Перейти к содержанию

Венера (мифология)

Материал из Викицитатника
Жан-Леон Жером
«Рождение Венеры», 1890

Вене́ра (лат. venus, род. п. veneris «плотская любовь») — в римской мифологии богиня красоты, плотской любви, желания, плодородия и процветания. Соответствует древнегреческой Афродите. Имела также прозвище Киприда, по острову Кипру, который считался основным местом её пребывания. Здесь, преимущественно в городах Пафе и Амафунте и на горе Идалии, процветал культ Афродиты.

В честь богини Венеры названа вторая внутренняя планета Солнечной системы — Венера.

Венера в афоризмах и кратких высказываниях

[править]
  •  

Смелому помогает и Венера, и счастливый случай.

  Овидий, I век н.э.
  •  

Обезьяна получила повеление от льва написать изображение богини Венеры. Она приложила все свое старание показать в том свое искусство и взяла модель с прекрасной обезьяны, которой лучше не было во всем лесу.[1]

  Денис Фонвизин, «Обезьяна живописцем» (перевод басни Хольберга с немецкого), 1765
  •  

Она так была обворожительна, что я уже протягивал руку, чтобы вручить ей яблоко, но, бросив взгляд на Венеру, внезапно переменил намерение. Венера, сложив небрежно руки и приклонив голову к плечу, смотрела на меня с упрёком. Взоры наши встретились...

  Алексей Толстой, «Упырь», 1841
  •  

Венера сердцем овладеет,
Все чувства страсти пробудит,
Она и старость разогреет,
А юность? ― в прах испепелит.[2]

  Николай Некрасов, «Кабинет восковых фигур», 1843
  •  

Стоишь подобно остолопу
Средь этих мраморных Венер...

  Пётр Шумахер, «Российский турист», 1861
  •  

От игривого движения членов летит и рассыпается серебро, яркое, белое, как снег по синему полю: не из такой ли сияющей влаги родилась божественная Венера?[3]

  Фёдор Буслаев, «Мои воспоминания», 1897
  •  

На пыльной площади, у водопровода стояла красивая большая хохлушка в расшитой белой сорочке и чёрной плахте, плотно об­тягивавшей ей бёдра, в башмаках с подковками на босую ногу. Было в ней что-то общее с Венерой Милосской, если только можно вооб­разить себе Венеру загорелой, с карими веселыми глазами и с та­кой ясностью чела, которая бывает, кажется, только у хохлушек и полек.[4]

  Иван Бунин, «В августе», 1901
  •  

Ударь её здесь ― и она кухарка, которую ты выгонишь за грязь и крикливость вороны, дешевая кокотка; осторожно… деликатно! Тронь её с этой стороны ― и она королева, богиня, Венера Капитолийская![5]

  Леонид Андреев, «Тот, кто получает пощечины», 1915
  •  

― Венера! Венера! ― победно прокричала Наташа, подбоченившись одной рукой, а другую простирая к луне, ― Маргарита! Королева! Упросите за меня, чтоб меня ведьмой оставили.

  Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита» (часть вторая), 1940
  •  

У неё был стан Венеры Книдской, самой девственно-женственной из Венер. Небольшая головка, продолговатый овал лица, смеющиеся ямочки на щеках ― и ни малейшей предрасположенности к полноте.

  Пётр Дубровин. «Аннет» (повесть), 1950
  •  

...Шекспир написал первую свою поэму, которую он озаглавил «Венера и Адонис». В основе сюжета был миф античного мира. Богиня Венера влюбилась в простого смертного ― прекрасного юношу Адониса. Но он не ответил на ее любовь и за это был убит...[6]

  Михаил Морозов, «Вильям Шекспир», 1951
  •  

Тяжело осевший в трясину планетолет был окружен странным и страшным миром этой планеты, лишь по недоразумению носящей имя богини любви и красоты.

  Аркадий и Борис Стругацкие, «Страна багровых туч», 1957
  •  

...в центре аглицкого парка
стоит Венера. Без трусов.[7]

  Александр Ерёменко, «Переделкино», 1989
  •  

...сценка <...> «Венера» (где роль первого дворника исполнял юный Юра Никулин), когда Карандаш случайно разбивает статую Венеры в парке и пытается её заново сложить, собрать, путая части тела...[8]

  Игорь Кио, «Иллюзии без иллюзий», 1999
  •  

Венера, рождённая из пены морской! Моря, впрочем, Мёртвого… Так что ж: мертворождённая Венера?[9]

  Дина Рубина, «Белая голубка Кордовы», 2009

Венера в публицистике, аналитике и документальной прозе

[править]
  •  

Дом графа Саутгэмптона сделался той «академией», в которой Шекспир окунулся в атмосферу искусства и поэзии Ренессанса. Примерно в 1592 году Шекспир написал первую свою поэму, которую он озаглавил «Венера и Адонис». В основе сюжета был миф античного мира. Богиня Венера влюбилась в простого смертного ― прекрасного юношу Адониса. Но он не ответил на ее любовь и за это был убит на охоте диким вепрем. О Венере и Адонисе Шекспир прочитал в «Метаморфозах» Овидия. Страсть богини Венеры ― лейтмотив этой поэмы. О страсти в поэме говорится, что она «безграничнее моря». В ней живет сама природа; Адонис наказан за то, что он восстал против природы и не захотел воссоздать себя в детях. «Факелы, ― читаем в поэме, ― сделаны для того, чтобы светить, драгоценные камни, чтобы их носили… Семена родятся от семян, красота порождает красоту».[6]

  Михаил Морозов, «Вильям Шекспир», 1951
  •  

По легенде, богиня любви Венера, купаясь в горном источнике, потеряла прядь своих чудесных золотых волос. Обнаружив пропажу, вернулась их забрать, но поскольку время на Олимпе течет гораздо медленнее земного (там прошло несколько мгновений, а на Земле месяцы), наступила зима, и вода замерзла вместе с волосами. Вначале Венера очень расстроилась. Но волосы в замерзшей воде выглядели так красиво, что богиня решила не забирать прядь, а чтобы никто не смог посягнуть на божественные локоны, превратила лёд в прозрачный камень (по-гречески кристаллус – это лед). И с тех пор люди находят диковинный хрусталь, хранящий волосы Венеры.[10]

  Елена Арсеньева, «Бабочки Креза. Камень богини любви», 2014

Венера в мемуарах, письмах и дневниковой прозе

[править]
  •  

Неужели самые греки могли вообразить поэтичнее и очаровательнее купанье стыдливой Дианы с её непорочными нимфами? От игривого движения членов летит и рассыпается серебро, яркое, белое, как снег по синему полю: не из такой ли сияющей влаги родилась божественная Венера? Именно теперь только я понимаю, почему богиня красоты и любви избрала море своею родиною: эта яркая, то блестяще-лазурная, то темно-яхонтовая влага ― не само ли небо во всей своей роскошной ощутительной вещественности! О, страна, благословенная небом![3]

  Фёдор Буслаев, «Мои воспоминания», 1897
  •  

Тогда они старинную песенку проиграли, называется ― «романез-пастораль» которую теперь никто не поет ― не знает. Так она всем понравилась, и мне понравилась, и я ее заучил на память, и отец после все ее напевал:
Един млад охотник
В поле разъезжает,
В островах лавровых
Нечто примечает,
Венера-Венера, Нечто примечает.
Один старичок пел-хрипел,
а другие ему подыгрывали.
Деву сколь прекрасну,
На главе веночек,
Перси белоснежны,
Во руке цветочек,
Венера-Венера. Во руке цветочек.
Так и не доиграли песенку, устали.<[11]

  Иван Шмелёв, «Лето Господне», 1944
  •  

Но после «фокуса» Карандаша зрители со стульев сползали от смеха и слёзы утирали… Или сценка «В парке», как он её сам называл ― «Венера» (где роль первого дворника исполнял юный Юра Никулин), когда Карандаш случайно разбивает статую Венеры в парке и пытается её заново сложить, собрать, путая части тела, а тут появляется дворник ― и ему приходится вскарабкаться на пьедестал, вытащить из брюк длинную белую рубашку и самому изображать Венеру. Этот неповторимый номер стал цирковой классикой.[8]

  Игорь Кио, «Иллюзии без иллюзий», 1999

Венера в беллетристике и художественной прозе

[править]
  •  

Обезьяна получила повеление от льва написать изображение богини Венеры. Она приложила все свое старание показать в том свое искусство и взяла модель с прекрасной обезьяны, которой лучше не было во всем лесу. Потом, как окончала она свою работу, показала ее льву, который со всем тем не великое показывал притом удовольствие.
― Краски довольно хороши, ― сказал лев, ― и работа изрядная, но то худо, что Венера имеет обезьянино лицо.
― Этому и быть должно, ― говорила она, ― я нарочно взяла в пример большую мою дочь, которой прекраснее нет во всем лесу.
― Какая гордость! ― сказал тогда лев. ― Разве думаешь ты, что обезьяна может быть примером небесной красоты?[1]

  Денис Фонвизин, «Обезьяна живописцем» (перевод басни Хольберга с немецкого), 1765
  •  

Славный живописец, пленясь новою мыслью, вздумал написать Венеру, натянул кусок полотна и с великим успехом исполнил свое намерение; картина была драгоценна и со временем стала украшением чертогов славнейшего императора. Множество зрителей стекалось ее смотреть. Полотно, на коем была написана Венера, вздумало, что оно причиною всех восторгов, примечаемых в зрителях. Паук, раскидывая на нем сети для мух, вывел его из заблуждения. «Ты напрасно гордишься, полотно, ― сказал он, ― если б не вздумалось славному художнику покрыть тебя блестящими красками, то бы ты давно истлело, быв употреблено на отирку посуды». Стихотворцы то же делают с людьми, и последние такую же имеют причину гордиться, как рисованная холстина, которая думала, что живописец старался прославить ее, когда заботился он только о своём имени.[12]

  Иван Крылов, «Каиб. Восточная повесть», 1792
  •  

Она так была обворожительна, что я уже протягивал руку, чтобы вручить ей яблоко, но, бросив взгляд на Венеру, внезапно переменил намерение. Венера, сложив небрежно руки и приклонив голову к плечу, смотрела на меня с упрёком. Взоры наши встретились, она покраснела и хотела отвернуться, но в этом движении столько было прелести, что я, не колеблясь, подал ей яблоко.
Парис восторжествовал; но человек в домино и в маске подошел к Венере и, вынув из-под полы большой бич, начал немилосердно её хлыстать, приговаривая при каждом ударе: «Вот тебе, вот тебе; вперед знай свою очередь и не кокетничай, когда тебя не спрашивают; сегодня не твой день, а Юнонин; не могла ты подождать? вот же тебе за то, вот тебе, вот тебе!» Венера плакала и рыдала, но незнакомец не переставал её бить и, обратившись к Юпитеру, сказал: «Когда я с ней расправлюсь, то и до тебя дойдет очередь, проклятый старикашка!» Тогда Юпитер и все боги соскочили с своих мест и бросились незнакомцу в ноги, жалобно вопия: «Умилосердись, наш повелитель! В другой раз мы будем исправнее!»

  Алексей Толстой, «Упырь», 1841
  •  

Жил-был в местечке Браницах прославленный талмудист, равно знаменитый как своею великой учёностью, так и красотою его жены. Жена эта — Венера Браницкая — по праву заслужила свое прозвище, заслужила его тем более, что будучи действительно женщиной редчайшей красоты, она сверх того была именно женою мудреца, ученого талмудиста; — у таковых жены бывают по общепринятому правилу, либо очень некрасивы, либо и вовсе с какими нибудь физическими недостатками.[13]

  Леопольд Захер-Мазох, «Браницкая Венера», 1881
  •  

На пыльной площади, у водопровода стояла красивая большая хохлушка в расшитой белой сорочке и черной плахте, плотно об­тягивавшей ей бедра, в башмаках с подковками на босую ногу. Было в ней что-то общее с Венерой Милосской, если только можно вооб­разить себе Венеру загорелой, с карими веселыми глазами и с та­кой ясностью чела, которая бывает, кажется, только у хохлушек и полек. Наполнив ведра, она положила коромысло на плечо и по­ шла прямо навстречу мне, — стройная, несмотря на тяжесть плес­кавшейся воды, слегка покачивая станом и постукивая башмаками по деревянному тротуару… И помню, как почтительно я посторо­нился, давая ей дорогу, и как долго смотрел за нею! А в улицу, ко­торая шла с площади под гору, на Подол, видна была огромная, мягко синеющая долина реки, луга, леса, смуглые золотистые пес­ки за ними и даль, нежная южная даль…[4]

  Иван Бунин, «В августе», 1901
  •  

Ты знаешь, какая кровь течет в жилах итальянской женщины? В ней кровь Аннибала и Корсини, Борджиа и грязного лонгобарда или мавра. О, это не женщина низшей расы, где позади одни только мужики и цыгане! В итальянке заключены все возможности, все формы, как в нашем чудесном мраморе, понимаешь, чурбан? Ударь её здесь ― и она кухарка, которую ты выгонишь за грязь и крикливость вороны, дешевая кокотка; осторожно… деликатно! Тронь её с этой стороны ― и она королева, богиня, Венера Капитолийская![5]

  Леонид Андреев, «Тот, кто получает пощечины», 1915
  •  

― Требую возвращения моего нормального облика! ― вдруг не то исступленно, не то моляще прохрипел и захрюкал боров, ― я не намерен лететь на незаконное сборище! Маргарита Николаевна, вы обязаны унять вашу домработницу.
― Ах, так я теперь тебе домработница? Домработница? ― вскрикивала Наташа, нащипывая ухо борову, ― а была богиня? Ты меня как называл?
― Венера! ― плаксиво отвечал боров, пролетая над ручьём, журчащим меж камней, и копытцами задевая шорохом за кусты орешника.
― Венера! Венера! ― победно прокричала Наташа, подбоченившись одной рукой, а другую простирая к луне, ― Маргарита! Королева! Упросите за меня, чтоб меня ведьмой оставили. Вам всё сделают, вам власть дана!

  Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита» (часть вторая), 1940
  •  

Я знаю, кто это срисован, ― сказал Пугачёв, освещая картину свечой. ― Это либо Апраксина графиня, либо Строганова Танька в пьяном положении. Я их знавал. Их, бывало, приоденут, приоденут, а они все с себя до нитки промотают, нагишом и сидят по неделе в горнице. Вот те и графини!
― Нет, государь, ― сказал вошедший Горбатов. ― Здесь изображена богиня Венера… Вот и серпик месяца в её волосах запутался. Это из греческой древней религии.
― Верно, верно! ― вскричал Пугачёв. ― Я в Греции бывал, и у турецкого султана.[14]

  Вячеслав Шишков, «Емельян Пугачев» (книга третья), 1945
  •  

При своем не слишком высоком росте она была сложена безупречно (забегая вперёд, уточню: я знал её только одетой). У неё был стан Венеры Книдской, самой девственно-женственной из Венер. Небольшая головка, продолговатый овал лица, смеющиеся ямочки на щеках ― и ни малейшей предрасположенности к полноте. Нос с легкой горбинкой, как у Марии Бургундской, нервные ноздри, которые теперь сказали бы мне о сильном темпераменте. Большие серо-зеленоватые глаза иногда отливали фиолетовым, в такие мгновения казалось, что это от них исходит неизменно окутывающий её аромат «Пармской фиалки».

  Пётр Дубровин. «Аннет» (повесть), 1950
  •  

Первые дни Михаил Антонович следил, как сжимается кольцо зарослей. Потом ему каждый раз приходилось в начале наблюдений прорубать окошко в стене растений, опутавших корпус «Хиуса». Тяжело осевший в трясину планетолет был окружен странным и страшным миром этой планеты, лишь по недоразумению носящей имя богини любви и красоты.

  Аркадий и Борис Стругацкие, «Страна багровых туч», 1957
  •  

Пейзаж Фалька стоял на диване, и в дымно утреннем мареве из распахнутой на балкон двери мерцал всеми своими драгоценными зелеными, серовато-желтыми, серебристыми… Венера, рожденная из пены морской! Моря, впрочем, Мёртвого… Так что ж: мертворождённая Венера?
― Не хорош, ― с нажимом проговорил он, ― а ве-ли-ко-лепен! Уложив чемодан в багажник, он снял пиджак и потянул галстук с потной шеи. Ну и климат! Начало апреля, в Европе всюду проливные дожди, а тут круглый год ― парная.[9]

  Дина Рубина, «Белая голубка Кордовы», 2009

Венера в поэзии

[править]
Амори-Дюваль
«Рождение Венеры», 1862
  •  

Царица Гнидоса и Пафоса, Венера,
Оставь любимый Кипр и с радостным челом
Туда, где ладаном зовет тебя Глицера,
Сойди в красивый дом.[15]

  Гораций, пер. А.Фета, «Царица Гнидоса и Пафоса, Венера…», 23 г. до н. э.
  •  

Пленён Венерой, у плутовки
Ты, как дергунчик, на верёвке.
Терпи, дурак, её издёвки! <...>
— Я, жаркозадая богиня
Венера, возвещаю ныне,
В том присягая, что прямая
Дочь Ганса-дурня и сама я.
Кумир всесветный дураков,
Я юношей и стариков
Лишь захочу — и обольщу,
И всех в болванов превращу,
Перед собой повергнув ниц:
Не знает власть моя границ! <…>
Кто мнит, что он умён, хитёр,
С тем короток мой разговор:
В котел безумья погружу
И в дурачка преображу.
А кто моим рубцом отмечен,
Ничем не может быть излечен!
 

  Себастьян Брант, «Корабль дураков» (О волокитстве), 1494
  •  

Не противлюсь сильной, богиня, власти;
Отвращай лишь только любви напасти.
Взор прельстив, мой разум ты весь пленила,
Сердце склонила.[16]

  Александр Сумароков, «Гимн Венере», 1755
  •  

Спознакомь меня, Киприда,
С прелюбезной сей подружкой,
Коя пляшет и вздыхает,
А рукой как подопрётся,
Подаёт другою розы.
Спознакомь меня, богиня,
Со прелестным сим твореньем,
Коим ты сама мне льстила!
Дай вкусить мне услажденье,
Ты которое вливаешь
Здесь в сердца счастливых смертных,
В те сердца, которы могут
Восприять твою лишь благость,
Восприять богинь здесь нежность.[17]

  Николай Струйский. «Анакреонтические оды», «К Венере», 1789
  •  

В минуту он тебя в богиню претворит
И всех тебе сердца навеки покорит;
Он тотчас даст тебе усмешку, взгляд Авроры,
Гебеи молодость, прекрасную тень Флоры
И всех умильностей и прелестей собор,
Какими грации блистают и Венера;
На что ни взглянешь ты, всё твой украсит взор,
Везде представится иль Книд или Цитера...[18]

  Иван Дмитриев, «К*** о выгодах быть любовницею стихотворца», 1791
  •  

Бессмертная Венера!
Всечтимая богиня,
Юпитерова дщерь,
Которая прельщаешь
Сердца всех земнородных!
Не мучь души моей
Скук бременем, печалей,
Тебя в том заклинаю.
Но прииди ко мне,
Как приходила прежде,
И именем Амура
Услышь мольбу мою...[19]

  Гавриил Державин, «Гимн Сафы Венере», 1800
  •  

Царица Пафоса и Книда, о Венера!
Оставь любимый Кипр, прийди в смиренный храм,
Куда, возжегшая обильный фимиям,
Зовет тебя Глицера.[20]

  Василий Капнист, «Призывание Венеры», 1806
  •  

Богиня красоты, любви и наслажденья!
Давно минувших дней, другого поколенья
Пленительный завет!
Эллады пламенной любимое созданье,
Какою негою, каким очарованьем
Твой светлый миф одет!

  Иван Тургенев, «К Венере Медицейской», 1837
  •  

Вы не ходи́те в галерею,
Не пробуждайте сердца сон,
Не оживить вам Галатею,
Как оживил Пигмалион.
Венера сердцем овладеет,
Все чувства страсти пробудит,
Она и старость разогреет,
А юность? ― в прах испепелит.[2]

  Николай Некрасов, «Кабинет восковых фигур», 1843
  •  

Стоишь подобно остолопу
Средь этих мраморных Венер...
И чёрт занёс меня в Европу! —
В России лучше не в пример.

  Пётр Шумахер, «Российский турист», 1861
  •  

В роще, будто в деревянной бане,
знай себе полеживай и прей,
а в ложбине, как в медовом жбане,
и кипит и пенится кипрей.
Полежу я в баньке не для вида,
ибо нынче лажу я с собой.
Нагишом в кипрей попрет Киприда,
в этот алый луговой прибой.
От души и до души разденусь
и в пучину кинусь я тогда.
И блаженная богиня Венус
будет мыться в зное без стыда.[21]

  Сергей Петров, «Как яичница, лужок поджарен...», 1958
  •  

Замолкла песня.
Отзвенела
аккордеоновым аккордом.
Тогда-то в чум вошла Венера,
как и должна богиня ―
гордо.
Она была гола, как лоб
младенца
не пронзенный грустью.
Она сияла тяжело
не модной и не русской грудью.[22]

  Виктор Соснора, «Венера», 1965
  •  

что за чудные пленэры:
и озера, и луга,
и холмы, и берега
на тебе, моя Венера,
когда ты лежишь нага![23]

  Леонид Аронзон, «что за чудные пленэры...», 1969
  •  

Льёт дождь… Цепных не слышно псов
на штаб-квартире патриарха,
где в центре аглицкого парка
стоит Венера. Без трусов.[7]

  Александр Ерёменко, «Переделкино», 1989

Венера в кинематографе и массовой культуре

[править]
  •  

Купитман: Что Вы так морщитесь, Лобанов?
Лобанов: Не нравится мне у вас… Всё это венерическое… Фу!..
Купитман: «Венерическое» означает «Венерой ниспосланное», Лобанов. Венера — богиня любви, а больные наши — от этой любви пострадавшие. Получается, что мы с Вами чуть ли не жрецы. Жрецы Венеры и Асклепия… Ну а теперь-то Вам что не нравится?
Лобанов : Не нравится мне у вас… Всё это венерическое… Фу!.. (тупо повторяя ранее сказанное)
Купитман: Да, собеседник Вы слабый, Лобанов...

  — сериал «Интерны», 2010

Источники

[править]
  1. 1 2 Фонвизин Д.И. Собрание сочинений в двух томах. — М. Л.: ГИХЛ, 1959 г.
  2. 1 2 Н. А. Некрасов. Полное собрание стихотворений в 3 томах: «Библиотека поэта». Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1967 год
  3. 1 2 Буслаев Ф. И. Мои досуги: Воспоминания. Статьи. Размышления. — М.: «Русская книга», 2003 г.
  4. 1 2 И. Бунин. Полное собрание сочинений в 13 томах. — М.: Воскресенье, 2006 г. — Т. 1. Стихотворения (1888—1911); Рассказы (1892—1901). — С.79
  5. 1 2 Л. Н. Андреев. Драматические произведения в 2-х томах. — Л.: Искусство, 1989 г., том 2
  6. 1 2 М. М. Морозов. Избранные статьи и переводы. — М., ГИХЛ, 1954 г.
  7. 1 2 А. Еременко. «Матрос котёнка не обидит». Собрание сочинений. — М.: Фаланстер, 2013 г.
  8. 1 2 Кио И. Э. Иллюзии без иллюзий. — М.: «Вагриус», 1999 г.
  9. 1 2 Дина Рубина. «Белая голубка Кордовы». — М.: ЭКСМО, 2009 г.
  10. Елена Арсеньева, Бабочки Креза. Камень богини любви (сборник). Серия: Артефакт-детектив. — М.: Эксмо-Пресс, 2014 г.
  11. Шмелёв И. С. Избранные сочинения в двух томах. Том 2. Рассказы. «Богомолье». «Лето Господне». — Москва, «Литература», 1999 г.
  12. Крылов И.А. Полное собрание сочинений. Том 1. Москва, «ОГИЗ. Государственное издательство художественной литературы», 1945 г.
  13. Леопольд Захер-Мазох в сборнике: «Еврейские рассказы». — М.: Типография Елизаветы Гербек, 1887 г.
  14. Шишков В. Я.: Емельян Пугачев: Историческое повествование. — М.: Правда, 1985 г.
  15. Фет А. А., «Гораций: Оды в 4-х книгах». — СПб., 1856 г.
  16. Сумароков А. П., Избранные произведения. — Ленинград: Советский писатель (Библиотека поэта), 1957 г. — Второе издание, стр.98
  17. Николай Струйский. «Еротоиды. Анакреонтические оды». — М., Издательство «Прометей» МГПИ им. В.И. Ленина, 1990 г. — 48 стр., тир.: 2000
  18. И.И.Дмитриев. Полное собрание стихотворений. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1967 г.
  19. Г.Р.Державин, «Анакреонтические песни». — М.: «Наука», 1986 г. — стр. 68
  20. В. В. Капнист. Избранные произведения. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1973 г.
  21. С. В. Петров, Собрание стихотворений. В 2 книгах, — М.: Водолей Publishers, 2008 г.
  22. В. А. Соснора. Триптих. — Л.: Лениздат, 1965 г. — 154 с. Худ. М. А. Кулаков. — 10 000 экз. г.
  23. Л. Аронзон. Собрание произведений: В 2 томах. — Спб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2006 г.

См. также

[править]