Спокойно небо голубое;
Одно в бездонной глубине
Сияет солнце золотое
Над степью в радужном огне;
Горячий ветер наклоняет
Траву волнистую к земле,
И даль в полупрозрачной мгле,
Как в млечном море, утопает;
И над душистою травой,
Палящим солнцем разрежённый,
Струится воздух благовонный
Неосязаемой волной.
Гляжу кругом: всё та ж картина,
Всё тот же яркий колорит.
Вот слышу — тихо над равниной
Трель музыкальная звучит:
То — жаворонок одинокой,
Кружась в лазурной вышине,
Поёт над степию широкой
О вольной жизни и весне.
И степь той песни переливам,
И безответна и пуста,
В забытьи внемлет молчаливом,
Как безмятежное дитя;
И, спрятавшись в коврах зелёных,
Цветов вдыхая аромат,
Мильоны лёгких насекомых
Неумолкаемо жужжат.
О степь! люблю твою равнину,
И чистый воздух, и простор,
Твою безлюдную пустыню,
Твоих ковров живой узор,
Твои высокие курганы,
И золотистый твой песок,
И перелётный ветерок,
И серебристые туманы…
Вот полдень… жарки небеса…
Иду один. Передо мною
Дороги пыльной полоса
Вдали раскинулась змеёю.
Вот над оврагом, близ реки,
Цыгане табор свой разбили,
Кибитки вкруг постановили
И разложили огоньки;
Одни обед приготовляют
В котлах, наполненных водой;
Другие на траве густой
В тени кибиток отдыхают;
И тут же, смирно, с ними в ряд,
Их псы косматые лежат,
И с криком прыгает, смеётся
Толпа оборванных детей
Вкруг загорелых матерей;
Вдали табун коней пасётся…
Их миновал — и тот же вид
Вокруг меня и надо мною;
Лишь дикий коршун над травою
Порою в воздухе кружит,
И так же лентою широкой
Дорога длинная лежит,
И так же солнце одиноко
В прозрачной синеве горит.
Вот день стал гаснуть… вечереет…
Вот поднялись издалека
Грядою длинной облака,
В пожаре запад пламенеет,
Вся степь, как спящая краса,
Румянцем розовым покрылась.
И потемнели небеса,
И солнце тихо закатилось.
Густеет сумрак… ветерок
Пахнул прохладою ночною,
И над уснувшею землёю
Зарницы вспыхнул огонёк.
И величаво месяц полный
Из-за холмов далёких встал
И над равниною безмолвной,
Как чудный светоч, засиял…
О, как божественно прекрасна
Картина ночи средь степи
Когда торжественно и ясно
Горят небесные огни,
И степь, раскинувшись широко,
В тумане дремлет одиноко,
И только слышится вокруг
Необъяснимый жизни звук.
Брось посох, путник утомлённый,
Тебе ненадобно двора:
Здесь твой ночлег уединённый,
Здесь отдохнёшь ты до утра;
Твоя постель — цветы живые,
Трава пахучая — ковёр,
А эти своды голубые —
Твой раззолоченный шатёр.
