Кипарис
Кипари́с (лат. Cupréssus) — род вечнозелёных деревьев и кустарников семейства Кипарисовые с пирамидальной или раскидистой кроной. Издавна кипарис был символом печали и одиночества. В южных странах он является обычным атрибутом кладбищ. Греки и римляне посвящали его Плутону. Кипарисовые ветви клались в гробницы умерших.
Кипарис в коротких цитатах
[править]— Библия, Книга пророка Захарии |
— «Голубиная книга», XIII век |
— Николай Карамзин, «Кто ж милых не терял? Оставь холодный свет...», 1791 |
— Константин Батюшков, «Взгляни: сей кипарис, как наша степь, бесплоден...», 1821 |
— Эдгар По, «Морэлла», 1835 |
— Александр Бестужев-Марлинский, «Он был убит», 1836 |
Кипарис-древо всем древам мати; из того ли из древа кипарисного был вырезан чуден поклонен крест; на тем на кресте, на животворящиим, на распятье был сам Исус Христос, сам Исус Христос, сам небесный царь, промежду двух воров, двух разбойников.[3] | |
— Алексей Толстой, «Князь Серебряный», 1862 |
— Евгений Марков, «Очерки Крыма (Картины крымской жизни, природы и истории)», 1872 |
Я не сомневаюсь, что тополь и кипарис создали архитектуру минарета, этого изящнейшего и благороднейшего украшения магометанского юга.[4] | |
— Евгений Марков, «Очерки Крыма (Картины крымской жизни, природы и истории)», 1872 |
По самой середине этого сада, на зеленой лужайке, росло дерево необычайного вида. | |
— Иван Тургенев, «Восточная легенда», 1878 |
— Евгений Соловьёв-Андреевич, «Л. Н. Толстой. Его жизнь и литературная деятельность», 1895 |
— Екатерина Балобанова, «Легенды о старинных замках Бретани», 1896 |
— Валериан Ивченко (Светлов), «Жизнь цветка» (Весенняя новелла), 1904 |
Кипарис есть мать всем древам земным, | |
— Константин Бальмонт, «Море всех морей», 1906 |
— Иннокентий Анненский, «Сентиментальное воспоминание», 1906 |
— Александр Твардовский, Рабочие тетради 50-х годов, 1958 |
В этом году сказал ему один врач, что его здоровью вредны кипарисы, а нужно, чтобы воздух пропитывался эвкалиптами. Поэтому Сталин велел крымские кипарисы вырубить, а в Австралию послать за молодыми эвкалиптами.[9] | |
— Александр Солженицын, «В круге первом», 1968 |
Не было в царских садах древа с волшебными листьями! Там росли священный кипарис, окруженный зарослями гранатов, без которых не обходится ни одно богослужение огнепоклонников-гебров, после хома превыше всего почитающих гранатовый плод и ветвь кипариса. Никакому другому дереву персы не поклонялись.[10] | |
— Еремей Парнов, «Третий глаз Шивы», 1990 |
...потом автобус чуть повернул, и её заслонили пушистые, как клубы светло-зеленого дыма, элегантные криптомерии и величавые, огромные свечи разлапистых лузитанских кипарисов. | |
— Вячеслав Рыбаков, «Возвращения», 1998 |
— «Откуда появилось слово «кипр»?», 2004 |
Кипарис в научно-популярной литературе
[править]Самые мелкие листья у растений семейства кипарисовых. Плотно прижатые к веточке, они почти незаметны у обыкновенного кипариса (Cupressus), а у многих туй (Thuja) превратились в крошечные чешуйки.[12] | |
— Надежда Замятина, «У ёлок могут быть не только иголки», 2007 |
Кипарис (Cupressus) семейство Cypressaceae Кипарисовые. Родиной кипариса является Калифорния. В комнатном цветоводстве кипарис используется как кадочное растение — солитер для зимнего сада. Применяется также в групповых композициях в интерьерах с прохладным климатом. В культуре цветёт редко. | |
— Ирина Берёзкина, «Библия комнатных растений», 2015 |
Кипарис в публицистике и документальной прозе
[править]Тут зреют олива, винная ягода, персик; тут цветут круглую зиму розы и фиалки. Ракиты ― сырой, дуплистой, развалистой, которой древесина режется как редька, которая преет как редька ― этого неизменного, всероссийского дерева нашего ― нет. Вместо неё стоит кипарис ― стройный, сжатый, крепкий как железо, не гниющий как железо.[4] | |
— Евгений Марков, «Очерки Крыма (Картины крымской жизни, природы и истории)», 1872 |
Я не сомневаюсь, что тополь и кипарис создали архитектуру минарета, этого изящнейшего и благороднейшего украшения магометанского юга. Тополь в садах играет именно роль минарета. Странного в этом сближении ничего нет: давно уже наука стала угадывать в колонне с капителью — финиковую пальму, в резьбе и стрельчатых сводах готических соборов — просветы и вершины сосновых лесов.[4] | |
— Евгений Марков, «Очерки Крыма (Картины крымской жизни, природы и истории)», 1872 |
Чем был Кавказ во время Толстого? Отчасти, разумеется, тем же, чем он является и в настоящее время, ― местом, удивительным по своей красоте и разнообразию своей природы, где переезд в несколько часов переносит вас из царства «орлов и метелей» в нежные и зелёные долины Грузии или нижнего Терека, ― страною, где лавры, мирты, кипарисы цветут на свежем воздухе, где почти ни на одну минуту не упускаете вы из виду снеговой шапки Казбека или Эльбруса.[5] | |
— Евгений Соловьёв-Андреевич, «Л. Н. Толстой. Его жизнь и литературная деятельность», 1895 |
...Адансон определил возраст баобаба <Зелёного Мыса> в 5150 лет. Предполагают, что старые мексиканские кипарисы жили ещё дольше. Альфонс де Кандолль думает, что знаменитые кипарисы Монтезумы в его время имели более 2000 лет и что кипарис Оаксоры гораздо старше дерева, описанного Адансоном.[14] | |
— Илья Мечников, «Этюды оптимизма», 1913 |
Но при вопросе Поскрёбышева вдруг высеклась из его прорончивой памяти внезапная искра, и он спросил, о чём давно хотел и забывал: | |
— Александр Солженицын, «В круге первом», 1968 |
Кипарис в мемуарах, письмах и дневниковой прозе
[править]Позади сада открывался вид на почти отвесную громаду Ай-Петри, на каменное море серых скалистых обломков и на печальную, почти чёрную кипарисовую рощу, видневшуюся на полугоре. Между садом и этой полугорой краснели арбутусы с их причудливо искривлёнными голыми стволами и ливанские кедры. В дальнем углу сада извивались на земле толстые, точно свёрнутые в клубок, стволы дикого винограда, и когда я заходил в эти далёкие уголки, мне казалось, что я попадал, силою волшебства, в нездешний мир, в непривычную обстановку феерии, поставленной с неслыханною роскошью.[7] | |
— Валериан Ивченко (Светлов), «Жизнь цветка» (Весенняя новелла), 1904 |
Был тихий летний вечер, такой тихий, что он казался праздничным, почти торжественным. Такие вечера бывают только у нас, на севере, недалеко от больших и пыльных городов и среди жидкого шелеста берёз. Они не кипарисы, конечно, эти белые, эти грешные берёзы — они не умеют молиться, жизнь их слишком коротка для этого, ночи томительны, и соловьи столько должны сказать им от зари до зари. | |
— Иннокентий Анненский, «Сентиментальное воспоминание», 1906 |
35 тысяч срубленных в окрестностях Ливадии кипарисов (для создания в интересах охраны открытой зоны обзора) и мамонтовых деревьев. Комендант дворца ― <...> генерал-лейтенант, бывший духанщик, царь и бог здесь, куда хозяин приезжал раз в год по обещанию. Охрана охраняла, разумеется, его. Бог весть, сколько этих легенд, так близко граничащих с действительными фактами и, может быть, уступающих последним в своей фантастичности.[8] | |
— Александр Твардовский, Рабочие тетради 50-х годов, 1958 |
Кипарис в беллетристике и художественной прозе
[править]В глубоком сумраке густых кипарисов белелись мраморные бассейны, из которых поднимались удивительные фигуры, брызгая хрустальными лучами, которые с плеском ниспадали в блестящие чашечки лилий; странные голоса шумели и шептались в этом удивительном лесу, и повсюду струились чудные ароматы. Архивариус исчез, и Ансельм увидел перед собою только исполинский куст пламенных красных лилий. Опьянённый видом и сладкими ароматами этого волшебного сада, Ансельм стоял неподвижно, как заколдованный. | |
— Эрнст Теодор Амадей Гофман, «Золотой горшок» (сказка из новых времён) вигилия шестая, 1814 |
Явственно, холодно, с спокойной отчётливостью прозвучали эти простые слова в моих ушах и, подобно расплавленному свинцу, шипя, проникли в мой мозг. Пройдут годы, но память об этом мгновении никогда не изгладится. Хотя я и не позабыл цветы и вино, но цикута и кипарис покрывали меня денно и нощно своей тенью. | |
— Эдгар По, «Морэлла», 1835 |
Прямо против меня на другой стороне реки, как погребальный ход, тянулся обоз по утесам; на него укладывали убитых и раненых. Взглянул вверх, ― дикий кипарис, опахало мертвецов, простирал на меня венок из ветвей своих, и я вспомнил стих Вальтера Скотта: O lady, twine not wreath for mee, Or twine it of the cypress-tree! Везде зачатки смерти, везде кровь и траур… но почему я впервые заметил это?[2] | |
— Александр Бестужев-Марлинский, «Он был убит», 1836 |
— «У нас Индра-зверь, — продолжал Перстень, — над зверями зверь, и он ходит, зверь, по подземелью, яко солнышко по поднебесью; он копает рогом сыру мать-землю, выкопает ключи все глубокие; он пущает реки, ручьявиночки, прочищает ручьи и проточины, даёт людям питанийца, питанийца, обмыванийца. Алатырь-камень всем камням отец; на белом Алатыре на камени сам Исус Христос опочив держал, царь небесный беседовал со двунадесяти со апостолам, утверждал веру христианскую; утвердил он веру на камени, распущал он книги по всей земле. Кипарис-древо всем древам мати; из того ли из древа кипарисного был вырезан чуден поклонен крест; на тем на кресте, на животворящиим, на распятье был сам Исус Христос, сам Исус Христос, сам небесный царь, промежду двух воров, двух разбойников. Плакун-трава всем травам мати. Когда Христос бог на распятье был, тогда шла мати божия, богородица, ко своему сыну ко распятому; от очей ея слёзы наземь капали, и от тех от слёз, от пречистыих, зародилася, вырастала мати плакун-трава; из того плакуна, из корени у нас режут на Руси чудны кресты, а их носят старцы иноки, мужие их носят благоверные».[3] | |
— Алексей Толстой, «Князь Серебряный», 1862 |
Молча взял он Джиаффара за руку и привел его в небольшой сад, со всех сторон окруженный высокими стенами. | |
— Иван Тургенев, «Восточная легенда», 1878 |
Принялся Ла-Круа устраивать «Грачиное гнездо», — украшать замок, разводить сад… И как раз посереди сада посадил он ветку кипариса. | |
— Екатерина Балобанова, «Легенды о старинных замках Бретани», 1896 |
― Спроси у наших стариков, и они ответят тебе. | |
— Еремей Парнов, «Третий глаз Шивы», 1990 |
Быков неподвижно, невозмутимо сидел, глядя пустыми глазами в пространство и уложив на спинку никем не занятого переднего сиденья испещренные старческими веснушками ладони, тяжелые и крупные, как весла. Григорий Иоганнович то и дело оглядывался на летящую в прошлое грациозную игрушку аэропорта, сверкающую ситаллопластом; потом автобус чуть повернул, и ее заслонили пушистые, как клубы светло-зеленого дыма, элегантные криптомерии и величавые, огромные свечи разлапистых лузитанских кипарисов. Невесомо взмыв на развязке трасс, автобус перемахнул через широченную грузовую автостраду, по которой, с нечеловеческой точностью блюдя интервалы, двигалась бесконечная вереница тяжелогрузных атомокаров-автоматов. | |
— РыбаковВячеслав Рыбаков, «Возвращения», 1998 |
Кипарис в стихах
[править]Сионская гора — всем горам мати, — | |
— «Голубиная книга», XIII век |
— Николай Карамзин, «Кто ж милых не терял? Оставь холодный свет...», 1791 |
— Константин Батюшков, «Взгляни: сей кипарис, как наша степь, бесплоден...», 1821 |
— Михаил Лермонтов, «Ангел смерти», 1831 |
— Пётр Вяземский (Графине М. А. Потоцкой), «Роза и кипарис», 1835 |
— Николай Огарёв, «Я сорвал ветку кипариса...», 1842 |
— Вячеслав Иванов, «Сияй в блаженной, светлой сени!..», 1904 |
— Константин Бальмонт, «Море всех морей», 1906 |
— Николай Гумилёв, «Ослепительное», 1911 |
— Зинаида Гиппиус, «Кипарисы», 1911 |
— Константин Вагинов, «Как хорошо под кипарисами любови…», 1924 |
Источники
[править]- ↑ 1 2 Н. М. Карамзин. Полное собрание стихотворений. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1966 г. «Кто ж милых не терял? Оставь холодный свет...» (Из «Писем русского путешественника»)
- ↑ 1 2 А. А. Бестужев-Марлинский. «Кавказские повести». — СПб., «Наука», 1995 г.
- ↑ 1 2 А. К. Толстой. «Князь Серебряный»: Повесть времен Иоанна Грозного. М.: «Детская литература», 1981 г.
- ↑ 1 2 3 4 Евгений Марков. Очерки Крыма. Картины крымской жизни, истории и природы. Евгения Маркова. Изд. 3-е. Товарищество М. О. Вольф. С.-Петербург и Москва, 1902 г.
- ↑ 1 2 Е.А.Соловьёв-Андреевич «Л.Н.Толстой, его жизнь и литературная деятельность». — СПб: Типография т-ва Общественная польза", 1897 г.
- ↑ 1 2 Балобанова Е. В. Легенды о старинных замках Бретани. — СПб.: С.-Петербургская губернская типография, 1896 г.
- ↑ 1 2 Ивченко В.Я., «Все цвета радуги)». — СПб.: Типография А. С. Суворина, 1904 г. — Стр.351
- ↑ 1 2 А. Т. Твардовский, Из рабочих тетрадей 50-х годов. ― М.: «Знамя», № 7-9, 1989 г.
- ↑ 1 2 Солженицын А.И. «В круге первом», том 1, глава 1-25 (1968), Москва, «Новый Мир», 1990 год
- ↑ 1 2 Е. И. Парнов, «Третий глаз Шивы». — М.: Детская литература, 1985 г.
- ↑ От редакции ВС. Откуда появилось слово «кипр»? — М.: «Вокруг света», №7, 2004 г.
- ↑ Н. Ю. Замятина. «У ёлок могут быть не только иголки». — М.: «Наука и жизнь», №1, 2007 г.
- ↑ Берёзкина И. В. Библия комнатных растений. — М.: Эксмо, 2015 г. — 256 с.
- ↑ И. И. Мечников. «Этюды оптимизма». (1907-1913) — М.: Наука, 1988 г.
- ↑ В. Иванов. Собрание сочинений в 4 томах. — Брюссель: Foyer Oriental Chretien, 1971-1987 гг.