееш ь в ви ду под этим «м ен я»? М ож ет ли кто-
ни будь повредить твоей сво б о д е воли или помеш ать ей поль­
зоваться возникаю щ им и представлениям и так, как она по
своей природе рож дена? — Нет. — Т ак что же ты ещ е впада- 24
еш ь в см ятени е и хочеш ь вы к азы вать себя страш ливы м ? Р аз­
ве не вы й деш ь ты на середи ну провозглаш ать о том , что ты
ж ивеш ь в мире со всем и лю дьм и, что бы они ни делали, и,
сам ое больш ее, см ееш ься над всем и теми, кто дум ает, что
вредит те б е? «Э ти рабские су щ ества не знаю т, ни кто я, ни
гд е мое благо и зло: нет им д оступ а к м оем у».
В о т так и жители хорош о укрепленного города см ею тся 25
над осаж даю щ им и: «Н у что они хл оп очут понапрасну? С тена
наш а надеж на, съ е стн ы х припасов у нас на очень м ного вр е­
мени, вообщ е во всем мы п одгото влены ». В о т что д елает го- 26
род хорош о укрепленны м и недоступны м для захвата, а душ у
ч е л о в е к а — не что иное, как мнения. В самом деле, какая
стен а так мощ на, или какое тело так неукротим о, или какое
им ущ ество так недоступ но для отнятия, или какой почет так
ограж ден от злоум ы ш лений? В с е п овсю д у см ертно, л егко 27
доступ н о для захвата, и тот, кто придает какое бы то ни было
значени е чем у бы то ни было из этого, соверш енно неизбеж ­
но долж ен впадать в см ятение, отчаи ваться, страш иться, со ­
круш аться, стрем ления иметь не достигаю щ им и своей цели,
избегания иметь терпящими неудачу. И мы ещ е не хотим 28

241
 еди нственны й данный нам надеж ный оплот д елать хорош о
укр еп ленны м ? И не хотим , отступ и в от см ертного и р абско­
го, усердны м и трудами доби ваться бессм ер тн ого и по приро­
де сво б о д н о го ? И не памятуем о том, что это не один д р у го ­
му причиняет вред и приносит пользу, но м нение о каждом
из в сего этого, и что именно это и есть причиняющ ее вред,
это и есть разруш ительное, это и есть спор, это и есть меж до-
29 усоби ца, это и есть вой на? Э теокла и П олиника11 сделало вра­
гами д р уг друга не что иное, как это, мнение о тирании, м не­
ние об изгнании, что одно — предельное из зол, а д р уго е —
30 величайш ее из благ. А такова природа всякого: доби ваться
блага, избегать зла; того , кто лиш ает блага и ввер гает в про­
тивополож ное, счи тать врагом , злоум ы ш ленником , бу дь то
31 брат, бу дь то сы н, будь то отец. В е д ь роднее блага нет ни че­
го. С тало бы ть, если все это есть благо и зло, то ни отец с ы ­
новьям не д р уг, ни брат брату, а все п овсю ду полно вр аго в,
32 злоум ы ш ленников, изветчиков. Если же только сво б о д а воли,
какой она долж на бы ть, есть благо, и только свобод а воли,
какой она не долж на бы ть, есть зло, то где ту т ещ е спор, где
брань? По поводу чего ? По поводу того , что не им еет ника­
кого отнош ения к нам? С кем ? С незнаю щ ими, с злоп олуч­
ными, с заблуж даю щ имися в самом важном.
33 О б этом памятуя, жил Сократ у себя дома терпимо отн о­
ся сь к сварливейш ей жене, к вздорном у с ы н у 12. В самом деле,
сварливой в отнош ении к чем у была она? Чтобы вы п лески ­
вать воду ему на голову, сколько ей угодн о, чтобы растоптать
леп еш ку13. И какое это имеет отнош ение ко мне, если я приму
34 м нение, что все это не имеет отнош ения ко м не? А это — мое
дело, и ни тиран не помеш ает мне в этой моей воле, ни хозя­
ин, ни м ногие вм есте одном у, ни сильный слабом у: ведь это
35 дано богом каж дому как неподвластное помехам. В о т эти
мнения делаю т в дом е друж бу, в городе единодуш ие, среди
народов мир, по отнош ению к богу благодарным , п овсю ду
см ело уверенны м , когда дело касается всего чуж ого, ничего
36 не стоящ его. Но написать и прочитать обо всем этом и п охва­
лить читаем ое мы в состоянии, а убедиться во всем этом —
37 ничуть. В о т потому-то сказанное по поводу лакедем онян:
В своем-то доме — львы, в Эфесе — лисы вмиг14
и к нам подойдет: в ш коле — л ьвы , а вне ш колы — лисы .

6. Против мучащихся от того, что их жалеют

1 — Я огор чаю сь, — говорит, — когда меня ж алею т. — Т ак
тво е ли это дело, что тебя ж алею т, или это дело ж алею щ их?
Ну а от тебя ли зависит прекратить это? — О т меня, если я бу-

242
ду показывать им себя не заслуживающим ж алости1. — А с у ­
щ еству ет ли уж е у тебя основани е для этого, не бы ть за сл у­
живающ им ж алости, или не су щ еству е т? — Я -то дум аю , что
су щ еству е т. Но они-то не за то ж алею т, за что, если уж ж а­
леть, стоило бы, за соверш аем ы е ош ибки, но за б едн о сть, не-
заним ание долж ностей, болезни, смерти и том у подобное. —
Т ак убеж дать ли ты приготовился толпу в том , будто ничто
из этого не есть зло, но можно и бедном у, и незаним аю щ ем у
долж ностей, и лиш енном у граж данских прав бы ть сч астл и ­
вы м , или п оказы вать себя перед ней богаты м и занимающ им
долж н ости ? В е д ь это второе сво й ствен н о бахвал у , п устом у,
ни кчем ном у. И смотри, с помощ ью каких ср ед ств приш лось
бы о сущ ествл ять это притворство: ты долж ен будеш ь нанять
м олоденьки х рабов2, приобрести нем ного серебряной у тва -
ришки, причем вы ставл ять ее на видном м есте, если возм ож ­
но, все ту же сам ую , пы таясь делать незам етны м , что это та
же самая, бл и стател ьны е плащишки и все прочее для пыш ­
ности, производить ви дим ость человека, почитаем ого ви д­
ными лю дьм и, пы таться обедать у них или, во всяком сл учае,
производить впечатлени е, что обедаеш ь, да и отн оси тельно
тела прибегать к кое-каким подделкам , чтобы казаться бл аго­
образнее и благороднее, чем в дей стви тел ьности . В о т к каким
ухищ рениям долж ен ты прибегать, если хочеш ь идти по вто ­
рому пути, для то го чтобы тебя не жалели. А первый путь и
тщ етен и д о л о г — браться сделать то сам ое, чего Зевс не
см о г сделать: уб ед и ть всех лю дей, в чем заклю чается благо и
зло. Да разве дано тебе это? Только то тебе дано: убедить са ­
мого себя. И пока еще ты не убедил. И ты еще, у меня, сейчас
береш ься убеж дать др уги х? И кто столько времени бы вает с
тобой, сколько сам ты с собой? А кто обладает такой силой
убедительности для тебя в том, чтобы убедить, какою облада­
еш ь сам ты для себя? А кто доброж елательнее и ближе к тебе,
чем сам ты к себе? Так как же ты пока еще не убедил сам ого
себя научиться этом у? С ейчас у тебя разве не перевернуто то, к
чем у ты усердно устремлен и чему учи ш ься3, так чтобы бы ть
неподвластны м печалям, невозмутимым, неподвластным ун и­
жениям, свободны м ? Так разве не слышал ты о том, что ко
всем у этому ведет единственны й путь: оставить все независя­
щее от свободы воли, отступить от этого, признать это чужим?
К какому же виду относится то, что другой принял такое-то
мнение о тебе? — К виду независящ его от свободы воли. —
С ледовательно, это не имеет никакого отношения к тебе? —
Н и к а к о го .— Так ты, терзаясь от этого и впадая в смятение,
ещ е мнишь, что убедился, в чем заклю чается благо и зло?
Т ак вот не хочеш ь ли ты , о стави в всех д р уги х, стать са ­
мому себе и учеником и учи телем ? «Д р уги е п усть см отрят

243
 сами, целесообразно ли для них пребы вать в состоянии н есо ­
ответстви я с природой, а для меня никого нет ближе, чем я.
12 Т ак что же это значит, что рассуж дения ф илософ ов я слуш ал
и со глаш аю сь с ними, а на деле мне ни чуть не стало л егч е ?
Неужели я такой неодаренны й? Да ведь во всем остальном ,
чем у я хотел учи ться, я оказался не таким уж неодаренны м ,
но и грам оте бы стро научился, и борьбе, и геометрии, и св е-
13 дёни ю си ллоги зм ов к схем ам . Т ак неужели не убедило меня
это ф илософ ское учен и е? Д а ведь я не иное что-то одобрил
так с сам ого начала, не иное что-то выбрал, и сей час я читаю
об этом, слуш аю об этом, пишу об этом. И ного не нашли мы
14 до си х пор учения си льнее этого. Т ак чего же мне недо стает?
М ож ет бы ть, не устранены противополож ные м нения? М о­
ж ет бы ть, сами принятые мной мнения не укреплены упраж ­
нениями и не приучены сталки ваться с делами, но как брен­
ны е досп ехи , лежащ ие рядом, рж авею т и даж е облечь собой
15 меня не м огут? М еж ду тем ни в борьбе, ни в писании или
чтении я не д о во л ьст ву ю сь тем, чтобы научиться, но так и
сяк поворачиваю предлагаемы е рассуж дения, со ставл яю д р у­
гие слож ны е, и точно так же — изменяю щ иеся рассуж дения.
16 А что касается необходи м ы х правил, исходя из которы х
можно стать неподвластны м печалям, неп одвластны м стра­
хам , неподверж енны м страстям , неподвластны м пом ехам,
свобод н ы м , в них я не упраж няю сь и не зани м аю сь надлеж а-
17 щим по ним приучением себя. И мне ещ е до того , что скаж ут
обо мне други е, покаж усь ли я им достойны м , покаж усь ли
сч астл и вы м ?»
18 Н есчастны й , не хочеш ь ли ты см отреть, что сам ты го во ­
ришь о се б е? каким сам каж еш ься себ е? каким в принятии
мнений, каким в своем стрем лении, каким в своем избегании,
каким в влечении, п одготовке, намерении, в с е х остал ьн ы х
ч ел о вечески х д ел ах? Но тебе до того , ж алею т ли тебя дру-
19 г и е ? — Д а, но меня незаслуж енно ж алеют. — Значит, ты от
этого м учи ш ься? А тот-то, кто м учится, ж алок? — Да. — Т ак
как же ещ е тебя незаслуж енно ж алею т? В е д ь самими стр ад а­
ниями, которы е ты испы ты ваеш ь по поводу ж алости, ты сам
20 делаеш ь себя заслуж иваю щ им того , чтобы тебя жалели. Что
же говорит А нтисф ей? Т ы ни когда не слы ш ал? «Э то царский
21 удел, Кир, бы ть доброполучны м , а сл ы ть злоп олучн ы м »4. Г о ­
л ова у меня здорова, и все дум аю т, что у меня головная боль.
Что мне до то го ? У меня нет лихорадки, и мне со бол езн ую т
как болею щ ем у лихорадкой: «Б едн яга, столько врем ени у
тебя не проходит л и хор адка!» Го вор ю и я, приняв мрачный
вид: «Д а, дей стви тел ьно м ного уж е врем ени, как мне пло­
хо » . — «Ч то же б у д ет?» — «К ак богу б у д ет у го д н о » . И в то
22 же время подсм еи ваю сь над сочувствую щ и м и мне. Т а к что

244
же м еш ает подобном у отнош ению и зд есь? Я беден, но у м е­
ня правильное м нение о бедности . Т ак что же мне до того ,
ж алею т ли меня за б е д н о сть? Я не занимаю долж ностей, а
др уги е заним аю т. Но какое долж но принять м нение, такое я и
принял о занимании и незанимании долж ностей. Ж алею щ ие 23
меня п усть см отрят сами, а я и не голоден, и не ж аж ду, и не
м ерзну, но в силу чего сами они голодны или ж аж дут, они
дум аю т, что в силу то го же — и я. Т ак что же мне с ними д е ­
л ать? По всем у св е ту провозглаш ать и говори ть: «Н е заблуж ­
дай тесь, лю ди, мне хорош о. Я не обращ аю внимания ни на
бедн о сть, ни на незанимание долж ностей, словом , ни на что
иное, кроме прави льны х мнений. Они у меня неп одвластны
пом ехам , больш е ничем я не о заб очен »? Д а что это за бол- 24
товн я! К ак это ещ е мнения у меня правильны е, если для меня
н едо стато чн о бы ть тем , кто я есть, но меня вол н ует то, кем я
каж усь?
— Но други е д о сти гн у т больш его и б у д у т предпочи- 25
таем ы . — Т а к что же разум нее, чем когда у серьезно зан яты х
чем -то есть преим ущ ество в том , чем они серьезно заняты ?
О ни серьезно заняты долж ностям и, т ы — мнениями, они —
б о гатство м , ты — пользованием представлениям и. Смотри, в 26
том ли у них перед тобой преим ущ ество, чем ты серьезно
занят, а они пренебрегаю т: более ли со о тве тств у ю т природ­
ным мерилам их согласи я, более ли, чем твои , не терпят н е­
усп ех о в их стрем ления, более ли, чем твои , не терпят неудач
их избегания, более ли, чем ты , до сти гаю т они ж еланной це­
ли в намерении, в зам ы сле, в влечении, со блю даю т ли они
подобаю щ ее как муж ья, как сы н овья, как родители и так д а ­
лее в со о тветстви и со всем и остальны м и названиями о тн о­
шений. А если заним аю т долж ности они, то не хочеш ь ли ты 27
ск азать сам ом у себе правду, что ты ни чего ради этого не д е­
лаеш ь, а они делаю т все, а соверш енно неразум но, чтобы за­
ботящ ем уся о чем -то д о ставал о сь меньш е, чем пренебре­
гаю щ ем у этим? — Но п оскольку забо чусь о правильны х 28
м нениях я, то разум нее, чтобы правил5 я. — В том , о чем ты
заботиш ься, — в м нениях. А в том , о чем други е больш е тебя
заботятся, уступ ай им. Э то как если бы ты , оттого что мнения
у тебя правильны е, считал, что в стрельбе из л ука ты вправе
п реусп евать больш е л учн и ков, или в кузнечн ом деле —
больш е кузнец ов. Так о ставь серьезное занятие мнениями и 29
занимайся тем, что ты хочеш ь приобрести, и тогда плачь, если
тебе не будет удаваться: ты ведь стоиш ь того, чтобы плакать.
Ну а ты говориш ь, что предаеш ься другом у, заботиш ься о дру- 30
гом. Д а и в народе это правильно говорят, что дело делу рознь.
Д р угой , вста в с р ассветом , ищет, кого ем у из дом а6 31
почти тельно п р и ветствовать, кому сказать л ю безн ость, ком у

245
 послать подарок, как прийтись по нраву плясуну, как очер-
32 нить одного, чтобы тем самым уго ди ть другом у. К огда он
молится, то об этом молится. К огда он соверш ает ж ер тво­
принош ения, то по поводу этого соверш ает ж ертвопринош е­
ния. С лова Пифагора
Сну не дай низойти на свои усталые очи7

33 он сю да применил. « В чем преступил я8 относящ ееся к л ести ?

Что сделал ? Не как свободны й ли, не как благородны й ли?»
И если найдет что-н и буд ь такое, упрекает себя и винит: «Д а и
к чем у тебе было говорить это? Д а разве нельзя бы ло со ­
л гать? Д аж е философы говорят, что ничто не м еш ает ск азать
лож ное9».
34 А ты , если и вправду ни о чем ином не заботиш ься, кроме
пользования, как долж но, представлениям и, сразу же как
встан еш ь на заре, размыш ляй: «Ч его мне н едо стает для н е­
подверж енности страстям ? Ч его — для невозм ути м ости ? Кто
такой я? Бренное тело ли, им ущ ество ли, добрая сл ава ли?
Н ичто из этого. Но — что? Я ж ивое су щ ество , обладаю щ ее
35 разум ом ». К аковы же требования к нем у? В н о в ь и вн о вь об­
дум ы вай все содеянн ое тобой: « В чем преступил я отн о ся­
щ ееся к бл аго д ен стви ю ? Что сделал недр уж ествен н ого или
н еобщ ествен н ого, или недоброж елательного? Какой мною
д о л г не исполнен во всем этом ?»
36 Т ак вот, при таком расхож дении между целями желаний,
делам и, молениями, ты ещ е хочеш ь иметь равн ую долю с
ними в том , чем ты не занят серьезно, а они серьезно заняты ?
37 И ты ещ е уди вляеш ься, если они ж алею т тебя, и д о сад у еш ь?
А они не д о сад у ю т, если ты их жалееш ь. П очем у? Потому
что они убеж дены в том , что д ости гаю т благ, а ты не убеж -
38 ден. П оэтому ты не довол ьствуеш ься своим , но дом огаеш ься
то го , что их, а они д о во л ьствую тся своим и не дом огаю тся
того , что твое. Право же, если бы ты поистине был убеж ден в
том , что в отнош ении благ преуспеваю щ ий это ты , а они со ­
верш енно заблуж даю тся, ты и не думал бы о том , что они
говорят о тебе.

7. О неподвластности страхам
1 Что дел ает тирана внуш аю щ им с т р а х ? — Т ел о хр ан и те­
ли, — говорит, — и их мечи, спальники и не вп ускаю щ и е
2 приходящ их. — Т ак почему же, если дитя приведеш ь к нему,
окруж енном у телохранителям и, дитя не страш ится? Неужели
3 дитя не зам ечает и х? Т ак если кто-то зам ечает телохр ани те­
лей и что у них есть мечи, а именно затем и приходит к нему,
желая ум ереть всл едстви е какого-то обстоятел ьства и ища

246
претерпеть это с л егко стью от руки д р уго го, разве он стр а­
шится телохрани телей ? — Он ведь хо ч ет того , чем они в н у ­
ш аю т страх. — Т ак если кто-то, не во что бы то ни стало же- 4
лая ум ереть или ж ить, но как будет дано, приходит к нем у,
что меш ает ем у приходить без боязни? — Ничто. — Т ак если 5
кто-то так же относи тся и к им ущ еству, как этот к телу, и к
детям , и к ж ене, да и просто под влиянием какого-то безумия
и отчаяния находи тся в таком состоянии, что ему соверш енно
безразлично, иметь все это или не иметь, но, как дети, и г­
рающ ие в чер еп очки ', придаю т значение игре, а к черепочкам
равн одуш ны , так и он ни во что не стави т предметы, а сч и та­
ется с игрой в них и поведением в игре, то какой же ещ е ти ­
ран может внуш ать ему стр ах, или какие телохранители, или
какие их м ечи?
И вот под влиянием безумия кто-то может так относи ться 6
ко всем у этом у, и под влиянием обы чая2 галилеяне3, а под
влиянием разума и д о казательства никто не может постичь,
что б о г создал все в мироздании, и само мироздание цели­
ком — неподвластны м помехам и сам оцелевы м , а части
е г о — для надобностей всел енно й ? Т ак вот все остальн ы е 7
су щ ества лиш ены сп особности понимать его управление, а
обладаю щ ее разумом су щ ество обладает возмож ностям и для
рассм отрения всего этого, и что оно есть часть, и какая-то
именно часть, и что это правильно, чтобы части уступали
вселенной . К том у же, родивш ееся по природе благородны м , 8
наделенны м величием д у ха, свободны м , оно видит, что среди
в сего по отнош ению лично к нему то-то у него н еп одвластно
помехам и зави си т от него, а то-то подвластно помехам и за­
ви си т от д р уги х: неподвластно помехам зависящ ее от с в о ­
боды воли, а подвластно помехам независящ ее от свобод ы
воли. И поэтому, если оно бу дет счи тать свое благо и пользу 9
заклю ченны м и только в этом, неподвластном помехам и за­
висящ ем от него, то будет свободны м , бл агоден ствую щ и м ,
сч астл и вы м , недоступны м для всякого вреда, б у д ет вы со к о го
образа м ы слей, бл агочести вы м , благодарны м за все богу , ни­
когда не ж алую щ имся ни на что, не винящим ни кого, а ес- 10
ли — в относящ ем ся к внеш нем у миру и независящ ем от
свобод ы воли, то оно неизбеж но долж но исп ы ты вать помехи,
и сп ы ты вать препятствия, бы ть в рабстве у имею щ их вл асть
над тем , чем оно дорож ит и чего страш ится, неизбеж но п
долж но бы ть нечести вы м , п оскольку бу дет дум ать, что ем у
причиняется вред богом , и несправедли вы м , п оскольку в с е г ­
да б у д ет притязать на больш ее для себя, неизбеж но долж но
бы ть и низким и м елочным .
Что м еш ает постигш ем у все это ж ить л егко и добропо- 12
корно, всего м огущ его сл учаться ожидая спокойно, а уж е

247
13 сл учи вш ееся перенося? Х о ч еш ь мне бедн ости ? П одавай, и ты
узнаеш ь, что такое бедн ость, наш едш ая для св о его исп олне­
ния прекрасного актера4. Х о чеш ь мне долж ностей? П одавай.
Х о ч еш ь мне незанимания долж ностей? П одавай. Но страда-
14 ний мне хо чеш ь? П одавай и страдания. Но изгнания? К уда
бы я ни отправился, там мне хорош о будет. В е д ь и зд есь не
благодаря м есту было мне хорош о, но благодаря мнениям,
которы е я буду ун оси ть с собой. Никто ведь и не мож ет от­
нять их у меня, но только они и есть мое и неотъем лем ое, и
мне достаточн о того , что они при мне, гд е бы я ни был и что
15 бы я ни делал. — Но вот уже пришло время ум ереть. — Что
ты имееш ь в виду под этим «ум ер еть»? Не изображай это д е ­
ло в траги ческом д у хе , но скажи как есть: « В о т уж е пришло
время этой материи распасться обратно на те первоначала, из
соединения которы х она со стави л ась». И что в этом уж асн о­
го? Что мож ет исчезать в мироздании? Что мож ет возн и кнуть
нового, противоразум ного?
16 Этим внуш ает страх тиран? О т этого каж ется, будто мечи
у телохранителей огром ны е и остры е? Другим это. А у меня
17 рассм отрено обо всем , надо мной никто не имеет власти. Я
отпущ ен на сво б о д у богом , я знаю его указания, уж е никто не
может увести меня в рабство, у меня есть настоящ ий объяви-
18 тель моей свобод ы , настоящ ие судьи. Не над телом ли моим
ты госп оди н? Т ак какое же это цмеет отнош ение ко м не? Не
над бренным ли им ущ еством ? Т ак какое же это имеет отн о­
ш ение ко м не? Не над изгнанием ли или оковам и ? О пять-
таки все это и все бренное тело целиком я ту т же уступ аю
тебе, когда хочеш ь. И спытай надо мной сво ю вл асть, и узн а ­
еш ь, до какого лиш ь предела она у тебя.
19 Т ак кого же ещ е м огу я страш иться? С п альни ков? что
они сделаю т что-то? что ^ е вп устят м еня? Если они найдут,
что я хо ч у войти, п усть не вп ускаю т. — Т ак что же ты при­
ходи ш ь к порогу? — П отому что мне надлеж ит, по-м оем у,
20 пока игра продолж ается, принимать участи е в игре. — Т ак
как же не б ы вает, что тебя не вп у скаю т? — П отому что, если
меня не принимают, я не хо ч у вхо ди ть, но всегд а предпочи­
таю то, что получается. В е д ь я считаю , что то, чего б о г хо ч ет,
лучш е, чем то, чего хо ч у я. Я буду преданным ем у сл уж и те­
лем и сопровож даю щ им 5. У меня еди ны е с ним влечения,
еди ны е с ним стрем ления, словом , еди ны е с ним ж елания. Не
21 вп у скаю т не меня, но влам ы ваю щ ихся. Т а к почему же я не
вл ам ы ваю сь? Д а я знаю , что там внутри ни какого блага не
раздаю т вош едш им. Но когда я слы ш у, что кого-то сч и таю т
счастли вц ем , потому что он в чести у цезаря, я говорю : «Ч то
ем у д о стается ? Т ак разве и м нение, каким оно долж но бы ть?
Провинция. Т ак разве и пользование п оп ечи тельством ?»6 Что

248
мне ещ е п роталки ваться? С уш ены е фиги с орехами разбра- 22
сы в а ю т 7. Д ети хватаю т и дерутся между собой. М уж чины —
нет, они вед ь счи таю т это м елочью . А если черепочки раз­
бр асы вать, то их даж е дети не хватаю т. Провинции раздаю т. 23
П усть дети см отрят сами. Д еньги . П усть дети см отрят сами.
П реторство, ко н сул ьство . П усть р асхваты ваю т дети. П у сть
их прогоняю т от дверей, п усть бью т, п усть они целую т руки
даю щ его, руки его рабов. А для меня это суш еная фига с оре­
хом . Что же, если случай но, когда он бросал, попала мне в 24
складку ф ига? Взял да и съел. Л иш ь настолько и можно оце­
нить ф игу. А чтоб мне наги баться, сб и вать с ног др уго го или
бы ть сбиты м с ног другим , л ьсти ть входящ им 8, этого не стоит
ни фига, ни что бы то ни было др уго е из не-благ, о тн оси тел ь­
но которы х ф илософы убедили меня в том, чтобы они не ка­
зались благами.
Покаж и9 мне мечи телохранителей. «В згл ян и , какие они 25
огром ны е и как остры ». Т ак что же делаю т эти огром ны е и
остры е м ечи? « У б и ваю т». А лихорадка что д ел ает? «Н ичто 26
иное». А черепица что д ел ает? «Н ичто иное». Т ак ты хочеш ь,
чтобы я преклонялся и бл агоговел перед всем этим и ходил
по св ету рабом все го ? Ни в коем сл учае! Но раз я постиг, что 27
рож денное долж но и поги бнуть, чтобы мироздание не о ста ­
навл и валось и не испы ты вало препятствий, мне уж е безраз­
лично, лихорадка ли сделает это или черепица, или воин, но
если ср авни ть, я знаю , что проще и бы стрее сделает это воин.
Т а к когд а я и не страш усь ни чего того , чем тиран мож ет 28
во здей ство вать на меня, и не жажду ни чего того , что он мо­
ж ет п редостави ть, что мне ещ е преклоняться перед ним, что
мне ещ е трепетать перед ним? Что мне страш иться его тел о­
хранителей? Что мне радоваться, если он лю безно поговорит
со мной и примет меня, и р ассказы вать другим , как он п ого­
ворил со м ной? Не С ократ же он, не Д и оген же, чтобы по его 29
п охвале можно было су д и ть обо м не? Не стал же его я нрава
ревностны м п оследователем ? Но соблю дая игру, я прихож у к 30
нему и служ у ем у, до те х пор пока он не велит ни чего гл уп о­
го и несур азного. А если он говорит мне: «О тправляйся за
Л еон том салам и нц ем »10, я говорю ем у: «Ищи д р уго го : я
больш е не играю ». «У вед и е г о » 11. Я сл едую в со ответстви и с 31
игрой. — Но вот тебе гол ову сносят. — А у него сам ого она
вечн о б у д ет держ аться, а у вас, повиную щ ихся ем у? — Но
во т тебя бросят непогребенны м . — Если я — это мертвец, то
меня бросят. А если я отличен от мертвеца, то точней назы ­
вай вещ ь как есть и не стращ ай меня. Детям все это внуш ает 32
страх и несмыслящ им. А если кто, раз придя в ш колу филосо­
фа, не знает, что он сам такое, то он стоит того , чтобы стр а­
ш иться и л ьсти ть тем , кому и преж де12 льстил, — если пока

249
 ещ е он не постиг, что он не плоть, кости и жилы, но поль­
зую щ ееся всем этим, управляю щ ее, понимающ ее п редстав-
33 ления. — Д а, но эти рассуж дения внуш аю т презрение к зако­
нам. — Д а какие более рассуж дения приводят п ользую щ ихся
законами к повиновению им? А зависящ ее от глупца не есть
34 закон. И все же смотри, как они п одготавли ваю т отн оси ться
как долж но и к этим глупцам, поскольку учат не оспаривать
35 у них ни чего, в чем они м огут одолеть нас. Что касается
бренного тела, они учат отступ ать, что касается им ущ ества,
отступ ать, что касается детей, родителей, братьев, все у с т у ­
пать, все оставлять. И склю чение со ставл яю т только мнения,
которы е и по воле Зевса долж ны бы ть исклю чительны м до-
36 стоянием каж дого. Какая ту т противозаконность, какая ту т
гл уп о сть? Г д е ты лучш е и сильнее, там я отступ аю перед то ­
бой. Г д е, напротив, я лучш е, ты уступ ай мне. М не вед ь до
37 этого, а тебе нет. Т еб е до того , чтобы у тебя были мраморные
полы, чтобы тебе прислуживали рабы и отпущ енники, чтобы
носи ть блестящ ую одеж ду, чтобы у тебя было м ного псарей,
38 чтобы у тебя были кифареды, траги чески е актеры. Р азве я
оспариваю у тебя это? Т ак разве до мнений теб е? Разве до
св о его разум а? Р азве знаеш ь ты , из каких частей он состои т,
как соеди нен, какое у него устроение, какие у него сп особ-
39 ности и каковы они и м ен н о?13 Т ак что же ты д осад уеш ь, если
у д р уго го преим ущ ество перед тобой в этом, у того , кто
освоил это? — Но именно это сам ое важ ное. — И кто тебе
меш ает заним аться этим и заботиться об этом? А кто больш е
тебя обесп ечен книгами, д осугом , теми, кто может принести
40 тебе пользу? Т ы только склони сь наконец к этому, удели х о ­
тя бы нем ного времени своей верховной части душ и. Р ас­
смотри, что же она такое у тебя и откуда взялась, она, поль­
зую щ аяся всем остальны м , испы ты ваю щ ая все остальн ое,
41 выбираю щ ая, отвергаю щ ая. А до тех пор, пока ты будеш ь
заним аться всем тем, что относи тся к внеш нем у миру, все то
б у дет у тебя таким, как ни у кого, а она будет у тебя такой,
какой ты хочеш ь ее иметь, — грязной и заброш енной.

8. Против тех, кто поспешно бросается

за обличьем философа
1 Н и когда не хвали те и не порицайте никого на основании
общ его и не пользуйтесь такж е этим как сви д етел ьством вл а­
дения каким -то и скусством или не-владения и скусством . В ы
так и от опром етчивости избавите себя, и вм есте с тем от
2 злонравия. «Э то т м оется поспеш но». Т ак, значит, он дел ает
неправильно? Не непременно. Но что? М оется поспеш но. —
3 Т ак, значит, все делается п р ави л ьн о ?— О тню дь. Но все то,

250
что на основании правильных мнений, — правильно, а все то, .
что на основании негодных, — негодно. А ты, пока не озна­
комишься с мнением, на основании которого кто-то делает
то-то и то-то, и не хвали то дело и не порицай. О мнении же 4
нелегко судить по тому, что относится к внешнему миру.
«Это плотник». Почему? «Он теслом орудует». Ну так что
же? «Это музыкант. Ведь он поет». И что же? «Это философ».
Почему? «В едь он носит потертый плащ и длинные волосы».
А побирающиеся1 что носят? Поэтому, если кто увидит кого- 5
нибудь из них неблагопристойным, сразу начинает говорить:
«В о т философ что делает!» А скорее следовало бы на осно­
вании того, что он неблагопристоен, говорить, что он не фи­
лософ. В едь если общее понятие о философе и его назначе- 6»
ние заключается в том, чтобы носить потертый плащ и длин­
ные волосы, то говорить так было бы правильно, а если ско­
рее в том, чтобы быть непогрешимым, то почему не лишают
его этого названия за неисполнение этого назначения? Так 7
ведь и бывает по отношению ко всем остальным искусствам.
Когда кто увидит неправильно отесывающ его, то не говорит:
«Какая польза в плотничном искусстве? Вот плотники как
делают плохо». Но совсем напротив говорит: «Это не плот­
ник. Ведь он отесывает неправильно». Подобным же обра- 8
зом, если услышит кого-то поющим неправильно, не говорит:
«В о т как поют музыканты!», но скорее: «Это не музыкант».
И только по отношению к философии у них гак: когда уви- 9
дят, что кто-то делает то-то не в соответствии с назначением
философа, то не названия этого лишают его, но, положив, что
он философ, затем на основании самого делаемого приняв
посылку, что он неблагопристоен, заключают, что в занятии
философией нет никакой пользы. Так в чем же причина это- 10
го? В том, что о плотнике общее понятие мы развиваем и о
музыканте, и точно так же обо всех остальных владеющих
тем или иным искусством, а о философе нет, но поскольку
оно у нас смутное и не разобранное до отчетливости, мы су ­
дим только на основании того, что относится к внешнему
миру. И какое вообще искусство овладевается посредством 11
обличья и длинных волос, а не имеет и правил, и предмета, и
цели?
Так что же есть предмет философа? Разве потертый 12
плащ? Нет, — разум. Что — цель? Разве носить потертый
плащ? Нет, — иметь разум правильным. Каковы правила?
Разве это правила о том, как борода делается большой или
волосы густыми? Нет, скорее те, о которых говорит Зенон, —
познать составны е части разума, какова именно каждая из
них и как приспособлены они друг к другу2, и все выте­
кающие из этого следствия.

251
13 Т ак не хочеш ь ли ты посмотреть сначала, в неблагопри­
стойности ли его со стои т исполнение им этого назначения, и
во т то гд а обви нять это занятие? А то, когда сам ты скром ен,
ты по том у, что он делает, по-твоем у, неправильно, го в о ­
ришь: «Смотри на ф илософ а» (буд то пристало назы вать д е ­
л аю щ его такое ф илософ ом !), или: «Э то ф илософ », а «С мотри
на плотника» не говориш ь, когда узнаеш ь, что какой -то
плотник п релю бодействует, или увидиш ь, что чр евоуго дн и -
14 чает, и «С мотри на м узы канта» не говориш ь. В о т так в какой-
то мере осознаеш ь и сам ты назначение ф илософа, однако
путано и см утно от нерадивости.
15 Но и сами так назы ваем ы е философы гонятся за этим д е ­
лом на основани и общ его: как только н аден ут потертый плащ
16 и отп устят бороду, говорят: «Я ф илософ ». А никто не скаж ет:
«Я м узы кант», если купит плектр и кифару, и не скаж ет: «Я
кузнец », если наденет вой лочную ш апку и передник, нет, об ­
личье сообразуется с и скусство м , а название получаю т на
17 основани и и скусства, не на основании обличья. Поэтому
прекрасно говорил Э вф рат:3 «Д ол го я старался ск р ы вать, что
зани м аю сь философией, и было это, — говорит он, — мне на
пользу. В е д ь прежде в сего я знал, что все то, что я делал пра­
ви льно, я делал не ради зрителей, но ради сам ого себя: для
сам ого себя ел я правильно, хранил сдерж анн ость во взгляде,
18 в хо д ьб е, все — для сам ого себя и для бога. Затем, как борол­
ся я один, так и подвергался опасности я один: ни из-за како­
го м оего д ей стви я, п осты дного или неподобаю щ его, не под­
вер гал о сь опасности дело философии, и я не причинял вреда
19 толпе, соверш ая ош ибки как философ. П оэтому не знавш ие
м оего намерения уди вляли сь, как это я, проводя ж изнь в об­
щении со всем и философами, сам не зани м аю сь философией.
20 И какое ту т зло, если в том , что я делал, признавали ф илосо­
фа, а в оп ознавательны х знаках — нет?»
Т ы смотри, как я ем, как пью, как сплю , как вы держ иваю ,
как воздерж и ваю сь, как оказы ваю со дей стви е, как пользую сь
стрем лением , как избеганием , как соблю даю отнош ения,
природные или приобретенные, незапятнанно и неп одвласт-
21 но препятствиям. Пб этому суди обо мне, если ты можеш ь. А
если ты так гл у х и слеп, что даже Геф еста не будеш ь сч и тать
прекрасным кузнецом , если не увидиш ь на его гол ове вой ­
лочной шапки, то какое ту т зло бы ть неузнанны м таким гл у ­
пым су д ьей ?
22 В о т так о ставался нераспознанны м для б ол ьш и нства л ю ­
дей С ократ, и они обращ ались к нему с просьбой п редста-
23 ви ть их ф илософ ам 4. Т ак разве он возм ущ ался, как мы, и го ­
ворил: «А я, п о-твоем у, не ф и л о со ф ?!»? Н ет, он водил и
представлял, д о в о л ьст ву я сь одним, тем , что он ф илософ , а

252
такж е р ад уя сь том у, что, не сл ы вя им, он не терзается. Он
вед ь пам ятовал о своем деле. В чем со сто и т дело д оброде- 24
тел ьн о го чел о век а? И м еть м ного у ч ен и к о в? О тн ю д ь. С е ­
рьезно заняты е этим п усть см отрят сами. Или вд а ва ться в
тр у д н ы е правила? И что касается их, д р уги е п усть см отрят
сам и. Т ак гд е же сам он и был кем -то и хотел б ы ть? Там , гд е 25
вред и польза. «Е сл и м не кто-то, — гово р и т он, — мож ет
причинить вред, значит, я зани м аю сь пусты м делом . Е сли я
ж ду, чтобы д ругой принес мне пользу, значит, я ничто. Х о ч у
то го -то , и не п ол учается, — значит, я н есч астн ы й ». В о т на 26
какое ристалищ е вы зы вал он вся ко го , кто бы то ни бы л, и,
д ум аю , он не отступи л бы ни перед кем. Что вы дум аете, —
во всеусл ы ш ан и е говоря: « Я такой в о т » ? Ни в коем сл учае!
Но б ы в таким вот. В е д ь , напротив, это св о й ствен н о глуп ц у и 27
б а хва л у : « Я неп одверж ен страстям и невозм утим . Д а не б у ­
д ет вам н евед ом о, о лю ди, что, то гд а как вы м еч е тесь5 и во л ­
н у ете сь по п ово ду ни чего не стоящ его, один я избавился от
вся к о го см ятени я». В о т так тебе недо стато чн о не стр ад ать 28
никаким н еду го м , если не провозгласиш ь: «П ридите все
страдаю щ ие подагрой, страдаю щ ие гол овной болью , стр а­
даю щ ие л ихор адкой, хром ы е, слеп ы е, и посм отрите на меня,
и сц ели вш егося от вся к о го страдани я»? Э то б ессм ы сл ен н о и 29
н есн о сн о . Р азве тол ько если ты можеш ь, как А склепий, т о т ­
час у к азать сп особ лечения, благодаря котором у то тч а с ст а ­
нут неболею щ им и и они тож е, и для этого приводиш ь при­
мером св о е исцеление.
В е д ь примерно таким может бы ть киник, удостоенн ы й 30
скипетра и венца от З евса и говорящ ий: «Для то го чтобы вы
увидели, о лю ди, что вы ищ ете сч астье и невозм ути м ость не
там , где они есть, но там, гд е их нет, вот я послан богом вам 31
примером, не имея ни им ущ ества, ни дома, ни ж ены, ни д е ­
тей, ни даж е постели, ни хи тона, ни утвари, — и посмотрите,
как я здоров. И спы тайте меня, и если увидите, что я н евозм у­
тим, послуш айте, какими средствам и я излечился». Это вед ь 32
уж е и чел овеколю би во и благородно. Но см отрите, чье это
дело: Зевса или того , кого он посчитает достойны м этого
служ ения, чтобы тот ни когда не обнаруж ивал перед толпой
ни чего, чем сам сделал бы недействи тельны м сво е св и д е­
т ел ьство , с которым вы ступ ает в п ол ьзу'добр одетел и и в ы ­
ступ ает против в сего отн осящ егося к внеш нем у миру,
Нй побледнел чтобы в лике прекрасном, ни слезы
Чтобы с ланит утирал6.

И не тол ько это, но и чтобы не тосковал ни по чем у или 33

изны вал в жажде, по чел о веку ли или м есту, или образу жиз­
ни, как дети по ви ноградной поре или каникулам, чтобы по-

253
 в сю д у был порядочным благодаря со вести , как все о стальн ы е
благодаря стенам , дверям и привратникам.
34 А в действительности, просто только испытав побуж дение
к философии, как страдающ ие желудком к какой-нибудь еде, к
которой вскоре п очувствую т отвращ ение, тотчас — к скипет­
ру, к царской власти. О тпустил длинные волосы , надел потер­
тый плащ, обнажает напоказ плечо, бранится с встречным и, и
35 если увидит кого-ни будь в пенуле7, бранится с ним. Человек,
ты сначала пройди суровую закалку. Посмотри на свое вл ече­
ние, не влечение ли это страдаю щ его ж елудком или берем ен­
ной женщины с ее странными прихотями. Постарайся прежде
всего, чтобы не знали, кто ты : для сам ого себя занимайся фи-
36 лософией некоторое время. В о т так рождается плод: семя
должно какое-то время быть зарытым, бы ть сокрыты м, посте­
пенно идти в рост, для того чтобы оно дало плод. А если до
того, как пустить колено, оно вы п устит соцветие, то оно бес-
37 плодно, оно из А дони сова сада8. В о т такое и ты растеньице: ты
зацвел бы стрее, чем следует, зима сгуби т тебя жгучим моро-
38 зом. Посмотри, что говорят земледельцы по поводу семян,
когда преждевременно потеплеет. Они беспокоятся о том, что
семена м огут буйно произрасти, потом хватит их раз мороз — и
39 они не устоят. Смотри и ты, человек. Ты буйно произрос, бро­
сился за бренной славой преждевременно. Тебе кажется, будто
ты кто-то, глупец из глупцов. Ты померзнешь, а скорее померз
уже в корне снизу, сверху же у тебя немного еще цветет, и по-
40 этому тебе кажется, будто ты еще живеш ь и процветаеш ь. Дай
нам-то созреть в соответствии с природой. Что ты раздеваеш ь
нас, что понуж даеш ь? М ы пока еще не можем перенести воз­
д ух. П озволь пойти в рост корню, потом первое пустить коле­
но, потом второе, потом третье9, и вот тогда плод со всей силой
проявит свою природу, даже если я не хочу этого.
41 В самом деле, кто, вынаш иваю щ ий в себе такие мнения и
исполненны й ими, не со знает своей подготовленн ости и не
42 влечется к со о тветствен н ы м делам ? Бы к, вот, осозн ает свою
природу и п одгото вленность, когда появится какой -ни будь
зверь, и не дож идается побудителя, и собака тож е, когда уви -
43 дит какое-ни будь дикое ж ивотное. А я, если у меня будет
п од гото вл ен н ость добродетел ьного человека, разве стан у
ж дать, чтобы ты подготовил меня к свой ствен н ы м ем у д е ­
лам ? О днако пока ещ е у меня ее нет, поверь мне. Т ак что же
ты хочеш ь, чтобы я посох преж девременно, как сам ты за со х?

9. С впавшим в бесстыдство
1 К огда увидиш ь др уго го занимающ им долж н ость, проти­
воп о ставь этом у, что у тебя есть то, что ты не нуж даеш ься в

254
должности. Когда увидишь другого богатым, посмотри, что
есть у тебя вместо этого. Ведь если у тебя нет ничего вместо
этого, значит, ты несчастный. А если у тебя есть то, что ты не
нуждаешься в богатстве, знай, что у тебя есть больше и
стоящее гораздо больше. У другого — жена красивая, у те­
бя — то, что ты не жаждешь красивой жены. В сего этого, по-
твоему, мало? Да сколько дали бы сами эти богатые и зани­
мающие должности, и живущие с красивыми женами за то,
чтобы быть в состоянии пренебрегать богатством и должно­
стями, и самими этими женами, — всем тем, что они любят и
чего достигают! Разве ты не знаешь, что такое жажда стра­
дающего лихорадкой? Она совсем не такая, как жажда здоро­
вого. Тот выпьет воды, и жажда у него утолена, а этот лишь
ненадолго почувствует утоление, — его начинает тошнить,
жажда его превращает воду в желчь, его рвет, у него рези, он
испытывает жажду еще сильнее. В от что такое иметь жажду
и быть богатым, иметь жажду и занимать должности, иметь
жажду и спать с красавицей. С этим сопряжены ревность,
страх лишиться, постыдные слова, постыдные помыслы, дела
неблагопристойные. .
— Да что я, — говорит, — теряю? — Человек, вначале ты
был совестливый, и вот теперь — уже нет. Ничего ты не по­
терял? Вместо Хрисиппа и Зенона ты Аристида читаешь и
Э вен а1. Ничего ты не потерял? Вместо Сократа и Диогена ты
уже восхищаешься тем, кто может совратить и соблазнить
больше женщин. Ты хочешь быть красивым, и изощряешься
в этом, поскольку ты не красивый, и хочешь щеголять
блистательной одеждой, чтобы привлекать внимание жен­
щин, и если тебе удастся раздобыть благовоньица, ты почи­
таешь себя счастливцем. А прежде ты и не помышлял ни о
чем этом, но о том, где пристойное слово, мужчина достой­
ный, помысел благородный. В от потому-то ты спал как муж­
чина, появлялся как мужчина, одежду носил мужскую, разго­
воры вел подобающие добродетельному мужчине. И после
этого ты мне говоришь: «Я ничего не потерял»? Вот так лю ­
ди ничего, кроме монетки, не теряют? Совесть разве не теря­
ется, пристойность не теряется? Или теряющий это не может
потерпеть ущерб? Конечно, может быть, ты всякую такую
потерю уже не считаешь ущербом. А было когда-то время,
когда ты только ее считал и ущербом и вредом, когда ты бес­
покоился о том, как бы кто не сбил тебя с этих слов и дел.
Вот, ты сбит никем иным, а самим собой. Поборись с со­
бой, отними себя для пристойности, для совести, для сво­
боды. Если бы тебе говорили обо мне, положим, вот это, что
кто-то принуждает меня прелюбодействовать, одежду носить
такую, умащаться, разве ты не пошел бы и не расправился

255
 со б ствен н о р учн о с этим человеком , который так- глум ится
13 надо м ной? Ну так не хочеш ь ли ты помочь сам ом у себ е? И
н асколько л егче эта помощ ь! Не убить кого-то долж ен ты , не
заковать, не оскорбить, не на площ адь выйти, но поговорить
с самим собой, тем , который в особенности мож ет поддаться
твоем у убеж дени ю , для которого убеди тельн ее тебя нет ни-
14 кого. И прежде всего осуди все делаем ое тобой, затем , о с у ­
ди в, не отчаивайся в себе, и п усть с тобой не бу дет так, как
бы вает с неблагородны м и лю дьм и, которые, поддавш ись раз,
сдаю тся полностью , и их ун оси т, как течени ем , но усвой пра-
15 вило учителей гим настики. М альчик упал. « В с т а н ь ,— гово -
16 рит, — и борись сн ова, пока не окрепнеш ь». В о т так п усть и
у тебя будет. Знай ведь, что нет ничего податливее чел о ве­
ческой душ и. Нуж но захотеть, и вот получилось: вот она ис­
правлена. Как стоит сн о ва задремать, и вот она потеряна.
17 В е д ь и потеря и помощ ь — внутри нас. — Ну а какое в этом
для меня бл аго? — Д а какое ищешь ты больш е этого? Из б е с­
сты д н о го ты станеш ь со вестли вы м , из непорядочного поря­
д очны м , из б есч естн о го честны м , из распущ енного скром -
18 ным. Если ты ищешь какие-то иные блага больш е этих, делай
что делаеш ь: даж е из бо го в никто уж е не мож ет спасти тебя.

10. Чем следует пренебрегать и чему придавать значение

1 Затруднение у всех лю дей возникает в том , что относи тся
к внеш нем у миру, б езвы хо д н о сть — в том, что относи тся к
внеш нем у миру. «Ч то мне делить? Как произойдет? Как по-
2 л учи тся? Не сл учи ло сь бы то го -то да т о го -т о !» В с е это сл ова
лю дей, заняты х тем , что не зави си т от свобод ы воли. В самом
д еле, кто говорит: «К ак бы мне не соглаш аться с лож ны м ?
3 Как бы мне не о твер гн у ть и сти н ное?»? Если окаж ется такой
одаренны й, чтобы беспокоиться обо всем этом, я напомню
ем у: «Ч то ты беспокои ш ься? Это от тебя зависит. Б удь о сто ­
рожен: прежде чем не приложишь природную мерку, не сп е-
4 ши со глаш аться». Или вот, если он беспокоится о стрем ле­
нии, как бы оно не оказалось не достигаю щ им своей цели и
терпящим неусп ех, об избегании, как бы оно не оказалось
5 терпящим н еудачу, прежде всего я поцелую его за то, что он,
о стави в все то, что вол нует остал ьн ы х, и их страхи, заботится
6 о сво и х д ел ах, где он есть он сам , затем скаж у ем у: «Е сл и ты
не хочеш ь в своем стремлении терпеть неусп ех и в своем из­
бегании терпеть неудачу, не стрем ись ни к чем у чуж ом у, не
избегай ничего незави сящ его от тебя. А иначе ты неизбеж но
7 долж ен и терпеть н еусп ех и терпеть неудачу. Какое ту т за­
труднени е? Где ту т имеют место эти „Как произойдет?” и „Как
получится?” и „Не случилось бы того-то или то го -то !”?»

256
 Ну вот разве предстоящ ий исход не есть то, что не зави- 8
сит от свобод ы воли? — Да. — А сущ н ость блага и зла за­
клю чается в том, что зави си т от свободы воли? — Да. — Так,
значит, в твоей возмож ности пользоваться всяким получи в­
шимся исходом в со ответстви и с природой? Разве кто-н и будь
может помеш ать т е б е ? — Н и к т о .— Т ак больш е не говори 9
мне: «К ак произойдет?» В ед ь как бы ни произошло, ты отн е­
сеш ься к этому правильно, и получивш ийся исход будет для
тебя преуспеянием . А то кем был бы Геракл, если бы гово - 10
рил: «К ак бы не появился передо мной огромный лев, да о г­
ромный вепрь, да звероподобны е л ю д и !»? Да что тебе до то ­
го? Если появится огромны й вепрь, ты соверш иш ь более в е ­
ликий подвиг, если злодеи, избавиш ь св ет от зол. — Т ак если 11
я ум ру т о г д а ? — Ум реш ь добродетельны м человеком , с о ­
вершая благородное дело. В е д ь поскольку см ерть неминуем а,
неизбеж но оказаться засти гн уты м ею за каким бы то ни было
делом : или при занятии земледелием , или при занятии в ск а ­
пыванием, или при занятии торговлей, или при исполнении
долж ности консула, или при несварении, или при поносе. Т ак 12
за каким делом хочеш ь оказаться застигнуты м см ертью ты ? Я
лично — за каким бы то ни было делом человечески м , бл аго­
творны м , общ еполезны м , благородны м . А если я не м огу 13
оказаться засти гн уты м за такими великими делами, то хотя
бы занятым тем , что неподвластно помехам, тем, что дано:
исправляющ им себя, соверш енствую щ и м сп особн ость поль­
зоваться представлениям и, усер дно добиваю щ им ся непод­
верж енности страстям , воздаю щ им каждому отнош ению
сво е; если я так преуспею в этом, — то и приступивш им к
третьем у вопросу, вопросу, касаю щ ем уся непоколебимости в
су ж д ен и я х1.
Если см ерть застанет меня за этим, то мне достаточно, ес- 14
ли я см о гу , воздев руки к богу, сказать: «Тем и возм ож ностя­
ми, которы е я получил от тебя для осознания тво его уп р авле­
ния и следования ем у, я не пренебрег. Л ично я не осрамил
тебя. Посм отри, как я пользовался чувствам и , посмотри, как 15
общими понятиями. Ж аловался ли я когд а-ни буд ь на тебя,
был ли недоволен чем бы то ни было происходивш им или
хотел, чтобы произошло иначе, нарушал ли отнош ения? Я 16
благодарен тебе за то, что ты породил меня, за все то, что ты
дал мне. С колько пользовался я твоим , мне д остаточн о.
Возьм и это обратно и назначь на какое хочеш ь м есто. Твоим
ведь было все, ты мне дал это». Разве уйти в таком состоянии 17
недостаточно? И какая жизнь лучш е или пристойнее жизни
находящ егося в таком состоянии, а какая развязка счастливее?
А чтобы добиться этого, нуж но принять не мало и не пре- 18
усп еть в не малом. Ты не можеш ь и консульства хотеть и это­

9 Беседы Эпиктета 257

го, и землевладением быть серьезно занятым и этим, и о мо­
лоденьких рабах заботиться и о самом себе. Но если ты хо­
чешь чего-то чужого, твое — потеряно. Такова природа этого
дела: даром ничего не бывает. И что удивительного? Если ты
хочешь стать консулом, то ты должен ночей не спать, носить­
ся в беготне, целовать руки, томиться у чужих порогов, мно­
гое говорить, а многое и делать недостойное свободного, по­
дарки посылать многим, гостинцы каждый день некоторым. И
что получается? Двенадцать связок прутьев2, трижды или че­
тырежды восседать на председательском возвышении, давать
цирковые игры, делать раздачи. Или пусть кто-нибудь пока­
жет мне, что, кроме этого. Так ради неподверженности страс­
тям, ради невозмутимости, ради того, чтобы спать, когда
спишь, бодрствовать, когда бодрствуешь, не страшиться ниче­
го, не беспокоиться ни о чем, ты нисколько не хочешь потра­
тить, нисколько потрудиться? Но если у тебя, занятого этим,
что-то окажется потеряно или потрачено плохо, или другому
достанется то, что должно было достаться тебе, ты сразу ста­
нешь терзаться из-за происшедшего? Не станешь ли ты сопо­
ставлять, что вместо чего ты получаешь, сколько стоящее
вместо сколько стоящего? Но ты хочешь получить такое ве­
ликое даром? И как ты можешь? Дело делу рознь. Ты не мо­
жешь и об относящемся к внешнему миру с успехом забо­
титься и о своей верховной части души. А если ты хочешь то,
оставь это. Иначе у тебя не будет ни этого, ни того, поскольку
тебя будет отвлекать и это от того и то от этого. Если ты хо­
чешь это, ты должен оставить то. Прольется масло, пропадет
утваришка, но я буду неподверженным страстям. Пожар будет
в мое отсутствие и пропадут книги, но я буду пользоваться
представлениями в соответствии с природой. Но вот мне не­
чего будет есть. Если я такой несчастный, пристанью будет
умереть. А это пристань всех, смерть, э т о — убежище. По­
этому никакое положение в жизни не бывает тяжелым. Когда
хочешь, ушел, и вот не задыхаешься от дыма3. Так что же ты
беспокоишься, что ночей не спишь? Разве ты не сообразишь
сразу, где твое благо и зло, и не будешь говорить: «И то и
другое зависит от меня. Ни этого никто отнять у меня не мо­
жет, ни в то ввергнуть против моей воли. Так что же я не
храплю себе, завалившись? М о е — в безопасном положении.
Что касается чужого, пусть каждый смотрит сам, как у кого
будет складываться, как будет дано от имеющего власть над
тем. Кто я такой, что хочу иметь его вот так или вот этак? Да
разве мне дан выбор в том? Да разве меня кто-то сделал упра­
вителем того? Мне достаточно того, над чем я имею власть.
Вот это я должен устроить наилучшим образом, а что касается
всего остального, — как будет угодно господину над тем»?
258
 Разве кто-нибудь, имея все это перед глазами, ночей не
спит, ^а ворочается туда сю да?4 Чего желая или по чему
тоскуя? По Патроклу, или по Антилоху, или по М енелаю?5
Когда же считал он бессмертным кого-то из друзей? Когда
же не имел он перед глазами, что завтра или послезавтра
должен или сам он умереть или тот? «Да, — говорит, — но я
думал, что он переживет меня и вырастит моего сына6». По­
тому что ты был глупец и думал то, что неясно. Так что же
ты не винишь самого себя, но сидишь и плачешь, как девчон­
ки? «Но он подавал мне есть7». Потому что он жил, глупец
ты, а теперь не может. Но тебе будет подавать Автомедонт. А
если и Автомедонт умрет, найдешь другого. А если тот гор­
шок, в котором варилось для тебя мясо8, разобьется, ты с голо­
ду должен умереть, оттого что у тебя нет привычного для тебя
горшка? Разве не посылаешь ты покупать другой, новый?
Горше зло я иное
говорит, —
едва ль испытаю9
В этом, значит, для тебя зло? И вот вместо того, чтобы
устранить его, ты винишь свою мать за то, что она не пред­
сказала тебе его 10, так что с тех пор пребываешь в мучениях?
Как вы думаете, не намеренно ли сочинил все это Гомер,
чтобы мы увидели, что благороднейшим, сильнейшим, бога­
тейшим, красивейшим, когда у них нет должных мнений, ни­
что не мешает быть несчастнейшими и злополучнейшими?

11. О чистоплотности
Некоторые оспаривают мнение о том, что общ ествен­
ность содержится в природе человека1. Однако даже сами они
едва ли, по-моему, станут оспаривать, что чистоплотность-то
несомненно содержится, и если человек чем-то вообще отли­
чается от животных, то и этим тоже. Поэтому, когда мы ви­
дим, как какое-то животное чистится, мы обычно приговари­
ваем с удивлением: «Как человек!» И напротив, если кто-
нибудь винит какое-то животное, мы тотчас обычно, как бы
оправдывая животное, говорим: «Да не человек же это!» Вот
таким образом мы считаем, что в отношении человека су ­
щ ествует нечто исключительное и что получаем мы это пер­
вым от богов2. Ведь поскольку они по своей природе чисты и
беспримесны, то, насколько люди приближены к ним по ра­
зуму, настолько способны придерживаться и чистоты и чис­
топлотности. А поскольку невозможно, чтобы сущность лю­
дей была совершенно чистой, так как она смешана с такой их
9* 259
 материей, разум, полученный ими, старается довести эту ма­
терию до чистоплотного состояния насколько возмож но.
5 Так вот, первая и высшая чистота — это чистота, явившаяся
в душ е, и точно гак же — нечистота. О днако нечи стоту душ и
ты не нашел бы такой, как нечистоту тела, а как нечи стоту
душ и что иное нашел бы ты , как не то, что делает ее грязной
6 в свои х д ел ах? А дела душ и — влечься, невлечься, стрем и ть­
ся, избегать, подготавли ваться, нам ереваться, соглаш аться.
7 Т ак что же именно есть то, что делает ее в этих делах грязной
8 и нечистой? Не что иное, как сквер н ы е суж дения ее. Т ак что
нечистота душ и — негодны е мнения, а очищ ение ее — вы р а­
баты вани е долж ны х мнений. Чистая же д у ш а — это душ а,
имеющая долж ны е мнения: только она одна в делах свои х
незапятнана и незамарана.
9 С л ед ует, однако, какое-то подобно этому тщ ание прила­
гать и по отнош ению к телу по возмож ности. Н евозм ож но
б ы л о 1, чтобы не текли сопли у человека, поскольку такое у
него см еш ение. Для этого руки сделала природа и сам ы е
ноздри как каналы для выделения влаги. П оэтому, если кто-
то хлю п ает носом , я говорю , что он не д елает чел овеческое
10 дело. Н евозм ож но было, чтобы ноги не пачкались в грязи и
вообщ е не марались, поскольку они ходят по чем у-то таком у.
11 Для этого воду предоставила она, для этого — руки. Н евоз­
можно было, чтобы от еды не засорялись зубы . Для этого:
«С полосни, — говорит она, — зубы ». Для ч его ? Чтобы ты
12 был человеком , а не зверем и не свиньей. Н евозм ож но, чтобы
от пота и соприкосновения с одеждой не оставал о сь на теле
ч его -то грязного и требую щ его отчищ ения. Для этого — во ­
да, оли вковое масло, руки, полотенце, скребок, нитр4, а то и
13 всяки е иные ср ед ства для очищения его. Но нет, кузнец, вот,
очи сти т от рж авчины ж елезо, и приспособления б у д у т у него
для этого, да и сам ты помоеш ь плош ку, когда собираеш ься
есть, если ты не соверш енно нечистоплотны й и грязный, а
бренное тело сво е ты не помоеш ь и не сделаеш ь чи сты м ? —
14 Для ч е г о ? — го в о р и т .— О пять скаж у тебе: прежде всего ,
чтобы ты жил п о-человечески , затем, чтобы ты не причинял
15 неприятность окруж ающ им. В о т нечто такое делаеш ь ты и
зд есь, и не осознаеш ь этого. Ты считаеш ь сам ого себя д о ­
стойны м вони. П усть так, будь достоин. Разве и сидящ их ря-
16 дом, разве и возлеж ащ их рядом, разве и целую щ их тебя? А то
уйди куд а-н и б уд ь в п усты ню , которой ты достои н, и проводи
ж изнь один, уп и ваясь своей вонью . С праведливо ведь, чтобы
своей нечи стоп лотностью ты один услаж дался. А ж ить в го ­
роде и вести себя так неряш ливо и вздорно ком у, по-твоем у,
17 сво й ствен н о ? А если бы природа вверила тебе коня, ты о ста ­
вил бы его в небрежении и заброш енности? Ну вот и считай,

260
что тво е тело как конь поручено тебе. Помой его, отчи сть,
сделай так, чтобы никто не отворачивался от тебя, никто не
сторонился тебя. А кто не сторонится человека грязного, во- 18
ню чего, с дурны м цветом ещ е больш е, чем зам аранного н аво­
зом ? Т а в о н ь — приставш ая извне, а э т а — из-за неряш ли­
вости исходящ ая изнутри и сл овно от прогнивш его.
— Но С ократ мылся редко5. — Но тело его блистало здо- 19
ровьем , но оно у него было так обаятельно и приятно, что в
него влю блялись находящ иеся в самой цветущ ей поре и са ­
м ые благородны е и предпочитали возлеж ать рядом с ним,
чем рядом с самыми красивы м и6. Ему можно было и не м ы ть­
ся и не ополаскиваться, если он так хотел. О днако и редкое
мытье имело свое д ей стви е7. — Но Аристофан говорит: 20
Тех бледных, тех босоногих имею я в виду8.
— Д а ведь он говорит такж е, что С ократ во зд у хо ш еству ет
и вор ует плащи из палестры 9. О днако ж все писавш ие о С о- 21
крате во все противополож ное сви д етел ьству ю т в его пользу,
что приятно было не только слуш ать его, но и см отреть на
него. Д а и о Д и оген е пиш ут то же самое. В е д ь сл ед у ет даж е 22
видом тела не отп уги вать толпу от философии, но как во
всем остальном вы к азы вать себя бодрым и невозм утим ы м ,
так и в отнош ении тела: « В о т посмотрите, лю ди, ни чего у 23
меня нет, ни в чем я не нуж даю сь. В о т посмотрите, как я, без
дом а, без города, изгнанник, если так придется, без очага,
ж иву невозм утим ее и бл аго д ен ствен н ее всех родови ты х и
богачей. Но и бренное тело мое, вот см отрите, не изнурено от
суровой ж изни». А если мне это будет говорить кто-ни будь с 24
видом и лицом человека осуж денн ого, кто из б огов убеди т
меня обратиться к философии, коли она д елает вот такими?
Ни в коем сл учае! Даж е если бы я мог стать мудрецом, и то
не захотел бы.
Я -то , клянусь богам и, предпочитаю , чтобы молодой чело- 25
век, вп ервы е испыты ваю щ ий побуж дение к философии,
пришел ко мне с улож енным и кудрями, чем исчахш им и
грязным . В е д ь в нем видно какое-то представление о пре­
красном , видна и тяга к пристойности. А где он п редставляет 26
себе его, там он и прилагает тщ ание. С тало бы ть, указать
тол ько нуж но ем у, сказать: «Ю нош а, ты ищешь прекрасное,
и хорош о делаеш ь. Т ак знай же, что оно рож дается там, где у
тебя разум. Ищи его там, где у тебя влечения и невлечения,
где у тебя стрем ления, избегания. В ед ь именно это в тебе ис- 27
к лю чи тельное, а тело по своей природе есть брение. Что ты
у сер д ству еш ь напрасно над ним? В о всяком сл учае, со вре-
м енем -то ты узнаеш ь, что оно есть ничто». А если ко мне 28
придет замаранный навозом , грязный, с усам и до колен, что

261
могу я сказать ему, из какого исходя подобия привести его к
этому заключению? В самом деле, чем он серьезно занят по­
добным прекрасному, чтобы я мог переменить его, сказать:
«Не здесь заключается прекрасное, но вот здесь»? Хочеш ь,
чтобы я ему говорил: «Не в замаранности навозом заключа­
ется прекрасное, но в разуме»? Да разве есть у него тяга к
прекрасному? Да разве есть у него какие-то проявления его?
Поди поговори со свиньей, чтобы она не валялась в грязи!
Потому и подействовали на Полемона рассуждения Ксено-
крата, что юноша этот был любителем прекрасного:10 он ведь
пришел с проблесками рвения к прекрасному, но ища его в
ином. Право же, даже животных, с которыми люди водятся,
природа не создала грязными. Разве конь валяется в грязи,
разве собака породистая? Нет, свинья, пакостные гусишки,
черви, пауки, удаленные подальше от сопребывания с
людьми. Так, значит, ты, существом человек, даже одним из
животных не хочешь быть, с которыми люди водятся, но
предпочитаешь быть червем или паучишкой? Не помоешься
ли ты как-нибудь наконец, как хочешь, не ополоснешься ли,
и если горячей водой не хочешь, то холодной? Не придешь
ли ты чистым, чтобы окружающие были рады тебе? Но ты и в
святилища вместе с нами входишь вот таким, где ни плевать
не положено, ни сморкаться, ты, весь целиком плевок и
сопля?
Так что же, разве кто требует украшать себя? Ни в коем
случае! Только лишь то, что мы по природе рождены укра­
шать, — разум, мнения, действия, а тело — лишь до чисто­
плотности, лишь до неоскорбительности. Но если услышишь,
что не следует носить пурпурных одежд, поди измарай в на­
возе свой потертый плащ или издери его! — Но где мне взять
приличный плащ? — Человек, у тебя есть вода, постирай его.
Вот молодой человек, достойный любви, вот старец, достой­
ный любить и в ответ быть любимым, кому можно отдать на
обучение своего сына, к кому будут ходить дочери, молодые
люди, может статься11, чтобы он в уборной вел школьные за­
нятия! Ни в коем случае! Всякое отклонение бывает от чего-
то человеческого, а это вот — близко к нечеловеческому.

12. О внимательности
Когда ты оставляешь на некоторое время внимательность,
ты не это представляй себе, что возобновишь ее, когда захо­
чешь, но руководствуйся тем, что вследствие1 сегодня допу­
щенной ошибки дела у тебя во всем остальном неизбежно
должны идти хуже. Ведь прежде всего зарождается опасней­
шая из всех привычка быть невнимательным, затем — при­
262
вычка откладывать внимательность. А тем самым ты всякий
раз отсрочиваешь с одного времени на другое жизнь в благо­
денствии, жизнь в пристойности, пребывание в состоянии
соответствия с природой. Так если отсрочка целесообразна,
то совершенный отказ от нее целесообразнее, а если нецеле­
сообразна, то почему ты не хранишь внимательность непре­
станно? «Сегодня я хочу поиграть». Так что же мешает де­
лать это с внимательностью? «Попеть». Так что же мешает
делать это с внимательностью? Неужели сущ ествует исклю­
чение для какой-то части жизни, на которую не распростра­
няется внимательность? Да разве с внимательностью ты сде­
лаешь это хуже, а без внимательности лучше? И что вообще в
жизни делается лучше теми, у кого нет внимательности. Раз­
ве плотник без внимательности плотничает тщательнее? Раз­
ве кормчий без внимательности ведет корабль надежнее? А
разве какое-нибудь иное из менее значительных дел от не­
внимательности совершается лучше? Не осознаешь ли ты,
что, как только оставляешь ты мысль, уже не от тебя зависит
призвать ее ни для пристойности, ни для совестливости, ни
для сдержанности? Но ты делаешь все что взбредет тебе в
голову, следуешь взбалмошным порывам.
— Так на что же следует мне направлять вниматель­
ность? — Прежде всего на те общие правила,, ими руковод­
ствоваться, без них не ложиться спать, не вставать, не пить,
не есть, не сходиться с людьми: что над чужой свободой воли
не властен никто, а благо и з л о — только в свободе воли.
Значит, никто не властен ни предоставить мне благо, ни
ввергнуть меня в зло, но я сам над собой в этом имею власть
один. Так, значит, когда это у меня в безопасности, что из
относящегося к внешнему миру может приводить меня в
смятение? Какой тиран может внушать мне страх, какая бо­
лезнь, какая бедность, какое преткновение? «Но я пришелся
не по нраву такому-то». Так разве он — мое дело, разве мое
суждение? Нет, так что же еще мне до того? «Но считают,
что он представляет собой что-то». Пусть он и те, кто так
считает, смотрят сами, а у меня есть, кому я должен быть по
нраву, кому подчиниться, кому повиноваться: богу, и после
него — себе2. Меня бог представил мне самому и мою свобо­
ду воли подчинил мне одному, дав мерки для правильного
пользования ею. Когда я следую им, то в силлогизмах я не
обращаю внимания ни на кого из тех, кто говорит иное что-
то, в изменяющихся рассуждениях я не считаюсь ни с кем из
тех. Так почему же в более важных вещах порицающие при­
водят меня в огорчение? В чем причина этого смятения? Не1в
чем ином, как в том, что в этом вопросе я не подготовлен
упражнениями. Право же, всякое знание с пренебрежением

263
относится к незнанию и к незнающим. И не только знания, но
и искусства. Возьми какого хочешь сапожника, и в том, что
касается его дела, он смеется над толпой. Возьми какого хо­
чешь плотника.
Итак, прежде всего следует руководствоваться этими об­
щими правилами и ничего без них не делать, но направить
все усилия души к этой цели, не добиваться ничего того, что
вне нас, ничего того, что чужое, но как установил могуще­
ственный: того, что зависит от свободы воли, добиваться во
что бы то ни стало, а всего остального — как будет дано.
А кроме того, следует памятовать о том, кто мы такие и какое
у нас название, и стараться правильно делать все надлежащее
сообразно со смысловыми значениями отношений: когда свое
время пенью, когда свое время игре, в чьем присутствии; что
будет неуместно; не станут ли презирать нас окружающие, не
станем ли мы презирать самих себя; когда пошутить и над
кем, когда насмеяться и за что; когда вступать в общение и с
кем, и, наконец, как в общении сохранить свое? А где бы ты
ни отклонился от какого-нибудь из этих общих правил, тот­
час — ущерб, не извне откуда-то, но от самого действия.
Так что же, возможно ли уже быть не совершающим
ошибок? Невероятно. Но вот что возможно: непрестанно на­
правлять все свои усилия к тому, чтобы не совершать оши­
бок. Любо ведь, если мы, никогда не ослабляя эту внима­
тельность, будем вне немногих-то ошибок. Ну а когда ты
скажешь: «С завтрашнего дня я буду внимательным», знай,
что ты говоришь: «Сегодня я буду бесстыдным, докучливым,
низким, от других будет зависеть опечаливать меня. Буду
гневаться сегодня, буду завидовать». Смотри, сколько зол ты
себе позволяешь. Но если это завтра хорошо, то насколько
л у ч ш е— сегодня. Если это завтра полезно, то гораздо бо­
лее — сегодня, чтобы тьГ и завтра смог это и не откладывал
опять на послезавтра.

13. Против тех, кто с легкостью рассказывает

о своих делах
Когда кто-нибудь просто, казалось бы, поговорит с нами
о своих делах, то мы как-то бываем вынуждены и сами рас­
сказывать ему свое сокровенное, и мы считаем это просто­
той. Прежде всего потому, что нам кажется несправедливым
самому выслушать о делах ближнего, однако не поделиться в
свою очередь и с ним своими делами. Затем потому, что мы
думаем, что вызовем у них представление о нас как о не про­
стых людях, если будем молчать о своих собственны х делах.
Несомненно, часто говорят: «Я тебе обо всех своих делах
264
сказал, ты мне ничего о своих сказать не хочеш ь?! Где это
бывает так!» А к тому же еще мы думаем, что поверять тому,
кто уже поверил нам свои дела, — безопасно. Ведь мы
обольщаемся тем, что он никогда не станет выдавать наши
дела из опасения, как бы и мы не выдали его дела. Вот так и
попадаются опрометчивые в ловушку воинам в Риме. Подсел
к тебе воин в гражданском обличье и давай ругать цезаря,
после этого ты, как бы получив от него в залог доверия то,
что он первым начал поносить, говоришь и сам все что дума­
ешь, после этого тебя связывают и уводят1. Нечто такое и бы­
вает с нами вообще. В сё же, как мне он без опасения поверил
свои дела, так и я свои первому встречному: но я, выслушав,
молчу, если уж я такой, а он уйдет и рассказывает всем. И вот
если я y3HâK) об этом, то, если и сам я такой же, как он, в от­
местку рассказываю о его делах, — и прихожу в замешатель­
ство и привожу в замешательство. А если я памятую о том,
что один другому не причиняет вред, но свои дела каждому и
причиняют вред и приносят пользу, то, хотя я твердо держусь
этого — не сделать чего-то такого же, как он, тем не менее от
болтовни своей я претерпел то, что претерпел.
«Да, но это несправедливо, выслушать сокровенное
ближнего и самому в свою очередь ничем не поделиться с
ним». Да разве я просил тебя, человек? Да разве ты рассказал
о своих делах с таким условием, чтобы тебе выслуш ать в
свою очередь и о моих? Если ты болтун и всех встречных
считаешь друзьями, хочешь, чтобы и я стал таким же, как ты?
Что же, если ты по-хорошему поверил мне свои дела, а тебе
нельзя по-хорошему поверить, хочешь, чтобы я поступил
опрометчиво? Это как если бы у меня сосуд был непроте­
кающий, а у тебя прохудившийся, и ты пришел бы и отдал
мне на хранение свое вино, с тем чтобы я влил его в свой со­
суд, и ты еще возмущался бы тем, почему и я тоже не вверяю
тебе свое вино: у тебя-то ведь сосуд прохудившийся. Так как
же еще это получается справедливо? Ты отдал на хранение
честному, ты совестливому, считающему, что причинять вред
и приносить пользу могут только свои действия, а из всего
относящегося к внешнему миру ничто не может, и хочешь,
чтобы я отдал на хранение тебе, человеку не ценящему свою
свободу воли, а домогающемуся монетки или какой-то долж­
ности, или продвижения при дворе, даже если ради этого
должен будешь зарезать своих детей, как Медея? Где тут
справедливо это? Но ты покажи мне себя честным, совестли­
вым, надежным, покажи, что мнения у тебя дружелюбные,
покажи, что твой сосуд не прохудился, и ты увидишь, как я
не стану дожидаться, чтобы ты поверил мне свои дела, но сам
приду и стану просить тебя выслушать о моих делах. Да кто

265
же не хочет пользоваться сосудом добротным, кто не ценит
советчика доброжелательного и честного, кто не с радостью
примет человека, с которым можно поделиться, как ношей,
своими обстоятельствами и который самим этим участием
своим принесет облегчение?
«Да, но я тебе поверяю, ты мне не поверяешь». Прежде
всего, и ты мне не поверяешь, но ты болтун и поэтому ничего
не можешь удержать. Право же, если ты именно поверяешь,
мне одному поверь их. А в действительности, кого ни уви­
дишь досужего, подсядешь к нему и говоришь: «Брат, никого
у меня нет благожелательнее и дружественнее тебя, я прошу
тебя выслушать меня о моих делах», причем ничуть тебе не
знакомым. А если даже ты и поверяешь мне, то ясно, что как
честному и совестливому, не потому, что я выложил тебе
свои дела. Так дай, чтобы и у меня сложилось о тебе такое же
мнение. Покажи мне, что если кто-то выложит кому-то свои
дела, то он честный и совестливый. Ведь если бы это было
так, то я ходил бы по всему свету и говорил всем людям о
своих делах, если благодаря этому мог бы стать честным и
совестливым. А это не так, нет, это требует мнений не каких
попало. И вот если увидишь кого-то серьезно занятым тем,
что не зависит от свободы воли, и этому подчинившим свою
свободу воли, знай, что у человека этого тьма принуж­
дающих его, мешающих ему. Для него не требуется смолы
или колеса2, чтобы он выдал все что знает, нет, из него вы­
тряхнет все, если так придется, легкий кивок девчонки, бла­
говоление приближенного цезаря, жажда должности, наслед­
ства, тьма-тьмущая других подобных вещей. Так вот следует
помнить вообще, что для разговоров о сокровенном требует­
ся честность и такие мнения. А это где сейчас найти легко?
Или пусть кто-нибудь покажет мне такого человека, такого,
который говорит: «Мне только до того, что мое, что непод­
властно помехам, что по природе свободно. Вот в этом для
меня сущность блага. А все остальное пусть будет так, как
будет дано, — мне безразлично».
ПРИМЕЧАНИЯ
 ПРИМЕЧАНИЯ

Перевод текста сделан по изданию Épictète. Entretiens. Texte établi et traduit

par J. Souilhé (книги III и I V — avec la collaboration de A. Jagu). P.: Les Belles
Lettres, 1 9 4 9 — 1965 (текст и перевод второго, исправленного издания А. Жагю,
вышедшего после 1969 г., как кажется, не отличается от предыдущего; при пере­
воде сверить удалось только с первой и второй книгами этого нового издания).
Впервые этот перевод был опубликован в приложении к журналу «Вестник
Древней истории» (1975, № 2 — 4; 1976, № 1 — 2). Предлагаемый здесь перевод
сделан почти заново (замеченные ошибки устранены, но многое осталось непре­
одоленным).

ПИСЬМО АРРИАНА ГЕЛЛИЮ

]Jlyifuù Геллиіі — по мнению Р. Сайма (см.: S у m e R. The career o f Arrian.

Harvard studies in classical philology. Vol. 86, 1982, pp. 181 — 211), идентичен с
Луцием Геллием Менандром (ставшим известным по недавно найденной надписи
из Коринфа), другом Арриана.

КНИГА I

Глава 1
1 В двух рукописях имеются различные пропуски текста § 14 — 16. В них и в
четырех других читается: «Из комментариев философа Прокла к Плотину.

Был Эпиктет я рабом, и был калекою телом,

Был я беден, как Ир, другом был я богам».

Эта автоэпитафия Эпиктета известна и по другим источникам (см., напр.: М а к -

р о б и й , Сатурналии, 1, И, 45. И р— нищий, описанный в «Одиссее», X V III).
Эпиктет и сам говорит о своей хромоте (см.: I, 8, 14 и I, 16, 20; ср.: I, 12, 24). См.
также: IV, 3, 9 («В едь я свободный и друг бога...»). Симпликий (неоплатоник
VI в. н. э., автор комментариев к Аристотелю) в своих «Комментариях к

269
„Руководству” Эпиктета» (представляющему собой краткое извлечение из «Бесед
Эпиктета»), в комментарии к главе IX, сообщает: «Сам говорящий это Эпиктет
был и рабом, и телам немощен, и хромым смолоду (ек véaç т|Адкіа<;), и жил в
крайней бедности, так что е ю жилищу в Риме не требовалось замка, поскольку в
нем не было ничего, кроме соломенной подстилки и циновки, на которых он
спал». В словаре «Суда» (X — XI вв. н. э.) тоже сообщается (под словом
«Эпиктет»), что Эпиктет из Гиераполя во Фригии (области Малой Азии), раб
Эпафродита, одного из «телохранителей царя Нерона», охромевший смолоду от
«ревматизма» (итю peû^aïoç), жил в Никополе в Эпире (текст здесь очень сомни­
телен). В ІІисидии (древней области Малой Азии, к югу от Фригии), там где не­
когда было святилище Аполлона, были обнаружены высеченные на скале стихо­
творные греческие надписи, три из которых — посвящения Аполлону некоего
Леонтиана, и о д н а — восхваление истинной свободы в духе стоиков, в 19 строк
(автор не назван). Это стихотворение обращено к путнику. В пяти последних
строках его — восхваление Эпиктета, который «был рожден от матери-рабыни»,
«стал божественным» (Ѳ(£)ю<; уеѵвт'.). Эти надписи датируются второй половиной
II в. н. э. (см.: К а i b e l G. lnschriften aus Pisidien. Hermes, T. X X III, Berlin, 1888,
Ss. 532— 545). Может быть, ÔoOXoç... уеѵбцііѵ в приведенной выше автоэпитафии
Эпиктета (переведенное здесь: «Был... я рабом...») следует понимать в букваль­
ном смысле: «Я... родился рабом...» (?), но обычно считают, что уеѵоцлѵ здесь
означает «был». Ориген (один из отцов церкви, II — III вв. н. э.) в своем сочине­
нии «Против Цельса» (VII, 53) приводит свидетельство Цельса об Эпиктете, со­
державшееся в сочинении Цельса «Истинное слово», направленное против хрис­
тиан (оно не сохранилось). Цельс жил в середине II в. н. э. (точнее неизвестно;
это не Корнелий Цельс, энциклопедист 1 в. н. э.), был другом Лукиана. Цельс (у
Оригена) пишет: «Вот вам Эпиктет, который, когда его хозяин выкручивал его
ногу, улыбаясь спокойно говорил: „Сломаешь”, и когда тот сломал, он сказал:
„Не говорил я, что сломаешь?”» (Здесь хозяин Эпиктета — Эпафродит.) Это сви­
детельство Цельса, может быть, более достоверно (ср.: Беседы Эпиктета, I, 29 —
30). Все свидетельства об Эпиктете собраны в издании Шенкля ( E p i c t e t u s .
Dissertationes ab Arriano digestae. Rec. H. Schenkl. Lipsiae, 1894. В разделе
Testimonia).
" Бореи — северный ветер. Зефир — западный ветер. Эол — бог ветров (см.:
Одиссея, X, 21 — 22).
■’ Гілавтий Латеран — сенатор, участник неудачного заговора Писона против
Нерона (65 г. н. э.), казнен в том же году. См.: Т а ц и т, Анналы, XV , 49 и 60.
4 Эпафродит — могущественный вольноотпущенник Нерона. Эпиктет в мо­
лодости был рабом этого Эпафродита.
Текст § 20 испорчен. Возможно, что этот случай относится не к Латерану, а к
кому-то другому. Перевод сделан по исправленному тексту.
С вобода воли — лроаіреок;. Точное значение этого термина в стоической
философии неизвестно. В буквальном смысле это слово можно понимать или как
«предвыбор» или. скорее, как «предпочтительный выбор». Его переводят по-
разному: «свобода воли», «воля», «выбор» и другими описательными выраже­
ниями в зависимости от интерпретации. Олдфазер в своем издании Эпиктета (в
Лёбовской серии) переводит: moral purpose («нравственная воля»?). Очень мно­
гие возражают против перевода (и понимания) его как «свобода воли». Суиле в
своем издании Эпиктета (с которого сделан этот перевод) переводит выражением
personne moral в его философском смысле, как оно определяется в словаре
А. Лаланда (L а 1 a n d e A. Vocabulaire de Philosophie), и сейчас обычно принимает­
ся этот перевод. См.: R i s t J. М. Stoic philosophy. Cambridge, 1969, pp. 219 —
232. У Эпиктета npoaîpEoiç человека может быть правильной (и тогда человек —

270
добродетельный) или неправильной (и тогда человек— порочный). Значение
этого термина определяется главным образом по употреблению его (очень часто­
му) у Эпиктета.
6 Публий Клодий Трасея П е т — сенатор, последователь стоической филосо­
фии, находившийся в резкой оппозиции к Нерону, выражавшейся в молчаливом
осуждении. В 66 г. н. э. был приговорен к смерти. См.: Т а ц и т , Анналы, XV I,
24 — 35.
7 Гай (?) Мусоний Р уф — римский философ-стоик I в. н. э., учитель Эпикте­
та. В 65 г. н. э., обвиненный в причастности к заговору Писона, он был изгнан на
Гиары (см. примеч. 2 к I, 25), после низвержения Нерона вернулся из изгнания,
но изгнан во второй раз Титом, затем опять вернулся в Рим. Мусоний Руф
(насколько известно о нем) был, строго говоря, учителем стоической философии
(как и Эпиктет). У него было очень много учеников, в числе которых были, кроме
Эпиктета, Дион Хрисостом (см. примеч. 2 к III, 23), Эвфрат (см. примеч. 3 к III,
15) и др.
8 Квинт Паконий Агриппин — обвинявшийся вместе с Трасеей Петом (см.
выше, примеч. 6) и другими, был приговорен к изгнанию из Италии (после низ­
вержения Нерона вернулся в Рим). См.: Т а ц и т , Анналы, X V I, 28, 29 и 33.
1)Одиннадцать часов утра (римляне день начинали считать с шести часов ут­
ра по современному счету).
10 Ариция — город на Аппиевой дороге в 16 римских милях к юго-востоку от
Рима. Очевидно, первая остановка выезжавших из Рима (см.: Г о р а ц и й, Сати­
ры, I, 5, 1 — 3).

Глава 2
1 Ежегодное бичевание мальчиков-спартиатов перед алтарем Артемиды Ор-
тии предписывалось законами Ликурга для приучения к физической выносли­
вости. Некоторые полагают, что первоначально этот обычай имел религиозное
значение как замена человеческих жертвоприношений Артемиде.
2 Как видно из «Бесед», Эпиктет под образованием (тиаібеіа — «воспитание»)
имеет в виду философское образование (подразумевается — стоическое).
* Общее понятие — так здесь и далее переведено слово яроХлѵц («пред­
восхищение»). Наряду с ним Эпиктет употребляет (реже) и слово еѵѵоіа, которое
переведено как «понятие». Но между этими словами есть какая-то разница (см.:
II, 17, 7, где они соединены союзом «и»). Кроме того, иногда Эпиктет определяет
слово ёѵѵоіа прилагательными ец<рито<; («врожденный») или сриоіксх; («при­
родный»). Плутарх (О противоречиях стоиков, 17) говорит о «врожденных об­
щих понятиях» (тюѵ ецсритсоѵ... яроХг|Ѵ|/ео)ѵ) у Хрисиппа. Но это противоречит
учению стоиков, по которому человек рождается ничего не знающим, поэтому
некоторые считают, что ёцфитос; в этом сочетании означает не «врожденный», а
«укоренивш ийся» (ingrained) или «насажденный, внедренный; внушенный»
(implanted). Обо всем этом см.: R i s t J. М. Указ. соч. (в примеч. 5 к I, 1), с.
133 — 151, где разбирается и литература по этому вопросу.
4 Агриппин — см. примеч. 8 к I, 1. Ф лор — отождествить его с известными
одноименными лицами затруднительно.
^ Имеется в виду пурпурная полоса туники и тоги сенаторов и высших долж­
ностных лиц (см. примеч. 2 к I, 24).
6 Гай Гельвидий Приск, Старш ий— убежденный последователь стоической
философии, зять Трасеи Пета (см. примеч. 6 к I, 1). Был изгнан Нероном в 66 г.,
но возвращен из изгнания новым принцепсом Гальбой в 68 г. За свои резкие вы­
ступления против Веспасиана, пришедшего к власти в 69 г., он был изгнан Вес-

271
пасианом в ссылку, где и был убит по приказу принцепса в 73 или 74 г. (правда,
другой его приказ, отменявший этот, запоздал). См.: Т а ц и т , История, IV, 4 —
10, II, 91 ; Анналы, XIII, 28, X V I, 28, 29, 33, 35; С в е т о н и й , Веспасиан, 15.
7 Веспасыан — принцепс 69 — 79 гг.
х Начиная с принцепса Августа (27 г. до н. э. — 14 г. н. э.) принцепсы назы­
вались и цезарями.
Ь ат — по-видимому, какой-то известный в то время учитель гимнастики.
По надписям известен один или два гладиатора с этим именем. В изданиях при­
нята конъектура «Батон», но ни о нем, ни о Бате сведений нет.
10 Борода и потертый плащ («трйбон») считались внешним отличием философов.
" Т е к с т неясен и сомнителен. Может быть, испорчен. Предлагается много
конъектур.
Х2Милон— знаменитый атлет и силач из Кротона (греческой колонии в юж­
ной Италии), живший в VI в. до н. э.

Глава 3
1...как имеющие главное значение... — лротіуоицеѵох; (наречие). Т. е. в проти­
воположность животным, которые не наделены разумом и созданы в услужение
человеку (см., напр.: II, 8, 6). Очень часто употребляемое у Эпиктета слово
яротіуоицеѵоѵ (переведено: «имеющее главное значение»), и наречие, означает
главную сущность вещей по отношению к их остальным сторонам или к осталь­
ным вещам. Человек э т о — имеющее главное значение по отношению к осталь­
ным живым существам и вещам. Но у самого по себе человека имеющее главное
значение — это разум по отношению к его бренному телу, не имеющему никакой
ценности.

Глава 4

1 Совершенствующийся — ô ярокблтшѵ. По-видимому, так назывались стар­

шие ученики, проходившие завершающий этап обучения, и, вероятно, именно им
учитель поручал вести занятия с начинающими учениками (как «аудиторы» в
духовны х училищах России). См.: I, 26, 13.
Ниже «неподверженность страстям »— то àrcaGéç, но обычно алаѲеіа. Точ­
нее — «бесстрастие», т. е. отсутствие «страстей». Слово тшѲoç («страсть») проис­
ходит от глагола n àa %œ («терпеть, испытывать»), самое общее значение которо­
го: испытывать воздействие чего-то (т. е. обозначает страдательность,
пассивность; активное воздействие обозначается глаголом яоіеіѵ— «делать»).
Учение о страстях (сущ ествовавш ее и в других философских школах) особенно
тщательно было разработано в стоической школе. Стоики расклассифицировали
все «страсти» на положительные (сообразные с разумом и с природой движения
души) и соответственные отрицательные (несообразные с разумом и с природой
движения души). Отрицательные «страсти» рассматривались ими как недуги
«верховной части души» (см. примеч. 1 к I, 15). Наличие положительных
«страстей» они называли еитшѲеіа («благострастие»). Причиной отрицательных
«страстей» стоики считали ложные суждения и мнения (не в отдельности, а как
мировоззрение человека), следовательно, «бесстрастие» доступно только мудре­
цу. Таким образом, «бесстрастие» как философский термин не имеет никакого
отношения к «бесчувственности». Подробно см.: В о n h о f f e г, указ. соч. в при­
меч. 3 (ниже), с. 261 слл., R i s t, указ. соч. в примеч. 5 к I, 1, с. 22 слл.
"Хрисипп — из Сол (в Киликии, области Малой Азии), 281/277 — 208/204 гг.
до н. э., выдающийся философ Древней Стой, ученик Клеанта (см. примеч. 2 к I,

272
17), после смерти которого стал главой школы (в 232/231 г. до н. э.). Хрисипп
был выдающимся логиком, и стоическая логика в своих достижениях обязана
главным образом ему, поэтому Хрисиппа считали вторым основателем Стой
(«Если бы не было Хрисиппа, не было бы Стой», — передает Диоген Лаергский,
VII, 183. В дальнейшем — Диог. Л.). Ему приписывалось больше 700 книг (см.:
Д и о г. Л., VII, 180; перечень их — там же, 189 слл.).
'...первые вопросы... — по всей видимости, «первые два вопроса». Первый
вопрос — это вопрос о стремлениях и избеганиях (ôpsÇiç и еккХіоіс;), второй — о
влечениях и невлечениях (орцл и афорцті), третий — о согласиях (оиукатаѲеоіс;;
но здесь в рукописях читается тсроѲёоеі, которое исправляют на ярооѲеоеі). См.
особенно: II, 17, 15 — 16 и слл., III, 2, 1 слл., III, 12, 13 слл. и др. В этих вопросах
нужно развиваться, чтобы стать совершенным человеком, мудрецом. Разница
между ôpeÇiç и орцл у стоиков неясна, перевод условный. См.: В о n h б f fe г А.
Epictet und die Stoa. Stuttgart. 1890, Ss. 232 ft', (факсимильное переиздание: Stutt­
gart, Ban Cannstatt, 1968).
4Предмет — 0Хт| («материя; предмет»). Т. е. предмет, объект, с которым
имеет дело человек. В переводе здесь и далее имеется в виду это значение.
^ Соком цикуты (ядовитого травянистого растения семейства зонтичных) в
Афинах отравляли приговоренных к смерти. К этому виду казни был приговорен
Сократ (в 399 г. до н. э.), которого и имеет здесь в виду Эпиктет.
6 См.: П л а т о н , Критон, 43d (не совсем точная цитата. Слова Сократа Кри-
тону в тюрьме, где Сократ содержался в ожидании смертной казни).
7 Вероятно, пропущено слово. Предлагается конъектура: «что истинно и...»
8 Триптол ем — мифический царь Элевсина (города около Афин). Богиня
земли Деметра дала ему семена пшеницы, и он, изобретя плуг, по велению Д е­
метры научил людей земледелию.

Глава 5
1Академики— платоники, последователи школы Платона (Академии), осно­
ванной им ок. 385 г. до н. э. в Академии (см. примеч. 3 к IV, 4). Эпиктет критикует
академиков еще в I, 27 и II, 20. Здесь критика Эпиктета направлена не против ака­
демиков вообще, а против скептицизма в Средней и Новой Академии. Хронологи­
ческие рамки в периодизации Академии на Древнюю, Среднюю и Новую (а также
Позднюю) устанавливаются по-разному. Скептическое направление в Академии
начинается с Аркесилая (315 — 240 гг. до н. э.), которого относят к Средней Акаде­
мии, а особенное развитие получило у Карнеада ( 2 1 4 — 129 гг. до н. э.), которого
считают основателем Новой Академии. Академики пришли к скептицизму в ре­
зультате полемики с догматическими учениями других философских школ, особен­
но стоической, и под влиянием скептической школы Пиррона (см. примеч. 1 к I, 27),
но скепсис академиков отличался от скепсиса пирроников признаванием вероят­
ности, относительного критерия истины (достаточного для практической жизни);
см. в примеч. 6 к I, 27. Позднее академики (Антиох из Аскалона, I в. до н. э.) отсту­
пают от скептицизма, сближаясь с перипатетиками (школа Аристотеля) и стоиками.

Глава 6
1См. также: I, 20, 7, II, 22, 5, особенно IV, 4, 13. По всей видимост^, Эпиктет
имеет в виду различение представлений постигающих и непостигающих. См.: III,
8, 4 с примеч. 2.
2 Это Зевс Олимпийский, знаменитая колоссальная хрисоэлефантинная (из
золота и слоновой кости) культовая статуя Зевса в храме Зевса в Олимпии, соз­

273
данная афинским скульптором Фидием (в 50-х или 30-х гг. V в. до н. э.), счи­
тавшаяся в античности одним из семи чудес света.
1 ...обстоятельство... — яеріотаак; (это — калька). Это слово очень часто
употребляется у Эпиктета, как видно, в значении «трудное, тяжелое положение»;
«испытание» и т. п., однако связь с «обстоятельством» сохраняется, как это ясно
видно в II, 6, 16 — 17.
Э т о — одно из многочисленных «сквозных» слов, как бы «слов-лейтмоти­
вов» в тексте, и вообще в языке стоиков. Поэтому в переводе по возможности
выбирается для них какое-то одно слово, часто в ущерб русской литературной
речи, чтобы дать читателю представление об этом.

Глава 7

'«Изменяющиеся рассуж дения»— цета7пятоѵте<; (подразумевается Хбуоі —

здесь переведено: «рассуждения»).
Логика стоиков, представляющая собой по сущ еству математическую логи­
ку, пока еще недостаточно основательно изучена во всех деталях, в частности из-
за отсутствия источников (сохранились только фрагменты и сведения в передаче
античных авторов), хотя сейчас уже сущ ествует много исследований, посвящен­
ных специально логике стоиков (монографии, статьи). Большая заслуга в систе­
матическом исследовании логики стоиков принадлежит Б. Мейтсу ( M a t e s В.
Stoic Logic. Berkeley — Los Angeles, 1953. — Но здесь о цбталіятоѵтес; Xôyoi не го­
ворится). Вопроса об «изменяющихся высказываниях» (цетаяітстоѵта а^ісоцата) и
«из-меняющихся рассуждениях» (цетатшстоѵтес; Хбуоі) касается М. Фреде ( F r e d e
М. Die Stoische Logik. Gottingen, 1974. Ss. 4 4 — 48). Фреде пишет, что стоики
считали, что высказывания могут менять свое истинностное значение
(Wahrheitswert); такие высказывания они называли «изменяющимися» (автор
отмечает, что сейчас это представляется, может быть, очень странным, но в ан­
тичности это никем не оспаривалось); изменение истинностного значения воз­
можно благодаря тому (или: вследствие того), что условия истинности определе­
ны общим значением предложения и релевантными обстоятельствами своего
выражения, но не все эти обстоятельства относятся к тождеству высказывания;
если обстоятельства, которые относятся к условиям истинности, но не к тождест­
ву высказывания, с течением времени изменяются, то и истинностное значение с
течением времени может изменяться (затем автор переходит к более подробному
и конкретному объяснению). «Изменяющиеся рассуждения», по объяснению
Фреде, это такие рассуждения (или: доказательства), в ходе которых на основа­
нии приведения доказательств изменяется истинностное значение (одной) пред­
посылки (Argumente, in deren Verlauf sich auf Grund der Argumentation der
Wahrheitswert einer Pramisse andert). См. еще: K n e a l W. and М. (указ. соч. в
примеч. 1 к I, 29), с. 153 слл.
"Дальш е считается пропуск в тексте (= § 18). Предлагается конъектура: «а
иначе — нет». В издании Эпиктета Дж. Апгона (Лондон, 1739 — 1741 ), на основе
так называемого условно C odex IJptonis (так называют использованный Аптоном
экземпляр первою издания Эпиктета Тринкавелли в Венеции в 1535 г., на полях
которого добавлены, рукой, чтения из двух разных рукописей, одна из которых,
Ватиканская, не обнаружена) здесь читается (§ 18): «А если они не остаются та­
кими, на какие дано было сог ласие, то совершенно необходимо, чтобы и мы отка­
зывались от согласия на них и принимали то, что не следует из самих рассужде­
ний». Здесь также, начиная с «и принимали», предлагается много конъектур,
смысл которых сводится к «и не принимали».
’ ...выставить исходным требованием... (аіттіоаі) = постулировать.

274
 4 Слова «Чего... Н адлеж ащ его » исключаются из текста.
^ ...одноупущение... — то яараХвітсбцЕѵоѵ вѵ. Может быть: «опущение»?

Глава 8

1 С пособ — TpÔTcoç. Энтимема— сокращенный силлогизм, в котором выпу­

щена одна из подразумевающихся частей (большая или меньшая посылка или
заключение). Эпихейрема — силлогизм, в котором каждая из посылок представ­
ляет собой энтимему.
~ См. в примеч. 1 к I, 1.
J ...свобода воли — тсроаіреок;. В рукописях: яроаірЕок; (раѵтаоіюѵ. Такое со­
четание непонятно. Второе слово («представлений») исключается из текста.
Предлагается конъектура: «свобода воли, способная пользоваться представле­
ниями» или «свобода воли и пользование представлениями».

Глава 9

' См.: П л у т а р х , Об изгнании, 5 (600 F). Ср. Д и о г. JI. VI. 63.

^См.: П л а т о н , Апология Сократа, 28d — 30с (здесь не цитата).
’ В Никополе (город в Эпире, западной области Северной Греции, основан­
ный Августом в 30 г. до н. э.), где, после изгнания из Рима философов Домициа­
ном в 93 г. н. э., жил и учил Эпиктет. См. также в примеч. 1 к III, 7.
4 Имеется в виду Эпафродит (см. в примеч. 4 к I, 1).

Глава 10
1Так называемый префект анноны, высокая всадническая должность.

Глава 12
1 Илиада, X, 279 — 280 (мольба Одиссея к Афине). О Сократе см.: К с е н о ­
ф о н т , Воспоминания о Сократе, I, 1, 19. Обо всех этих философско-тео­
логических взглядах см., напр.: Ц и ц е р о н , О природе богов; С е к с т Э м п и ­
рик^ Против ученых, IX, 1 — 194.
' В «Эклогах» Стобея (I, 1, 40), где приводятся § 1 — 7, это предложение от­
личается: «Так вот, если только высказывается здраво, что целью является следо­
вание богу, то необходимо рассмотреть каждый из этих взглядов».

Глава 14
1Здесь имеется в виду философское учение о «симпатии» и «антипатии» во
вселенной: все вещи, все явления находятся друг с другом в определенном вза­
имоотношении, положительном или отрицательном. Особенно большое значение
это учение имело в стоической философии. Такое учение лежит и в основе древ­
ней астрологии, магии, медицины.
2...всей совокупности... — тоО яаѵтсх;. Стоики различали тб яаѵ («всё», здесь
переведено: «вся совокупность») и то ôXov («целое», здесь везде переведено
«вселенная»). «В сё» — это «целое» (вселенная, мироздание) вместе с беспре­
дельной пустотой, и, соответственно, «целое» — это вселенная (мироздание, мир)
без беспредельной пустоты. У Эпиктета в II, 5, 13 «всё» (как кажется, в этом зна­
чении) употреблено во мн. ч. (^époç та>ѵ яаѵтсоѵ; здесь, в I, 14, 1 0 — liépoç тоО
TtavTÔç). В значении «вселенная» слово то ôXov у Эпиктета употребляется везде
во мн. ч. (та оХа), за исключением I, 14, 10.

275
 ГІо учению стоиков, земля неподвижна, солнце больше земли и, совершая свое
движение по кривой через зодиак, освещает всю землю, а также все небо потому,
что земля отбрасывает коническу ю тень (см.: Д и о г . Л., VII, 144 — 145).
'О понимании «божества» (баіцшѵ), гения, попечителя-хранителя человека у
стоиков см.: R i s t (указ. соч. в примеч. 5 к I, 1, с. 256 — 272, там же интерпрети­
руется это место и понимание «божества» у Эпиктета).

Г л ав а 15

1 ...верховную часть души... — то тіуецоѵікоѵ. По учению стоиков, душа со­

стоит из восьми частей: верховной части души, пяти чувств, речевой способ­
ности, порождающей способности. Считают, что «верховная часть души» в
основном идентична с разумом, но не в чисто рациональном аспекте, и по Эпик­
тету это центральный пункт всей духовной жизни человека; см.: B o n h ô f f e r
(указ. соч. в примеч. 3 к I, 4, с. 86 слл.), R i s t (указ. соч. в примеч. 5 к 1, 1, с. 22
слл. и 256 слл.). Rist считает, что наиболее убедительный современный эквива­
лент этого стоического термина — personality (личность, индивидуальность).
Как видно, по Эпиктету (IV , 7, 38), разум (Xôyoç) тоже делится на части.

Глава 17

1Модигі — римская мера сыпучих тел (= 8,754 литра).

' Зенон — из Кития (города на острове Кипре), 333 ( 3 3 2 ) — 262 гг. до н. э.,
сначала ученик киника Кратета (см. примеч. 14 к III, 22), потом Стильпона, фило­
софа мегарской школы, затем академика Ксенократа и его ученика Полемона (см.
примеч. 2 к III, 1), основатель стоической философии. Зенон учил в Стоа Пойкиле
(«Портик Пойкиле») на афинской Агоре, отчего его школа и получила название
«Стоя».
Клеант (из Асса, города в Малой Азии; 331/330 — 232/231 или 231/230 гг. до
н. э.) — ученик Зенона, глава стоической школы с 264/263 или 263/262 гг. до н. э.
Учеником и преемником Клеанта был знаменитый Хрисипп (см. примеч. 2 к I, 4).
Зенон, Клеант и Хрисипп — представители Древней Стой (от которой, как
считается, во многом отличается Средняя Стоя и Поздняя Стоя). Считается, что
Эпиктет, представитель Поздней Стой, придерживается учения Древней Стой.
’Антисфен (V — IV вв. до н. э .) — основатель кинической философии. Ан-
тисфен был сыном афинянина Антисфена и фракийской рабыни (т. е. , по афин­
ским законам, был незаконнорожденным). В молодости он учился у софиста Гор-
гия, затем и сам был учителем софистики, но потом стал учеником Сократа и его
верным последователем до конца своей жизни. Антисфен основал свою школу в
Киносарге (гимнасий в Афинах для незаконнорожденных), отчего его учеников
стали называть киниками (см. в примеч. 2 к III, 22). Антисфен положил в основу
своего учения только одну сторону философии Сократа (твердость, выносли­
вость, неподверженность страстям, предельная простота в образе жизни). Са­
мым знаменитым учеником его был Диоген Киник (см. примеч. 1 к I, 24). Спи­
сок сочинений Антисфена приводится у Диогена Лаертского (VI, 15 — 18).
4 См.: К с е н о ф о н т , Воспоминания о Сократе, IV, 6.
^ См.: П л а т о н , Протагор, 345 d — е.

Глава 18
1 Дальше предполагают пропуск в тексте («в том, что то-то надлежит, в
стремлении к чему-то — убежденность в том, что то-то мне полезно...»).

276
 "Т ек ст § 8 — 11 испорчен, особенно § 10, который восстанавливают по-
разному.
Лукиан (II в. н. э.) в произведении «Против неуча», 13, говорит об одном
человеке (современнике говорящего), который купил за три тысячи драхм глиня­
ный светильник стоика Эпиктета и надеялся, что, если будет читать по ночам при
этом светильнике, тотчас постигнет во сне мудрость Эпиктета и станет подобным
этомѵ поразительному старцу.
Эпиктет обыг рывает знаменитый «Рогатый силлогизм» (софизм) мегарской
школы: «То, чего ты не потерял, ты имеешь. Ты не потерял рогов. Следователь­
но, ты имеешь рога».

Глава 19
1Л ихорадка — здесь: персонификация лихорадки, которая почиталась для
отвращения этой болезни. В Риме ей было посвящено три святилища (главное -
на Палатине).
' Фелицион — лично о нем ничего не известно (здесь это — бывший раб
Эпафродита). По-видимому, его же имеет в виду Эпиктет в IV, 1, 150 (см. с при­
меч. 35). В «Сатириконе» Петрония (гл. 60) имя одного из рабов Тримальхио-
на — тоже «Фелицион».
’ Эпафродит — см. примеч. 4 к I, 1.
4 См.: И, 17, 3. В Риме в частных домах по случаю общественных и частных
празднований (например, по случаю дня рождения, по случаю возвращения члена
семьи и т. п.) у входа в дом зажигали светильники (и днем).
^ Августалы — жреческая коллегия, учрежденная (с начала I в. н. э.) для от­
правления культа гения А вгуста (впоследствии — вообще принцепса) в римских
муниципиях (городах в Италии) и в римских колониях, основанных вне Италии.
Августалами обычно были состоятельные вольноотпущенники.
6 ...слова... — Tàç (pcovâç (букв.: «звуки», см. в примеч. 1 к I, 29). Предлагается
конъектура cbvâç («купля; откуп; купчая, договор» и т. д.) и много других. —
...напишут... — или: «будут писать» (в зависимости от чтения и значения
предыдущего слова). — Августалы после окончания годичного срока службы
зачислялись в «сословие августалов», и их имена записывались на особой доске
со списком августалов (album Augustalium).

Г л а в а 20
1 ...определенный предмет как имеющий главное значение. — яротіуоицеѵсоѵ
тіѵюѵ. См. примеч. 1 к I, 3.
" Безразличное (та абшфора) в философии стоиков это все то, что и не благо
и не зло. В этом же смысле употребляется oùôéTEpoç — «ни то ни другое». Гре-
тенкорд ( G r e t e n k o r d J . C. Der Freiheitsbegriff Epictets. Bochum, 1981 ) считает,
что перевод абиіфороѵ как «безразличное» неверен: этим словом обозначается все
что не в нашей власти, все внешнее, словом, все что не относится к абсолютной
компетенции (Bereich).
1См.: II, 20, 6 слл.

Г л а в а 22
1 Вероятно, пропуск в тексте.
2 Тема «гнева Ахилла», с которого начинается «Илиада» (на десятом году
безуспешной осады Трои ахейцами). Агамемнону, предводителю ахейцев

277
(греков), при одном из набегов на окрестности Трои досталась пленницей Хрисе-
ида, дочь Хриса, жреца Аполлона. Ахиллу, в качестве почетного дара, досталась
пленницей Брисеида, дочь жреца Бриса. Агамемнон отказал Хрису выдать ему
его дочь за богатый выкуп, тогда Аполлон (по мольбе Хриса) наслал на ахейцев
мор. Ахилл созвал сходку и требовал, чтобы Агамемнон выдал Хрисеиду ее отцу.
Агамемнон согласился выдать Хрисеиду, но взамен потребовал себе Брисеиду.
Это и послужило причиной гнева Ахилла, который отказался участвовать в сра­
жениях, вследствие чего ахейцы стали терпеть поражения (Агамемнон вернул
Ахиллу Брисеиду, но Ахилл согласился выступить в сражение только после ги­
бели Патрокла, е ю любимою друга).
'Кразряду... тебя? — Эти предложения (§ 1 1 — 12) некоторые издатели по-
разному распределяют между Эпиктетом и собеседником.
4 См. примеч. 1 к I, 19.

Г л а в а 23
1Текст исправлен. Предлагаются другие конъектуры. По рукописям: «Как же
это мы с подозрительностью относимся, если у нас любовь к потомству не при­
родная? Почему ты не советуеш ь...»
_ Мышь по-гречески — Mûç (М юс). Так звали раба Эпикура. Он занимался у
Эпикура философией; по завещанию Эпикура был отпущен на свободу (см.:
Д и о г. Л., X, 3; 10; 21 ). Мис был не безвестным философом (см.: М а к р о б и й ,
1, 11, 42, и А в л Г е л л и й, II, 18).
'Словом «поднять» обозначался символический обряд, когда отец поднимал
и брал на руки положенного у его ног новорожденного, тем самым признавая и
принимая ребенка.

Г л а в а 24
1Диоген — Киник, из Синопы (в Малой Азии), конец V в. до н. э. — 323 г. до
н. э. Изгнанный (вместе с отцом) из Синопы, Диоген прибыл в Афины и стал
учеником Антисфена (см. примеч. 3 к I, 17). Диоген был самым знаменитым и
последовательным киником (правда, можно сказать, достоверно о нем ничего не
известно, поскольку почти все сведения о нем сохранились в многочисленных
анекдотах, а стоики, в особенности Эпиктет, идеализировали его). Далее при от­
сутствии примечаний всегда имеется в виду он. Самым знаменитым учеником
Диогена был Кратет (см. примеч. 14 к III, 22).
"Т о гу (верхняя одежда) и тунику (нижняя одежда) с широкой пурпурной по­
лосой носили сенаторы, с узкой полосой — всадники. Окаймленная пурпурной
полосой белая тога называлась «претекста» — ее носили магистраты (высшие
должностные ли ца— консулы и преторы) и жрецы. Претексту носили и мальчи­
ки свободных сословий до совершеннолетия (до 16 или 17 лет). Простые гражда­
не носили одежду без этих пурпурных полос (тогу имели право носить только
римские граждане).
\..он не оставит меня. . . — ц'оик аяоА.Еі\уеі (в большинстве рукописей —
аяоХеіутіО- Здесь ц' = це («меня»), но предлагается понимать как цоі («мне») или
цоО («меня», р. п., здесь = «моего»), т. е.: «не оставит мне наследника» или
«моего наследника»? Место сомнительно. Может быть, следует изменить окон­
чание глагола и читать: «ты не оставишь меня своим наследником», т. е. не заве­
щаешь мне своего наследства (?). Или (по рукописному чтению): «оно» (т. е. твое
тело) не оставит меня наследником (?). При таких принцепсах-тиранах I в. н. э.,
как Нерон и Домициан, богатые люди, не оставлявшие по завещанию принцепсам

278
значительной части наследства, рисковали подвергнуться казни (под каким-
нибудь предлогом) и оставить своих наследников без всякого наследства.
4 Стих из недошедшей трагедии неизвестного автора.
^ С о ф о к л , Эдип-царь, 1 3 9 1 .— Киферон — лесистая гора между Беотией,
Аттикой и Мегаридой (областями в Средней Греции).

Глава 25

'Другой — т. е. бог (см. также: I, 30, 1; 1 1 ,5 ,2 2 ; III, 1, 43; IV, 1, 103).

' Гиары (или Гиар) — маленький островок (ок. 20 км") без гавани в северной
группе Кикладских островов в Эгейском море, одно из самых страшных мест
ссылки в эпоху принципата.
1Деметрии — знаменитый философ-киник, из Суния (в Аттике), живший и
учивший в Риме в I в. н. э. (при Калигуле, Нероне, Веспасиане), был близок с фило-
софом-стоиком Сенекой и с Трасеей Петом (см. примеч. 6 к I, 1); в романе Флавия
Филострата «Жизнь Аполлония Тианского» он выведен как глубокий почитатель
пифагорейского мудреца и чародея Аполлония Тианского. Деметрий известен сво­
ими резкими нападками против Нерона и Веспасиана. При посвящении роскошных
Терм, построенных Нероном, Деметрий выступил там, обличая роскошь, но тогда
Нерон не наказал его, так как ему было не до него (см.: Ф и л о с т р а т , Жизнь
Аполлония Тианского, VII, 12 и 16; IV, 42; V, 19). По всей видимости, именно в
связи с этим случаем Деметрий сказал Нерону те слова, которые приводит здесь
Эпиктет. Но в 66 г. н. э. Нерон изгнал его из Рима за связь с Трасеей Петом (см.
примеч. 6 к I, 1). При Веспасиане Деметрий вернулся из Греции в Рим. Высту­
павшему с нападками против Веспасиана Деметрию Веспасиан велел передать: «Ты
делаешь все, чтобы я убил (казнил) тебя, но я не убиваю лающую собаку». ( Д и о н
К а с с и й , LXVI, 13. См. также: С в е т о н и й , Веспасиан, 13). В 71 г. при изгна­
нии Веспасианом философов (из Рима) Деметрий был сослан на остров.
4 Т. е. = бренное тело (см. выше, §21) .

Глава 26

1 Там... — имеется в виду Рим. ...здешние... — имеется в виду Никополь (см.

примеч. 2 к I, 9).
" ...силы, сбивающие с них... — та ек<о>еюѵта, конъектура. В рукописях — та
6КЕІ оѵта («все находящееся там»?).
1 Эпафродит — см. примеч. 4 к I, 1.
4 Т. е. сестерциев (серебряных); единица денежного счета в это время.
^ См. примеч. 1 к I, 4.
6 ...немогущей... — конъектура. По рукописям — «могущей». Весь § 14 очень
неясен. — Соединительное суждение (аицтсЕлА.еуцЁѵоѵ) — конъюнктивное сужде­
ние (в математической логике).
См.: П л а т о н , Апология Сократа, 38а. .

Г л а в а 27
1Об академиках см. примеч. 1 к I, 5. Пирроники— скептики, последователи
Пиррона, основателя скептической школы. Скептицизм вообще в той или иной
мере и степени издавна существовал в различных философских школах Греции.
Пиррон из Элиды (ок. 3 6 0 — ок. 270 гг. до н. э.) сделал скептицизм основным
принципом, мировоззрением основанной им школы, которая и официально назы­
валась скептической. Пиррон, исходя из недостоверности показаний чувств, счи­

279
тал, что мнения ни истинны, ни ложны, утверждал невозможность всякого дока­
зательства (поскольку нет критериев истины), непознаваемость всего сущего,
поэтому призывал к воздержанию от всяких суждений (положительных и отрица­
тельных) о вещах. Пиррон понимал скепсис чисто теоретически, а в своей прак­
тической жизни не был скептиком (считая, что в жизни следует жить по обычаям
и порядкам общества). Скептицизм Пиррона оказал влияние на Среднюю и Но­
вую Академию (см. в примеч. 1 к I, 5). В III — II вв. до н. э. отмечается перерыв в
скептической школе (у Пиррона были ученики), которая возродилась в I в. до н. э.
(Энесидем) в несколько измененном виде. Один из последних скептиков — Секст
Эмпирик (вторая половина II в. н. э.; абсолютный скептицизм).
' П рофан — так здесь и далее переведено слово iôicottiç ( в этом значении),
которое обычно означает «частное лицо». У Эпиктета оно употребляется в смыс­
ле «не-специалист» по отношению к упоминаемой (или подразумеваемой) специ­
альности: «не-философ», «не-музыкант» и т. д. По сущ еству оба эти значения
идентичны («частное лицо» — это гражданин, не занимающий должностей).
1Т. е., следовательно, — не зло.
\ Предлагается конъектура: «я не...» (в таком случае: «Пусть я не...»).
^См.: Илиада, XII, 322 — 329. Сарпедон— в «Илиаде» сын Зевса и Лаода-
мии (дочери Беллерофонта), царь ликийцев (в Малой Азии), один из героев
Троянской войны, сражавшийся на стороне троянцев (по другой версии, Сарпе­
дон — сын Зевса и Европы, т. е. брат Миноса, переселившийся в Ликию). Сарпе­
дон был убит Патроклом (см.: Илиада, XV I).
6...выступить защитником обычая. — оиѵтіуорлоаі тт| оиѵтіѲеіа (в одной руко­
писи: ...аХлѲеіа— «истины»). См. и ниже, § 20: «тем, чтобы охранить обычай» —
тоО iTipfjoai ttjv auvf|0Eiav. Ср.: С е к с т Э м п и р и к , Три книги Пирроновых по­
ложений, I, 231 (Соч. в 2 т. Т. 2. М., 1976), глава 33 (Чем отличается скепсис от Ака­
демической философии): «Но и в цели мы расходимся с новой академией. Те, что,
по их словам, следуют ей, выбирают в жизни вероятное (тф яіѲаѵф); мы же следуем
законам, обычаям (тоц еѲеоі) и естественным претерпеваниям и живем, не высказы­
вая мнения (àôoÇàçxcoç)» (перев. Н. В. Брюлловой-Шаскольской).
Переведено по исправленному чтению. В рукописях предложение разделе­
но (и с разночтениями): «Чем же я довольствую сь? Тем, что относится к (или:
соответствует) этому вопросу».
8 Имеется в виду скептицизм академиков и пирроников.
9 Часто рабов в наказание отправляли на тяжелый т р у д — на мельницу. Мо­
жет быть, здесь намек на это.
10 См. выше, примеч. 6.

Глава 28

'С м .: П л а т о н , Софист, 228 с — е; Государство, 1, ЗЗбе; Протагор, 345е

слл., 352с, 358 с — d; Горгий, 468с; Тимей, 86d — 87b; Законы, 731 b — с.
" Э в р и п и д , Медея, 1078 — 1079.
1Александр — другое имя Париса, сына троянского царя Приама.
4_...не... — в рукописях. В изданиях исключается из текста.
^Трагедия « Феникс» была у Софокла и у Эврипида. « Ипполит» — трагедия
Эврипида.

Г л а в а 29
1 ...вещь... — в рукописях то лрауца («вещь, предмет») и ниже тсрауцатюѵ
(уменьш. от ярауца, здесь переведено «бренная вещь» Сократа, т. е. тело Сокра­

280
та). Здесь слово лрауцатюѵ заменяется конъектурой осоцатюѵ («бренное тело»)
или так переводится. Однако здесь это слово, по-видимому, употреблено как
термин стоической логики, науки о знаках (отщеюѵ), обозначающем (то отщаіѵоѵ)
и обозначаемом, сигнификатах (то отщаіѵоцеѵоѵ). Обозначающее есть звук
(срсйѵгі), выражающий сигнификат (ярауца, предмет, который обозначается, то
Хектоѵ). то Хектоѵ («лектон») — особый термин у стоиков («то, что сказывается»,
сказанное, называемое, означаемое). Лектон не сущ ествует само по себе, оно
нетелесно (стоики считали нетелесным только время, пространство, пустоту и
лектон), а сущ ествует только в связи с нашей мыслью. Им обозначается ярауца,
конкретный телесный предмет в предложении. Кроме того, у стоиков был термин
тиухаѵоѵ как обозначение того, что сущ ествует вне и в данном случае является
предметом нашей речи (это не очень ясно). См.: Т е I e g d i Z. Zur Herausbildung
des Begriffs «Sprachliches Zeichen» und zur stoischen Sprachlehre. Acta Linguistica
Academiae Scientiarum Hungaricae. Tomus X X V I, Fasc. 3 — 4. Budapest, 1976, Ss.
267— 3 0 5 . ; K n e a l W. and M. The development o f Logic. Oxford, 1964, p. 146 sqq.;
R i s t (указ. соч. в примеч. 5 к I, 1), pp. 152 — 173; D e t e I W., H ü l s e n R.,
К r ii g e r G., L о r e n z W. Авкта èXX\nf\ in der stoischen Sprachphilosophie. Archiv
fur Geschichte der Philosophie. 62. Band, 1980, Heft 3. Berlin, New Jork. Ss. 276 —
288; M a t e s (указ. соч. в примеч. 1 к I, 7, гл. II).
Таким образом, лектон следует отличать от обозначаемого им телесного
предмета (ярауца), т. е. бренного тела (Сократа). А сущность Сократа, как и вся­
кого человека, не имеет никакого отношения к телу.
"С м .: П л а т о н , Апология Сократа, 30 с — d {Анит и Мелет — судебные
обвинители Сократа).
'С м . примеч. 6 к I, 4.
4 См.: I, 18, 15.
' Предлагается конъектура: «пусть будет подобен...»
6 ...сводить... к схемам... — àvaXueiv. Стоики сводили все умозаключения к
пяти основным схемам (и н ач е— тропам), не требующим доказательства, выра­
жаемым переменными, относящимися к высказываниям. Например, первый тип:
«Если день, то свет. День. Следовательно, свет»; его схема: «Если первое, то вто­
рое. Первое. Следовательно, второе». Смешанная схема («Если день, то свет.
Первое. Следовательно, второе») называется «логотроп».
7 ..ланистам... — t o î ç еяітрояок;. Ланиста — содержатель частных школ гла­
диаторов, обучавший их (в Риме и в других городах Италии). Известное грече­
ское название ланисты — ёяштатіі<; цоѵоцахсоѵ («начальник гладиаторов»). Были
и «прокураторы», стоявшие во главе школ гладиаторов, принадлежавших цезарю.
Кого из них имеет в виду Эпиктет под этим названием (и их ли?), неясно.
к Вероятно, в Рим.
4 ...условием. — тт|ѵ йяоѲеоіѵ. Логический термин. По всей видимости, Эпик­
тет хочет подчеркнуть практическое значение логики в жизни (с условием, по­
ставленным жизнью, следует справляться так же без ошибок, как с условиями в
условных рассуждениях).
10 В древнегреческой теории музыки в основу каждого лада и всего музы­
кального звукоряда был положен тетрахорд (четырехступенный звукоряд, — от
слов «четыре» и «струна»), т. е. четыре тона, в нисходящем порядке. Два одина­
ковых тетрахорда, соединенных вместе, образовывали лад (октавный отрезок). В
этой октаве каждый из восьми составляющих ее тонов имел отдельное название
по порядку струн кифары. Первая струна называлась «гипата» («верхняя»), по­
следн яя— «нэта». Таким образом, «н эта»— это самый высокий звук, а
«гипата» — самый низкий звук октавы (по нисходящему построению тетрахор­
да). В античности абсолютная высота тона (как считают) была неизвестна.

281
 11 См.: П л а т о н, Федон, 116d.
12 См.: т а м ж e, 117d.

КНИГА II

Глава 1
1 В изданиях (и переводах) здесь стоит двоеточие, и слово «таким» понимает­
ся в смысле «следующим». Но, как кажется, связь понятнее, если «таким» пони­
мать в смысле «предыдущим» (мнением, в § 2).
2 Пугающие зверей ярко-красные перья (красных цапель, фламинго, или
окрашенные), чередующиеся с ярко-белыми перьями (лебедей, аистов, журавлей,
гусей), развешанные на веревке, применялись у римлян в охоте с загоном. При­
менялись и перья коршуна (пугающие зверей запахом). См.: В е р г и л и й , Геор-
гики, III, 372; Энеида, XII, 750.
j C th x и з трагедии неизвестного автора (см.: Tragicorum Graecorum
Fragmenta, гес. Aug. Nauck“, Adespota, 88; см. также: Menandri sententiae, 742, ed.
S. Jaekel, Lipsiae, 1964).
4 См.: П л а т о н , Критон, 46c; Г оргий, 473d; см. также: Федон, 77е.
5Бренный жизненный дух — яѵеицатюѵ (уменьш. от яѵеОца, «пневма»). По
учению стоиков о космогонии (и цикличности мироздания), вначале в беспре­
дельной пустоте (см. примеч. 2 к I, 14) сущ ествует один только творческий (или:
созидающий) огонь (тгОр техѵікоѵ), который совершенно отличен от обычного,
земного огня (яОр àxexvov). Этот огонь (теплый элемент) конденсируется частя­
ми, чтобы обратиться в воздух (холодный элемент). Затем часть этого воздуха
обращается в воду (женский элемент). Из соединения огня и воздуха и образуется
пневма (мужской элемент). Пневма пронизывает воду и образуется разви­
вающийся зародыш мироздания. Мироздание (с богами, светилами и т. д.) пред­
ставляет собой биологический, живой организм. Пневма, пронизывающая все
мироздание целиком, есть душа мироздания, бог. У этой мировой души тоже есть
своя верховная часть души (гегемоникон, см. примеч. 1 к I, 15). Из этой боже­
ственной пневмы (передаваемой через семя) и состоит душа человека. Пневма —
активная субстанция жизненного начала, единственный источник всех проявле­
ний жизни, физических и психических сил во всех их проявлениях. Исследовате­
ли отмечают, что стоики считали пневму вечной. После завершения очередного
цикла начинается «обратное движение» мироздания — переход всех элементов
обратно в творческий огонь. Этот переход элементов в огонь стоики называли
ектшрюок;— «огнеисход» (т. е. «исход элементов в огонь»; как кажется, этот
предлагаемый здесь неологизм точнее передает термин стоиков; в этом опубли­
кованном прежде в ВДИ переводе «Бесед Эпиктета» этот термин был переведен
словом «воспламенение», которое может вызвать представление о «мировом по­
жаре».. как часто и говорится, но творческий огонь, как было сказано выше, со­
вершенно отличен от земного огня, следовательно, здесь нет обычного горения,
пожара). В конце огнеисхода остается опять один только творческий огонь, кото­
рый и есть Зевс, мировой разум (см.: III, 13, 4 — 7). Затем начинается следую ­
щий, повторяющийся цикл. См.: B o d s o n A. La morale social des derniers
stoïcienes, Sénèque, Épictète et Marc Aurèle. Paris, 1967; V e r b e k e G. L ’évolution
de la doctrine du pneuma. Paris, 1945; B o n h ô f f e r A., указ. соч. в примеч. 3 к I, 4,
с. 40 слл.; S a m b u r s k y S. Physics o f the stoics. London, 1951, p. 132 sqq.
У Эпиктета уменьшительное яѵеицатюѵ еще один раз употреблено в III, 13,
15, в таком же контексте (т. е. о смерти человека). Эпиктет очень часто употреб­

282
ляет слова с уменьшительными суффиксами (пренебрежительно-уничижающи-
ми) для выражения преходящести, бренности (или незначительности) того, что
обозначено данным словом (поэтому в переводе, когда не находится соответ­
ствующ ее слово, этот смысл передается словом «бренный»), И это, как кажется,
доказывает, что Эпиктет (и, по всей видимости, все стоики) не считает пневму
вечной. Действительно, как видно из вышеизложенного, вечным может считаться
только творческий огонь.
6 См. пред. примеч.
7 В завершение римского формального акта отпуска раба на волю
(manumissio vindicta) хозяин в присутствии третьего лица (adsertor Iibertatis —
«объявителя свободы», см. примеч. 23 к III, 24) перед магистратом (претором,
консулом или проконсулом), взяв раба за руку, поворачивал его вокруг себя и
давал ему пощечину.
кДвадцатина (= л а т . vicesima manumissionum или vicesima Iibertatis) —
пятипроцентный (имеется в виду 5% стоимости раба) налог на отпускаемого на
волю раба. Налог этот должен был платить хозяин, если он отпускал на волю.
Но если раб сам выкупался, то должен был платить он сам (о таком случае см.:
IV, 1, 33).
() По-видимому, имеется в виду или чтение заданного текста с толкованием
его или чтение собственного сочинения. Это предложение исправляют на вопро­
сительное (точнее, два вопросительных), что более вероятно.
10 Насколько известно, Сократ ничего не писал. Однако см.: Д и о г. Л., I, 16,
где список философов, которые вообще не писали сочинений, начинается с Со­
крата, но с оговоркой «согласно некоторым». Если это не недоразумение, то, мо­
жет быть, Эпиктет имеет в виду, что Сократ писал для себя, а не для публикации.
11 Текст сомнителен и по-разному исправляется.

Глава 2
1 Здесь в основном употреблены реторические термины построения речи (в
данном случае — судебной).
7См.: К с е н о ф о н т , Воспоминания о Сократе, IV, 8, 4 — 5 и Апология Со­
крата, 2 — 4.
’ Дальше текст испорчен (две строки, в которых упоминается об истине, при­
роде, осмотрительности, смелой уверенности, но без ясной связи. Предлагается
много исправлений. Этот искаженный отрывок по смыслу скорее относится к
предыдущей главе и, может быть, попал сюда случайно при переписке).
4 См. примеч. 2 к I, 29.
В изданиях принята конъектура: «к иному».
6 Об этом Гераклите ничего не известно.

Глава 3
1 Неясно, какой Диоген имеется здесь в виду, Диоген Киник или Диоген В а­
вилонский, из Селевкии на Тигре (ок. 2 4 0 — ок. 150 гг. до н. э .) — знаменитый
стоик, ученик Хрисиппа, глава школы после Зенона из Тарса (преемника Хри­
сиппа), упомянутый также в II, 19, 14. Диоген Вавилонский принимал участие в
афинском посольстве философов в Рим в 155 г. до н. э. (см. в примеч. 4 к II, 20).
"См. примеч. 6 к I, 29. — ...способного... и неспособного — можно понимать
и как «сводимый к схемам и несводимый», т. е. силлогизм (в таком случае:
«Подавай какой хочешь»).
' Может быть, не «добродетельный», «порочный», а «благо», «зло».

283
 Глава 4

1См., напр.: I, 9, 24. — ...себя... — по изданию Аптона; в рукописях — «их».

2 См.: Д и о г. J1., VII, 33 и 131 (стоики об общности жен у мудрецов).
1Как, например, в «Пире» Платона и в «Пире» Ксенофонта.
4 Архедем — из Тарса (в Малой Азии), выдающийся философ-стоик II в. до
н. э.; предполагают, что он был учеником Зенона из Тарса и Диогена Вавилонско­
го (см. в примеч. 1 к II, 3). Около середины II в. до н. э. он уехал из Афин в Вави­
лон и учил там.

Глава 5

1Ср.: Т е р е н ц и й , Адельфы, 740 — 743. Это возможно в таких играх, в ко­

торых выпавшие числа предоставляют возможность выбора разных ходов.
2 Может быть, следует перевести: «что мы должны делать в плавании» (или:
«во время плавания»)?
■' Это условие... — т| ітоѲеок;. Ср.: I, 29, 38 — 41 с примеч. 9.
4 См.: П л а т о н , Апология Сократа, 2 6 с — 27е (Сократ обращается не к
Аниту, а к Мелету; Анит и Мелет — обвинители Сократа), 24Ь слл.

Глава 6

1 ...передо мной заперли дверь. — ё^екХеіоѲтіѵ (рукописное чтение). Конъек­

тура: ё^екХешѲлд — «перед тобой...».
" ...ты не достиг успеха. — ёяетихе<; (рукописное чтение). Конъектура:
еяетохоѵ — «я не...».
1См.: К с е н о ф о н т , Киропедия, IV, 1, 3 — 4 (и П л у т а р х , Римские во­
просы, 39, p. 273f).
4 Колесо — здесь: орудие пытки и казни.
3 При цезаре... ( ? ) — ёяі Kaîoapoc;. Неясно также, действительный ли собе­
седник говорит это или воображаемый.
6 ...словно... направляешься? — cbç еяі цвуаХа àvépxn; По-видимому, здесь
вместе с тем имеется в виду и буквальное значение «направляешься», «от­
правляешься» (как видно, в Рим).
7 Трибуна (Рлца) — здесь, вероятно, помост в суде для выступления сторон.
8 См.: П л а т о н , Федон, 60d — 61b. О пеанах см. примеч. 2 к III, 10.

Глава 7

1 Текст неясен (может быть, пропуск).

" Гратилла — по всей видимости, идентична с той Гратиллой, о которой го­
ворит Плиний Младший в двух письмах. В письме III, 11 Плиний пишет Юлию
Генитору по поводу своей помощи Артемидору, зятю Мусония Руфа (см. примеч.
7 к I, 1), когда философы были изгнаны из Рима при Домициане (81 — 96 гг. н. э.)
в 93 г. (т. е. когда за такую помощь Плиний мог и сам пострадать) и когда казням
и изгнанию подверглись семь друзей Плиния. Трое из них были казнены: Герен-
ний Сенецион (за написанную им биографию Гая Гельвидия Приска Стар­
шего, — см. примеч. 6 к I, 2), Квинт Юний Арулен Рустик (ученик Мусония Ру­
фа, принадлежал к ближайшему окружению Трасеи Пета, — см. примеч. 6 к I, 1,
см. также: Т а ц и т , Анналы, XV I, 25 — 26, — народный трибун 66 г., консул-
суффект 92 г., за написанный им панегирик Трасее Пету и Гельвидию Приску
Старшему был казнен Домицианом в 93 г.), Гельвидий Приск Младший (сын

284
Гельвидия Приска Старшего от его первой жены). Четверо из них были сосланы:
Юний Маврик (брат Рустика), Гратилла, Аррия (Младшая, жена Трасеи Пета),
Фанния (дочь Трасеи Пета и Аррии Младшей, вторая жена Гельвидия Приска
Старшего, дважды, в 66 и 73 гг., сопровождавшая сосланного мужа).’ Аррия и
Фанния в 97 г., после смерти Домициана, вернулись в Рим. В письме V, 1 Плиний
замечает, что дружба с Гратиллой и Рустиком могла быть опасной для человека
(при Домициане). Предполагают, что Гратилла была женой Арулена Рустика.
Кроме того, Тацит (История, III, 69), рассказывая об осаде сторонниками прин­
цепса Вителлия сторонников нового избранного принцепса Веспасиана на Капи­
толии в 69 г. н. э., говорит, что среди осажденных были и женщины, самой из­
вестной из которых была Верулана Гратилла. Может быть, она идентична с
Гратиллой у Плиния и Эпиктета (впоследствии оказавшаяся в оппозиции). Кто
такая та «женщина», о которой говорит Эпиктет, неизвестно, но, по всей види­
мости, она принадлежала к кругу оппозиции при Домициане.
'Домициан — принцепс 81 — 96 гг.
4 Ср., напр.: Ц и ц е р о н, О дивинации, II, 51 ; О природе богов, I, 71.

Глава 8
1 Земельный участок (àypôç).
~ См. примеч. 1 к I, 3.
■' Текст § 9 — 10, по-видимому, испорчен.
4 О Зевсе Фидия см. примеч. 2 к I, 6. Афина — это колоссальная хрисоэле-
фантинная культовая статуя Афины Парфенос (Афины Девы) в Парфеноне
(храме Афины Девы) на афинском Акрополе, прославленная в античности как
второй шедевр Фидия наряду с его Зевсом Олимпийским, созданная в 438 г. до н. э.
На правой вытянутой руке Афины стояла крылатая Ника (богиня Победы) вы со­
той ок. 2 м (как и у Зевса Олимпийского).
^ Илиада, I. 526.

Глава 9
1 Пословица, приписываемая Эзопу: «Пусть съест меня лев, а не лиса» (см.: Cor­
pus Paroemiographorum Graecorum, ed. E. Leutsch. Hildesheim, 1958, t. II, S. 230, № 15).
" См. в примеч. 6 к I, 26.
' Разделительное суждение (біЕ^еиуцЕѵоѵ) — дизъюнктивное суждение (в ма­
тематической логике).
4 ...иудея... эллин — это чтение составлено на основании правки первого сло­
ва в одной рукописи (F) и чтения второго в издании Аптона (см. в примеч. 2 к I,
7). Во всех рукописях смысл обратный. Это место очень сомнительное. Считают,
что здесь под иудеями подразумеваются христиане (см.: IV, 7, 6 с примеч. 3). См.
след, примеч.
' ...принявшего омовение и секту... — тоО рераццеѵои каі fipruiévou. Оба эти
слова могут быть отнесены как к христианской «секте», так и к иудейским сек­
там: ессеям, кумранской общине, эбионитам (иудео-христианам) и др., одним из
характерных обрядов у которых был обряд ритуальных омовений. Если глагол
Раятсо понимать в смысле «крестить» (раяті^со), то, несомненно, здесь речь идет о
христианах. В таком случае яараРаятю таі (ниже, в § 21), переведенное здесь
«лже-принявшие омовение», следовало бы перевести «лже-принявшие креще­
ние». Одна из сект ессеев называлась гщерораятютаі — «совершающие омовение
утром». По поводу «иудеев» (в § 19) см. пред. примеч. Полагают, что
«галилеянами» в IV, 7, 6 названы христиане. Одним из многих ранних обозначе­

285
ний христиан было и «галилеяне» (см.: Reallexikon fur Antike und Christentum.
Hrsg. von Th. Klauser. Stuttgart, 1954, s. v. Christennamen — здесь отмечается, что
y Эпиктета это самый ранний пример; название «иудеи» для христиан здесь не
указано). Очень возможно, что во всех этих случаях у Эпиктета имеется в виду
стойкость и верность на деле своему учению членов иудейских сект. Иосиф Ф ла­
вий (Иудейская война, II, 8, 10, § 152 — 153) рассказывает, что во время анти-
римского восстания в Иудее (66 — 73 гг. н. э.) никакие жестокие пытки завоева-
телей-римлян не могли заставить ессеев хоть в чем-то отступиться от своего
учения. Однако следует учесть, что в Никополе (см. примеч. 2 к I, 9), где жил
Эпиктет, возможно, уже существовала одна из самых ранних христианских об­
щин, как можно предположить по «Посланию к Титу святого апостола Павла»
(III, 12. Павел пишет: «...поспеши придти ко мне в Никополь; ибо я положил там
провести зиму»), и Эпиктет мог знать о христианах и христианском учении.
6 См.: Илиада, VII, 264 слл.; XII, 378 слл.

Глава 10

1 В изданиях принята конъектура: «ни иметь не прекрасно, ни...».

Глава 11

1 В изданиях принята конъектура: «о счастье и несчастье».

" Ничуть не скорее (или «ничуть не более»). — oùôèv цаХХоѵ (или où цаХХоѵ),
одно из часто употребляемых выражений у Эпиктета. Это же выражение — один
из основных тезисов скептицизма (в смысле «не более это, чем то», т. е. одно не
более правильно, чем другое).

Глава 12
1Т. е. философами стоической школы.
" См.: П л а т о н , Горгий, 474а (также 472 b — с, 475 е — 476а).
’ См.: К с е н о ф о н т , Воспоминания о Сократе, III, 9, 8; П л а т о н , Филеб,
48Ь слл.
4 où yàp àvxaKoXou0EÎ тф ксфаХаісЬбеі то орікоѵ. Так в общем переводят это
предложение. По поводу редкого глагола аѵтакоХоиѲею см., напр.: Д и о г. J1., VII,
125 (излагается учение стоиков): «Они говорят, что добродетели в з а и м о с л е -
д у ю т друг из друга, и (= то есть?) обладающий одной — обладает всеми»;
П л у т а р х , О противоречиях у стоиков, 27, 1046 е — f (то же самое).
5 Г е с и о д, Теогония, 87.
6 ...искусстве обучение борьбе . . . — аХеіятікті<; (подразумевается texvtiç). Мо­
жет быть, здесь правильнее «искусство умащивания» (точнее «массажа»?), по­
скольку это слово употреблено в сочетании с «искусством врачевания». У Эпик­
тета часто употребляется и слово «Ш іятік, которое везде (кроме III, 26, 22)
переведено как «учитель борьбы». В Греции издавна при гимнастических упраж­
нениях и борьбе натирались оливковым маслом, сами или с помощью учителя
(тренера). В связи с этим умащиванием развилось и искусство массажа, который
делали те же учителя, откуда словом аХеіятт|<; стали называть и учителя борьбы,
гимнастики (в таком значении оно употреблено в I, 24, 1; III, 10, 8; III, 20, 10).
Это слово употребляется и в значении «умащиватель», т. е. «массажист» (как в
III, 26, 22, в бане). Кроме того, в медицинском употреблении оно означает
«массажист» (по-видимому, сочетались умащивание и массаж). По-видимому, в
таком значении оно употреблено в III, 3, 1, где, может быть, следовало бы пере­
вести «умащиватель», т. е. «массажист» (вместо переведенного «учитель борь­

286
бы»), поскольку и здесь оно употреблено в сочетании с «врачом». Но поскольку о
теле человека мог заботиться и врач и учитель борьбы (который делал и массаж),
то не совсем ясно, что ь каждом случае имеет в виду Эпиктет, поэтому оно в этих
случаях тоже переведено «учитель борьбы».

Глава 13
1 См. примеч. 10 к I, 29.
"Т . е.: следовательно, я не беспокоюсь об этом (?). Однако здесь переход не­
ясен. Может быть, пропуск в тексте?
' ...они не имеют свободного выхода ... — оик еиобеі. Это слово имеет и меди­
цинское значение (о телесных выделениях).
4 Илиада, XIII, 281 (в предложении до цитаты кратко пересказывается содер­
жание стихов 279 — 283).
'Антигон II Гонат (ок. 3 1 9 — 239 гг. до. н. э.), царь Македонии. В 306 —
301 гг. он учился у философа Менедема, затем у Зенона, основателя стоической
школы, в Афинах (до того, как стал царем), которого высоко ценил, всю жизнь
старался придерживаться стоических принципов. О его отношении к Зенону см.:
Д и о г. Л., VII, 6 — 9. См. также: Э л и а н, Пестрые рассказы, II, 20, IX, 26.
6 См.: К с е н о ф о н т , Воспоминания о Сократе, I, 2, 32 — 37; Апология Со­
крата; П л а т о н , Апология Сократа; Критон; Федон.
7 Филипп II — царь Македонии (359 — 336 гг. до н. э.). Александр Македон­
ский — сын Филиппа, царь Македонии (336 — 323 гг. до н. э.).
8См.: Д и о г . Л., V I , 20 — 81.
1)В тексте очевидный пропуск. Начало этого предложения дополняется:
«О ставь все это тем...»
10 Стих неизвестного автора.

Глава 14
1Насон — личность неизвестная (это — пришедший к Эпиктету римлянин с
сыном, с которым беседует Эпиктет в этой главе). Отождествление его с Юлием
Насоном в «Письмах» Плиния Младшего (IV, 6 и VI, 6) неубедительно, если со­
поставить все данные (прямые и косвенные) о том и другом, которые можно из­
влечь из этих источников.
"Доступ к государственным должностям (магистратурам: квестор, претор,
консул) для всаднического сословия был обусловлен предварительным прохож­
дением трех командных ступеней военной службы, так называемых «трех всад­
нических походов» (très militiae equestres), в такой (обычно) последователь­
ности: префект когорты (командир подразделения, составлявш его десятую
часть легиона), военный трибун (командир легиона), префект алы (командир
конницы, независимой тактической единицы). См. еще примеч. 9 к IV, 1.
1Ср.: Д и о г . Л., VIII, 8; Ц и ц е р о н , Тускульские беседы, V, 9; Я м в л и х.
Жизнь Пифагора, 58. Ср. также: М е н а н д р , фрагмент 416 (по Кёрге; из комедии
«Подкидыш»). Во время общественных праздников, на которые отовсюду при­
бывало много народа, устраивались ярмарки.

Глава 15
1Великий град (п оли с)— мироздание. Малый град , полис (город-госу­
дарство), есть крохотное подобие мироздания.
"Э то предложение имеет размер холиямба («хромого ямба»). По всей види­
мости — цитата.

287
 ’ Эллебор — растение (морозник— Helleborus L., или чемерица— Veratrum
L.?), которым в древности лечили душевные болезни. По-видимому, применялась
чемерица, в корневище которой содержатся ядовитые алкалоиды (протовератрин,
нейрин и др.), действующие на нервную систему.

Глава 16
1 ...ночевал в святилище... — еѵекоіцт|Ѳті. Здесь имеется в виду так называемая
«инкубация». В святилищах Асклепия больные проводили ночь, ложась спать на
шкуре принесенного в жертву животного, чтобы получить во сне предсказание
божества, указание способа лечения для исцеления. Путем такой инкубации так­
же вопрошали оракулы в святилищах героев и прорицателей.
" Марциева в о д а — Марциев акведук (один из многих) в Риме, проведенный
в 140 г. до н. э. Квинтом Марцием Рексом, считающийся техническим и архитек­
турным шедевром (сохранились значительные остатки его). Сама Марциева вода
по своим качествам считалась в Риме самой лучшей (как и сейчас) и была пред­
назначена только для питья. Источник Дирки — на южной окраине Фив
(главного города Беотии, в Средней Греции), из которого вытекала речка, прохо­
дившая через Фивы. Прозрачная вода этого источника славилась своим превос­
ходным качеством (как и сейчас) и чудодейственными свойствами. Через Фивы
проходила и речка Йемен, тоже снабжавшая Фивы водой.
' См.: Э в р и п и д , Финикиянки, 368 (пришедший к Фивам Полиник, — см.
примеч. 7 к II, 22, — говорит с хором и матерью о своей тоске по родине, что он в
изгнании все время видит перед собой храмы и алтари богов и):
«Гимнасии, вырос в которых я, и Дирки ключ».
4 ...сами по себе телесные вещи. — ярауцата <та> тиухаѵоѵта. См. примеч. 1
к I, 29.
Т. е. афинский Акрополь (с великолепными мраморными сооружениями и
статуями).
6 Сузы — столица Элама (на территории современного Ирана), с середины
VI в. до н. э. зимняя резиденция персидских царей. Экбатаны (греческая переда­
ча мидийского «Хамадан») — столица Мидии (на территории Ирана), с середины
VI в. до н. э. летняя резиденция персидских царей.
1 ...при игре... — яаібш. Предлагается конъектура яаібіа («как дети»).
8 ....единосущен с тобой. — ïooç («равный, одинаковый, такой же»), рукопис­
ное чтение. В изданиях принята конъектура aôç («твой»).
<} ...сиди в ... — èv Poôç коМ а каѲтіцеѵод... Это выражение (по рукописному
чтению) буквально значит «в чреве коровы», но что оно означает, неизвестно
(может быть: «колыбель, люлька»?). Предлагаются разные конъектуры.
10Прокруст — злодей в Аттике, который убивал пойманных им путников,
растягивая их на длинном ложе или обрубая неумещавшиеся части на коротком.
Скирон — разбойник и злодей в Аттике, который грабил путников, затем сталки­
вал их в море на съедение чудовищной черепахе. Тесей , аттический герой, сын
афинского царя Эгея, устанавливая порядок в Аттике, совершил ряд подвигов,
очищая Аттику от чудовищ и злодеев. К числу этих подвигов относится и рас­
права Тесея с Прокрустом и Скироном.

Глава 17
1 ...а другие... обрест и. — оі 6' (другое чтени е— oùô) ïv' à я' аитсЬѵ
яеріяоігіашѵтаі. Смысл неясен, так как при глаголе нет дополнения (может быть,
пропуск в тексте?).

288
 " Теопомп — греческий оратор (ученик Исократа) и историк IV в. до н. э. От
его речей и исторических трудов сохранились только фрагменты. В специальном
сочинении он выступил с резкими нападками против Платона (оно тоже не со­
хранилось), — см.: А ф и н е й, XI, 508с. Теопомп родился ок. 378 — 376 гг. до н. э.,
Платон умер в 347 г. до н. э. В древности Теопомпа как историка упрекали за его
резкие нападки против очень многих.
'. . . что... понятий? — оті èvvoiaç оіж еіхоцеѵ екаотои toûtcov cpuoiKàç каі
яроХтіѵуек;; См. примеч. 3 к I, 2.
4 См. примеч. 3 к I, 4.
^ См.: Э в р и п и д , Медея, 790 слл.
6 «Лжец» — \|/ei)ôônevoç (sc. Xôyoç), парадокс, приписываемый Эвбулиду (IV
в. до н. э.), философу мегарской школы. Эвбулид из Милета был учеником Эв-
клида из Мегар (ок. 4 5 0 — 380 гг. до н. э., основателя мегарской школы; это не
математик Эвклид), был знаменит своими парадоксами. Варианты «Лжеца» сво ­
дятся к следующему: «Когда человек говорит, что он лжет, лжет ли он или гово­
рит правду?» Хрисипп (см. примеч. 2 к I, 4) написал много сочинений на эту тему
(см.: Д и о г . Л., VII, 1 9 6 — 197).
7См. примеч. 4 к I, 19.
8 Антипатр— из Тарса, выдающийся философ-стоик II в. до н. э., ученик
Диогена Вавилонского (см. в примеч. 1 к II, 3; учеником Антипатра и Диогена
Вавилонского был Панетий, основатель Средней Стой, глава школы в Афинах
после Антипатра, с 129 г. до н. э.), современник академика Карнеада, с которым
он полемизировал, защищая учение Стой от его нападок (см. в примеч. 1 к I, 5).
Об Архедеме см. примеч. 4 к II, 4.

Глава 18

1 ...тоже прелюбодей. — каі «ô цоі%6<;». В переводах это понимается как: го­

ворит тоже (также): «Блажен прелюбодей». Может быть, это правильно.
2 См.: II, 19, 1 — 9 и примеч. 1. — Слово «софизм» употреблено здесь (и ни­
же — о «Лжеце» и «Покоящемся») в смысле трудноразрешимой задачи, посколь­
ку это не софизмы в обычном смысле. В литературе обычно называют их пара­
доксами (а также апориями, антиномиями, соритами).
’ О « Л ж ец е » см. примеч. 6 к II, 17. « Покоящийся» — HauxàÇcûv (sc. Xôyoç),
род сорита (парадокса «куча»). См.: Ц и ц е р о н , Академика, И, 93; А в л
Г е л л и й, I, 2, 4.
4 Слова «...когда... бедствия...» (§ 20) и «...удалившись... людьми...» (§ 21) —
почти точная цитата из «Законов» Платона, 854 Ь6 — c l (где речь идет относитель­
но закона о святотатстве). ...какое-нибудь представление такое... — то, о чем гово­
рилось в § 15 — 18.
^См.: П л а т о н , Пир, 218с слл.
6 По одной из версий Геракі считался основателем Олимпийских игр и пер­
вым победителем.
1Необычайный — napàÔoÇoç («парадоксос», парадоксальный, т. е. «не­
ожиданный»), название, присваивавшееся выдающимся победителям атлетам, а
также актерам и музыкантам. Первоначальным названием (считают, что оно по­
явилось в римское время, т. е. приблизительно с начала I в. н. э.)4 было
7сара0о£оѵгкті<; («неожиданный победитель»), которое употреблялось и впо­
следствии, но реже.
8Диоскуры — «сыновья Зевса», Кастор и Полидевк, братья-близнецы. От со­
юза Леды (жены спартанского царя Тиндара) и Зевса родились Полидевк и Елена,
а от союза Леды и Тиндара (в ту же ночь) родились Кастор и Клитемнестра. Пос­

10 Беседы Эпиктета 289

ле смерти Кастора братья проводили день среди богов, день в подземном мире.
Диоскуры были божествами-покровителями многих сторон жизни, особенно по­
кровителями мореплавателей.
() Г е с и о д, Труды и дни, 413.

Глава 19

1« Г осподствующее рассуж дение » — о киріеисоѵ Xàyoç (в остальных случаях

просто: KupiEÛœv). В соответствующей литературе по логике, например, на ан­
глийском языке переводится «Master-argument», на французском — «Le
Dominateur» (или argument dominateur, le raissonnement dominateur) или
«Triumphateur», на немецком— «Meister-Schlu(3». Э т о — проблема модальной
логики. Б. Мейтс (указ. соч. в примеч. 1 к 1, 7, с. 37) называет его Диодоровой
импликацией. Почему это рассуждение названо «Господствующим», точно неиз­
вестно (поэтому перевод условный). § 1 этой главы служит основой для рекон­
струкции «Господствующ его» (а § 1 — 9 — для реконструкции решения его
у стоиков). См.: R i s t (указ. соч. в примеч. 5 к 1, 1), pp. 112 — 132; К n e а 1 W.
and М. (указ. соч. в примеч. 1 к I, 29), pp. 1 1 7 — 128; R е е s o г М. Е. Fate and
possibility in early stoic philosophy. Foenix. Toronto. Vol. X IX , № 4, 1965, pp. 285 —
297; B r u n J. Les Stoiciens. Paris, 1957, p. 67 sqq.; S c h u h I P.- M. Le Dominateur
et les possibles. Paris, 1960. См. также Ц и ц е р о н , О судьбе.
" Диодор Диалектик, или Крон(ос), ( I V — начало III вв. до н. э .) — философ
мегарской школы. Его учеником был Зенон, основатель стоической школы (см.
примеч. 2 к I, 17).
' Гіантоид (первая половина III в. до н. э.) — философ мегарской школы.
4 Гелланик — последний греческий логограф (V в. до н. э.), старший совре­
менник Геродота (логографами называют авторов прозаических сочинений исто­
рического характера до первого настоящего цсторика Геродота). Одним из мифо­
графических сочинений Гелланика было «Троянские события», в 2-х книгах,
которое, по всей видимости, и имеется здесь в виду. Ниже (§ 14) упоминается его
сочинение «Египетская история». Из его многочисленных и разнообразных сочи­
нений сохранились только фрагменты.
'«О возможном » — 7гері боѵатюѵ (букв.: «О возможных»). По-видимому,
здесь подразумеваются, как и в § 1 — 3, «высказывания о возможном» или
«суждения о возможном» (?) (в § I — 3 — в единственном числе).
''Одиссея, IX, 39.
Диоген Вавилонский (см. в примеч. 1 к II, 13).
к Перипатетики — школа Аристотеля.

Глава 20

1Об академиках см. примеч. 1 к I, 5. В § I — 5 Эпиктет, по-видимому, имеет

в виду скептическую школу, пирроников (см. примеч. 1 к I, 27).
~Г аллы — здесь: оскопленные жрецы богини Кибелы (Великой Матери),
оргиастический культ которой был распространен во многих местах Малой
Азии.
’ Предлагаются конъектуры: «и пьяных», «и других».
4 Например, как сообщается, Карнеад, глава Новой Академии (см. примеч. 1
к I, 5), участник знаменитого афинского посольства в Рим в 155 г. до н. э. (вместе
с главой перипатетической школы Критолаем и главой стоической школы Диоге­
ном Вавилонским, см. примеч. 1 к II, 3), выступил в Риме с речью в защиту спра­
ведливости, а на следующий день — с речью против справедливости. См., напр.:

290
Ц и ц е р о н , О государстве, книга III (почти вся); П л у т а р х , Марк Катон
(Старший), 22 — 23. Эти речи К арнеада— не свидетельство беспринципности, а
демонстрация его скептического учения, по которому ничего нельзя положитель­
но доказать (каждый тезис может быть доказан и с таким же успехом — опро­
вергнут), ввиду отсутствия абсолютного критерия истины.
5 В 480 и 479 гг. до н. э. при нашествии персов. — Фермопильское ущелье
(проход из Северной Греции в Среднюю) защищал от огромного персидского
войска небольшой отряд спартанцев во главе с царем Леонидом (в 480 г. до н. э.).
В есь храбро сражавшийся отряд (300 человек) с царем пал в сражении
(вследствие предательства), персы вторглись в Аттику, захватили и сожгли Афи­
ны (афиняне переселились на острова). В морском сражении при Саламине персы
потерпели поражение. В 479 г. персы вновь заняли Афины, но вскоре вынуждены
были уйти из Аттики (и в сражении при Платеях, в 479 г., потерпели поражение).
6 Эпихейремы — еяіхеірлцата. Если это слово употреблено как логический
термин (см. примеч. 1 к I, 8), то здесь, вероятно, в смысле «софистические дока­
зательства». Обычное значение этого слова — «попытка, затея» (что возможно и
здесь).

Глава 21

1 Пері àvo^oXoyîaç. По-видимому, судя по содержанию главы, здесь имеется

в виду «неадекватность» (неадекватное самовосприятие?). Ниже «признают» —
оцоХоуоОоіѵ.

Глава 22

1 В этой главе существительное фіХіа («любовь, дружба»), глагол фіХесо

(«любить, дружить»), а также существительное фіХо<; («друг»), выражают одно
понятие «любовь-дружба», но в переводе невозможно соблюсти эту последова­
тельность, поэтому они переведены по-разному, как представлялось соответ­
ственным в каждом случае (это относится и вообще ко всем остальным отдель­
ным случаям в тексте).
“ См. примеч. 1 к I, 6.
3 ...переменчиво... — цетаятютох;. Это наречие употреблено здесь в каком-то
особом значении, не очень ясном (хотя по контексту можно догадываться).
Основное значение форм существительного и глагола этого слова —
«изменение». См. цетаяіятоѵтес; (в I, 7, заглавие, с примеч., и др.), которое здесь
переводится как «изменяющиеся рассуждения».
4 Дальше предполагается пропуск в тексте.
5Э в р и п и д , Алкестида, 691. Адмету, сыну Ферета, царю города Ф ер (в
Фессалии, в Северной Греции) было обещано отсрочить смерть, если кто-нибудь
согласится умереть вместо него. Его старые родители отказались умереть вместо
него, но на это согласилась его молодая жена Алкестида (Алкеста).
6 ...пили... — предлагается конъектура: «играли».
7 Э в р и п и д, Финикиянки, 621 — 622. После изгнания царя Эдипа из Ф ив
его сыновья Этеокл и Полиник вместе правили Фивами, но Этеокл изгнал Поли-
ника, который отправился в Аргос, организовал так называемый Поход Семерых
против Ф ив, чтобы вернуть себе царскую власть. Братья, вступив в поединок у
стен Ф ив, убили друг друга.
8 См. т а м ж е, 1365 слл. и 1373 слл.
9 См.: А р р и а н , Анабасис (=«П оход Александра»), VII, 14, 5. — Здесь Алек­
сандр — Македонский.

10* 291
 10 ...великий царь... — так греки обычно называли персидского царя.
11 Александр — Парис (см. примеч. 3 к I, 28).
12 ...разбойники... — чтение на полях в одной рукописи. Предложение нена­
дежное, предлагается много конъектур.
Эрифила — жена прорицателя Амфиарая (в Аргосе). Амфиарай отказался
участвовать в Походе Семерых против Фив (см. выше, в примеч. 7), предвидя
гибельный исход похода. Так как участие Амфиарая в походе было необходимо,
Полиник подкупил Эрифилу ожерельем, и она уговорила Амфиарая отправиться
в поход. Это ожерелье (и пеплос) работы бога Гефеста боги подарили Гармонии
(дочери Ареса и Афродиты) на ее свадьбе с Кадмом (основателем Фив). Оно при­
носило несчастье всем, кто впоследствии владел им.
14 См.: I, 28, 4 с примеч. 1.

Г л а в а 23
1 ...жизненный ф л... — яѵбОца (пневма). См. примеч. 5 к II, 1.
~ ...действенным... — ёѵБруоѵ, конъектура. В рукописях— Ейеруоѵ.— ...как-
то... — ôi'aÙToO (в одной рукописи) теіѵоцеѵои (конъектура) ясо<;. В рукописях: 6ià
тоО уіѵоцбѵоі) ясос; (?). Предлагаются другие конъектуры.
По учению стоиков, пневма (пронизывающая все мироздание и все сущ ества,
обеспечивая внутреннюю связь их частей) обладает способностью движения (без
внешней причины) и неким напряжением (xôvoç) различной степени (самая вы со­
кая степень напряжения — в верховной части души). Чувственные восприятия
человека также осуществляются благодаря пневме. Например, зрительное вос­
приятие стоики объясняли следующим образом. Поток пневмы верховной части
души (см. примеч. 1 к I, 15) направляется к зрачку глаза, где входит в контакт с
частью воздуха, находящегося между глазом и воспринимаемым объектом, про­
изводит в воздухе некое натяжение в форме конуса, вершина которого находится
в глазу, а основа которого ограничивает зрительное поле. Через это напряженное
поле образ объекта передается в верховную часть души, производя на ней оттиск,
отпечаток (как на воске), и таким образом получается представление о предмете.
3 См.: I, 1.
Слова «Или от пшеницы?., от собаки?» исключаются из текста.
...отзываться на это... — БреѲіоѲлѵаі, т. е. реагировать (?).
1 § 1 6 — 19 считают сомнительными (или с пропуском в тексте, или перене­
сенными сюда из другого места, или интерполяцией).
1 ....все независящее от свободы воли. — аяроаірета, конъектура. В руко­
писях: яроаірБіа («все зависящее от свободы воли»).
8 Названия сочинений Эпикура (он написал около 300 книг), соответствую ­
щих разделению философии Эпикуром на канонику (учение о критерии истины),
физику (учение о природе) и этику (учение о предпочитаемом и избегаемом, об
образе жизни и цели жизни). См.: Д и о г . JL, X, 26 — 30.
9 См. примеч. 10 к I, 2.
10 Начало предсмертного письма Эпикура к Идоменею (ученику Эпикура).
См.: Д и о г . J1., X, 22.
1 ...<вне>... — <б£со>, добавлено по конъектуре.
12 ...выражений... — тâ>v ртіц<хт©ѵ, конъектура. В рукописях— Ѳесорлцатсоѵ
(«правил»).
’ ’ Из поэмы Клеанта (см. в примеч. 2 к I, 17). В «Руководстве» (извлечениях
из «Бесед Эпиктета»), гл. 53, приводится еще три стиха. Сохранился «Гимн
Зевсу» Клеанта. См. еще: С е н е к а , Письма, 107.

292
 Г л а в а 24
I Илиада, II, 25.
" Непонятно, кто имеется в виду под «верховным жрецом». Может быть, судя
по контексту, — Калхант, прорицатель и жрец, сопровождавший ахеян. (греков) в
походе на Трою? Слово цоѵоца%оі, переведенное здесь «единоборцы», у Эпиктета
обычно употребляется в значении «гладиаторы».
'...ему... — Ахиллу. Мать А хи лла— Фетида, морская богиня (нереида),
о т е ц — Пелей, сын Эака (сына Зевса и Эгины, дочери речного бога Асопа) и Эн-
деиды, дочери Скирона, царь Фтии (в Фессалии, в Северной Греции).
0 камне Аякса и Гектора см. ссылку в примеч. 6 к II, 9.
4 См.: Илиада, IX. Феникс — воспитатель Ахилла.

Г л а в а 26
1 См.: II, 12, 5 с примеч. 2.

КНИГА III

Глава 1
1 ...среди одного и того ж е рода... — év тф аОтф yévei. Предлагается конъек­
тура èv тф аитсэѵ yévs\ — «среди их рода» (?).
~ Полемон (афинянин) вел в молодости разгульную жизнь. Однажды он явил­
ся с пира пьяным к Ксенократу, главе Академии (IV в. до н. э.; он был учеником
Платона), который наставил его на путь истины. Впоследствии Полемон стал
знаменитым философом, после смерти Ксенократа возглавил Академию, с 315 по
266 гг. до н. э. (см.: Д и о г. J1., IV, 16; Л у к и а н, Дважды обвиненный, 16; Г о­
р а ц и й, Сатиры, II, 3, 253 — 257.
' Л аи іі — царь Фив, отец Эдипа. Дельфийский оракул Аполлона возвестил
ему, что он умрет от сына, который родится у него от его жены Иокасты. Когда у
него родился сын (Эдип), он велел оставить новорожденного на горе Киферон, но
слуга передал ребенка коринфскому пастуху, который отдал его Полибу, царю
Коринфа, усыновивш ему его. Повзрослев и пожелав узнать в Дельфах о своем
происхождении, Эдип случайно встретился с Лаием, случайно убил его (не зная,
что это его отец).
4 В преддверье храма Аполлона в Дельфах.
' ...своим божеством . . . — иnà тоО баіцоѵюи. Т о ч н е е — «даймонием», лич­
ным духом-покровителем (см.: I, 14, 1 2 — 14), о котором Сократ говорил как о
«внутреннем голосе», голосе бога внутри его (см., напр.: К с е н о ф о н т , Воспо­
минания о Сократе, I, 1 ,2 — 5; IV, 3, 12 и 13; IV, 8, 1; Апология Сократа, 12 и 13;
П л а т о н , Апология Сократа, 31 с — d, 40 а — с; Tear, 128d; Федр, 242 b — с;
П л у т а р х , О даймонии Сократа; А п у л е й, О боге Сократа).
6 См.: I, 9, 23 — 24 с примеч. 1.
7См. примеч. 10 к I, 2.
8 Т. е. богу, или природе.
1) Вероятно, приводятся слова Диогена, сказанные по такому же поводу:
«...Разве ты можешь винить природу в том, что она создала тебя мужчиной, а не
женщиной?» (см.: А ф и н е й, XIII, 565с).
10Одиссея, I, 37 — 39 (повеление богов Эгисту не убивать Агамемнона и не
жениться на Клитемнестре, супруге Агамемнона).

293
 Аргоубийца — эпитет Гермеса, убившего Аргоса (Аргуса), неусыпное сто­
и т юе чудовище.
11 См.: Г! л а т о н, Алкивиад I, 13 Id.

Глава 2

1 См. примеч. 3 к I, 4.
“ ...страхи... — фброис;, конъектура. В рукописях — фѲоѵоіх; («зависть»).
■’ ..ложными рассуждениями. — уЕибоцЁѵоис; (мн. ч.). Может быть, правиль­
но: «Лжецами», т. е. парадоксами типа «Лжец» (так переводит Олдфазер)? См.
примеч. 6 к II, 17. О предыдущих «рассуждениях» см.: I, 7.
4 Что считалось непристойным и оскорбительным.
^ См.: Д и о г. Л., VI, 34 — 35 (где говорится, что Диоген так показал оратора
Демосфена).
ь Кринии — философ стоической школы. Предполагают, что он был учени­
ком Архедема (см. примеч. 4 к II, 4), и относят его ко второй половине II в. до н. э.
Его упоминает еще только Диоген Лаертский (VII, 62, 68, 71, 76) в своих ссылках
на его сочинения (или сочинение?) по стоической логике.
7 См.: I, 7.

Глава 3

1 ...учителя борьбы... — аХЕітитои. См. примеч. 6 к II, 12.

2 См., напр.: II, 14, 8; III, 2, 4; IV, 6, 26.
1 ...дух... находятся... — то яѵеОца, Бф'ои еіаіѵ. См. примеч. 5 к II, 1.

Глава 4

1 Эпир — западная часть Северной Греции. Завоеванные Римом Македония и

Греция были превращены в римскую провинцию Македонию. При разделе про­
винций между Августом и сенатом в 27 г. до н. э. вся Греция к югу от Македонии
была превращена в отдельную (сенатскую ) провинцию с названием Ахайа,
управлявшуюся проконсулом или пропретором с помощью легатов и квесторов
(которых назначал сенат). Но принцепсы вмешивались и в дела сенатских про­
винций. Впоследствии Эпир был выделен в отдельную провинцию (время точно
неизвестно), управлявшуюся прокуратором цезаря (во всех этих вопросах много
неясного). Сайм (см. указ. соч. в примеч. к «Письму Арриана», с. 186) предпола­
гает, что прокуратор Эпира, с которым беседует здесь Эпиктет, идентичен с Гне-
ем Корнелием Пульхром, прокуратором Эпира при Траяне ( 9 8 — 117 гг. н. э.).
Главным городом Эпира был Никополь (см. примеч. 2 к I, 9). См. еще примеч. 1 к
III, 7.

Глава 5

1 ...школу... — добавлено в переводе (по содержанию главы).

■ См.: К с е н о ф о н т , Воспоминания о Сократе, I, 6, 8 — 14. Ср.: П л а т о н ,
Протагор, 318 слл.
J См.: Э л и а н, Пестрые рассказы, IX, 7.
4 См.: П л а т о н , Теетет, 150с — 151Ь; Протагор, 310е слл.; К с е н о ф о н т ,
Экономика, 3, 14. Ср. также: М а к с и м Т и р с к и й , 38, 4Ь. — Протагор и Гип-
пий — одни из основателей софистической философии (V в. до н. э.).

294
 Глава 6

1 ...обыкновенный ум... — koivôç voûç (букв.: «общий ум»), т. е. ум обыкно­

венного нормального человека, здравомыслие, здравый смысл.
" Вероятно, пословица. См.: Д и о г . J1., IV, 47 («Невозможно... нежный сыр
крючком притянуть»).

Глава 7

1Корректор (г ре ч. 0іорѲютт|<; = л а т . corrector) свободных гор одов (поли­

с о в ) — первоначально чрезвычайный, впоследствии постоянный уполномочен­
ный цезаря, из числа сенаторов, для упорядочения состояния свободны х горо­
дов в римских сенатских провинциях (корректоры действовали независимо от
управляющих провинциями проконсулов). Первый вообще известный такой
корректор — Секст Квинтилий Валерий Максим, который был послан Траяном
ок. 108 г. н. э. в Ахайю (см. адресованное ему письмо Плиния М ладшего, VIII,
24), который в 98 или 99 г. был квестором в провинции Вифиния-Понт (см. гам
же, и ср. «Панегирик Траяну» Плиния М ладшего, § 70). Его одноименный сын
начал свою сенаторскую карьеру квестором провинции Ахайи (как видно из
этих «Бесед», он в молодости сопровождал своего отца в этой провинции).
Полагают, что Максим, корректор-собеседник Эпиктета (см. ниже, § 3 и § 10),
идентичен с корректором Секстом Квинтилием Валерием Максимом (хотя
здесь много неясного). Никополь, имевший статус свободного города (см. при­
меч. 2 к I, 9 и IV, 1, 14 с примеч. 3), был главным городом Эпира. Эпир в это
время был уже, по-видимому, отдельной провинцией, не входящей в Ахайю
(см. примеч. 1 к IV, 4), а Валерий Максим был корректором провинции Ахайи.
Можно предположить, что полномочия корректора Ахайи распространялись и
на свободны е города Эпира (или корректор Ахайи Максим только что прибыл
в Грецию, в Никополь, и посетил Эпиктета).
~К ассиопа — мыс и гавань на севере острова Коркиры (напротив Эпира);
был еще город в Эпире, недалеко от Никополя (обычно он называется Кассопа),
была и гавань с таким названием в Эпире.
’ ...с сыном . сопровож дая его — цета тоО иіои ярояёцясоѵ. Так переводят, но
это сочетание необычно и неясно. Может быть: «в сопровождении сына»? (См.
выше, примеч. 1.)
4 ...духовных... — добавлено по конъектуре (из схолий).
' ...дружеские связи... — tpiXiaç. В изданиях принята конъектура cpîXaç
(«подруги», «подружки»).
6 ...в державном го р о д е... — èv тіуБцоѵоботі яоХеі. По-видимому, имеется в
виду «в столице» Римской империи (Риме).
7 Симфор и Нумений неизвестны. Вероятно, судя и по греческим именам,
влиятельные вольноотпущенники при дворе.

Глава 8

1 ...вопросов... — т а Б рю ттщ ата, т. е. здесь в буквальном смысле (задавание

вопросов).
2 «Постигающее представление» — сраѵтаоіа катаХлятікть Этот перевод тер­
мина стоической философии, от глагола катаХацраѵса (букв.: «схватывать»),
условен. «Постигающими» («каталептическими») стоики называли представле­
ния, которые охватываю т действительность реально сущ ествующ его в соот­
ветствии с этим реально существующим. Такие представления, по учению стои­

295
ков, настолько очевидны, что считаются ими критерием истины (не такие пред­
ставления называются «непостигающими» («акаталептическими»). Но точное
значение этого термина остается не очень ясным (может быть, он относится не к
объекту, а к субъекту, т. е. истинность представления настолько очевидна, что
она как бы «схватывает» человека, принуждает его согласиться с ней). См. еще: I,
6, 17 с примеч. 1.
’ Считают, что здесь имеется в виду Силий Италик (ок. 26 — 101 гг. н. э.), ав­
тор эпической поэмы «Пуническая война» (в 17 книгах). О его жизни известно из
письма Плиния Младшего (III, 7). Силий Италик был знатным и богатым, зани­
мал государственные должности, при Нероне он был доносчиком (и консулом в
68 г.), впоследствии смыл это прежнее позорное пятно и удалился от дел, заняв­
шись поэзией и, по-видимому, философией (считают, что он был приверженцем
стоической философии, хотя об этом прямо нигде не сообщается). Из-за продол­
жительной мучительной болезни он покончил с собой голодом, по всей видимос­
ти, в 101 г. (при Траяне). В это время Эпиктет жил в Никополе (после изгнания из
Рима философов при Домициане в 93 г.).

Глава 9
1 К н о с(с)— один из главных городов острова Крита. Крит был завоеван рим­
лянами в 67 г. до н. э. и стал римской провинцией. Патронами в римских провин­
циях (и городах провинций) могли быть римские сенаторы или всадники (патроны
были представителями интересов провинций в Риме). Неизвестно, кем был этот
заехавший к Эпиктету оратор, римлянин ли вообще или грек (скорее, как кажется,
грек). С 36 г. до н. э. Кнос стал римской колонией, с римскими правами. Города в
провинциях, помимо местных магистратов, избирали и патронов из лиц сенатор­
ского сословия или из крупных чиновников (традиционная проксения в греческих
городах была заменена городским патронатом по италийскому образцу).
' ...бесцельно тратите время. — àvaXmiTE (или аѵаХиете). Так переводят или
изменяют чтение в таком значении. Однако àvaXûco не имеет такого значения.
Если понимать этот глагол в том значении, в каком он обычно употребляется у
Эпиктета, т. е. «сводить (силлогизмы) к схемам» (см. примеч. 6 к I, 29), и пони­
мать это предложение как вопросительное, то перевод будет: «или сводите сил­
логизмы к схемам?» (т. е. «или занимаетесь логикой?»).
’ ... мурриновые сосуды... — цоирріѵа. Точно не известный материал, из кото­
рого делали главным образом сосуды (для питья), появившийся в Риме ок. сере­
дины I в. до н. э. (о таких сосудах и поставцах часто говорит Плиний Старший
как о предмете безумной роскоши у римлян). Его идентифицировали по-разному,
сейчас многие идентифицируют его как флюорит (плавиковый шпат).
4 «Отрицающий» — атсосраоксоѵ (sc. Xôyoç), парадокс, точно не известный
(переводят по-разному; например, Bochenski J. М. — Ancient Formal Logic.
Amsterdam, 1951 — переводит: The «answering»).
^ ...детьми... — дополнено по конъектуре.

Глава 10
1 Из так называемых «Золотых стихов», приписываемых Пифагору (стихи
40 — 44). См. также: Д и о г . Л., VIII, 22; П о р ф и р и й, Жизнь Пифагора, 40.
" П еан — бог целитель, эпитет Аполлона. Этим словом стал обозначаться и
жанр хоровой лирики (песнопения преимущественно в честь Аполлона).
’ Это предложение, по-видимому, испорчено: неясна синтаксическая связь,
неясно, кто говорит это. В текст вносятся разные исправления.

296
 4 По всей видимости, здесь имеются в виду наказания за нарушение правил
борьбы и т. п. во время обучения.
' ...учителя борьбы ... — букв.: «умащивателя», см. примеч. 6 к II, 1 2 .—
...столько ли ел... — о соблюдении определенной диеты. См.: III, 15, 3 — 4.

Глава 11

1Одиссея, X IV , 56 — 58.

Глава 12

1 ...ставить пальму... — сроіѵіка іотаѵеіѵ. Явно, какой-то акробатический но­

мер, но в чем он заключается, неизвестно («пальма» — одно из многих значений
слова фоіѵі^), поэтому перевод условный.
2 См.: Д и о г . J1., VI, 23, где говорится, что Диоген Киник зимой обхватывал
статуи, покрытые снегом, закаляя себя таким образом.
’ Т. е. к тому, что вне нас, что не зависит от свободы воли.
4 Текст испорчен. Переведено по принятому в изданиях восстанавливаемому
тексту. По некоторым рукописям: «пользоваться стремлением и избеганием
только...». Ср.: III, 13, 21.
^Т. е. «дом» и самое необходимое в хозяйстве. По-видимому, такой образ
жизни вели некоторые киники.
6 хитра... каі яетра où аицфоѵеі. Ср.: Б a б р и й, Басни, 193 = Э з о п, 422 (Halm).
7См.: I, 26, 18 с примеч. 7.
8 Неизвестно, какой Аполлоний имеется в виду. Может быть, Аполлоний Ти-
анский (ок. 3 — ок. 97 гг. н. э.), странствующий пифагореец и чудотворец, дру­
живший с Мусонием Руфом (см. примеч. 7 к I, 1), Дионом Хрисостомом (см.
примеч. 2 к III, 23), противник Эвфрата (см. примеч. 3 к III, 15), старший совре­
менник Эпиктета (герой романа Флавия Филострата «Жизнь Аполлония Тианско­
го», написанного в III в. н. э.).

Глава 13

1 В этой главе словом «один» переводится цоѵос;, словом «одинокий» —

ёріщо<; (соответственно, «одиночество» — ертіціа).
~См. в примеч. 5 к II, 1.
■’ «и» предлагают устранить из текста.
4 Ср., напр.: С е н е к а , Письма, IX, 16.
См. примеч. 5 к II, 1.
6 Реки в подземном царстве («река скорби», «река плача», «пылающая ог­
нем» — т. е. муки и страдания). Лид — здесь в смысле подземное царство Аида,
преисподняя.
1...ста... — биѵацц. Может быть, правильнее «способность» (ср.: I, 8, 8), — в та­
ком значении обычно употребляется у Эпиктета это слово. § 20 — 23 по содержанию
относятся скорее к предыдущей главе, с которой по теме связаны и § 4 — 6 следую­
щей (14) главы, а § 1 — 3 следующей главы связаны с этой (13) главой.
8 Здесь предполагается пропуск в тексте (текст § 20, по-видимому, испорчен,
предлагается много конъектур).

Глава 14

1 Принята конъектура «плохие», против которой Олдфазер в своем издании

Эпиктета возражает, ссылаясь на «Политику» Аристотеля (1284b 11 — 13, где

297
говорится, что учитель хора не допустит в хор того, у кого голос сильнее и лучше
всего хора) и отмечая, что превосходный эффект хорового исполнения обеспечи­
вается голосами, не пригодными для сольного исполнения. — По поводу текста
§ ] — 6 см. примеч. 7 к предыдущей главе.
2 Здесь предполагают пропуск в тексте (где должно было быть сказано об из­
бавлении от неверия в возможность жить в благоденствии, что и имеется в виду
под «этим делом» в следующем предложении).
'...поддаю ногой... — Хакті^со (букв.: «лягаю»). Вероятно, название приема в
борьбе.

Глава 15

1...столкнуть в канаву... — яарориооеоѲаі. Значение этого слова неизвестно

(от глагола со значением «копать», «рыть»). Может быть, это — название прие­
ма в борьбе. См.: Д и о г . Л., VI, 27: яері цеѵ той яарориттеіѵ к аі ХактіСеіѵ
àY(ûvîÇea0ai. (в переводе М. Л. Гаспарова: «...соревную тся, кто кого столкнет
пинком в канаву», с примечанием: «Групповая и гр а— спортивное упражнение
в палестре»).
“ См. примеч. 4 к III, 10.
1 Эвфрат — из Сирии, видный стоик и оратор (ок. 30 — 119 гг. н. э.), пересе­
лившийся в Рим и учивший там. Эвфрат был, как полагают, учеником Мусония
Руфа (см. примеч. 7 к I, 1), современником Диона Хрисостома (см. примеч. 2 к III,
23), Аполлония Тианского (см. в примеч. 8 к III, 12). При Домициане он был из­
гнан из Рима вместе с остальными философами (93 г. н. э.), после смерти Доми­
циана (96 г.) вернулся в Рим, где и умер в глубокой старости, покончив с собой
(ядом) из-за старости и болезни. См. Письмо I, 10 Плиния Младшего о нем
(полное восхвалений). ч
4 ...мальчишки... — Tuaiôapiou. Может быть: «мальчишки-раба»? Это слово у
Эпиктета чаще употребляется в значении «дети», «детишки».
' Г альба — кратковременный принцепс 68 — 69 гг. н. э. (после Нерона). В
69 г. он был убит.
§ 14 не связан с предыдущим текстом.

Г л а в а 16
/
1 Это сравнение вызвано тем, что такие записи делались на навощенных до­
щечках.
" Т. е. из школы.
' Ксист — крытый портик при гимнасиях для упражнений в зимнее время и
в плохую погоду.

Глава 17

1 Филосторг — упоминается только здесь. Судя по греческому имени, по-

видимому, вольноотпущенник (которого Эпиктет знал в Риме).
" С ура — предполагают, что имеется в виду Марк Пальфурий Сура. При Не­
роне этот Сура вступил в борьбу с девушкой-лакедемонянкой, за что впоследст­
вии Веспасиан исключил его из сената. Сура стал заниматься стоической фило­
софией, был оратором и поэтом (при Домициане он стал победителем, выступив
оратором в Капитолийском состязании). При Домициане он был доносчиком (но
Домициан не вернул его в сенат), поэтому следующий принцепс Нерва (96 —
98 гг. н. э.) казнил его.

298
 ’ Дальше считается пропуск в тексте, который дополняют: «Что это зна­
чит?» — «Отец ничего не дает мне». И еще другое дополнение к этому: «И боль­
ше ничего?» — «Ничего». — Следующее предложение испорчено.

Г л а в а 20
1 ...благо... — ауаѲоѵ, конъектура. В рукописях: апатцѵ («заблуждение»). Но
если допустить, что в тексте пропуск, то смысл предложения, вероятно, такой:
заблуждение относительно ложного есть зло, а знание о ложном, что оно ложно,
есть благо.
“ Предлагается конъектура: «быть здоровым или быть больным».
’ Менекей — сын Креонта (брата Иокасты, ставш его царем Фив после гибели
Этеокла и Полиника, см. примеч. 7 к II, 22). Он (тайком от отца) принес себя в
жертву Аресу, что было по предсказанию условием спасения Фив во время осады
их Полиником.
4 Отец Адмета — Ферет (см. примеч. 5 к II, 22).
5 Не переведено рукописное чтение илер ацсротера<; (букв.: «над обеими», т. е.
«выше рук»?) из-за неясности. Это, вероятно, название какого-то приема в борьбе
(поднятие противника обеими руками вверх над собой?). В изданиях принята
конъектура Ояероѵ ацфотерац — «Подними дубинку (?) обеими руками».
6 ...смерти. — точнее: «(о том, чтобы мне) умереть». На полях одной рукопи­
си: «не умереть».
7 Т. е. в школе.
8 См. примеч. 4 к III, 15.
9 Лесбий — лицо неизвестное.

Г л а в а 21
1 По исправлению: «Сначала перевари их, тогда не станешь вот так изры­
гать».
2 Элевсин — город в Аттике, в 20 км к северо-западу от Афин, с древним
знаменитым святилищем Деметры.
Помещение — оіктща. По всей видимости, здесь имеется в виду так назы­
ваемый Телестёрион — построенное знаменитым архитектором Иктином во вто­
рой половине V в. до н. э. сооружение для совершения Элевсинских мистерий
(культа Деметры, ее дочери Персефоны и Диониса-Иакха).
’ Верховный ж рец (иерофант), факелоносец , глашатай — главные священно­
служители элевсинских мистерий.
4 ...обряда очищения... — âyveîaç, чтение у Аптона (см. в примеч. 2 к I, 7). В
рукописях: uyieîaç— «здоровья» (не принятое в изданиях). В первые дни мисте­
рий были разные приготовления к главной части — жертвы, очищения, омовения,
процессии и т. п. Но рукописное чтение не невозможно, поскольку жрец должен
был быть без всяких телесных недостатков.
5 Верховным жрецом Элевсинских мистерий избирали из рода Эвмолпидов
обычно пожилого и обладавшего звучным голосом. Вступая в должность, он ме­
нял свое прежнее имя на новое, священное, которое оставалось в тайне для непо­
свящ енных в мистерии, поэтому в документах его называют просто иерофантом.
Он носил особую пурпурную одежду и повязку на длинных волосах и, вступив в
должность, должен был соблюдать строгое целомудрие.
6 См., напр.: 111,22, § 49, 72, 75.

299
 Г л а в а 22

1Дропак — смолистое вещество, применявшееся для удаления волос.

2 В 338 г. до н. э. в сражении у Херонеи (в Беотии, в Средней Греции) маке­
донский царь Филипп II одержал решительную победу над соединенными силами
греков, и с этих пор Греция утратила самостоятельность. В этом сражении попа­
ло в плен две трети греческого войска. — См.: Д и о г . Л., VI, 43 (Диоген на во­
прос Филиппа, кто он такой, ответил: «Лазутчик твоей ненасытности»). См. так­
же: П л у т а р х , Как отличать льстеца от друга, 30 (70с).
' См.: П л а т о н , Клитофонт, 407а слл.
4 Оба неизвестны. По-видимому, знаменитые атлеты или т. п. Вместо «М и­
рон» предлагается конъектура «Милон» (см. примеч. 12 к I, 2; о смерти Милона
см.: С т р а б о н, VI, 263).
" Илиада, X, 15.
6 Т а м ж е, 91.
7 Т а м ж е, 94 — 95.
8См. т а м ж е, X V III, 289 (это говорится о Трое). — Слова «С телом? Нет»
предлагается перенести сюда.
9 'Аті>хл<; PaoiXeùç où yivexai- où цаХХоѵ ц атихл<; Beôç. По всей видимости,
смысл заключается в том, что истинный царь не может быть несчастным, как не
может быть несчастным бог.
Царский скипетр вручался отцом сыну, а Агамемнон — потомок Зевса, по­
этому он — «обладающий скипетром Зевса».
I ...без раба... — àôouXov, чтение у Аптона (см. в примеч. 2 к I, 7). В руко­
писях — ôoûXov («раб»). Ниже, в § 47, в рукописях читается àÔouXoç.
II ...а не прост о... — так здесь переведено л («или»; «чем»). Предлагается
конъектура «и».
12 См.: И е р о н и м , Против Иовиниана, II, 14.
1’ Предложение неясно.
14 Кратет — из Фив, знаменитый киник (вторая половина IV в. до н. э. , точ­
нее даты его жизни неизвестны), ученик Диогена Киника (см. примеч. 1 к I, 24;
об Антисфене см. примеч. 3 к I, 17). Его учеником был Зенон, основатель Стой
(см. в примеч. 2 к I, 17). Его учеником был и Метрокл из Маронеи (во Фракии),
из богатой семьи, сестра которого Гиппархия влюбилась в Кратета и, отказав­
шись от всех женихов, стала его женой и вела вместе с ним кинический образ
жизни (см.: Д и о г . Л., VI, 96 — 98) — см. ниже здесь, § 76. У Кратета и Гиппар-
хии был сын Пасикл и, как кажется, дочь (см.: Д и о г . Л., VI, 93).
|;> Переведено по рукописному чтению. В изданиях принят исправленный
текст: вместо «у тебя будет огонь» (яОр êÇeiç)— «ты перенесешь лихорадку»
(яире^ек; или nupéÇiiç), вместо «ты и помышляй» (к аі ёѵѲицт|Ѳтіті)— «и ты по­
мышляешь» (к а і ёѵѲицлѲті<;).
16 ...как имеющее главное значение... — яротіѵоицёѵах;. См. примеч. 11 к I, 3.
17 См. примеч. 2 к III, 3.
'* Илиада, II, 25.
14 Эпаминонд (ок. 418 — 362 гг. до н. э.) — вождь фиванской демократии,
выдающийся государственный деятель, полководец, образованнейший человек,
высшей задачей жизни которого было служение отечеству, в чем он и пре­
успел.
20 Илиада, X X II, 69 (о собаках). Название «киник» ( kimkôç — «собачий») про­
изводят или от «Киносарг» («Белая со бак а»— холм с гимнасием, посвященным
Гераклу, в Афинах), где учил основатель кинической школы Антисфен (см. при­
меч. 3 к I, 17), или от слова k ù c d v («собака»). Уже Диоген, ученик Антисфена,

300
называл себя «собакой» (см.: Д и о г . Л., VI, 33 и 60). Аристотель (Метафизика,
1043b 24) называет последователей Антисфена «антисфеновцами», а в
«Реторике» ( 1411а 24) обозначает Диогена не по имени, а просто словом
«Собака». ■
21 См.: Д и о г. Л., VI, 42. Ср.: А р и с т о ф а н , Всадники, 32 — 34.
"" Македонский. Этот же рассказ (§ 92) см. у Теона, «Подготовительные
упражнения», 5 (Rhetores Graeci, ed. L. Spengel. Leipzig. 1853 — 1856, vol. II,
p. 98).
Илиада, 11, 24.
24 T a M ж e, 25.
~ См. примеч. 13 к II, 23.
“° См. примеч. 6 к I, 4.
"7 Б ы к — как предводитель стада. ...царица пчел . . . — так по-гречески назы­
вается пчелиная матка.
25 См.: Илиада, VI, 490 — 492.
29 Т а м ж е, 492 — 493.

Г л а в а 23
I Текст испорчен.
' Может быть, имеется в виду Дион из Прусы (в Вифинии, области Малой
Азии), знаменитый оратор, философ и общественный деятель (ок. 40 — после 112
гг. н. э., современник Эпиктета), прозванный за свое красноречие «Хрисостом»
(«Златоуст»). Прибыв в Рим уже известным оратором, Дион стал заниматься фи­
лософией, был учеником стоика Мусония Руфа, учителя Эпиктета (до этого Дион
был противником философии, выступал с речью «Против философов» и с речью
«Против Мусония Руфа», — эти его речи не сохранились). При Домициане он
был изгнан из Рима, а в изгнании стал вести кинический образ жизни, подражая
Диогену Кинику. После смерти Домициана (96 г.) вернулся из изгнания, был бли­
зок с Нервой и Траяном.
’ Начало «Воспоминаний о Сократе» Ксенофонта. Лисий (ок. 459 — ок. 380 гг.
до н. э.) и Исократ (436 — ок. 338 гг. до н. э.) — знаменитые афинские ораторы.
4 См. примеч. 2 к I, 29.
^ См.: Г! л а т о н, Критон, 46Ь.
6 См. примеч. 4 к III, 5.
7 В Риме было много известных людей с этим именем.
8 Предложение с разночтениями и конъектурой, ненадежно и не очень ясно.
Более естественный общий смысл должен быть: если хвалить следует го, что
философы считают благом...
1,См.: П л а т о н , Апология Сократа, 17с.
10 ГІо учению стоиков, солнц е— это огонь, который питается испарениями
Океана (лучи солнца это и есть поднимающиеся к нему испарения). См.: Ц и ­
ц е р о н ^ природе богов, И, 40 — 43; Д и о г. Л., VII, 144 — 145.
II Когда Эпиктет жил в Риме (см. примеч. 2 к I, 9).
12 См.: А в л Г е л л и й, V, 1 (вся эта глава у Геллия посвящена отрицатель­
ному отношению Мусония Руфа к проявлению похвал у слушателей философа).
'С р. надпись на библиотеке в Александрии: «Лечебница души» (см.: Д и о ­
д о р С и ц и л и й с к и й , I, 49, 3).
14 Ноема и эпифонема — реторические фигуры. Ноема («мысль») — эта такая
фигура, когда говорящий высказывает свою мысль не прямо, но дает понять ее.
Эпифонемой называется заключительное восклицание, содержащее в себе оценку
изложенного факта.

301
 Ь Т. е. Эпиктет имеет в виду, по-видимому, в философии. Эпидейктическое
(торжественное, парадное, «показное») красноречие было широко распростра­
нено.
и\..подушку. . . — яоиХріѵоѵ ( ла т . pulvinus), чтение рукописей. Предлагается
конъектура яобХлітоѵ (л а т. pulpitum — «помост, трибуна, кафедра»).
17 Начало предложения непонятно (текст в рукописях с разночтениями; пред­
лагается много исправлений).
18 Цицерон (Об обязанностях, I, 61 ) отмечает это сражение в числе прочих по­
добных как излюбленную тему ораторов.

Глава 24

1 Или, может быть: «Зло другого пусть не будет вопреки природе злом для
тебя» (то аХХои лара cpûoiv ооі какоѵ цл уіѵЁоѲсо).
2См. примеч. 5 к II, 1.
’ Одиссея, I, 3 (здесь перевод В. А. Ж уковского).
4 Одиссея, XVI I , 487.
' С м . т а м ж e, V, 82.
6 Выражение «дети детей» есть в «Илиаде» (X X , 308), но по другому поводу.
О расплате детей и потомков за преступления родителей и предков см., напр.,
первую элегию Солона (стихи 29 — 32).
...в державном гор оде . . . — év лоХеі тіуЕцоѵібі (конъектура; в рукописях —
луецоѵіа; предлагаются и другие конъектуры). См.: III, 7, 21 с примеч. 6, где
имеется в виду Рим. Но поскольку здесь собеседник Эпиктета, как видно, афиня­
нин, то, по всей видимости, имеются в виду Афины, поэтому, может быть, здесь
следовало перевести «в столичном городе» или «в главном городе» (Греции),
хотя, с другой стороны, Афины в это время входили в римскую провинцию. См. и
след, примеч.
8 ...пожизненно... — принятое чтение (с конъектурой). По другим рукописям
(с незначительным исправлением) возможно и: «но ты член совета». Здесь
PouXeüttic; переведено в обычном значении как «член совета», но, может быть,
здесь оно имеет значение «сенатор» (если «в державном городе» понимать как «в
Риме»), хотя в значении «сенатор» у Эпиктета обычно употребляется слово
ouykXtitikôç. Обычно греческими словами (ЗоиХл («совет») и |ЗоиХеитл<; («член
совета») передаются также латинское ordo decurionum и decurio («сословие деку-
рионов», «декурион»), т. е. совет и члены совета в римских муниципиях Италии
(муниципальный «сенат», в отличие от римского сената). В римских провинциях
советы в городах продолжали сущ ествовать.
9 ...слово... — фсоѵт|ѵ, букв.: «звук». Может быть, здесь в значении «знак» (см.
примеч. 1 к I, 29)? В следующем предложении «слова» (Зенона и Сократа) — toùç
Xôyouç.
По-гречески слова «приятный» и «удовольствие» — одного корня (лбіх; и
лбоѵт)).
10 Диоген Лаертский в своих «Жизнеописаниях философов» лишь вскользь упо­
минает Эпиктета (X , 6 — эта книга посвящена жизнеописанию Эпикура), сообщая,
что Эпиктет обзывает Эпикура похабником и всячески поносит его. Перед этим
Диоген сообщает о нападках других стоиков на Эпикура (которые даже не брезго­
вали распространением фальсифицированных скабрезных писем Эпикура).
11 § 44 — 56 не связаны с основной темой этой главы. По-видимому, они по­
пали сюда при переписке из другой главы (объем этого отрывка почти равен од­
ному рукописному листу).
2 Вероятно, в рукописях пропущена реплика.

302
 1 ' Наградой победителю был венок из ветвей дикой оливы, по преданию по­
саженной в Олимпии Гераклом (и кроме того, право посвятить статую победите­
ля в Олимпии и в своем городе).
14 Т. е. мироздание (?).
15 См. выше, примеч. 11.
16 Обо всем этом см.: П л а т о н , Апология Сократа; Пир, 219е — 221 с; К с е ­
н о ф о н т , Апология Сократа.
7 См., напр.: Д и о г . J1., VI, 74 — 75. См. также здесь, IV, 1, 114 — 117 с примеч.
18 Перребы — пеласгическая народность в северо-западной части Фессалии (в
Северной Греции), покоренная вторгшимися фессалийцами и ставшая их поддан­
ными. Для афинян это — настоящее захолустье.
14 См. примеч. 3 к I, 17. Антисфен был учителем Диогена.
20 Филипп и Александр — см. примеч. 7 к II, 13. Пердикка —- сподвижник
Александра Македонского, после смерти которого стал регентом его царства
(убит заговорщиками в 321 г. до н. э.) ...великий царь... — см. примеч. 10 к II, 22.
21 См.: Д и о г . Л., IX, 58 — 59 (рассказ о философе Анаксархе из Абдер, IV в.
до н. э., последователе Демокрита: тиран Саламина на острове Кипре Никокреонт,
мстя ему за давнее оскорбление на пиру у Александра Македонского, велел бросить
его в ступу и бить железными пестами; Анаксарх сказал: «Толчи мешок Анаксарха,
а Анаксарха ты не толчешь», тогда Никокреонт велел отрезать ему язык, а Анак­
сарх сам откусил себе язык и выплюнул ему) и IX, 26 — 27 (рассказ о философе
элейской школы Зеноне, V в. до н. э., который за участие в заговоре против тира­
на Неарха был подвергнут пыткам: он откусил себе язык и выплюнул его тира­
ну). См. также: Ц и ц е р о н , Тускульские беседы, II, 52; О природе богов, III, 82;
П л у т а р х, О нравственной доблести, 10; В а л е р и й М а к с и м, III, 3, ext. 4.
"" Пирей — знаменитый главный порт Афин (с начала V в. до н. э.), постро­
енный по плану знаменитого архитектора Гипподама (V в. до н. э.), с велико­
лепными сооружениями, с многочисленным населением. Длинные стены — три
оборонительные стены (северная, средняя и южная), соединявшие Афины с Пи­
реем.
...объявителя твоей свободы... — каряюттіѵ (см. также: IV, 1, 113 и 146; IV,
7, 17). Этим греческим словом передано латинское юридическое выражение
adsertor Iibertatis (или in libertatem ),— см. примеч. 7 к II, 1. Этот «объявитель»,
римский гражданин, заявлял (при отпуске раба на волю): «Я утверждаю, что этот
человек — свободный по квиритскому праву».
24Ликей — предместье Афин (за восточной окраиной) с садами и гимнасием
при храме Аполлона Ликейского (в Ликее была школа Аристотеля).
На колеснице за спиной триумфатора в одеянии Юпитера Капитолийского
стоял государственный раб, держа над его головой золотой венец, и при привет­
ственны х восклицаниях толпы произносил: «Оглянись! Помни, что ты чело­
век!»
26 См.: П л а т о н, Апология Сократа, 28d — 30с.
27 Т. е. из жизни. Гиары — см. примеч. 2 к I, 25.
28 Слова, сказанные Ксенофонтом при вести о гибели его сына в сражении
(см., напр.: Д и о г . Л., II, 55. Эти слова приписываются также Анаксагору и Со-
лону, — см. т а м ж е, II, 13).
"9 Вероятно, имеется в виду приказ (о ссылке или аресте и т. п.).

Глава 25

1 В издании Суиле (с которого сделан перевод) принята конъектура

«плохой». — Весь текст § 5 не очень ясен.

303
 2 ...на всех играх... — так переведено слово nepioôoç («период, цикл»), одно из
значений которого: совокупность четырех общеэллинских и гр — Олимпийских,
Пифийских, Истмийских и Немейских.
’ Наряду с петушиными боями устраивались также бои перепелов, которых
ценили за воинственность не меньше, чем петухов, и бои куропаток (по-
видимому, если перевод правильный, здесь имеется в виду то, что обращенный в
бегство перепел, оправившись, готов снова броситься в бой).

Глава 26

1 ...земли... (àypoic;) — здесь: «земельные угодья».

2 ...или богаты... — добавлено по конъектуре (другая конъектура: «или были
богатыми»).
3См.: 111,2, I слл.
4 оіж ёбеі яроокттіоооѲаі ярштоѵ ёк той Хоуоо (и дальше до конца предложе­
ния — ,eixa tout© яеріяоіеіѵ тлѵ àa<pâXeiav;). Все это предложение очень неясно
(предлагаются конъектуры). Наречие ярштоѵ употребляется у Эпиктета в значе­
нии «сначала», «прежде всего» и т.п. (ему соответствует коррелят еіта —
«затем», «потом» и т. п., и еіта oütcdç — «и вот тогда» и т. п.). Здесь ярютоѵ всеми
понимается как наречие с указанным значением. Такое понимание поддержи­
вается и коррелятом еіта. С точки зрения нормативности такое понимание —
самое естественное. Но в таком случае, остается без дополнения глагол
яроокттіоаоѲаі («овладеть»; если понимать его в абсолютном употреблении, без
дополнения, то неясно, в каком значении?). Здесь (с § 13) речь идет о трех вопро­
сах философии (см. также примеч. 3 к I, 4), и возможно, что в данном случае
имеется в виду «первый вопрос» (ô яра>то<; tôkoç), но у Эпиктета ярсЬтос; (с тояо<;
или без него) в этом значении употребляется всегда с членом (о). Может быть,
испорчен текст (пропущен член) и здесь следует читать тоѵ ярсЬтоѵ (sc. тояоѵ).
Кроме того, в этом предложении не переведено непонятное выражение ек тоО
Хоуои (может быть: «из этого учения», «в этом учении», т. е. «овладеть первым
вопросом философии»?). Предлагаемый перевод не претендует на правильное
толкрвание.
' Ср.: П л а т о н , Государство, VII, 534е.
(\..в философии . . . — <piXoao<pia<; (в рукописях). В изданиях исключается из
текста.
I Клеант (см. примеч. 2 к I, 17) во время учения у Зенона зарабатывал на
жизнь тем, что по ночам носил воду (см.: Д и о г . J1., VII, 168 слл.).
8 См.: П л а т о н , Апология Сократа, 4 Id.
1) Одиссея, VI, 130 (эпизод с Навсикаей).
10 Вероятно, из школы, окончив ее.
II ...неподходящем... (или «неудобном »)— конъектура. В рукописях —
«подходящем».
12 М анес — распространенное имя рабов, особенно фригийских (из Малой
Азии). — Когда врач велел Зенону (см. примеч. 2 к I, 17) есть молодых голубей,
Зенон сказал ему: «Лечи меня, как ты лечишь Манеса» (см.: G. Musonii Rufi
Reliquiae, ed. О. Hense. Lipsiae, 1905, fr. XV III A, p. 98, 4 sqq.).

304
 КНИГА IV

Глава 1
1 ...трижды проданных... — тшѵ xpiç лЕярацБѵсоѵ. Неясно, что имеет в виду
Эпиктет. В греческом (и латинском) языке наречие «трижды» часто употребляет­
ся просто для усиления понятия. Есть и прилагательное тршлрато<;— «трижды
проданный» (и TpiôouXoç— раб в третьем поколении, потомственный раб). Едва
ли Эпиктет имеет в виду римский институт «отцовской власти», по которому
отец имел власть над жизнью и свободой детей; освобождение сына от власти
отца возможно было в единственном случае, если отец трижды продавал сына в
рабство (после первой и второй продажи сын, получив свободу, опять оказывался
под отцовской властью), — это был в действительности формальный акт (так
называемая эманципация).
~ ...из большого дома... — бк цбу<іАлі<; оікіас;. «Дом» — здесь, по-видимому, в
смысле римской «фамилии» (как совокупности всех домочадцев, включая рабов,
под властью главы, «отца фамилии»). «Большой дом» — или фамилия цезаря или
скорее вся римская держава, где все подчинены цезарю.
’ Никополь (см. примеч.2 к I, 9) имел статус свободного города, с внутренней
автономией, как Афины, Спарта и некоторые другие города в римских провинци­
ях. См. еще примеч. 1 к III, 7.
4 Из недошедшей комедии Менандра «Ненавидимый» (сохранились только
отрывки — см.: М е н а н д р . Комедии. Фрагменты. М., 1982, с. 193, здесь пере­
ведено «Ненавистный»). Трасонид — воин, главное действующее лицо комедии.
Г ет а — его раб. Д евчонка — Кратия. Трасониду, после военной операции на
острове Кипре, досталась молодая пленница Кратия (или он купил ее), дочь сво­
бодных родителей. Он влюбляется в нее, но она ненавидит его (отсюда название
комедии) и отвергает его любовь, так как, увидев у него меч, принадлежавший ее
брату, думает, что Трасонид убил его. Трасонид не хочет применять насилия,
хотя она в его власти, но все его старания добиться ее любви остаются безуспеш­
ными, и он страдает. Однако приезжает отец Кратии, который ищет повсюду
своих детей, в конце концов все выясняется и приходит к счастливому концу.
' Предложение § 23 испорчено.
6 ...персов... — предлагается конъектура «македонян» (т. е. имеется в виду
Филипп или Александр, — см. примеч. 7 к II, 13). — Сохранились письма, при­
писываемые Диогену; вероятно, в распоряжении Эпиктета таких писем было
больше.
1 ...слово... — сроѵті; ...существо дела... — то ярауца. Неясно, случайно ли
здесь такое сочетание, или это термины стоической логики (см. примеч. 1 к I, 29).
8 См. примеч. 8 к II, 1.
4) ...всадническое кольцо... — бактиХіоіх; (букв.: «кольца», но здесь подразуме­
вается всадническое кольцо). Право ношения золотого кольца (ius anuli aurei)
вначале было привилегией только сенаторов. С конца II в. до н. э. это право было
предоставлено и всадническому сословию, а во время принципата золотое кольцо
стало отличительным знаком только всадников. Внешним отличием сенаторов от
всадников была широкая пурпурная полоса на тоге, тогда как у всадников была
узкая полоса (см. примеч. 2 к I, 24). Всадник мог занимать высшие государствен­
ные должности (магистратуры) только после так называемых «трех всаднических
походов» (см. примеч. 2 к II, 14). Вольноотпущенник получал ограниченные
гражданские права, поэтому не мог занимать государственные должности. Со
времени принципата принцепсы иногда жаловали своим вольноотпущенникам
«право золотого кольца», и тем самым вольноотпущенник переходил во всадни­

305
ческое сословие, и тогда он мог, как всадник, отслужив три похода, занимать
государственные должности, и в случае успеха, в завершение стать сенатором.
10 См. примеч. 2 к II, 14.
11 См.: К с е н о ф о н т , Воспоминания о Сократе, IV, 6, 1.
12 ... душой. — vj/uxti, рукописное чтение. В изданиях принята конъектура тихл
(«судьбой», «участью»).
ь ...и такого рода сделок в приобретении... — каі тіі<; тоіаОтл<; èv kttjoei
катата^Есо(;(здесь значение слова к атата^ц неясно). Т. е. имеется в виду приоб­
ретение рабов в буквальном смысле.
14 Здесь, вероятно, имеется в виду не персидский царь (см. примеч. 10 к II, 22),
а вообще царь большого царства, поскольку ниже говорится о «мелком» (цікрос;)
царе, царьке.
15 Такое число ликторов полагалось для консулов. Ликторы — служители
высших магистратов (высших должностных лиц) с пучком прутьев в руке, сопро­
вождавшие их во время их выхода.
16 Претекста — см. примеч. 2 к I, 24.
17 Сатурналии — италийский праздник в честь бога Сатурна, при котором
был золотой век. Во время этого праздника, справлявшегося с 17 по 23 декабря,
прекращали всякую работу (в школах устраивались каникулы) и веселились. В
эти дни хозяева угощали рабов за своим столом и даже иногда прислуживали им,
как бы меняясь ролями, в знак того, что в золотом веке все были равны.
^ ...или... — чтение в одной рукописи. В остал ьн ы х— «и». Предлагается
конъектура «и не».
19 ...и твое... — каі аа>ѵ, конъектура. В рукописях — каХюѵ («прекрасно»).
J ) kcù yap оі циотаі циБіоѲаі. Глагол циЕюѲаі имеет значение «быть посвя­
щаемым в мистерии», но здесь, по контексту, переведено «продолжать быть...».
Посвящения в мистерии сопровождались многодневными празднествами, про­
цессиями, совершением обрядов, священными действами и т. д., причем были
разные ступени посвящения.
21 Т. е. в гимнасии или палестре.
"“Слова в скобках — ёотсо срортікоѵ то оѵоца. Мысль не очень ясна. Может
быть: пусть это название будет для тебя тягостным (обязывающим?).
См.: Ill, 24, 67 и примеч.
24 К § 114 — 117 см.: Д и о г . Л., VI, 29 — 30, 36, 74 — 75; М у с о н и й Р у ф ,
фрагм. 9, с. 49, (указ. соч. в примеч. 12 к III, 26); А в л Г е л л и й, И, 18, 9 — 10;
Л у к и а н , Продажа жизней, 7; П с е в д о - К р а т е т, Письма, 34. См. также
здесь, III, 24, 66.
“ Может быть, пропуск в тексте (?). — В одной рукописи — «заковать».
Предполагают, что следует читать: «выпороть или заковать».
26 См.: П л а г о н, Софист, 222Ь. См. также: IV, 5, 10.
27 Имеются в виду петушиные бои.
2Х См. диалог Платона «Горгий».
24 См. примеч. 13 к II, 23.
М)Так что же... обдумал? — перевод сделан на основании контаминации ру­
кописных чтений (главным образом — в разделении текста и знаках препинания).
л| ...[прекрасное — благом]... — дополнение по конъектуре.
По двум ру кописям: «против философа».
ѵ' Т. е. цезаря.
'4 Апрѵлла — личность неизвестная.
° Эпиктет имеет в виду Эпафродита (см. примеч. 4 к I, 1). — Фелицион упо­
минается еще в I, 19, 17 — 22 (см. примеч. 2 к §19). Имя «Фелицион» происходит
от слова felix — «счастливый».

306
 См. в примеч. 1 к I, 1. См. также: I, 8, 14; I, 12, 24; I, 16, 20; III, 20, 4.
л ...он был от свободных родителей... — èÇ еХеиѲерсоѵ т|ѵ. Может быть, здесь
следует понимать «был из свободных» (в социальном смысле)? Отец Диогена не
был рабом. Но скорее надо понимать так, что даже если родители его были сво­
бодными в социальном смысле, все же не были свободными в философском
смысле (см. выше, § 9). Однако см. § 157.
38 Ср. § 1 1 2 . ‘
j9 Т. е. мироздание.
40 ...ради... — іж<ер>, конъектура. В рукописях — Ъгі («совершается этим оте­
чеством»).
41 Архидсім — здесь: Архидам III (360 — 338 гг. до н. э.).
42 См.: П л а т о н , Апология Сократа, 32с; К с е н о ф о н т , Воспоминания о
Сократе, IV, 4, 3. См. также здесь: IV, 7, 30. Леонт Саламинец — афинский стра­
тег конца V в. до н. э. (командовал афинским флотом). Он пытался активно про­
тиводействовать олигархическому перевороту в Афинах (в 411 г.). При уста­
новлении «Тирании тридцати» в Афинах (в 403 г.) он удалился на остров
Саламин. Тогда-то тираны, жестоко расправлявшиеся со своими противниками и
сторонниками демократии, и приказали Сократу привезти Леонта. После отказа
Сократа Леонт был казнен (без суда). *
3 См.: П л а т о н , Критон, 45 с — d. — « Выйди ...» — т. е. из тюрьмы (побег был
подготовлен друзьями Сократа, и от него требовалось только согласиться «выйти»).
44 Дар Гермеса (ёрцаюѵ) — счастливая находка, неожиданная удача.
45 См.: П л а т о н , Критон, 47d.
46См.: П л а т о н , Апология Сократа, 32 а — е; К с е н о ф о н т , Воспоминания
о Сократе, I, 1, 18.
47 См.: П л а т о н , Критон, 54а.
48яо0 yàp аѵ ёті бцбѵоѵ èkeîvoi; — Перевод предположительный. Текст этого
предложения испорчен, исправляется различными конъектурами. Может быть,
смысл такой: они (мы) после бегства и т. п. уже принесли бы пользу всем людям,
и уже не было бы таких людей, которым нужно было бы ждать пользы (?).
49 См.: П л а т о н , Федон, 64а, 67 d — е (ср. также: Государство, 3 6 le).
50 На Палатинском холме Рима находились дворцы (резиденции) принцепсов.
51 О Клеанте см. примеч. 2 к I, 17. Изречение, с незначительным отличием,
приписывается Зенону (см. т а м ж е) и возводится к Сократу (здесь делается
ссылка на Gnomologium Vaticanum, ed. L. Stembach, 295).

Глава 3

1 ...неподверженность страстям... — аяаѲвіа, конъектура. В рукописях —

БияЕіѲбіа («повиновение», т. е. богу).
2 Смысл этих двух предложений неясен. Или испорчен текст, или пропуск в
тексте. Предлагаются конъектуры.
3 Масурий Сабин и Гай Кассий Лонгин — знаменитые римские юристы I в. до
н. э. (имеются в виду не законы их, а их истолкования законов).

Глава 4

1 См. примеч. 1 к I, 6.
~ См. примеч. 6 к I, 4.
3Ликей — см. примеч. 24 к III, 24. Академия — участок на северо-западе от
Афин, посвященный герою Академу, с садом и гимнасием (в Академии была
школа Платона).

307
 4 См.: П л а т о н , Пир, 219е — 221с.
" Пеан — см. примеч. 2 к III, 10. См.: Д и о г . J1., II, 42.
6 См. примеч. 13 к II, 23.
...отправление... — тт)ѵ ëÇoôov. Непонятно, в каком из его значений
у потреблено это слово: «выход; уход, отправление» (здесь, вероятно, в Афины);
«исход; кончина, смерть»?
8 ...кому...— тіоіѵ (мн.ч.). Предлагается конъектура еяі тіоі(ѵ): «на каких
условиях».

Глава 5
'С м .: П л а т о н , Государство. Трасимах (из Халкедона в Вифинии, области
Малой А зи и )— софист и оратор (V — IV вв. до н. э.), участник этого диалога,
постоянно и резко спорящий с Сократом.
2См.: П л а т о н , Горгий. Пол из Акраганта (в Сицилии)— софист, ученик
Горгия из Леонтин (в Сицилии, V — IV вв. до н. э.), одного из основателей софи­
стики. Калликі — софист. Горгий, Пол и Калликл — противники Сократа в этом
диалоге.
’ У Ксенофонта в «Воспоминаниях о Сократе» (II, 2) приводится разговор
Сократа со старшим сыном Лампроклом. Сократ доказывает сыну, что тот не­
прав, сердясь на мать. Сын отвечает на его вопросы, без всяких софистических
уловок. Может быть, имеется в виду другой случай, из недошедшего источника.
4 Текст § 5 испорчен.
лСм., напр.: П л а т о н , Софист, 222Ь: К р и т о н , 49Ь; Государство, 366е —
367d.
6 Как Геракл (задушивший Немейского льва; это — один из его подвигов).
7См. примеч. 2 к III, 12.
8 См., напр.: Г е р о д о т , V, 4; Э в р и п и д , Кресфонт, фрагмент 449 (Tragico-
rum Graecorum Fragmenta, rec. Aug.Nauck"):

Должны б, сбираясь, мы того, родился кто,

Оплакивать: на сколько зол приходит он!
Того же, умер кто, избыв страданья все, —
Из дома выносить в безмолвной радости.
9 Траян — принцепс (98 — 117 гг. н. э.), изображаемый в античной традиции
как справедливый и добрый правитель.
10 Ср.: С в е т о н и й , Нерон, 26.
11 Сыновья Эдипа. См. примеч. 7 к II, 22.
12 См. выше, примеч. 3.
1’ См.: С е н е к а, О стойкости мудреца, X V III, 5; Д и о г. Л., II, 36; А ф и н е й,
V, 219 В и X IV , 643F; Э л и а н, Пестрые рассказы, XI, 12.
14Цитируемый с т и х — ямбический триметр. См.: А р и с т о ф а н , Мир,
1 1 8 9 — 1190: два полустишия, составляющие хореический тетраметр. У Аристо­
фана стих несколько отличается, и говорится у него по поводу политических
деятелей Афин. Но в схолии к этому стиху приводится поговорка по поводу ла­
кедемонян, потерпевших поражение в Азии, — ямбический триметр, как приво­
димый Эпиктетом, только вместо «лисы» («лисицы») — «лаконцы» (= лакедемо­
няне). Может быть, это цитата из какой-то другой, недошедшей, комедии.
Эфес — греческий город на юго-западном побережье Малой Азии. См. у Петро-
ния (44): «дома — львы, вне — лисицы» (поговорка).

308
 Глава 6

' Жалость рассматривалась стоиками как отрицательное явление.

~ ...нанять... — хРЛоаоѲаі. Точнее: «занять, взять взаймы». — ...молоденьких
рабов... — ôooXâpia (но, может быть, здесь в уничижительно-презрительном
смысле).
' Текст § 8 испорчен, предлагается много конъектур.
4 BaoiXiKÔv, d) Кире, яраттеіѵ цеѵ eu, каках; бакоиеіѵ. См.: Д и о г . Л., VI, 3 (при­
писывается тоже Антисфену), М а р к А в р е л и й , VII, 36, П л у т а р х , Александр,
41 (здесь это говорит Александр Македонский). Во всех случаях это изречение
несколько отличается. У Эпиктета и у Марка Аврелия — яраттеіѵ, в остальных слу­
чаях — яоіеіѵ. Но везде (также и здесь) оно понимается в смысле: делать хорошее
(поступать хорошо), а в ответ слышать плохое (или слыть дурным). Эпиктет, по-
видимому, имеет в виду, судя по контексту, не этот смысл, и, вероятно, яраттеіѵ с
наречием здесь надо понимать в значении: быть в том или ином состоянии.
' «Править» и «занимать должность» по-гречески выражается одним словом
àpxeiv («начинать, быть первым; начальствовать, править, властвовать; занимать
государственную должность»). Может быть, здесь, как и выше, тоже следует
перевести «занимал должность» (?), но тогда непонятно следующее предложение.
6 ...из дома... — oïkou. Предлагаются конъектуры: «из дома цезаря» (т. е.
«из придворных»?) или «выйдя из дому». — Под «почтительными приветствова-
ниями» (cLOTtâÇоцаі или ааяаац6<; = л а т . salutatio) имеется в виду римский ин­
ститут клиентелы: клиенты рано утром собирались в доме своего патрона и жда­
ли его выхода, чтобы первыми приветствовать его.
7См.: III, 10 с примеч. 1.
8 Фразы «В чем преступил я», «Что сделал» (§ 33 и § 35) и «Какой мною долг
не исполнен» (§ 35) — цитаты оттуда же.
9 См.: S t o b a e u s . E d ., II, 7, l l m (vol. II, p. l l l , 13 fit, ed. Wachsmuth):
С е к с т Э м п и р и к , Против ученых, VII, 42 — 45.

Глава 7

1 Игра в черепки заключалась в том, что, в зависимости от того, падал ли че­

репок черной или белой стороной кверху, одна партия играющих пускалась бе­
жать, а другая — догонять.
~...обычая... — бѲоіх;. Предлагаются различные конъектуры.
’ Многие полагают, что галилеянами здесь названы христиане. Ср.: II, 9, 19 —
21 (с примеч. 4 и 5).
4 См. «Руководство» Эпиктета, глава 17: «Помни, что ты актер в драме, ка­
кую хочет постановщик... Если он хочет, чтобы ты сыграл нищего, ты и его дол­
жен играть талантливо...»
5 ...сопровождающим... — акоХооѲод. Так назывался раб, сопровождающий
господина.
6 Текст в кавычках испорчен.
7 При свадебном обряде, праздновании дня рождения.
8 ...входящим... — тоіх; еіоюѵтас;. Т. е., по-видимому, имеющим доступ, вхо­
жим во дворец цезаря. Предлагаются конъектуры: еіоіеѵтас; («впуска­
ющим»?) или йяокХеюѵтск; (здесь: «не впускающим»).
9 В издании, с которого сделан перевод, § 25 — 27 перенесены между § 15 и
§ 16. ‘
10 См. примеч. 42 к IV, 1.
11 Тиран приказывает отвести за неповиновение в тюрьму.

309
 12 ...кому и п р еж де... — конъектура. По рукописям: «тому, чему позднее».
Здесь и в конце предложения текст ненадежен.
1’ См. примеч. 1 к I, 15.

Глава 8
1 ...побирающиеся... — а у и р т а і («странствующие нищие»; «шарлатаны». Но в
частности так называются нищенствующие жрецы Кибелы, собирающие подая­
ние в пользу храмов богини).
~См. примеч. 1 к I, 15.
' Эвфрат — см. примеч. 3 к III, 15.
4 См. примеч. 4 к 111, 5.
' ..^мечетесь...— кіжсоцбѵоэѵ ( и т . п .), конъектура. В рукописях— коіцсоце-
ѵсоѵ («ложитесь спать»).
Одиссея, XI, 5 2 9 — 530 (Одиссей в подземном царстве рассказывает Ахил­
лу о его сыне Неоптолеме: когда они находились в деревянном коне, Одиссей ни
разу не видел, чтобы Иеоптолем хоть раз побледнел или плакал, в отличие от
всех остальных).
1Пенуп а — римская верхняя одежда, закрытый дорожный или зимний
теплый плащ с капюшоном, надевавшийся через голову (пенула надевалась по­
верх туники и тоги), а также военный плащ.
8 Для праздника в честь Адониса весной и осенью выращивали в горшках зе­
лень, которая так же быстро увядала, как и росла, — ее и называли Адонисовым
садом (или Садом Адониса).
1) Вероятно, э т о — образное сравнение с тремя вопросами философии (см.
примеч. 3 к I, 4).

Глава 9
1Хрисипп — см. примеч. 2 к I, 4. Зенон — см. примеч. 2 к I, 17. Аристид из
Милета (предположительно— II в. до н. э .) — очень популярный в древности
автор произведения с любовным и непристойным содержанием «Милетские рас­
сказы» (от них ничего не сохранилось; о репутации их см., напр.: П л у т а р х ,
Красс, 32. Римский историк Корнелий Сисенна в I в. до н. э. перевел их на латин­
ский язык). Эвен с П ароса— поэт, автор эротических произведений, о котором
упоминает Артемидор (см.: Artemidori Daldiani Onirocriticon, I, 4, ed. R. Pack,
Lipsiae, 1963); см. также свидетельство о нем Менандра (Menandri quae supersunt.
Ed. A. Koerte, Lipsiae, 1959, pars II, fragm. 848). Идентификация его с Эвеном с
Пароса, софистом V в. до н. э., учителем Сократа, элегическим поэтом этого вре­
мени (?), сомнительна. Вместо «Эвен» предлагается конъектура «Эвбий» (о кото­
ром ничего не известно) на том основании, что Овидий в «Тристиях» (II, 416)
упоминает его рядом с Аристидом.

Глава 10
1 См. примеч. 3 к I, 4.
2Ликторские фасции (см. примеч. 15 к IV, 1). В эпоху принципата консуль­
ство превратилось в пустой титул с ограниченным кругом полномочий.
3 См.: I, 25, 18 — 20.
4 См.: Илиада, X X IV , 5 (об Ахилле, оплакивающем смерть Патрокла).
5 Вместо «Менелаю» предлагается конъектура «Протесилаю» (Менелай не
был близким другом Ахилла и не был убит. Ахилл был связан с Протесилаем во

310
время его воспитания у кентавра Хирона. Протесилай первым был убит на троян­
ской земле. Самым близким другом Ахилла был Патрокл, затем Антилох, сын
Нестора. Упомянутый ниже Автомедонт — возница и боевой соратник Ахилла).
6 См.: Илиада, X IX , 330 слл.
7С м . : т а м ж е , 315 — 317.
8 У Гомера мясо только «жарят» на вертелах (этих слов «горшок» и «варить»
в словаре Гомера нет).
9 Илиада, X IX , 321 (причитание Ахилла над трупом Патрокла).
10Неясно. В «Илиаде» (X V III, 6 слл.) сам Ахилл говорит о том, что его мать
(морская богиня Фетида) предсказала ему гибель Патрокла от рук троянцев (а,
например, в X V III, 94 слл., X X IV , 131 сл., Фетида предсказывает и самому Ахил­
лу скорую гибель сына).

Глава 11

' См., напр.: 1,23; 11,20; III, 7.

~ ...и что получаем мы это первым от догов... — ако тюѵ Ѳеюѵ айто тирютоѵ
XanPâvovîeç.
3 Вероятно, надо понимать: невозможно было природе сделать так, чтобы...
4 Hump — сейчас идентифицируется как сода, поташ и селитра. Нитр в смеси
с другими специальными веществами (землями, глинами и т.д.) употреблялся как
очистительное средство. Считается, что мыла в современном смысле в древности
не было. Оливковое масло тоже применялось в банях как натирание после мытья.
5См.: П л а т о н , Пир, 174а. Ср.: К с е н о ф о н т , Воспоминания о Сократе, I,
6, 2 .
6 См.: П л а т о н , Пир, 217 — 219, 222b — 223Ь.
7 Дальше в рукописях фраза: «и если горячей водой не хочешь, то холодной»,
которая в изданиях перенесена в §32.
А р и с т о ф а н , Облака, 103 (у Аристофана: «...имеешь ты в виду?»; речь
идет о Сократе и его учениках).
9 См.: т а м ж е , 179 и 225.
|0См.: Ill, 1, 14 с примеч. 2.
11 ...кому можно... статься... — текст испорчен.

Глава 12

1 ...вследствие... — пара (то отіцероѵ сщартлѲеѵ...). Может быть: «помимо».

' ...себе. — добавлено по конъектуре.

Глава 13

1 Ср.: Т а ц и т , Агрикола, 2, 3.
" Средства пытки (см.: II, 6, 8).
 СОДЕРЖАНИЕ

Э п и ктет................................................................................................................................................ 5

БЕСЕДЫ ЭПИКТЕТА

Письмо Арриана Геллию............................................................................................................. 39

Книга 1.................................................................................................................................................. 40
Книга I I ................................................................................................................................................ 93
Книга I I I .............................................................................................................................................. 153
Книга I V .............................................................................................................................................. 216

П р и м е ч а н и я .............................................................................................................................269
 Беседы Эпиктета. Изд. подгот. Г. А. Таронян. М.: Ладомир, 1997,
312 с. (Серия «Античная классика»).

ISBN 5-86218-132-6

Эпиктет из Гиераполя во Фригии (ок. 50 — ок. 130 гг. н. э.) — выдающийся представи­
тель позднеримского стоицизма; сам ничего не писал. «Беседы» дошли до нас в записях его
ученика, историка Флавия Арриана (95 — 175 гг. н. э.).
Философия, исповедовавшаяся Эпиктетом, имеет ярко выраженный религиозный ха­
рактер. Внимание Эпиктета сосредоточено на Божестве, он говорит о Божественном про­
мысле и Его отеческом попечении о людях, о нравственном совершенстве Божества и Его
всеведении, об обязанностях человека по отношению к Богу. Поучения Эпиктета, основан­
ные на познании логики, выступают в форме проповеди человеколюбия и чистоты души.
Эпиктет отстаивает равенство всех людей. Счастье он видит в свободе человека от страстей
и в следовании природе.

БЕСЕДЫ ЭПИКТЕТА

Редактор Т. С. Мальцева

Художественный редактор Е. В. Гаврилин

Технические редакторы М. А. Страшнова, И. И. Володина

Корректор И. В. Л ебедева

Компьютерная верстка О. Н. Бойко, А. В. Юиіипа

Л Р № 063160 от 14.12.93 г.
Сдано в набор 04.10.96. Подписано в печать 23.06.97. Формат 6 0х90Ѵ І6.
Бумага офсетная №1. Печать офсетная. Гарнитура «Таймс».
Печ. л. 20,0. Тираж 1500 экз. Зак. № 2828

Научно-издательский центр «Ладомир»

103617, г. Москва, кор. 1435

Отпечатано с готовых диапозитивов

Московская типография № 2 ВО «Наука»
121099, Москва, Шубинский пер., 6
 ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ

На многие книги «Ладомира» и некоторые издания

прошлых лет можно подписаться во всех отделениях свя­
зи по каталогу ФСП С (зеленом) и Агентства «Роспечать»
(красном). Последний имеет подзаголовок «Книги. Учеб­
ные пособия. Товары».

Вниманию подписчиков предлагаются:

•ф- из собрания романов Л. Буссенара тт. 2, 5, 8, 9, 23, 25

(в 2-х книгах);
*Ф из серии «Неизвестный Жюль Верн» тт. 13, 19, 26;
"Ф* из серии «Русская потаенная литература»
«Русский эротический фольклор»,
«А се грехи злые, смертные...»,
«Школьный городской фольклор»,
«...Сборище друзей, оставленных судьбою»;
■ф- из серии «Неизвестный Фенимор Купер» тт. 1,2,
а т акж е: '

Ф М. Накаяма. Лучшее каратэ. В 11 кн. Кн. 1 —4;

Ф X. А. Льоренте. История испанской инквизиции. В 2-х т.;
Еврипид. Трагедии. В 2-х т.;
"Ф П. Махалин. Крестник Арамиса;
-Ф* Ф. Блюш. Людовик X IѴ<
"Ф М. Эдвардс. Алфавитный справочник симптомов за­
болеваний детей;
■Ф* П. Лоти. Избранные романы о любви. В 2-х т.;
-Ф* Д. Дефо. Дневник Чумного Года;
*Ф- К. Ишервуд. Рамакришна и его ученики;
Ф Г. Киссинджер. Дипломатия;
"Ф И. Нижнанский. Кровавая графиня;
Ф Цао Сюэцинь. Сон в красном тереме. В 3-х т.;
-ф* П. Феваль. Горбун, или Маленький парижанин;
-Ф* X. К. Андерсен. Сказки. Истории. Новые сказки и ис­
тории.
 «ЛАДОМИР» ГОТОВИТ К ВЫ П УС К У:
ЕВРИПИД
Трагедии
В 2-Х ТОМАХ

Настоящий двухтомник трагедий Еврипида отличает­

ся от вышедшего в 1969 г. тем, что в нем восстановлены
переводы Иннокентия Анненского, отредактированные в
свое время Ф. Ф. Зелинским, а перевод двух трагедий -
«Умоляющие» и «Троянки» - публикуется впервые по
найденным в архиве Анненского рукописным экземпля­
рам. Кроме того, в приложении публикуется переведен­
ная Анненским трагедия «Рес». Издание подготовлено
В. Н. Ярхо и М. Л. Гаспаровым.

«А СЕ ГРЕХ И ЗЛ Ы Е, СМ ЕРТН Ы Е...»

Русская сексуальная культура Х -Х Ѵ ІІ вв.
Сборник представляет собой попытку собрать во­
едино свидетельства различных источников по истории,
сексуальной этике и эротической культуре X —X V II вв.
Это прежде всего списки вопросов, задававшихся на ис­
поведях и связанных с активной сферой жизни людей, а
также соответствующие части и разделы практических
руководств для священников — требников и сборников
епитимий (церковных наказаний за прегрешения). По­
мимо этих «вопросников», в сборник вошли и другие
редкие источники по истории сексуальной культуры в
допетровской России — чудом сохранившиеся источники
личного происхождения (письма, записки), тексты заго­
воров, выдержки из лечебников и путевых заметок ино­
странных путешественников, наблюдавших русский быт
X V —X V II вв., а также тексты литературных памятни­
ков — городских повестей второй половины X V II столе­
тия.
 ....

«ЛАДОМИР» ГОТОВИТ К ВЫ П УС К У :
X . А. ЛЬОРЕНТЕ
Критическая история испанской инквизиции
В 2-Х ТОМАХ

Классический труд испанского историка, секретаря

инквизиционного трибунала Хуана Антонио Льоренте
(1756—1823), создавшего на основе анализа огромного ко­
личества архивных материалов первое историческое ис­
следование, посвященное историографии инквизиции,
остающееся до сих пор одним из основных источников
по данной теме.

В. К. Ш ОХИН
Первые философы Индии
У ч ебн о е п о со би е

В книге впервые предпринята попытка представить

историю индийской философии как историю творческих
философских индивидуальностей. Опираясь преимуще­
ственно на памятники палийского канона буддистов и
канонические тексты джайнов, автор реконструирует
философские биографии и учения более двадцати
основных персонажей реальной истории индийской мыс­
ли шраманской эпохи — эпохи первой переоценки всех
ценностей и первой интеллектуальной революции Индии,
датируемой VI — V вв. до н. э. Персоналия шраманской
эпохи завершается философской биографией Будды, в
котором автор видит своего рода итоговую фигуру пер­
вого периода всей индийской философии. Заключает
книгу сравнительный анализ достижений первых индий­
ских и греческих философов, а в качестве приложения
представлен перевод одного из фундаментальных па­
мятников палийского канона аБ р ахм ад ж ала-сутты ” и
фрагмент о полемике из трактата “Чарака-самхита”.
Учебное пособие рассчитано на будущих историков фи­
лософии и всех интересующихся восточной мыслью.
 «ЛАДОМИР» ГОТОВИТ К ВЫ П УС К У :
Д. ОБОЛЕНСКИЙ
Византийское содружество наций.
Шесть византийских портретов
Дмитрий Оболенский — крупный ученый-историк, ви­
зантинист, пристально занимающийся проблемами стран
византийского круга, влияния Византии на славянские
народы, на их культуру и развитие. Взаимопроникновение
культур народов этого региона в Средние века капиталь­
но исследовано автором в одном из его основных трудов
под названием «Византийское содружество наций». Книга
«Шесть византийских портретов» носит несколько более
популярный характер, она написана проф. Оболенским
на основе прочитанных им лекций и представляет инте­
рес для самого широкого круга читателей. На примере
судеб шести значительных фигур, сыгравших большую
роль в становлении христианской культуры славянских
народов, автор знакомит читателя с целым комплексом
проблем периода упадка и заката Византийской империи.
Через деятельность Климента Охридского, Феофилакта
Охридского, Владимира Мономаха, Саввы Сербского,
митрополита Киприана и Максима Грека высвечиваются
целые пласты истории Руси, Болгарии, Сербии, Македо­
нии и сопредельных им стран. Изложенные в доступной
форме и просто хорошо, с литературной точки зрения,
биографии снабжены в то же время огромным библио­
графическим материалом.

ИНФЕРНАЛИАНА
Французская готическая проза X IX века
Сборник составят лучшие «готические» произведения
французской прозы прошлого века. Среди авторов:
Ж . Казот, С. А. Берту, Ш. Нодье, П. Борель, Ш. Рабу,
О. де Бальзак, Ж . де Нерваль, Т. Готье, П. Мериме,
Ж . Б. д ’Оревильи, Ж . Б. де Перт, К. Виньон и др. Боль­
шинство произведений переводится на русский язык
впервые.
 «ЛАДОМИР» ГОТОВИТ К ВЫ П УС К У :
М. ЭЛИАДЕ
Собрание сочинений
В 9-ТИ ТОМАХ

Первое в России собрание сочинений румынского фи­

лософа и писателя (1907 — 1986), полжизни проведшего в
эмиграции; последние 30 лет — в США, где он возглав­
лял кафедру религиеведения Чикагского университета.
Дар художника (в его беллетристическое наследие
входит десяток романов и множество новелл) счастливо
сочетался в нем с привычкой к скрупулезной работе уче­
ного. Его философия, подкрепленная эрудицией этно­
графа, историка, фольклориста, герменевтика и эзотери-
ста, уже более полувека будоражит умы. Уже более по­
лувека во всем мире немыслимы труды ученых в соот­
ветствующих областях знания без оглядки на Элиаде.
Через кропотливое исследование памятников древних
цивилизаций Элиаде шел к исправлению исторической
оптики; перед нами попытка рассмотреть первобытную
космологию «изнутри», представить доисторические нау­
ки не как набор суеверий, а как свод извечных эзотери­
ческих приемов. Восстанавливая картину мирового раз­
вития, ритмов деградации и умирания древних способов
синтеза, прослеживая их рудименты в современности,
Элиаде стал апологетом мифа. Он искал в мифе
(главным образом в идее цикличности миропорядка) вы­
ход из «кошмара истории», утешение для человека и че­
ловечества. Поэтому его научное творчество интересно
далеко не одним специалистам.
Собрание научных трудов Элиаде, вышедших после
войны на французском и английском языках и принес­
ших ему мировую известность, дополнено практически
неизвестными довоенными работами, переведенными с
румынского, снабжено научным аппаратом и заключено
эссеистикой и мемуарами — откровением этой ренессанс­
ной личности, осмысляющей Лабиринт своей жизни.
Т. 1. Очерки сравнительного религиеведения.
Т. 2. Кузнецы и алхимики. Мефистофель и андрогин.
Довоенные эссе по азиатской алхимии.
Т. 3. Миф о вечном возвращении. Образы и символы.
Мифы, сновидения, мистерии.
Т. 4. Шаманизм и архаические техники экстаза.
Т. 5. Йога: бессмертие и свобода. Пантаджали и йога.
Т. 6. Сакральное и профанное. Мистическое рождение.
Поиски. История и смысл в религии.
Т. 7. От Залмоксиса до Чингиз-хана.
Т. 8. Эссеистика.
Т. 9. Мемуары.

Т. МОР
Эпиграммы.
История Ричарда III. Утопия
В сборник вошли все основные произведения Томаса
Мора (1478 — 1535) — выдающегося писателя-гуманиста,
мыслителя, юриста, политика, богослова и лорда-
канцлера Английского королевства.
Второе, дополненное и исправленное издание.

Любые книги «Ладомира» можно заказать

наложенным платежом по адресу:
103617, Москва, Зеленоград, корп. 1435, НИЦ «Ладомир»
Для получения бесплатного перспективного плана издательства
и бланка заказа вышлите по этому же адресу
маркированный конверт
 «ЛАДОМИР» ГОТОВИТ К ВЫ П УС К У :

ПЛИНИИ СТАРШИИ
Естествознание. 0 6 искусстве
Труд Плиния Старшего - римского писателя и учено­
го — представляет собой первую историю античного ис­
кусства, как изобразительного, так и прикладного
(скульптура в бронзе и мраморе, живопись, лепка, че­
канка, резьба, а также архитектурные достопримеча­
тельности и т. д.). Издание будет необычайно полезно
всем школьникам, изучающим историю и культуру древ­
него мира. Рекомендуется в качестве учебного пособия.

А. Н. ИГНАТОВИЧ
Сутра о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы:
исследование и перевод
Перевод одной из самых известных и авторитетней­
ших буддийских сутр (библии дальневосточного буддиз­
ма). Комментарий составлен на основе пяти наиболее из­
вестных экзегетических сочинений.

Е. А. МЕЛЬНИКОВА
Образ мира (географические представления
в средневековой Европе)
Книга посвящена становлению средневековой карти­
ны физического мира — представлениям о Вселенной,
Земле, природе как неотъемлемой части философского
осмысления мира. Впервые исследуются пути формиро­
вания географических представлений, синтезировавших
библейскую космологию и античную географию в рам­
ках христианской догматики. Прослежены причины и
формы дальнейшей эволюции христианского «образа
мира» в различных регионах Европы — под влиянием на­
турфилософии в Западной Европе и под воздействием
богатого практического опыта в Северной Европе.